Исцеление любовью

Мне показалось, что я лежу на чем-то холодном, поэтому я постаралась укрыться собственной курткой. Озноб все равно пробирал меня насквозь. Я открыла глаза и огляделась кругом. Лежу в промерзлой желтой опавшей листве, вокруг только огромные деревья. Сквозь их верхушки несмело проглядывает свет, под ветром могучие стволы качаются и шуршат листвой, словно отдаленный гул поездов, которые я с детства не люблю. Напрягая мозги, я пыталась понять, что же я здесь делаю и где Андрей. Я встала на ноги и обнаружила, что куртка Андрея служила мне подушкой. А где же он сам? Нет! Андрей не мог меня бросить здесь одну. Значит, он где-то рядом. Я позвала его сначала не очень громко, потом громче, потом прошлась вперед на несколько метров, иногда держась за стволы деревьев. Я звала мужа, но он не откликался, мало того, в этом лесу вообще, будто никого не было, словно все вокруг вымерло. Даже птицы здесь не пролетали, не издавали никаких звуков. Я вдруг наступила на что-то твердое, и мое сердце едва не ушло в пятки – мне показалось, что я разбила что-то дорогое. Взглянув на землю, я подняла ногу и подняла с земли какую-то сумку. Мне стало как-то не по себе, открывать ее почему-то я испугалась и бросила на землю находку, словно что-то такое до чего мне нельзя было дотрагиваться. Я побежала дальше, продолжая звать мужа. До меня доносилось лишь эхо моего же голоса, кричавшее следом за мной «Андрей, где ты? Андрей!». Я в отчаянии опустилась на траву, навалившись  спиной на ствол какого-то большого дерева и, закрыв лицо руками, заплакала. «Андрей, не бросай меня, пожалуйста!» - сказала я даже не громко, а будто самой себе и снова громко позвала Андрея. Как и прежде мне никто не ответил… только глухо вокруг шумел непроходимый лес.

Я открыла глаза. Свет в палате был выключен. Как я уснула в кресле рядом с койкой, на которой лежит Андрей, совсем не помню. За эти полгода, которые я провела если не полностью, то больше чем половину, около койки в частной клинике, где моего мужа обещали если не вылечить от внезапно появившегося рака, то хотя бы продлить ему жизнь на несколько лет, я привыкла даже к неудобному сну в кресле.
Я подошла к койке. Андрей спал крепким младенческим сном. На его лице не было никакой боли, он даже улыбался. Я провела по его лбу ладонью и улыбнулась, хотя давалось мне это с трудом – я понимала, что счет идет на месяцы, если вовсе не на дни и часы. Об этом Андрею я, конечно, не говорила – я старалась уверить и его и большей частью себя, что мы еще будем вместе хотя бы пару лет.
Андрей старается утешить меня и просит не плакать. Вот полгода мы с Андреем ездим по врачам, перемещаемся из клиники в клинику. Мой двадцать восьмой день рождения, как и восьмой день рождения сына, мы отмечали в клинике. Андрей, как будто стараясь успокоить меня, заказал тогда цветы, которые привез курьер, мы выпили немного вина,  и он весь вечер не выпускал меня из рук.
Андрей улыбнулся во сне. Я поцеловала мужа в щеку. Его лицо снова окрасилось улыбкой, словно Андрей почувствовал, что я сделала.
А у меня из головы почему-то никак не выходил этот нелепый сон, хотя на первый взгляд все в нем было предельно ясно – я заблудилась в лесу и где-то потеряла Андрея. Неужели, это значит, что скоро я на самом деле потеряю его, останусь одна в лесу его знакомых, дел и тьмы непонимания? Нет, даже думать об этом не хочу! Полгода назад, когда мы узнали, что у Андрея рак на ранней стадии, я сразу дала себе установку, что буду жить только сегодняшним днем и жить каждый день радостью от того, что еще один день я встречаю с ним, с моим живым и пока еще активным Андреем. Еще одна моя радость это восьмилетний сын Артем, которому я  и сейчас не знаю, как сказать, что наш папа смертельно болен и будет с нами еще несколько лет или месяцев. Конечно, я не хочу оставлять Артема надолго одного, но сейчас я хочу быть рядом с мужем, поэтому я полдня нахожусь дома, полдня рядом с мужем. С Артемом часто остается моя мама или мама Андрея.
Конечно, в клинике квалифицированные медсестры, которые в любой момент готовы бежать на помощь к богатым пациентам, но Андрей, да и я сама категорически против того, чтобы около Андрея ночами дежурил посторонний человек.
Я подошла к окну, шторы которого были раздвинуты. Все мои мысли были спутаны, словно кто-то непонятным образом перемешал их, будто колоду карт. Что за лес видела я во сне? Почему он приснился мне именно сейчас, когда мой муж лежит под капельницей и спит крепким младенческим сном? Почему вышло так, что двадцатидевятилетний Андрей попал в клинику с этой ужасной болезнью, от которой никто не может найти лекарства? Ведь мы всегда были хорошей дружной счастливой семьей и не ругались по пустякам, да и вообще поругались мы за девять лет супружеской жизни серьезно всего раза три. Через год после свадьбы у нас родился сын, для которого Андрей, несмотря на большую занятость, делал все, что только мог и пытался даже делать то, что было не в его силах. Скоро Андрею уже тридцать, и страшно даже говорить о том, что он свыкся и примирился с мыслью, что скоро умрет.
Сквозь окно палаты я видела реденький лес, который был здесь, как естественный ландшафт. Клиника находится в отдаленной от города местности, поэтому воздух здесь чистый не только потому, что рядом лес. Мощеные дорожки ведут каждая в свою сторону, но все равно пересекаются между собой.  Между этими дорожками  растут высокие сосны. По этим дорожкам днем гуляют пациенты, многих из них возят на инвалидных колясках, потому что им трудно уже ходить, ходят медсестры и врачи.
Я отошла от окна. Звезды, усыпавшие небо, словно шпионили за мной и нагоняли грусть. Андрей по-прежнему спит. Я села рядом с койкой мужа и взглянула на него. Он умиротворенно дышал, сердце его билось ровно, на лице была чуть заметна улыбка. Посмотрев на него несколько минут, я поняла, что не могу сдержать слез. Впервые за последний месяц я дала волю слезам. Я старалась не потревожить Андрея своими слезами – не хочу, чтобы он их видел, ему сейчас и так тяжело.
 - Малыш, не плачь! – шепотом сказал Андрей и положил ладонь на мою голову – Все будет хорошо!
 - Конечно! Я больше не плачу!
 - Маленькая моя! – сказал Андрей, поглаживая меня по голове, а мои рыжие волосы рассылались по плечам.

Проснулась я через несколько часов. Моя голова так и лежала у Андрея на груди, его рука лежала на ней. Я протерла глаза и заметила, что Андрей на меня смотрит. Я скрестила руки на его груди и положила голову на них.
 - Доброе утро, Рыжик!
 - Доброе утро! Как ты?
 - Хорошо! – сказал Андрей без тени сомнения.
 - Хорошо! Как спал?
 - Когда ты рядом, как младенец сплю, ты же знаешь, малыш!
 - Знаю.
 - А зачем же спрашиваешь?
 - Просто! – сказала я, понимая, что сейчас могу заплакать, когда он смотрит на меня такими любящими глазами и говорит, что все хорошо, а ведь на самом деле все не так – его каждый день мучают ужасные боли, каждый день он живет осознанием того, что не сегодня, так завтра его сердце остановится навсегда.
 - Малыш! Я ведь просил тебя! – сказал он, проводя рукой по моей щеке.
 - Я не плачу, правда, видишь, я больше не плачу! – сказала я, сжимая в ладонях его руку, которая несмотря ни на что была теплой.
 - Я очень тебя люблю! У нас все будет хорошо!
 - Да, конечно.
 - Даже если меня не будет рядом с вами, все будет хорошо!
 - Андрей! – сказала я громко, и слезы сами полились по щекам, и я уткнулась в живот Андрея.
 - Малыш!
Я отрицательно помотала головой, не поднимая ее от живота мужа. Он коснулся рукой моей головы.
 - Малыш, ну, прости! Прости, я не хотел!
Я подняла голову и посмотрела на него глазами полными слез. Он виновато смотрел не просто прямо мне в глаза, а смотрел прямо в самое сердце.
 - Я очень тебя люблю! – сказала я, сжимая его руку в своей
 - И я тебя очень очень сильно люблю!
 - Я не смогу без тебя жить!
 - Сашенька, у нас все будет хорошо! Не думай ни о чем!
 - Конечно! Не бросай нас, пожалуйста!
 - Не бойся ничего, мой малыш, я буду бороться, и мы обязательно еще справим золотую свадьбу! – сказал Андрей, и по щеке его скатилась слеза.
 - Ты сам в это не веришь?
 - Верю! Верю, малыш! У нас все будет хорошо!
 - Да!
 
 - Воронцов, ваш завтрак! – сказала медсестра, вошедшая в палату с тележкой.
 - Спасибо!
 - После завтрака к вам зайдет доктор, поэтому лучше не затягивайте с завтраком, хорошо?
 - Хорошо! Спасибо! Уже встаю.
Андрей встал, откинув одеяло. Пока муж завтракал, я, молча, смотрела на него.
 - А ты? Саша, почему ты не ешь?
 - Я не голодна.
 - Что с тобой, малыш, зачем ты так себя изводишь?
 - Андрюш, я, правда, не голодна. Меня сегодня тошнит что-то. Я не смогу ничего съесть.
 - Саш, тебе нужно сходить к врачу, ты который день такая. Ты, наверное, нездорова, тебе нужно побольше отдыхать.
 - Андрюш, - хотела было возразить я.
 - Малыш, пообещай мне, что сходишь к врачу?!
 - Андрей.
 - Сашенька, пожалуйста!
 - Хорошо, я обещаю, что схожу к врачу, обещаю!
 - Вот теперь я спокоен!
  Я улыбнулась. Андрей всегда умел, не требуя, а ненавязчиво так убедить меня в том, что он прав. Возможно, из-за некоторой упертости он это делает, но все же плохого он не говорил еще ни разу за все наши девять лет совместной жизни.
 - Доброе утро, Андрей Васильевич!
 - Доброе-доброе!
 - Как наше самочувствие сегодня?
 - Хорошо!

Я не слушала разговор врача с мужем, просто потому, что вышла подышать воздухом на балкон. Да что нового может сказать этот эскулап?  Все, что он говорит, всегда одно и то же и сводится к одному – я скоро потеряю мужа. Порой я молю бога только о том, чтобы он приходил реже – ведь чем чаще он приходит к Андрею лично, тем ближе ужасный конец.
Усевшись в кресло-качалку, на котором лежал, небрежно переброшенный через спинку и один подлокотник, клетчатый плед, я набросила на плечи его край и стала смотреть куда-то вдаль. Передо мной распростерлась прекрасная лесопарковая зона, обнесенная железным забором, недалеко от которого находится стоянка машин.
 - Саша, ты простудишься! Сегодня так ветрено! – сказал Андрей, зашедши на балкон и, коснувшись моего плеча, поцеловал в щеку.
 - Что ты? Ветра нет почти. Я так устала сидеть в твоей палате – мне дышать уже там нечем.
 - Сашенька, – заговорил Андрей, присев около меня, и взял меня за руку – Маленькая моя!
 - Что?
 - Ничего! Просто я очень тебя люблю!
 - И я тебя очень люблю! Может, пойдем, погуляем, Андрюш? Так хорошо на улице!
 - Ты хочешь погулять?
 - Хочу!
 - Тогда, сейчас пойдем гулять! Подожди меня немного, хорошо?
 - Хорошо!
Андрей поцеловал меня в губы и вернулся в палату с улыбкой на лице. Я поджала губы, силясь не заплакать, и глубоко вздохнула.
 - Ну, идем?
 - Идем! – сказала я и встала, скинув плед с плеч.
  Андрей обнял меня за талию, и мы вышли из палаты. Медленно мы спустились вниз по высокой лестнице, и вышли на улицу. Прогуливаясь по мощеным дорожкам, переплетающимся, словно пряди волос, мы с Андреем говорили о планах на ближайшие дни.
 - Саш.
 - Что?
 - Можно я тебе задам один вопрос?
 - Конечно.
 - Если меня не станет, ты сможешь меня кремировать?
 - Андрей!
 - Прошу тебя, мне это очень важно.
 - Конечно, я все сделаю, как ты захочешь. Я же тебя больше жизни люблю!
 - И я тебя! – сказал Андрей и обнял меня за плечо – Как там Темка?
 - Хорошо!  Испанский учим вместе.
 - Ему же не нравился испанский. Он хотел английский учить.
 - Подошел однажды ко мне сам, попросил начать учить с ним испанский. Говорит, понравилось, как мама говорит.
 - Понятно. Большой стал совсем.
 - Да. Но такой маленький еще. Андрюш, он очень по тебе скучает!
 - Понимаю. Скоро все будет хорошо! Скоро мы будем все вместе!
 - Андрей, ты о чем?
 - Обо всем, и о моем дне рождения.
 - Понятно.
День рождения у Андрея послезавтра. В этот день вся наша семья соберется здесь, потому что домой Андрюшу не отпустят. Поверить не могу, что юбилей мужа мы будем праздновать в стенах этой опостылевшей палаты.
 - Саш, скажи мне что-нибудь по-испански!
 - Ты, правда, этого хочешь?
 - Конечно. Я люблю, когда ты читаешь мне по-испански! Пожалуйста, малыш!
 - Хорошо! Mucho te quiero! Cuando has aparecido en mi vida, he comprendido que toda mi vida pasada no tenia ningun sentido!  Si te iras, en ella no se quedara de nada! ("Я очень тебя люблю! Когда ты появился в моей жизни, я поняла, что вся моя прошлая жизнь не имела ни-какого смысла! Если ты уйдешь, в ней не останется ничего!")
 - Красивый язык!
 - Да! Именно поэтому  я и выбрала его третьим языком в институте.
 - Знаю. Ты у меня, наверное, в прошлой жизни была горячей испанской девушкой! – усмехнувшись, сказал Андрей и обнял меня крепче за талию.
  Я засмеялась и склонила голову к плечу мужа. Без каблуков я не достаю мужу до плеча, но без них я хожу только дома. Андрей часто спрашивает, не тяжело ли мне ходить на каблуках, да и папа тоже не в восторге от моего хождения на каблуках, хотя с Андреем вместе говорят, что на каблуках я им очень нравлюсь, так как выгляжу эффектнее, чем в кроссовках или тапочках.
В институте я ходила только в кроссовках, джинсах, с косичками, которые я сама плела на всей голове из длинных рыжих волос, к тому же с рюкзаком на плечах – тогда Андрей называл меня пацанкой, но полюбил именно такой. Он учился на курс старше, а я была «отвязной малолеткой», но что-то нас друг к другу притянуло.
 - Ты не устал еще? – спросила я мужа, проведя по его плечу – Может, присядешь?
 - Пожалуй! 
  Андрей опустился на скамью, которая удачно вписывалась в окружающую обстановку. Под уютной сенью сосен мы устроились вдвоем с Андреем. Он обнял меня за плечо, и я склонила голову к нему.
 - Андрюш.
 - Что?
 - Как мы будем жить дальше?
 - О чем ты, малыш?
 - Ты же прекрасно знаешь, о чем я говорю, Андрей.
 - Знаю. Но трудно тебе сказать, как мы будем жить дальше. Врач сказал, что опухоль перестала расти, что, возможно, ее можно будет удалить, но не появится ли она снова, он не может сказать.
 - Как?
 - Ну, как есть, так я тебе и говорю.
 - Андрей! Как ты мог сразу мне не сказать, что у нас есть шанс на спасение? Как ты мог про-молчать?
 - Прости, малыш! Я просто не хочу тебя обнадеживать, пока сам не убедился, что это действительно может быть. А вдруг доктор ошибся, и ничего из этого не получится?
 - Андрей, почему ты такой скептик? Почему ты не можешь просто поверить в чудо и поверить в то, что все может быть хорошо?
 - Потому что я давно перестал верить в чудеса, малыш, прости! Я понимаю, что ты хочешь верить, хочешь надеяться, но я не могу поверить таким доводам как «возможно», «вероятно», и все тому подобное! Я не хочу вселять в тебя надежду, пока сам не буду уверен, что все действительно будет так!
 - Андрей, давай просто поверим, что все будет хорошо, и мы снова сможем жить, как раньше!
 - Конечно, малыш! Мы сможем, обязательно сможем жить, как раньше! – сказал Андрей и крепче обнял меня, прижимая к себе – Обязательно! Все будет хорошо!
Андрей гладил меня по голове, ничего не говоря. Мне стало так легко, как не было легко за последние месяцы ни разу – каждый день я жила словно на пороховой бочке, словно завтра моего Андрея не станет.
 
Когда мы поднимались по лестнице наверх, в свою палату, нас обогнала какая-то медсестра.  По ее торопливым шагам было ясно, что она очень спешит.
 - Алло! – сказала я, ответив на звонок своего мобильного телефона.
 - Сашенька! Наконец я до тебя дозвонилась! – услышала я в трубке голос, явно встревоженной  и взволнованной, мамы.
 - Мам, что-то случилось?
 - Саш, ты не волнуйся только.
 - Мам, скажи прямо, что не так?
 - У Артема вчера ночью была температура, он не мог полночи уснуть, плакал. Может, ты приедешь домой, побудешь с ним?
 - Я сегодня обязательно приеду, мамуль! Как сегодня Тема, температуры нет?
 - Чуть спала. Он сейчас спит, успокоился хоть немного.
 - Понятно. Я приеду через часик, хорошо?
 - Хорошо! Приезжай, Сашенька! Темочке так без тебя тяжело!
 - Мамуль, ты же знаешь, что я не могу бросить Андрея. Я стараюсь уделять внимание им обо-им одинаково, но я не виновата, что так все получается!
 - Сашенька, не волнуйся! Я ни в чем тебя не обвиняю! Я просто очень переживаю за вас.
 - Конечно. Спасибо, мамочка! Что бы я без тебя делала, я просто не знаю! Руки опускаются, как подумаю, что у меня могло не быть никого, кроме Темы и Андрея!
 - Не переживай, мы всегда будем с папой с тобой рядом!
 - Я знаю.
 - Ладно, я пойду к Теме, он, кажется, проснулся.
 - Конечно, мам! Если нужны ему какие-то лекарства, ты мне позвони, я заеду по дороге куплю.
 - Что ты? У вас дома все есть.
 - Хорошо. Ну, пока!
 - Пока!
 - Скоро увидимся.
 - Конечно.
 - Пока, мамуль!
  Я отключила соединение и положила телефон в сумочку, которая еще со вчерашнего приезда висит на крючке около двери палаты.
 - Что случилось? – спросил Андрей, усевшись на свою койку.
 - Тема заболел. Ночью температура поднималась, плакал всю ночь.
 - Ясно. Ты поезжай домой, Саш, не волнуйся за меня. Сыну ты сейчас нужнее, чем мне.
 - Да. Я поеду через час.
 - Понятно. Сашенька, не смотри ты на меня так! Я, правда, хорошо себя чувствую!
 - Это главное.
 - Малыш, не мучай себя так! У нас все будет хорошо!
 - Да.
Я уехала от Андрея ровно через час, как и собиралась, но вот на въезде в город я попала на сорок минут в пробку. Меня ужасно утомило сидение в машине сорок минут на, заполоненной транспортом, трассе, а больше всего меня утомил назойливый взгляд мужчины из автомобиля стоящего  рядом. Я тяжело вздохнула, оперевшись головой на руку, которую поставила на стекло открытого окна так, что назойливый «смотритель» видел мой локоть и слегка наклоненную голову. Только меня в этот момент занимали совсем другие мысли – я взглянула в зеркало над лобовым стеклом и пришла к выводу, что в свои двадцать восемь выгляжу как минимум года на два старше своего фактического возраста.
За эти полгода, проведенные в бесконечном страхе потерять самое дорогое, я постарела на два года – в болезни близкого человека, как на войне, один месяц идет за три, один год идет за два. Я перестала ценить яркий макияж, мне перестали льстить взгляды посторонних мужчин, даже новые вещи, которые Андрей очень любил мне дарить перестали меня радовать, как раньше. С другой стороны, я перестала вести себя легкомысленно, стала чаще задумываться, прежде чем принять какое-либо решение, и это очень помогло мне в работе и в жизни. Если раньше я могла принять решение спонтанно и на любое заманчивое деловое предложение ответить сразу согласием, то сейчас я сто раз взвешу все за и против, а потом только приму свое решение.
 - Привет, мам, я дома! – сказала я, закрывая дверь.
 - Привет! – сказала мама, которая вышла мне навстречу, и мы обменялись поцелуями в щеки – Ты вовремя, Тема еще спит. Хорошо, что ты приехала, пока он спит!
 - Давно спит?
 - Да уже полтора часа примерно, может, чуть больше.
 - Понятно. Как он?
 - Температура немного спала, уснул хоть спокойно. Ты же знаешь, он не может спать, когда у него что-то болит.
 - Да, – тяжело вздохнув, сказала я и опустилась на стул, расстегнув пуговицы пиджака.
Оперевшись локтями о стол, я обхватила свои виски. Мама подошла ко мне и провела рукой по спине.
 - Мама, я так устала!
 - Понимаю, дочка! Ты держись, держись, моя хорошая! Тебе еще много сил потребуется!
 - Да уж! Ладно, мамуль, я пойду, переоденусь?
 - Конечно, иди. Ты не голодна, Саш?
 - Ой, не отказалась бы чего-нибудь поесть! Хотя я сегодня плохо чувствую, но все равно есть уже хочется!
 - Я тебе разогрею голубцы сейчас?
 - Хорошо! – сказала я, улыбнувшись, и пошла по лестнице на второй этаж нашего огромного дома.
Переодевшись, я заглянула в комнату сына. Артем уже не спал.
 - Привет, мама!
 - Привет, хороший мой! – сказала я, склонившись к сыну, и поцеловала его в щеку, потом в лоб – Как ты себя чувствуешь? Головушка не болит?
 - Болит.
 - Маленький мой! – сказала я, прижавшись губами к горячему лбу сына.
Артем обнял меня за шею, немного привстав в кровати. Я обняла его и, поглаживая по спине, не стирала слезы со своего лица.
 - Мама, ты плачешь?
 - Нет, мой маленький, мама не плачет! Просто мама очень соскучилась по тебе!
 - Я тоже очень соскучился по тебе, мамочка!
Я крепче обняла и прижала к себе сына. Меньше всего хотелось сейчас думать о чем-то плохом.
 - Сынуля, ты полежи пока, мама сейчас сходит, покушает и придет к тебе, хорошо?
 - Хорошо.
 - Я люблю тебя! – сказала я и встала.

 - Мама, а когда папа вернется домой? – спросил Артемка, когда я взялась за ручку двери его комнаты.
 - Скоро, сынок, скоро! – немного замешкавшись, ответила я сыну – Очень скоро, это я тебе обещаю!
Тема улыбнулся, и у меня на душе стало немного легче. Я вспомнила то, что сказал мне сегодня Андрей. Впервые за полгода эскулап принес добрую весть, и мне очень хотелось, чтобы все получилось так, как он сказал «возможно…». Больше всего мне хотелось, чтобы Андрей снова был с нами и справился с болезнью.
 - Проснулся? – спросила мама, когда я неторопливо спустилась вниз.
 - Да.
 - Ну, как он?
 - Не все так плохо, как могло быть!
 - Хорошо! Я вчера так перепугалась, думала «скорую» вызывать придется. Ты садись-садись, я разогрела уже все.
 - Да, конечно. Спасибо! – сказала я, когда мама поставила передо мной тарелку с голубцами, которые я с детства люблю.
Я поела, молча, о чем-то думая. Мама поднялась к Артему, чтобы покормить его домашним бульоном, который она всегда готовила каким-то особенным способом. Сама она говорит, что просто готовит с любовью, а больше в нем нет ничего особенного.
Я вдруг вспомнила, как в детстве я с удовольствием ела мамин бульон, когда болела, и на следующий день чувствовала себя намного лучше. Передо мной, словно живые вставали картины моего детства, последний звонок, к которому мама делала мне прическу сама, а на платье нужно было копить три месяца, откладывая понемногу с маминой и папиной небольшой зарплаты. Мама знала, что я отказывалась идти на выпускной потому, что платья у меня нет и обременять родителей тратами я не привыкла. Выпускное платье было для меня сюрпризом, которому я была рада до слез.
 - Поел! – обрадовано сказала мама, вернувшись с тарелкой в кухню.
 - Все съел?
 - Да. Он у нас молодец! Кушает очень хорошо. Намного лучше, чем мама в детстве! – сказала мама, и мы вместе засмеялись.
Да, в детстве я, действительно, ела очень плохо. Еще не видя, сколько и чего мне положили в тарелку, я кричала всегда одно и то же, как впрочем, и ела, «Мне половину!». Мама не раз подкалывала меня этим фактом, да и мне самой всегда было над собой смешно.

На город спустилась ночь. Мама сидела внизу, читала книгу, а я поднялась наверх к сыну, у которого опять поднялась температура до тридцати восьми с лишним градусов. Я дала ему кучу лекарств, но температура спадать и не думала. Я укрыла сына двумя теплыми одеялами и пледом, сама легла с ним рядом и долго гладила его, стараясь усыпить. Артем плакал. Он ужасно не любит, когда у него температура, болит голова. Он прижался ко мне головой и стал немного успокаиваться. В комнату заглянула мама.
 - Сашенька, может, тебя сменить? – спросила мама тихо.
 - Нет, не надо, мам, я сама. Иди, отдыхай.
 - Хорошо! – сказала мама и вышла.
Я обнимала голову сына, который потихоньку уснул. Слезы текли по моему лицу. Я боялась даже думать о том, что мы можем остаться без папки – не могу себе даже представить, как мы будем жить без Андрея. Именно поэтому сегодняшняя новость, принесенная врачом, стала для меня последней надеждой, как ниточка, еще держащая хрупкую веру в хорошее, в моем сердце. Если оборвется и эта ниточка, у меня больше не останется ничего.
Сколько прошло времени, я не знаю, но сон был сильнее меня. В полусне я чувствовала, как меня накрыл плед, и улыбнулась, понимая, что это сделала мама. До меня сквозь сон донес-лось: «Измаялась, девочка моя! Все будет хорошо, все будет хорошо…».

Я проснулась. Артем еще спал. Его лицо стало немного розовее, чем был. Когда вчера вечером у него снова поднялась температура, я сама едва не умерла от страха – сын был белее листа бумаги. Заметив эту хорошую перемену, я глубоко вздохнула с облегчением – словно камень с души свалился. Я потрогала его лоб, и мне не составило труда определить, что температура у ребенка спала.
Поднявшись с дивана, который служит Артему кроватью, я потерла глаза и, поправив, сползший или скинутый, край одеяла, поцеловала сына. Мне так не хотелось, чтобы он проснулся – его сладкий сон меня успокаивал.
 - Доброе утро, Сашенька! – сказала мама, которая сидела внизу с книгой в руке.
 - Доброе утро, мамочка! Ты чего уже проснулась?
 - Ты же знаешь, Саш, я не могу долго спать.
 - Да. У Артемки температура спала, – сказала я, наклонившись, и обняла маму за шею со спины.
 - Хорошо ведь! – сказала мама, проводя своими руками по моим рукам – Спит еще?
 - Да. Спит.
 - Ну, пусть спит. Пусть спит ребенок! Намаялся он!
 - Да. Анна пришла?
 - Да. Она уж завтрак приготовила, прибрала кое-где.
 - Ясно. Аня!
 - Звали, Александра Юрьевна?
 - Да. Ань, к Артему в комнату пока не ходи, хорошо?
 - Хорошо, Александра Юрьевна. Еще что-нибудь?
 - Да. Если будут звонить с работы меня спрашивать, скажи, что я постараюсь сегодня заехать. Если не получится, я сама им позвоню и все скажу по телефону.
 - Хорошо.
 - Ну, теперь все.
 - Кофе сварился, Александра Юрьевна.
 - Хорошо. Мы сейчас пойдем. Мам, пойдем, кофе попьем?
 - Идем, – сказала мама и отложила книгу.

После того, как мы попили кофе, я поднялась к Артему. Он уже проснулся. Одевшись, он спустился вниз и, сидя рядом со мной, съел за милую душу две порции овсяной каши на молоке с фруктами. Кашу я всегда варю сыну сама, несмотря на то, что в доме есть домработница. Аня, конечно, справляется хорошо и с уборкой и с готовкой, но все же для сына я готовлю сама, да и для мужа тоже люблю иногда приготовить что-нибудь особенное.
 - Заинька, ты посидишь недолго с бабушкой, маме нужно съездить к врачу?
 - Хорошо, мама! А ты что заболела?
 - Нет. Возможно, у тебя будет братик или сестренка.
 - Правда?
 - Правда! Только давай папе пока ничего не будем говорить, хорошо?
 - Хорошо!
  Я поцеловала Артемку в лобик, а он улыбнулся. Мама посмотрела на нас. Я всегда понимала этот взгляд как некоторое сожаление о том, что я уже такая взрослая, а ей хотелось бы еще заплетать бантики мне в косы и шить наряды моим куклам, заплетать мне «кральки»…

 - Какие новости у Андрея? – спросила вдруг мама.
 - Вчера врач сказал Андрею, что опухоль перестала расти и, возможно хирургическим путем удастся спасти жизнь моему мужу.
 - Это же отличная новость, Сашенька!
 - Да, для меня, для тебя, может быть, и отличная, но Андрей опять сомневается, опять скептически ко всему относится.
 - Ну, это понятно. Он просто уже устал, измучен, Саш, ты должна правильно его понять!
 - Да, конечно. Я давно его поняла, еще полгода назад, когда он лег в больницу с подозрением на рак.
 - Ты у меня очень сильная! – сказала мама, обняв меня за плечи, и поцеловала в макушку – Ты у меня молодец!
 - Стараюсь! Ну, ладно, я пойду собираться. Надо быть в два часа у врача, а еще доехать нужно до поликлиники.
 - Да, конечно. Не волнуйся, все будет хорошо!
 - Да. Надеюсь!
В скором времени я ехала по  трассе, мой маленький серебристый автомобиль, казалось, задавят, как букашку, эти здоровые джипы, облепившие меня со всех сторон. Я постаралась ни о чем не думать, поглубже вдохнула и выдохнула. Мы с Андреем давно думаем о том, чтобы сменить место жительства – уж больно вредна эта Москва своими переполненными транспортом дорогами, вредными производствами и прочими «вредностями». Когда у Андрея обнаружили опухоль, пришлось отложить планы в дальний ящик и потратить кучу денег на разные процедуры по лечению и диагностике заболевания, и вопрос с переменой места жительства был снят сам собой.
 - Здравствуйте!
 - Добрый день! – сказала мне женщина в белом халате, когда я вошла в кабинет.
 - Ну, уж не знаю, насколько он добрый! – тяжело вздохнув, сказала я и  опустилась на стул.
 - Ну что вы, Александра Юрьевна! Не нужно так! Раз вы ко мне пришли, значит, все не так плохо, как могло быть!
 - Наверное.
После посещения УЗИ все стало ясно окончательно – у нас с Андреем будет еще один ребенок. И теперь я знаю, какой подарок преподнести мужу завтра на день рождения.
 - Можно мне распечатать снимок?
 - Можно, – сказала женщина, добродушно улыбаясь, – для мужа сюрприз?
 - Да! Подарок на день рождения!
 - Самый лучший подарок!
 - Да! Спасибо вам!
 - За что?
 - За все! Просто спасибо, и все!
 - Пожалуйста! Будем ждать вас ближайший месяц.
 - Конечно!
Я вышла из кабинета, окрыленная радостью. «Беременность восемь недель…» - крутилось у меня в голове снова и снова. Именно тогда Андрея на выходные отпустили домой под мою ответственность, и больших усилий мне стоило уговорить врачей, позволить мне забрать Андрея на два дня домой. Мы не удержались, и целую ночь провели без сна, хотя Андрею это было вредно. Андрей не выпускал меня из объятий, прижимал меня к себе и, превозмогая иногда возникавшие боли, не мог отделиться от меня.
 
 - Да, любимый! – сказала я, нажав кнопку на телефоне и поднеся его к уху.
 - El saludo, el chiquitin!
 - Андрей!
 - Что? Я что-то не так сказал? Какой-то звук неправильно произнес?
 - Нет! Просто я не ожидала, что ты поздороваешься со мной по-испански. А сказал правильно! Почти как настоящий испанец!
 - Да ладно, ты мне льстишь!
 - Нисколько. Если бы я не знала твой голос так сильно, как знаю, я бы подумала, что мне звонит какой-то испанский жгучий мачо! – сказала я, и Андрей на том конце провода засмеялся – Как ты себя чувствуешь?
 - Хорошо.
 - Обследования еще не проводили?
 - Нет. Врач сказал, что прогноз у нас хороший, и девяносто процентов вероятности успеха, по-этому операцию назначили на послезавтра. Сразу после моего дня рождения меня будут оперировать.
 - Значит, все будет хорошо?
 - Ну, я же говорю, на девяносто процентов он гарантирует успех.
 - Хорошо! Я так рада, ты себе не представляешь!
 - Представляю!
 - А у меня уже есть для тебя подарок! Такого я тебе еще не дарила!
 - Правда? Я уже заинтригован! Я так соскучился по тебе, хотя прошло всего-то двадцать четыре часа, как ты уехала.
 - Я тоже очень по тебе скучаю!
 - Я жду не дождусь, когда все это, наконец, закончится!
 - Да. Самое ужасное это ожидание.
 - Малыш, я так тебя люблю!
 - И я тебя очень-очень люблю!
 - Сашка, если бы не ты, я бы давно уже сломался! Я борюсь за жизнь только потому, что у меня есть ты и Темка!
 - Я никогда тебя не брошу, слышишь, никогда! – сказала я, уже сидя в машине – Ты – самое дорогое, что у меня есть в жизни, ты и сын, которого ты мне подарил!
 - Малыш, не плачь, все будет хорошо!
 - Андрей, ты себе не представляешь, как я устала, как я устала каждый день просыпаться с мыслью, что тебя может не стать рядом с нами, смотреть и понимать, что тебе больно, и ты держишься из последних сил!
 - Сашка, ты сотворила чудо, понимаешь! Даже врач не знает, как такое может быть, что опухоль не растет, она уменьшается! ЭТО ТЫ ЛЕЧИШЬ МЕНЯ СВОЕЙ ЛЮБОВЬЮ!
  Я не знала, что сказать Андрею в ответ на это. Улыбнувшись, я закрыла глаза и сказала в трубку так, словно это должен был слышать только Андрей и больше никто.
 - Я очень-очень-очень тебя люблю! Помни это всегда! Я всегда буду тебя любить, всегда, Андрей, что бы ни случилось!
 - И я тебя очень люблю! Сашка, прости меня, что я раньше тебя обижал, я был такой дурак!
 - Андрюша!
 - Саш, пожалуйста, не спрашивай ничего! Просто прости мне все обиды, и знай, что я люблю тебя как раньше, нет, еще сильнее, сильнее с каждым днем! Ты знаешь, что только, когда эта болезнь пришла ко мне, я понял, что ты на самом деле для меня значишь! Никого дороже тебя у меня нет и не будет!
 - А как же твоя мама?
 - Мама? Мама совсем другое! Я люблю ее совсем по-другому! Саш, я никого и никогда не любил, и не буду любить такой любовью, никого! Это ты подарила мне жизнь после мамы! Я очень тебя люблю, малыш!
 - И я тебя!
 - Ну, я буду спать! Очень жду завтрашнего сюрприза!
 - Пока тогда!
 - Пока! Я люблю тебя, малыш!
 - Я люблю тебя!
 - Поцелуй Тему за меня, ладно?
 - Обязательно!
 - Ну, пока!
 - Пока!
Когда я отсоедилась, мне стало так легко на душе. «Опухоль не растет, она уменьшается…» - сказала я про себя и навалилась на спинку сидения автомобиля, облегченно вздохнув. Стерев с лица слезы, я развернула машину и поехала в сторону дома. По дороге я заехала в супермаркет, и с небольшим пакетом продуктов и подарочной коробкой вернулась в машину и поехала домой.
 
 - Я дома! – крикнула я, заходя домой.
 - Мама пришла! – услышала я радостный темкин крик, и уже через минуту-другую сын прибежал ко мне и обхватил за ноги.
 - Привет, мой хороший! Как ты? Чем занимаешься?
 - Мы с бабушкой рисуем.
 - Да? Что это вы рисуете?
 - Подарок папе! – с восторгом сказал сын.
 - Молодцы! Маме покажете, что нарисовали?
 - Покажем!
 - Ну, хорошо. Иди, рисуй дальше. Мама сейчас к вам с бабушкой присоединится. Мама еще позвонит в одно место, хорошо?
 - Конечно, мамочка! – сказал сын и побежал туда, где с бабушкой занимался творчеством.
Я набрала номер телефона своего секретаря и стала ждать ответа. К телефону некоторое время не подходили, но, наконец, я услышала строгий уверенный голос Ольги.
 - Алло! Редакция журнала «Между нами», слушаю вас.
 - Ольга, привет!
 - Александра Юрьевна, здравствуйте!
 - Оля, мне кто-нибудь звонил сегодня?
 - Полчаса назад звонили из центра «Надежда», хотели поговорить насчет рекламы на наших страницах. Я сказала, что вы сегодня не приедете, чтобы звонили послезавтра. Они сказали, что перезвонят послезавтра.
 - Хорошо. Это все?
 - Еще звонил Орловский, сказал, что готов привезти нам свою статью.
 - Хорошо. Пусть отправляет электронкой, я все посмотрю, если что исправлю. Перезвони ему и скажи, что послезавтра до обеда я буду ему звонить и обсуждать его статью, если что-то в ней нужно будет изменить. Если все будет нормально, я просто скажу ему, что его статья будет в номере, и обсудим его гонорар.
 - Хорошо, Александра Юрьевна.
 - Больше никто не звонил?
 - Нет. Соколова сегодня передала вам черновой вариант своей страницы. Попов сказал, что хочет проконсультироваться с вами насчет своего материала и послезавтра собирается его показать.
 - Ладно. Скажи всем, что послезавтра я буду только до обеда, хорошо?
 - Хорошо.
 - Ну, все, Оль! Остальное послезавтра. Сегодня я не буду отвечать ни на какие звонки, и делами заниматься не буду. У меня на сегодня более важные дела – надо обдумать, как мужу сообщить о пополнении.
 - У вас будет ребенок?
 - Да! Проговорилась! Хотя никому не хотела говорить. Ну, ладно, уже сказала.
 - Поздравляю вас, Александра Юрьевна!
 - Спасибо, Олечка! До послезавтра! Если что-то срочное звони на мобильный, хорошо?
 - Да.
 - Все, до встречи!
 - До свидания, Александра Юрьевна!
Я отсоединилась. Положив телефон в сумочку, я вздохнула и направилась наверх. Аня пылесосила в гостиной на первом этаже – проходя мимо, я услышала негромкий гул пылесоса.
 - Ну что, художники мои, как ваша работа продвигается?
 - Хорошо! Смотри, сколько мы уже нарисовали! – сказал Темка, указывая на лист бумаги, лежащий на столе.
 - Какие вы молодцы! Папе очень понравится ваше творение!

Лег Артемка спать сегодня пораньше, чем вчера. Я дождалась, пока его сон станет крепким, а потом вышла, тихо притворив дверь. Медленно пройдясь по коридору, я зашла в нашу с Андреем спальню, где с известных пор я обитаю одна.
Опустившись на кровать, я взглянула на фотографию, на которой мы запечатлены с Андреем во время поездки в Италию, где мы были десять дней втроем год назад, когда еще не было известно, что у Андрея рак. Тогда мы с мужем вели себя словно дети. Артемке тогда было семь лет, и поездка эта была затеяна большей частью для поправки его здоровья после операции на сердце. На этой фотографии мы такие счастливые – в то время мы еще не подозревали, какая беда идет в нашу семью. Собственно говоря, мы и не хотели думать, что едва пережив то, что у нашего сына было прооперировано сердце, нас настигнет другая беда. Едва не потерявшая ребенка, я не знала и не хотела даже думать, что могу оказаться под угрозой потерять мужа.
С тех пор, как Андрей поднял свой бизнес до такого высокого уровня, что мы переехали в дом на Рублевском шоссе, смогли отдать ребенка в частный детский сад с углубленным изучением английского языка, на Андрея стали покушаться конкуренты. Мы втроем чудом уцелели в аварии, подстроенной два года назад кем-то из завистников Андрея, потом погиб наш водитель в машине мужа, которого хотели подорвать. Я молила бога о том, чтобы это прекратилось. Заказчика этих покушений все же вывели на чистую воду, и мы вздохнули с облегчением – покушения прекратились. Потом болезнь сына сплотила нашу семью, и мы вместе поехали в Германию вместе с Андреем, который отложил все дела. Операция прошла успешно. Когда мы вернулись в Россию, Андрей покончил с текущими важными делами, и принял решение, что нужно съездить отдохнуть всей семьей.
 - Мы всегда будем вместе! – сказала я, не сводя глаз с фотоснимка – Я очень-очень тебя люблю!
Приняв ванну, я легла спать. Сон мой был спокойным и не тревожным. Не помню, когда последний раз я так хорошо спала.
Мне снились какие-то птицы с широкими крыльями, которые укрывали меня ими. Почему-то в этом сне я была маленькой, я едва умела ходить, если и делала шаги, то они были очень несмелыми. В память врезался образ большой белой птицы, которая укрыла меня своим большим крылом, и поэтому проснулась я с уверенностью в том, что я под надежной защитой.
 - Мама! – забежав в спальню, закричал сын и прыгнул мне на кровать.
 - Доброе утро, хороший мой! – сказала я, коснувшись щеки сына, и поцеловала его в лоб – Как спал?
 - Хорошо! А ты?
 - Тоже хорошо!
 - Мама, когда мы к папе поедем?
 - Сейчас встанем, покушаем и поедем.
 - Ура! 
 - Сынуля, иди, скажи Ане, чтобы приготовила нам с бабушкой кофе, а я сейчас приготовлю тебе кашу.
 - Хорошо, мама!
Сын убежал вниз, и по его визгу я поняла, что он встретился по дороге с бабушкой, которая его поймала. Я улыбнулась. Первым делом я написала и отправила СМС мужу с поздравлением и сообщением, что скоро мы поедем к нему. Андрей ответил мне нежным сообщением с признанием в любви.
 - Папа нас с тобой ждет, – сказала я, заходя на кухню, где сидел Артем.
В кухню зашла мама, и я незамедлительно задала ей волновавший меня вопрос.
 - Мама, ты с нами поедешь?
 - За мной папа заедет, и мы следом за вами поедем.
 - Хорошо. Артем, не вертись на стуле. Сейчас кашу сварю тебе, и будешь есть. Пока не поешь, все равно не поедем никуда.
Вскоре мы уже собирались ехать к нашему папе. Упаковав, как следует, «подарок», взятый вчера мной в клинике, и, уложив сверху купленный подарок, я вышла из спальни. Артем уже нетерпеливо прыгал около двери в сандалях, которые только что надел.
 - Идем? – сказала я, одной рукой держа подарок, другую протянула сыну.
 - Идем! – сказал Артем, подав мне свою ручонку.
 
 - Тема, садись в машину! – сказала я сыну, который перед домом играть с нашим псом – Папа нас ждет!
Я открыла заднюю дверцу автомобиля и помогла сыну забраться внутрь. Тема сидел неспокойно – сказывалось волнение от предстоящей встречи с отцом.
- Сыночка, сиди хорошо! Ты можешь удариться.
 - А скоро мы приедем?
 - Скоро, сынуля!
Я сбавила скорость при въезде на территорию клиники. Оставив машину на стоянке, я помогла сыну вылезти из машины и, взяв его за руку, направилась к зданию. Андрей уже ждал нас в беседке рядом со зданием. Нам удалось уговорить врачей разрешить нам на сегодняшний вечер занять беседку для семейного торжества.
 - Папа! – крикнул Артемка  и побежал к отцу.
  Андрей подхватил сына на руки, а я, умиляясь, смотрела на них, медленно идя навстречу мужу. Андрей выглядел очень счастливым в этот момент, и мне больше всего на свете хотелось, чтобы так было всегда.
 - Привет! – сказала я мужу, поцеловав его в губы.
 - Привет! Я так рад, что вы приехали!
 - Мы ведь не могли не приехать, Андрей!
 - Я очень скучал без вас! Как дела на работе?
 - Все хорошо! – сказала я, но сейчас мне меньше всего хотелось говорить о работе – А у тебя как?
 - Да, нормально. Вчера приезжал Константин, мы с ним разобрались с текущими делами. Ладно, хватит о работе! К черту все – сегодня ни слова о работе!
 - Хорошо! Честно говоря, я ждала, что ты это скажешь.
 - Правда?
 - Да! Мне самой сегодня совсем не хочется разговаривать о работе – у меня есть к тебе более важные разговоры.
 - Правда?
 - Да.
 - Это как-то связано с твоим сюрпризом?
 - Да, напрямую.
 - Ясно. Буду с нетерпением ждать!
 - Скоро ты все узнаешь!

 - Ну что, сын, рассказывай, как твои дела?
 - Хорошо! Мы с мамой уже выучили про испанские существительные.
 - Да?
 - Ага! А еще мы читаем на ночь сказки на испанском языке.
 - Сам читаешь?
 - Мама и сам тоже.
 - Молодец! Ты у меня просто талантище! – сказал Андрей, крепче обняв сына, и потрепал его по коротким светлым (как и у него самого) волосам – А как бабушки, чем с ними занимаешься?
 - Так! – махнув рукой, со взрослой серьезностью, но детской непосредственностью, сказал Артем – Играю, читаю сам. Они меня балуют!
Мы с Андреем засмеялись – в свои восемь лет Артемка рассуждает так, словно он уже взрослый и самостоятельный мужчина, причем все это с детской наивностью в глазах и в голосе.
 - Молодец! Ты не давай им там тебя сильно баловать!
 - Андрей, что ты такое говоришь? Он же еще маленький!
 - Я не маленький! – сжав кулачок, сказал сын возмущенно, нахмурив брови.
 - Ладно-ладно, большой ты уже, настоящий мужчина! – сказала я, поглаживая сына по голове.
 - Артем, слушай, тебе не кажется, что маму нам кто-то подменил? Она сегодня какая-то особенно красивая. Ты как думаешь?
- Это наша мама!
 - Да, ты прав, просто мама у нас сегодня очень красивая!
Я улыбнулась, навалившись на стену беседки плечом. И вправду, я сегодня утром впервые за последние месяцы воспользовалась яркими тенями, как следует, обработала лицо, надела свой самый любимый сарафан, который к  тому же очень нравился Андрею. Этот сарафан Андрей покупал мне в подарок, и он мне нравился тем, что очень хорошо подчеркивал все достоинства моего тела и скрывал некоторые его недостатки. Именно в нем, словно по иронии судьбы, так сложилось, я сообщила Андрею, что у нас будет ребенок. Теперь этому ребенку уже восемь лет, а я своих достоинств, все же, не растеряла, хотя после родов некоторые недостатки стали заметны чуть больше, чем раньше.
Когда собрались все, мы начали поздравлять Андрея и дарить подарки. Спиртное пить мы перестали полгода назад – Андрею было нельзя. Правда, однажды Андрей нарушил это указание, и в мой день рождения мы выпили вина. Сегодня, накануне операции я сама не дала бы Андрею пить. Вина выпили мои и его родители, а еще лучший друг Андрея – Денис (его супруга на пятом месяце беременности, и пить тоже не собиралась). Юбилей Андрея мы решили отмечать в тесном семейном кругу, потому что со времени появления у Андрея рака некоторые из людей, называвших себя его друзьями, сами собой ушли из круга нашего общения. Да и в стенах клиники Андрею не хотелось, чтобы его видел кто-то кроме близких людей.
Я нарочно дождалась, когда все подарят свои подарки, чтобы последней торжественно преподнести мужу свой главный подарок.
 - Андрей, я долго ждала своей очереди и подарок мой для тебя, я думаю, будет самым дорогим и долгожданным. Это тебе! Открой коробку, пожалуйста!
 - Хорошо!
Андрей стал вскрывать коробку, и все смотрели с интересом на его руки. Когда вытащил из коробки роликовые коньки, которые я купила ему, потому что мы давно собирались с сыном начать кататься на роликах, все засмеялись.
 - Это еще не все, Андрей! Ты не все вытащил! – сказала я, когда Андрей поцеловал меня, восторженно поблагодарив за подарок.
 - Да? Я думал, там какие-то бумаги.
 - Но это не просто бумаги!
  Андрей вытащил снимок с УЗИ и вгляделся в него. Сначала на его лице появилось смятение, потом глаза блеснули восторгом. Денис же сразу понял, что это.
 - Знакомый снимок! – посмотрев на то, что Андрей держал в руках, сказала Оля – жена Дениса и улыбнулась.
 - Мне тоже такой дарили! У меня их уже целых четыре! – сказал Денис, улыбаясь – Старик, тебя можно поздравить! Это действительно самый дорогой подарок!
 - Санька, это правда?
 - Конечно! Восемь недель! Развивается хорошо!
 - Сашка! – вскрикнул Андрей и подхватил меня за талию. Подняв меня над полом, он крепко поцеловал меня и, выйдя из беседки со мной на руках, закружился – Сашка, я так тебя люблю!
 - Андрей! Отпусти меня! Тебе вредно напрягаться!
 - Сегодня мне ничего не вредно! Я самый счастливый человек на свете! Спасибо, Саша! Это самый дорогой подарок, из всех которые я получал за все тридцать лет!
Андрей поставил меня на землю и, крепко обняв, начал целовать в губы. Я обхватила мужа за шею обеими руками и, забыв обо всем, погрузилась в поцелуй. Его волосы скользили между моими пальцами, а его руки прижимали меня к себе…

На следующий день, когда Андрея увезли на операцию, я в волнении осталась ждать около операционной. Я садилась на стул, вставала, снова садилась – и так в течение получаса, спустя которые врач вышел ко мне.
 - Ну, Андрей – чудо, ей богу! – сказал врач, разводя в воздухе руками.
 - В чем дело, доктор?
 - Не волнуйтесь, все хорошо! – сказал мужчина, обхватив меня за плечи – Ваш муж будет жить еще много-много лет!
 - Все получилось?
 - Оперировать оказалось нечего. Опухоль исчезла.
 - Как исчезла?
 - Вот и я не понимаю. Мы начали операцию, приготовились оперировать, но там ничего кроме совершенно чистых органов не оказалось!
 - Господи! Это же чудо! Спасибо вам, доктор!
 - А мне-то за что? Это, наверное, вам надо сказать спасибо! – сказал доктор, улыбаясь, и пошел в глубь реанимационного отделения.

                ЭПИЛОГ
 - Тема, лови папу! Он едет прямо на тебя!
 - Мама, я тебя лучше буду держать, а папа и сам справится!
 - Хорошо! – сказала я – Может, чуть отдохнем, а потом наперегонки вон до того кустика?
 - Мама, мы еще не устали!
 - Ну, ладно. Тогда я посижу, а вы покатайтесь, ладно?
 - Хорошо. Папа, давай наперегонки до того дерева? – предложил Артем папе, который несмотря на то что на ролики встал чуть меньше четырех месяцев назад, катается уверенно.
Я села на лавочку, вытянув ноги, обутые в ролики, погладила себя по округляющемуся животу и улыбнулась, смотря на сына и мужа. Я  теперь вспоминаю те полгода, проведенные в борьбе с болезнью Андрея, которая считалась смертельной, как страшный сон, который ушел за ночью вслед.
 - Мам, можно?
 - Можно, конечно. Смотрите, только осторожнее на поворотах!
 - Ага!
Я смотрела им вслед с улыбкой. Как хорошо, что произошло чудо, и Андрей остался с нами. Конечно, с точки зрения медицины это исцеление объяснить невозможно, но все же чудо произошло, и я счастлива, что оно произошло с нами.
 - Мама, я победил! – с радостным криком примчался ко мне сын, а за ним и побежденный папа.
 - Молодец! – сказала я, погладив по голове сына, усевшегося рядом.
Артем склонился к моему животу ухом, словно прислушиваясь, что там происходит.
 - Что там делает моя сестренка?
 - Спит.
 - Мама, а когда она родится, она тоже будет все время спать?
 - Ну, первые месяца три, да.
 - Ну, и Соня! - сказал Тема, и так мы с Андреем выбрали имя для нашей дочки - Мам, ты не волнуйся! Я все равно эту соню буду любить!
 - А надо ее и сейчас уже любить! – сказал Андрей, сев рядом с нами и поглаживая меня по животу.
 - Я и сейчас ее люблю! Эй, Соня, ты меня там слышишь?
 - Она все слышит!
 - Я так вас всех люблю! – сказал Андрей.
 - А мы тебя любим!
 - Спасибо вам, что подарили мне жизнь!

8-12 Февраля 2010 г