Татьянин день - продолжение 4

К моменту отъезда в Петербург работа на Совинкоме организовалась таким образом, что
хозяин может управлять компанией, находясь на удалении. А Игорь Викторович Быстров
рушил за собой все мосты. Узнав об отъезде ведущего хирурга, главврач кардиоцентра не
на шутку встревожился – оголяется ответственный участок, смена не подготовлена. В свое
время Быстрова пригласили в Волгоград из Питера, чтобы он наладил работу
кардиохирургического отделения и воспитал кадры, ему дали четырехкомнатную
квартиру (которую он продал летом 2001 года одному из врачей кардиоцентра). На тот
момент это был лучший кардиохирург в Южном регионе, и единственный детский
кардиохирург Волгограда. Поэтому ему прощались многочисленные жалобы по поводу
того, что он требовал с пациентов дополнительные комиссионные (он мотивировал тем,
что берет по московским тарифам, где за подобные услуги совершенно открыто врачи
берут по $15-20 тысяч долларов, а в Волгограде медработники почему-то должны
работать за бесплатно). Халанский устроил ему встречу с руководителем облздравотдела
и заместителем губернатора по социальной политике, на которой все трое уговаривали
Быстрова остаться и предлагали зарплату $1000. Быстров отказался. Андрей слышал
описание встречи от обеих сторон. Халанский так искренне возмущался, что заведующий
отказался от сверхвысокой зарплаты, что Андрей бы наверное сам возмутился, если б не
знал, сколько получает главный врач. А Игорь Викторович рассердился, что ему,
специалисту с уникальными навыками, предложили такие нищенские условия. В Питере
на фирме брата светило гораздо больше.
В один из апрельских дней он будничным тоном (что контрастировало с пропагандой,
которую он вел в течение года) поставил Андрея в известность, что надо вносить по
$40,000 и ехать работать в Питер. И что сейчас в городе находится Артур Ансимов, с ним
нужно встретиться, чтобы подробно все обсудить. Андрея разбирали сомнения:
- Но мы же не показали себя в продажах, одна вшивая сделка…
На что Игорь Викторович ответил, что продажами будут заниматься Артур с Владимиром,
в задачи Андрея входит делопроизводство и организационные вопросы. Заведующий
кардиохирургией был тем самым человеком, который, что называется, умеет заронить
надежду в сердце не только воина, но и камня. И Андрей априори соглашался со всем, что
говорит ему деловой партнер.
Встреча с Артуром была коротка. Он подъехал к пиццерии «Арка» на проспекте Ленина
рядом с мостом через Царицу, все вместе прошли вовнутрь. Там он встретил знакомых с
лицами, которые нельзя показывать нервным и впечатлительным людям. То были
«офисные», недавно побывавшие в перестрелке, их до невозможности брутальные лица
были испещрены шрамами и кровоподтеками, у двоих забинтованы головы. Пока он
общался с бойцами, Андрей с Игорем Викторовичем успели заказать и съесть пиццу. По
дороге к их столику Артур зацепил одетую по-весеннему девушку, и вести деловой
разговор при ней было не с руки. Говорили о весне, о разных молодежных делах. Когда
вышли на улицу, Артур посадил девушку в свою БМВ, и подошел к своим спутникам:
- Ну чего, у тебя есть фирма с московским ИНН?
(вопрос предназначался Андрею, и из того немногого, что рассказал Игорь Викторович,
стало ясно, что Артур с Владимиром, работая у Фарида, будут скидывать сделки на новую
структуру и постепенно перетянут туда весь бизнес. Это явно не то, о чем мечтает Фарид,
и у Андрея возникли сомнения):
- Как мы будем появляться на заводе? Фарид нас знает, как облупленных – меня, Игоря, и
Алексея – всех!
- Татарин ссыкун, – уверенно произнес Артур.
И показал на своих забинтованных корешей, которые хорошо просматривались через
панорамное стекло кафе:
- Вон, видел, с кем ему придется иметь дело, если залупится.
Это впечатлило Андрея, но вопросы остались:
- Да, но не думаю, что он беззащитен со своим многомиллионным бизнесом.
Артур уже собирался идти к машине, но, внимательно посмотрев в глаза Андрею, ответил:
- Это хороший вопрос, странно, если бы ты его не задал. Татарин не работает с офисом. У
него официальный договор с охранной фирмой «Торнадо», которая не решает такие
вопросы, как наш. Это сигнализация, охрана объектов от вооруженных нападений. Там
серьезные ребята, но они не влазят в такие дела, как у нас. Можешь сказать своей семье,
что тебе ничего не угрожает.
Артур еще раз повторил примерно то же самое, и, увидев понимание в глазах собеседника,
попрощался и направился к машине.
Поскольку больше никаких встреч и разговоров не было, то Андрей не воспринял переезд
как что-то осязаемое. Рутинная работа продолжалась – заявки, посещение клиентов,
командировки, офисные вопросы; не было никаких признаков того, что гендиректор
собирается куда-то уезжать. В июле 2001 Андрей уехал с семьей на две недели в Турцию,
а когда вернулся, в Волгограде ждал Артур – ему были нужны уставные деньги для
закупки свинца на Рязцветмете (Рязанский завод цветных металлов). Андрей не
предполагал, что вот так надо запросто выдать такую крупную сумму, и не планировал в
ближайшее время инвестиции. Но поскольку Артур уже прибыл, пришлось снять со счета
все, что там находилось (оборотные средства – перечисленные клиентами платежи) и
отдать ему. Набралось только половина требуемой суммы. Подъехав к условленному
месту, Андрей пересел к Артуру в его машину и передал пакет с деньгами, шестьсот
тысяч рублей мелкими купюрами (как выдали в банке). Узнав, что там только половина,
Артур некоторое время шумел (когда звонил в офис, он долго пересчитывал, сверяясь с
сегодняшним курсом доллара, какая должна быть сумма в рублях, выверяя все вплоть до
копейки, а тут привезли примерно половину); затем, успокоившись, принялся считать
деньги. Закончив, подал руку для прощального рукопожатия, и сказал, чтобы оставшееся
было передано его брату Алексею, так как ему придется добавлять из своих денег – из
Волгограда Артур отправляется в Рязань, где должен сделать 100% предоплату за свинец,
а там на заводе не понимают «привезу потом».
Провожая взглядом серебристую БМВ, Андрей вспомнил, что не взял расписку за деньги,
а ведь он видит Артура четвертый раз в жизни. Но он уже настолько сблизился с Игорем
Викторовичем, выступавшим гарантом, что был уверен в надежности предприятия.
Образовалась очередная финансовая дыра, накоплений не было, все вложено в дело, а
прибыль от петербургского проекта намечалась не раньше сентября, и предстояло как-то
выкручиваться. Пришлось брать у поставщиков в долг, писать гарантийные письма.
Сложнее всего обстояло дело с продукцией для рентгенхирургического отделения
кардиоцентра. Это 100% предоплатный товар, закупаемый на Джонсоне, и его еще
предстояло растаможить. Из-за того, что из оборота изъяли крупные средства, нужную
сумму удалось собрать только к середине августа. Срок поставки – около двух месяцев, а
учитывая то, что на Джонсоне периодически бывают сбои поставок, прогноз был
неутешительный. Вполне возможно, что у московских дилеров не окажется нужных
кодов, чтобы перехватиться, так как эта специфическая продукция поставляется строго
под определенных клиентов.
Большие надежды Андрей возлагал на московскую компанию «Медкомплекс», а точнее,
на ее директора, Василия Кохраидзе. Они достаточно хорошо сотрудничали, Василий
отгружал на Совинком без предоплаты крупные партии продукции – рентгенпленку,
шприцы, системы, химреактивы, инструменты, недорогое отечественное оборудование, и
т.д. Сроки реализации не оговаривались, и Андрей часто перехватывался деньгами,
которые должен перечислить на Медкомплекс – впрочем, не утрируя, чтобы не испортить
отношения. Сложилась такая ситуация, при которой Совинком постоянно ходил в
дебиторах у Медкомплекса. Но как назло именно в июле-августе продажи по этим
позициям встали, товар лежал на складе нереализованным, а Василий имел полное право
потребовать оплату. Именно 100% оплату, а не возврат – учитывая сроки реализации.
Начать торговаться, юлить – означало навсегда потерять этого человека. Но Василий
молчал, и уже одно это радовало.
В начале августа 2001 Андрей неделю провел в Петербурге. Артур должен был ввести в
курс дела, но за все время пребывания они всего дважды встретились, причем Андрею
пришлось дожидаться больше часа против назначенного времени на Адмиралтейских
верфях (завод находился недалеко от этого места, на углу Калинина и Трефолева). Но на
завод они так и не попали – у Артура возникали срочные дела, нужно было ехать в другую
сторону, и он по дороге рассказывал новому компаньону в общих чертах, чем предстоит
заниматься. Описание деятельности было проведено так суммарно, что создавалось
впечатление, будто аккумуляторный проект существует в далекой перспективе, и
уставные деньги ни разу не внесены. С Владимиром Быстровым Андрей в этот приезд так
и не увиделся.
В следующий раз Андрей приехал в конце августа – позвонил Игорь Викторович и
удивленно поинтересовался, чем это компаньон занимается в Волгограде, почему не
свернул все дела и не переехал в Питер. Пришлось срочно выезжать на машине вместе с
Тишиным – 1800 километров тяжело одолеть одному, а машина необходима для
разъездов.
Перед отъездом состоялся крупный разговор с родственниками. До самого последнего
момента Андрей не представлял, как будет жить на два города и управляться с делами и
там и тут. Мариам вообще не брала в голову проблему переезда, ее поглотили текущие
заботы – еще бы, полуторагодовалый ребенок на руках. Да, она поддерживала разговоры о
Петербурге, но все это представлялось в туманном далеке, поэтому конкретное известие
об отъезде мужа повергло ее в панику. Родители Андрея не обозначили четко свою
позицию, предложили лишь взвесить на весах разума все обстоятельства и по
возможности закрыть все дела здесь, раз речь зашла о переезде, чтобы не ездить туда-
сюда и не похоронить в итоге оба предприятия. Они сами провели молодые годы в
Петербурге (отец учился в аспирантуре, начал там трудовую деятельность, потом
вернулись на родину, Андрей пошел в Питере – тогда еще в Ленинграде – в первый
класс), поэтому тема переезда была им близка. Тесть же однозначно воспротивился,
заявив, что Андрея хотят подставить. И его доводы не были лишены разумных оснований.
Совсем наоборот.
- Фирма твоя, – убеждал он, – твоя, ты светишься на заводе. Твои компаньоны остаются с
Фаридом и пускают тебя как пробный шар. Если тебя не грохнут и дело выгорит, они
уйдут от своего хозяина. А если грохнут…
- В том-то и дело, что фирма моя, – оправдывался Андрей, – я распоряжаюсь счетом, то
есть всеми общественными деньгами. Они же не могут так рисковать своими средствами.
Все договора, все бумаги будут за моей подписью. То есть не предполагается
смертельный риск. Ладно я, чужой человек, но в компании со мной их родные братья –
Алексей и Игорь – их же не могут подставить.
Реваз не сдавался:
- Думай о самом худшем. Братья выкрутятся а тебя подставят – скажут, что ты их
вынудил, тем более что подписи везде твои стоят.
- А деньги, расчетный счет в банке?!
- Что ты как маленький, – расплылся в улыбке Реваз, – сделают «Банк-клиент» и
перегонят по компьютеру все бабки, или подпись подделают, дадут операционистке
штукаря, она проведет любой платеж, чего, не знаешь, как это делается,
предприниматель…
Да, он был 100% прав, а если бы знал, что Андрей рискует не своими деньгами, и к тому
же на Совинкоме крайне запутанная финансовая ситуация, то разговаривал бы гораздо
резче. Но интуиция подсказывала, что рискнуть стоит. К тому же, Реваз был как
толкиеновский эльф, у которого нельзя спрашивать совета – скажет и да, и нет. Если бы
речь шла не о родной дочери, которая остается с маленьким ребенком, пока муж будет
обустраиваться в чужом городе, то Реваз бы сам навязался в компаньоны – от Андрея не
укрылось, с каким интересом он выспрашивает.
В конце концов Реваз предложил поступить таким образом – выждать и посмотреть, что
получится у Ансимовых-Быстровых, и уже по обстановке принимать решение, ехать или
не ехать. Ибо сказано: «Приглашают к свадьбе, а неторопливый приходит на крестины».
Это был мудрейший вердикт, для полноты счастья неплохо предложить компаньонам
повременить с внесением уставных денег и сообщить им расчетный счет для пересылки
дивидендов в Волгоград. Но это конечно совсем не то, что нужно компаньонам от
Андрея. А другого Реваз и не мог посоветовать – тот еще джигит, всегда предпочитающий
жаркие слова опасным действиям.
И Андрей, следуя правилу: «Успех дела – в тайне», сказав всем, что «ненадолго»,
отправился вместе с помощником в Петербург. Остановились в гостинице «Карелия» на
проспекте Тухачевского, в которой уже приходилось бывать. О чем Андрей на следующий
же день пожалел – чтобы добраться поутру до нужных адресов, приходилось подолгу
выстаивать в пробках. Первый деловой визит был нанесен Игорю Викторовичу. Он жил в
новом доме, в просторной четырехкомнатной квартире (правда на первом этаже) по улице
Курчатова, ремонт был сделан заранее, зимой, когда еще никто в кардиоцентре не знал об
уходе заведующего.
- Выносить удобно будет, помню батю хоронили – тоже жили на первом этаже, – почти
весело объяснил он.
Андрей осмотрел квартиру, потом они устроились на кухне, и за чашкой кофе обсудили
бытовые вопросы (Игорь Викторович не владел ситуацией по заводу, всем распоряжался
его брат). Тишин ждал в машине. Потом, когда позвонил Владимир, Андрей вышел на
улицу, Игорь Викторович остался дома. Там, возле ансимовской БМВ, его ждали
Владимир с Артуром. Увидев шефа, из машины вылез Тишин.
- Это кто? – заметив его, спросил Владимир с гримасой на лице, рябом как терка.
- Сотрудник.
Тишин сконфуженно забрался обратно в машину. Устроившись в БМВ, стали обсуждать
план действий. Прежде всего нужно заключить с аккумуляторным заводом Электро-Балт
два договора – купли-продажи аккумуляторов, и поставки свинца заводу. Это бартерная
схема работы, время от времени стороны будут делать акты сверок и таким образом
закрывать взаиморасчеты. Электро-Балт выпускает не всю продукцию, которая
востребована клиентами, поэтому кое-что придется закупать у других поставщиков за
деньги. Это, опять же, Андрея не касается – так же, как и вопросы реализации. В его
задачи входит вести учет и делопроизводство.
Еще раз проговорили, что в проекте будет задействована принадлежащая Андрею фирма
«Экссон» с московской регистрацией и расчетным счетом в московском банке «Австрия
Кредитанштальт», а для обналичивания надо сделать тут, в Питере, местную поганку.
- У Фарида тебе поучиться, – прибавил Владимир, – я принесу из офиса все бумажки для
примера. Чтоб на твоем сраном ноутбуке было все зафиксировано, каждая мелочь. За
свою работу ты будешь получать столько же, сколько и все – одну пятую чистой прибыли.
Нужно было начинать все с нуля – подыскать офис, купить мебель, оргтехнику,
канцтовары, все мелочи. И сделать это предстояло самому (точнее – вместе с Алексеем и
Игорем Викторовичем, никаких работников брать не планировалось).
Вспомнив легенду, придуманную на случай, если на заводе повстречается Фарид, Андрей
коснулся этой темы:
- Подозрительно выглядит – вы оба у него работаете, а ваши братья создают
конкурирующую вам организацию, которая перебивает всю мазу…
- Он боится, – обратился Владимир к Артуру.
Тот начал терпеливо объяснять:
- АндрейСаныч, я тебя очень понимаю, ты уезжашь в другой город, и должен просчитаь
все варианты. Но я тебе уже говорил в Волгограде, кто такой татарин, и повторю еще – он
ссыкун. У него договор с официальным охранным агентством. Они, конечно, парни
серьезные и могут тебя отметелить, если ты с****ишь у Фарида мастерок, но вопросы
конкуренции – не их компетенция. С «офисом» Фарид не работает, он не станет тебя
заказывать, ты уж мне поверь. Так что, мужайся, это тебе, конечно, не кардиоцентр, где
вы с Игорем Викторовичем медсестер петрушили, но тут свои прелести.
- Так что отправляй своего мудилку картонного обратно в Волгоград, – подытожил
Владимир, недовольно покосившись в сторону машины Андрея, в которой ожидал Тишин,
– и начинай работать. Лучше бы ты свою волгоградскую контору прикрыл, чтобы она тебе
не мешала. Возьми себе местный номер, за каким хером переплачивать в роуминге,
волгоградский телефон тебе уже не нужен.
На заводе, куда поехали знакомиться с основными действующими лицами, Андрею
понравилось. Более менее благоустроенная территория (в отличие от промышленных
предприятий, на которых до этого приходилось бывать), чистые асфальтированные
дороги, клумбы, зеленые насаждения. Никогда не подумаешь, что здесь находится
вредное производство.
Артур представил Андрея генеральному директору, и двум его заместителям (официально
они значились как коммерческие директора). С первым лицом встреча состоялась чисто
формальная – тому было важно убедиться, что новый контрагент – не фиктивная
прокладка, учредитель которой бомж или труп, а работающая фирма с живым адекватным
учредителем. О делах не говорили, генеральный заострил особое внимание на том, чтобы
сотрудники ООО «Экссон» не заезжали на территорию завода на дорогих иномарках.
Позже Андрей узнал, в чем дело. Гендиректор узурпировал исключительное право
пользоваться благами жизни, одна только коробка его коттеджа (строительные работы
вела фирма Фарида «Базис-Степ») обошлась в $700,000, плюс еще столько же на отделку,
обстановка – еще два раза по столько; насчет автомобилей он тоже не стеснялся; в то
время как рабочие жили в условиях коммунистического рая – без денег, находя
удовольствия в работе. Из динамиков, установленных повсюду – на улице, в цехах, в
кабинетах, в столовой – доносилась музыка советских времен, и кое-что из современных
авторов (бодрые социальные агитки с текстами о том, что неплохо бы взяться за руки,
друзья, если нам не наплевать, куда катится мир, – мысль не ахти какая свежая, но
воплощение что надо), периодически прерываемая пролетарскими речами гендиректора;
присутствовали доски почета с изображениями передовиков производства, был красный
уголок. Сам гендиректор внешне и всеми своими манерами напоминал пролетарского
вождя – гибрид Ленина, Дзержинского и Троцкого, только борода у аккумуляторного
вождя была не черная заостренная, а в виде округлой коричневой какашечки.
Мотивация рабочих, да и остальных работников завода, представлялась загадкой. Крепкие
физически, деятельные и трудолюбивые люди, былинные герои а-ля лубок-style,
объединялись общим порывом выполнить и перевыполнить план, а за свой тяжелый труд
получали в год столько, сколько сотрудники Совинкома получали за месяц. Причем
последние далеко не все отрабатывали свою щедрую совинкомовскую зарплату, за что
собственно, и приходилось время от времени проводить зачистки и увольнять таких
зажравшихся скотов.
А гендиректор «Электро-Балта» воплотил в жизнь великую предпринимательскую мечту
– внушил своим работникам, что счастье не зависит от предметного мира.
С коммерческими директорами обсудили конкретные вопросы. Со дня на день с
Рязцветмета должны прибыть оплаченные Артуром вагоны со свинцом (свинец С-1 и
свинцово-содержащий сплав ССУА), который нужно оприходовать на Экссон и отписать
заводу. Артур сообщил все номера вагонов (позвонив на ж-д, можно узнать, на каком
участке пути они находятся), и указал, какие из них завод получит от Базис-Стэп, а какие
– от Экссона. Проговорили механизм взаимодействия с заводчанами – к кому обращаться,
чтобы выбирать продукцию, у кого оформлять накладные, акты сверок, и прочие
документы. Насчет приема свинца трудностей никаких, так как вагоны приходят на
станцию Новый Порт, это недалеко от Электро-Балта, и от станции тянется ветка прямо на
завод. Маневровый тепловоз подгоняет вагоны непосредственно к нужным цехам. А
выбрать продукцию с завода оказалось делом сложным. Утром гендиректор подписывал
расходные документы на вчерашнюю сборку. На заводе, помимо Базис-Стэп, паслись еще
несколько фирм, заводивших сырье и работавших точно так же по бартеру, и все они
стремились поскорее забрать свое. Завод был хронически должен своим поставщикам,
время от времени «аккумуляторный вождь» кого-нибудь кидал. Находясь под крышей
Минобороны (предприятие выполняло военную программу и выпускало аккумуляторы
для танков, военных судов и подводных лодок), финансовую дисциплину соблюдал он
плохо и жил по принципу «платят только трусы».
В такой ситуации только материальная заинтересованность могла заставить заводчан
предпочесть Экссон другим компаниям. Для замов установили таксу 500 рублей на двоих
за каждую выбранную с завода тепловозную батарею 32ТН450 (это 16 аккумуляторов с
перемычками на поддоне общим весом 1250 кг, стоимостью около $1000, самая ходовая
позиция); + 500 рублей за каждую тонну заведенного на завод свинца. Для генерального
директора – по 1000 рублей и за то и за это.
(предприятие было полугосударственным, форма собственности – ОАО, впоследствии –
ЗАО, доля государства – 52%, остальные акции распределены между членами трудового
коллектива, которым было запрещено продавать их на сторону, а если заводчанин
увольнялся, то согласно устава терял свои акции – обычное наебалово, в ходе которого
акции вымывались у простых работников и оседали в директорате. Кроме того, во
избежание форс-мажора, все более-менее ценное имущество перебросили на карманную
структуру).
Логичнее всего, чтобы зацепить заводчан еще и нематериальными якорями, устроить офис
и склад прямо на заводе – так же, как это сделано в кардиоцентре. Андрей предложил
такой вариант на обратном пути, когда ехали с Электро-Балта, и эта простая, но вместе с
тем гениальная мысль, так поразила Артура, что он развернулся через две сплошных и
рванул обратно на завод. Ему без труда удалось уговорить руководство выделить
помещения. На территории предприятия находилось шестиэтажное здание (по плану
значилось как корпус номер 40), на первом этаже которого располагалось производство
моноблоков, на втором – «представительство заказчика» (госприемка из министерства
обороны), на третьем – инженерные службы, половина четвертого этажа пустовала, пятый
и шестой этажи занимали инженера, лаборанты, научные работники, и эти этажи тоже
наполовину пустовали. Экссону выделили кабинет на четвертом этаже – помещение
площадью 50 квадратных метров с шестиметровыми потолками и гигантскими окнами,
начинающимися от высоты примерно 1,5 метра и до самого потолка.
Чтобы не париться в пробках, Андрей переехал поближе к заводу, в гостиницу,
расположенную в конце Рижского проспекта, недалеко от порта. Игорь Викторович
самоустранился от бытовых вопросов, и обстановкой офиса пришлось заниматься Андрею
с Алексеем вдвоем. Они обошли магазины, торгующие офисной мебелью, выбрали все,
что нужно, но Артур с Владимиром так и не решились на покупку. В итоге Артур
приобрел ДСП черного цвета, которое ему распилили по размеру, крепеж, привез
материалы в своей БМВ на завод, и объявил, что из этого нужно собрать мебель. Размеры
были все попутаны, пришлось на месте все подпиливать, и за целый день три человека –
Андрей, Алексей и Артур собрали один только стол, удобный разве что для великана – с
высотой не угадали, а дополнительно подпиливать уже было лень. К тому же
самодельный стол шатался, и из-за разных по высоте стоек поверхность столешницы не
была параллельно полу, и с нее неизбежно должно все скатываться.
Больше к вопросу самопального изготовления мебели не возвращались, а поскольку
деньги на приобретение материалов израсходовали, настоящую мебель покупать уже не
на что (впоследствии, постепенно мебелью разжились на самом заводе). Андрей взирал на
эту мебельную кутерьму с удивлением, ведь пятерым небедным компаньонам ничего не
стоило взять да и нормально обставить офис; но вскоре ему стало понятно, что это
является фирменным стилем Ансимовых-Быстровых. Однако, хоть в чем-то они и
перегибали, но все компенсировалось высокой рентабельностью предприятия, четкостью
взаиморасчетов, и полностью прозрачной экономикой. Тут было то, чего Андрей никогда
не видел у себя на Совинкоме – провели сделку, раскидали прибыль, свели баланс,
посчитали складские остатки, и решили вопрос об инвестициях. В Волгограде
управленческий учет всегда хромал, и Андрей привык к тому, что периодически
возникают дыры – необъяснимые задолженности перед поставщиками или клиентами,
долги, которых еще вчера не было. Он тщательно записывал все свои расходы, кроме
него, никто не имел доступ к деньгам, бухгалтер добросовестно вела учет, и тем не менее
хозяин не мог точно сказать, какой чистый доход получен за истекший месяц (и был ли он
вообще – доход).
Однако, при всех достоинствах, были видны и недостатки. Кроме неудобств жизни
большого города – еда и женщины на скорую руку – открылись некоторые пугающие
обстоятельства. Андрей дважды сталкивался с Фаридом в коридорах административного
корпуса Электро-Балта, а однажды, когда шел по улице Трефолева, за ним на медленной
скорости следовала затонированная машина почти до проспекта Стачек. Он не верил в то,
что Фарид, владелец крупного бизнеса – «ссыкун и лох», и понимал, что подставляется и в
случае неудачи проекта в лучшем случае будет вынужден вернуться в Волгоград, а в
худшем… засветившись в местной сводке происшествий, удалится в сад вечного
уединения. Такая получается поездочка – экскурсия в заповедник отваги.
Самая главная причина сомнений была в том, что уставные деньги внесены на 50%, и нет
не только возможности добавить остальное, также нет способа возместить изъятие первой
суммы из оборота Совинкома. Приходилось затыкать дыры – ждать поступления денег от
клиентов, чтобы ими закрывать горящую задолженность перед поставщиками, а клиентам
отгружать товар, взятый у других поставщиков на реализацию. А Ансимовы требовали
внесения оставшейся суммы – ведь именно им пришлось заплатить за Андрея
недостающие деньги на Рязцветмет.
Главный врач кардиоцентра упорно допытывался у сотрудников Совинкома, куда пропал
директор, и те не могли ему внятно ответить. Андрей был на связи, но всего по телефону
не объяснить, к тому же Халанский начал увязывать в одно целое отъезд заведующего
кардиохирургией и отсутствие директора Совинкома.
«Если забрать $20,000, что я внес, то этими деньгами можно решить все проблемы, –
рассуждал Андрей. – И не только это. После отъезда Игоря Викторовича отсекаются
многие обязательные платежи – 5% за поставки в реанимационное отделение, 5% за
лабораторию, и т.д. В кардиоцентре я пошел на взлет, глупо отказываться от таких
перспектив».
И если в Петербург он уезжал с хорошим настроением, то за неделю пребывания в
северной столице настроение поменялось на противоположное. Чем больше он вникал в
дела, тем больше им овладевало сомнение: правильно ли поступил, уехав осваивать новые
территории, когда собственный бизнес не функционирует, как заведенные часы. Что
называется, почувствовал как призрачны мечты и как жестока явь. Появились нехорошие
предчувствия. Тишин не добавлял энтузиазма. Несмотря на то, что ему были выданы
командировочные, он целыми днями просиживал в гостиничном номере и не то что не
сходил в какой-нибудь музей, но даже не выбрался прогуляться по Невскому проспекту.
Круг его переживаний был довольно ограничен. И он постоянно капал на мозги: когда мы
вернемся в Волгоград?!
В конце первой рабочей недели, в пятницу, в обед, собрались в ЛДМ, в баре на первом
этаже. Настроение у Андрея было тягостное, его уже почти физически тянуло в
Волгоград, там накопилось множество вопросов, требующих личного присутствия. В этот
раз интуиция подсказывала ему, что нужно уезжать насовсем – именно так, забрать свои
деньги и уехать.
Вначале под пиво обсуждали дела – отгрузку свинца на завод, обустройство офиса,
первую выбранную с завода партию аккумуляторов, первые заявки от клиентов
(Владимир тайком от Фарида скидывал заказы на Экссон, и уже пошли отгрузки, а в тот
день как раз раскидали на пятерых первую прибыль).
Внезапно прервав обсуждение обстановки на заводе, Артур сказал, обращаясь к Игорю
Викторовичу, Алексею и Андрею:
- Условия мы с Володей создали вам медовые. Вспомни, Вовок, как мы начинали. Жили,
как лохи, на тысячу-полторы баксов, носились на моем «москвиче» по городу, да что по
городу – исколесили полстраны! У вас, пацаны, все готово, берите и работайте. Хорошо
работайте – под лежачий камень х*й не засунешь.
Он почувствовал настроение Андрея, этот монолог предназначался для него одного:
- …ты прикинь х*й к носу, Андрюхо, что тебе даст твоя медицина в Волгограде, и что ты
получишь здесь. Тут все прозрачно – вот мы, вот наш бизнес. В Волгограде ты один, и
куча жуликов вокруг. То, что твой друг Халанский тебя сейчас прикрывает, это еще ни о
чем не говорит. Если сомневаешься, мы тебе вернем твое лавэ, но ты сперва подумай.
Давай решай, в понедельник ты будешь в своем кардиоцентре.
Четыре пары глаз смотрели на Андрея выжидающе, он чувствовал на себе сонм
вопрошающих взглядов. У него видимо было на лице все написано – потому что
Владимир неожиданно произнес утверждающе:
- Он уже не сомневается.
У Андрея действительно резко переменилось настроение – есть вещи, которые
понимаются с полуслова. Слова Артура свалили с плеч половину огорчения, возникшие
колебания мгновенно рассеялись, как пепел, подхваченный ветром. Осталось найти место,
где можно подлататься, чтобы заштопать на Совинкоме все дыры. Вне всякого сомнения,
оперировать деньгами клиентов, пуская их в оборот в туманном Петербурге – тропа
скользкая, но для отважного путника не безнадежная.
В этот момент словно луч пробился сквозь серую мглу, и Андрей почувствовал, что
находится среди своих, что он член команды, а все вокруг – чужие. Если в его теперешних
друзьях можно было локализовать мощный знаменатель эффективности, то все прежние
были просто бесполезными пассажирами, падалью. Он окинул взглядом своих
компаньонов и открыто улыбнулся.
Тут же переменили тему, разговор пошел за женщин. В конце встречи Артур отвел в
сторону Андрея, чтобы обсудить жилищный вопрос:
- Какого х*я ты живешь в гостинице, ты миллионер? Мы тоже с Вовком можем жить в
Невском Паласе, но мы не занимаемся такой х*ней. Сними квартиру, осмотрись, потом
возьмешь себе жилье, а мы тебе поможем.


продолжение следует