Лошадь

..может выдумала, а может вспомнила….
может много лет тому, а может – вчера…

Вечер. Парк аттракционов. Обычно здесь полно детворы. Но не сейчас.
Осень. Холодный воздух, тёмные аллеи, пустые как метла дворника - кроны деревьев. Сняты на зиму «лодочки», зачехлены «машинки». Ни одной живой души.

На скамье - обронённой перчаткой  – жгуче нарядным пятном – одинокий лист - влажный, как вспотевший под рампой артист. Его концерт отыгран, нет зрителя. Все разошлись по домам – у них там какие-то свои дела, назавтра – встречи, свиданья, события..

Ноги сами идут мимо. Я прохожу, не нарушая тишины осеннего вечера, оставаясь незамеченной. Для стоящего на сцене, я – случайная прохожая. Забытая перчатка – не моя. Не трачу эмоций на сожаленья, точно знаю – мой путь не оканчивается у этой скамьи.

Такое же яркое пятно влечёт меня издали. Оно больше предыдущего, как Солнце больше цыплёнка.

Вблизи оказывается, что Солнце  расписано яркими весёлыми фигурками (Незнайка в огромной синей шляпе, розовый Пудель, лысеющий Одуванчик с раздутыми зелёными щеками), а под пологой конусной крышей, надетой на макушку и похожей на вьетнамскую шляпу из пальмовых листьев, у Солнца почему-то написано крупными жирными буквами  - «К А С С А».

Удивление быстро проходит. Так бывает во сне – не в силах повлиять на события, ты просто принимаешь увиденное. Может это и в самом деле мне приснилось? Или всё-таки я вспомнила? Сколько лет тому, или – вчера?

Подхожу к окошку и протягиваю деньги. Лица кассира не вижу. Словно «К А С С А» - огромное живое существо с безглазым лицом и кратером чёрного рта в виде пустого оконца. Страшное существо или нет, я не успеваю решить, получаю билет и оказываюсь у своего аттракциона.

Это Карусель. Конечно!

Для меня её внезапно осветили тысячами лампочек, образующих свисающую с крыши бахрому. Посреди тёмного уснувшего парка Карусель выглядит кораблём, пришвартовавшимся к ночному причалу и покачивающимся от лёгкого бриза. Он причалил, чтобы взять на борт меня. Меня одну.

Билетёра нет.  Как по волшебству, и я уже ничему не удивляюсь, цепочка, преграждавшая вход, соскакивает с крючка и опускается, открывая мне дорогу.

Перешагнув цепочку, я оказываюсь перед выбором. На какую фигуру сесть?

Возможность выбора – это хорошо, но одновременно и трудно. Осуществив выбор, ты приобретаешь ответственность за него. Только ребёнку простительно, наигравшись с одной игрушкой, скривить губки, спрятать руки за спину и, ковыряя носком туфли пол, заявить: «Не хочу больше эту. Другую хочу!»

Недолго думая, выбираю белую в серых яблоках Лошадь. Это самая красивая фигура. Я довольна своим выбором, и значит довольна собой.

Начинает играть негромкая музыка – простая и однообразная, как шарманка; и мы с моей Лошадью отправляемся в путешествие.

Откуда-то знаю, что путь предстоит долгий и хочу подружиться с Лошадью. Я поглаживаю рукой гипсовую белую гриву, ловя пальцами застывшие струи волос. Не чувствуя недовольства Лошади, соскальзываю ладонью к морде и нащупываю холодное удило, вставленное в лошадиный рот между челюстями. Мне жалко Лошадь и я оглаживаю её впалую щёку. Чувствуя под собой её удобную широкую спину, я начинаю оглядываться вокруг.

Вместо того, чтобы отправиться в открытое море, мы движемся по кругу: Карусель, Лошадь, я. Музыка из однообразной становится надоедливой. Это открытие слегка печалит меня – словно в кассе мне дали не тот билет. Ладно, ещё несколько кругов, а потом сойду. 

Не тут-то было. Карусель увеличивает скорость вращения.

Карусель? Сама? Или кто-то управляет ею?

Моя догадка обрывается недодуманной... Словно, прочитав мои мысли, Карусель, раскручивается с реактивной скоростью и сходит с оси. Она вертится огромным волчком вокруг и рядом того места, на котором ещё недавно была закреплена.
 
Я слышу её пульс и чувствую, как подобно потоку крови, расходятся по её телу упругие  вибрации. Теперь я уже уверена: Карусель – такой же живой организм, как то странное Солнце с надписью «К А С С А». Огромное животное вызывает во мне животный страх.

Инстинктивно сжимаюсь, стараясь защититься: группируюсь, округляя спину и сгибая в локтях руки, сжимаю, сколько можно - колени. Теперь расстояние между самыми удалёнными точками моих оконечностей минимально. Странно, но нервы и сухожилья не провисают при этом. Напротив, они предельно натянуты. Говорят, так сжимается плод в чреве матери под воздействием (плёвая процедура!) ультразвука. У него ещё не развиты в полной мере все органы чувств, но уже есть инстинкты. Тут мне приходит забавная мысль – инстинктами мы называем то, что не можем объяснить.

В позе сжавшегося эмбриона, с предельно натянутыми нервами, я, наверное, мало отличаюсь от гипсовой лошади - если толкнуть меня сейчас сбоку,  свалюсь, откину копыта – в бок и немного вверх, не ослабив члены…

Словно щелчок плётки о кожу – Лошадь! Парализованная страхом и увлекшись собственными ощущениями,   я забыла о Лошади, на спине которой, между прочим, восседаю.

За эту оплошность получаю электрошоком нового открытия:  Лошадь живая! А чего ещё можно было ожидать в этой истории?!

Противясь больно вдавленным в свои бока коленям, Лошадь становится на дыбы, обнажает зубы и бьёт воздух передними копытами. За малым не скатываюсь по её гладкой гипсовой спине под круп  – сие означало бы верную смерть. Из последних сил, затёкшими пальцами удерживаю поводья. Они натягиваются, и удила рвут лошадиные губы. Лошади больно, она понимает, что должна уступить.

Так мы приспосабливаемся  друг к другу: я больше не делаю ей больно, она – терпит меня на спине.

Вокруг всё вертится. Ах, да! - это крутимся мы.

Взгляд ЗА пределы круга не находит ничего нового – мелькают знакомые до оскомы деревья, дома, столбы, лица. Подруга, увидев меня, улыбается и машет рукой: «Привет!», - я едва успеваю кивнуть, и мы проносимся мимо. Через полвитка племянница спрашивает: «Как дела?», - пытаюсь вспомнить что-то очень важное, что хотела ей сказать, но  уже не вижу её. 

Музыки уже не разобрать  – все звуки слились в единый аккорд чудовищного инструмента,  не знавшего рук настройщика. Что это за инструмент, я не знаю, но отчётливо представляю, что у него есть педали, как у органа. Их удерживают, чтобы продлить звучание взятого аккорда.

Этот аккорд видится мне большим платком. Его взяли за два противоположных конца, растянули по диагонали и пропустили через мои уши. Теперь тянут то за один конец, то за другой, вычищая наждаком звука все мысли из моей головы – та звенит пустым колоколом.

Нет сил  выносить дальше – гонки, однообразия, гула. 
Я жалуюсь Лошади, как мне тяжело. В её рот вставлены удила, и она не может ответить, только передёргивает кожей спины. В иероглифах этих движений – справа налево и сверху вниз, - я читаю: «Ты сама  пришла, а значит, можешь и уйти. Мои же ноги пригвождены к «палубе». Да ещё и ты на спине».  Открытие, что кому-то хуже меня немного сбивает мою спесь.

Ладонь опять скользит к лошадиной морде. По пути к тёплым губам попадаю во что-то влажное – Лошадь плачет, и я жалею её.

Я жалею её, она – несёт меня. Мы привыкли друг к другу. Если я сойду с Лошади, то окажусь стоящей двумя неуверенными ногами на уходящей из-под них палубе. Я понимаю, что раз с Карусели не сойти, то комфортнее сидеть на Лошади – у неё четыре ноги и каждая прибита к палубе железными костылями. Я ложусь животом на спину Лошади, щекой припадаю к нервной холке, а руками обнимаю крепкую лошадиную шею. Лошадь фырчит, выпуская из разгоряченных ноздрей клубы тёплого белого пара, и мне кажется, что ей приятно.

Мы срослись так крепко, как она прибита к Карусели, и мы продолжаем бег по кругу – Лошадь, я, Карусель.
 


Рецензии
Всё верно, с этой бешенной карусели выход один в бесконечность, где тихо и безопасно. интерессный образ. С теплом. Татьяна

Татьяна Боженкова   14.08.2022 12:03     Заявить о нарушении
Благодарю за отзыв

Дева Мари   16.09.2022 02:50   Заявить о нарушении
На это произведение написано 20 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.