Вареники

           Тиха и красива украинская ночь. Не зря классики ею восхищались. Ой, не зря! Тут есть чему полюбоваться. Пьянит прохладный ночной воздух, напоённый степным разнотравьем, со всех сторон шепчутся сверчки, мирно квакают лягушки на пруду, а над головой бездонный небесный купол с миллионами больших и малых звёзд. Подымешь голову, и аж дух захватывает от этой жемчужно-бриллиантовой россыпи на чёрном бархате. До утра можно любоваться, глаз не отведёшь.
          Но это если ты нормальный, то есть трезвый. Вот тогда и видишь эту красоту, и  тянет на романтику. А если ноги еле держат, всякий раз норовят заплестись замысловатым узлом, нос, как говорят, замочен сливой, а перед глазами, в которых и без того всё двоится, кромешная тьма. Тут ни о каком любовании не может быть и речи. Хоть бы с дороги не сбиться, лбом столбы не посчитать и мимо родимой хаты не пройти.
           Частенько в таком положении оказывался Петро. Но возникающая при этом проблема как-то решалась сама собой. Вот и сейчас он очень рассчитывал на какую-то необъяснимую интуицию, постоянно выручавшую его в таких ситуациях. Хотя сегодня несколько по-другому. И чёрт его дёрнул хлебать после местной бурячихи ещё и это заморское пойло. Не устоял перед диковинными бутылками с мудрёными названиями. Василий, его кум, побывавший в дальнем зарубежье, устроил в местном шинке для друзей маленький сабантуйчик по случаю своего возвращения. Ну, а какой же хохол вернётся домой с пустыми руками? Вот и притащил с дюжину разноцветных пузырьков. Пей – не хочу. Хоть залейся. И пока он всё нахваливал буржуйские обычаи и товары, Петро не упустил возможности прочувствовать на себе вкус цивилизации. Пригублял по очереди из каждой бутылки. Но по чуть-чуть, как учил Василий, многозначительно державший указательный палец вверх и объяснявший друзьям, как употребляют такие напитки заморские басурманы, «дабы полнее ощутить тонкости и прелести букета». Он ещё долго кичился какими-то непонятными фразами, пытаясь привить всем сидевшим культуру западного пития. Петро вместе с остальными слушал его умные речи с открытым ртом. Многое было непонятно, но уяснил главное: пить нужно мало и не закусывая. И то «пить мало» – громко сказано. Капаешь на язык и прокатываешь во рту туда-сюда, пока эта капля сама не всосётся. Закуска при этом будет во вред всему процессу. Только в таком случае можно уловить аромат напитка.
             Все согласились и решили сегодня закуску не брать. Началась дегустация. Попробовал Петро – бред какой-то. Во рту непонятный привкус, в голове ветер гуляет, а в желудке голодная война только сильнее разыгрывается. Вот же проклятые иноверцы, чего только не придумают, лишь бы сэкономить: и бутылка полная и закуска целая. И в чём же тогда сенс? То ли дело у нас: кинешь запотевший стакан, наполненный до краёв, да сальца с лучком-чесночком, да огурчики с помидорчиками маринованными. А там и картошечка дымиться, и борщец украинский с краюхой житного хлеба. Любо-дорого! И в голове дурман, и в желудке «полный саквояж», и общения на сто лет вперёд. Может, поэтому они и пьянеют, что не закусывают. Хлебнут капельку и готовы. Но у мужиков так не получилось. В конце концов, опустошили бутылки, не закусывая. А чего на них смотреть, облизываясь?! Наливай да пей! Вот теперь идёт он домой пьяный в стельку по-нашему, но голодный по-ихнему.
             Так рассуждал Петро, продираясь сквозь кустарник, оттого, что немного сбился с дороги. Слава богу, что ночь такая ясная. Вон красавица луна выкатила на небо. Дорогу освещает. Круглая, жёлтая, похожая на большой и вкусный блин. Интересно, что сегодня жена на ужин приготовила? Вот хохма получилась – гулял с друзьями в шинке, а вернулся голодный, как бродячая собака. Прям первый раз с ним такое. Расскажи кому – не поверит. А жена тем более. Такая оказия вышла! Нализался, как последний алкаш, а в желудке симфонии играют. Всё потому, что без хорошей закуски. Ведь всегда домой возвращался хоть и поздно, но сыто-пьяно. Тихо ложился отдельно спать, не включая свет, не тревожа жену и детишек. А утром, как огурчик. Вроде ничего и не было. Хреновая традиция у этих иноверцев, и не мила она душе нашей славянской.
          Как и рассчитывал Петро, ноги знали своё дело. Не смотря на затуманенность рассудка и слабость в теле, он всё же очутился в нужном месте. Нащупал руками знакомую калитку. На её тихий скрип из темноты двора отозвался вялым лаем пёс, но услышав традиционное мычание: «Тихо, Шарик. Свои идут!», прекратил какие-либо препинания с хозяином. Спотыкаясь, вскарабкался по ступеням крыльца, толкнул плечом дверь. В лицо ударило тепло спящего дома, наполненное ароматом домашней выпечки и прочих вкусностей. Значит, чего-то вечером готовили. В носу защекотало, под ложечкой засосало. Желудок радостно отозвался от предвкушения. Отыскал в темноте кружку. Неосторожно зацепил край ведра при попытке напиться. От выпитой воды, что смешалась с импортным алкоголем, в голове ещё больше помутилось, и в кромешной темноте перед глазами заплясали чёртики. Уронил кружку мимо стола. Та со звоном ударилась об пол и покатилась под лавку.
        – Тише, ты – чёрт пьяный! Детей разбудишь, – зашипела на него из спальни жена. – Пришёл на рогах, так ложись спать, а не тарахти посудой.
        Так-то оно так. Обычно он так и делал. Приходил за полночь, не включая света, чтобы никого не разбудить и ложился. Конечно, очень хочется спать. Но сегодня другое дело. Голод не тётка и не даст уснуть. С вечера маковой росинки во рту не держал, а тут такие запахи. Надо обязательно чем-то червячка заморить. Начались взаимные перешёптывания с женой:
        – Слыш, Маруся, дай чего-нибудь пожевать?
        – Чего?! Нализался, еле на ногах стоит, так ему ещё пожевать давай! А что дружок Васька не кормил сегодня?
        – Кормил, но не очень. Всё равно твоя еда вкуснее, – схитрил Петро. – Вон как на всю хату пахнет.
        – Ладно, – сжалилась жена, – там на печи борщ, пирожки и вареники. Только тихо, не стучи и не бубни. Поел и спать, чтобы я тебя до утра больше не слышала!
       Стараясь не шуметь и не беспокоить, побрёл в кромешной темноте по направлению печки. Заплетающиеся пьяные ноги загребали всё, что попадалось по пути, а дрожащие руки, чтобы окончательно не рухнуло тело, хватались за стены, занавески, посудный шкаф, стол. Наконец нащупали ещё слегка тёплую печку с целой батареей кастрюль и мисок.
        Так, борщ не тронул. Его ещё наливать надо. Пирожки тоже нужно чем-то запить. А вот вареники сейчас в самый раз. Когда свежие, они сочные, мягкие, ароматные. Просто пальчики оближешь. Этими самыми пальцами нащупал сковороду. От голода полный рот слюны. Мокрые и скользкие вареники с жадностью поглощались один за другим. С аппетитом облизал сок, стекающий сквозь пальцы. Откуда-то спрыгнула и замурлыкала кошка. Трётся об ноги и толкает, видимо чует вкусное и себе выпрашивает. Нет, Муська, не проси, тут самому мало. Проглотил одним махом, опустошив с голоду посудину, и даже не поняв, с чем они были. Видать последние. Но вполне хватит, чтобы уснуть.
       На ощупь, спотыкаясь, но сытый и довольный, побрёл обратным ходом в спальню. Рухнул на кровать рядом с женой. Та отвернулась к стене, чтобы не слышать стойкого перегара.
       – А вареники сегодня отменные, мать. Слышь, чего говорю? Только не пойму с чем они: с сыром или ливером?
       – Ага, ещё скажи с капустой. Залил глаза и теперь мерещится непонятно что. С вишней они.
       – С вишней? А я с голодухи похватал, даже косточки не выплюнул. Только чего сахару пожалела? Трошки не сладкие.
        – Да спи уже! Всегда были сладкие, а сегодня нет. Тоже мне – дегустатор! Самогонка, наверное, слаще? Пить надо меньше!
        – Не самогонка, бери выше – предосудительно поправил Петро, – а, как это, во! Вспомнил: амаретто, чинзано, виски…
        За этим перечислением всего выпитого за сегодняшний вечер он уснул. Ему снились далёкие заморские города, протыкающие облака небоскрёбами, шикарные лимузины, сверкающие витрины магазинов и баров, ломящиеся от всевозможных продуктов и напитков, грудастые с крепким телом иностранки, сверкающие натянутыми белоснежными улыбками. Короче всё, что так впечатлило его в рассказах кума Василия. И среди всего этого изобилия он, простой украинский хлопец Петро, мечущийся и ищущий почему-то простую бурячиху и самые обычные, но такие милые сердцу вареники с вишней. Ему предлагали и подсовывали всё, что он знал, услышал от Василия и не видел вообще. Но, как назло, за весь сон он их так и не нашёл.
        На утро проснулся в сильном смятении. Но, осознав, где он и что с ним, успокоился. Слава богу, самогонка в погребе есть, а вареники, если закончились, жена всегда слепит. Но лепить их заново не пришлось. На кухне жена, указывая на нетронутую, накрытую крышкой миску, полную вареников, задала ему очень интересный вопрос, на который он не знал что ответить:
      – Что же ты вчера ел, и оно так тебе понравилось, если все вареники целые?
        Озадаченный и растерянный Петро силился воссоздать в памяти смутную картину вчерашней ночи. Наконец пришёл к выводу, что, во-первых, он ел не из миски, а из вот этой старой большой сковородки, что стоит отдельно от посуды не на печи, а на припечке. А во-вторых, тех странных вареников было очень мало, всего несколько штук, а не целая миска. Вот задача!
      Всё прояснила кошка Муська. Запрыгнула на припечек, легла в сковородку и качается в ней. Вчера ещё ходила толстая, как чемодан, всё искала место, чтобы окатиться, а сегодня худая тереться о её грязное дно, ищет пропавших котят.
        Пётр всё не мог поверить. Это что же получается, он родившихся и ещё мокрых котят вчера в темноте, как вареники раз и одним махом?! А сок, стекающий по рукам?! А проглоченные с голоду косточки?!
       Сорвался с места и вихрем в уборную. Долго из него выходили все эти чинзаны, амареты и прочие заграничные напитки вперемешку с ночными «варениками».
      – Ну, как вчерашние варенички с ливером? Может поперчить или сахарку добавить?– не унималась жена. – Только что я теперь соседкам скажу? Они от нашей Муськи потомства ждали. Одна котика просила, другая кошечку, а третьей вообще всё равно, лишь бы от Муськи. Кошка-то хорошая, крысолов.
       Долго Петро ходил хмурый, задумчивый и голодный. Разве после такого полезет в рот вареник, пирожок или борщ с мясом. А по телевизору, как назло, в «Клубе путешественников» передача про каких-то голых туземцев. Трескают червей живых и даже глазом не моргнут. Это для них рядовое блюдо видите ли. А наши котята, наверное, запросто за деликатес сошли бы.
        Шутки шутками, а охота посещать шинок у него пропала, что вызвало полное недоумение у друзей. Он все отнекивался, ссылаясь на здоровье. А по ночам ему ещё долго снились разукрашенные заграничные девки, со всех сторон пытающиеся угостить его импортным пойлом, предлагающие на закуску живых котят и смеющаяся жена, называющая его дегустатором. А наяву он старался не смотреть в Муськины зелёные глаза. Всё казалось, что она назовёт его «пожирателем котят».

01 апреля 2010 г.