Замкадыши. Глава 3. Энергетические мозгоправы

В гостиницу идти не хотелось. Мной вдруг овладело непреодолимое желание повидать Лялю. Как она там? Наверняка замужем, может уже дети взрослые? В конце концов, что такого особенного? Встретились, поговорили.
Городок в котором жила Ляля находился приблизительно в часе езды от центра Нижнего и назывался Голодец. По центральной площади туда-сюда сновали "бомбилы"-зазывалы, предлагая такси.
"Кому в Голодец?" -словно в ответ на свои мысли услышал я голос за спиной. Голос принадлежал молодому парню в чёрной майке "Мазератти". "Может, это- судьба", -подумал я и спросил, что будет стоить поездка. Водила, цепко скользнув по мне взглядом, назвал вполне приемлемую цифру.
Цены на такси в провинции гораздо ниже, чем в Питере. Мы сели в лохматую десятку и тронулись в путь. Выехав из города, машина двинулась по федеральной трассе, унося меня в дебри памяти на встречу с прошлым.
В салоне остро пахло хвойным дезодорантом и нагретым на солнце дерматином сидений .  Приоткрыв тонированное стекло, я выглянул. За окном лежал типичный среднерусский пейзаж, без излишеств: холмы, леса, поля, речка.
Водила оказался коренным голодчанином.  Всю дорогу  он без умолку вещал  какой у них чистый и ухоженный городок, и я незаметно задремал. Проснулся  уже при въезде в городок. До меня доносились обрывки какой- то лишней информации топонимического характера. Я решил, что знания местного паренька могут пригодится и спросил не знает ли он  журналистку Лялю. Паренёк уверенно ответил:
- Конечно, знаю, Ляля Чёрная - это наша местная звёздочка. Она работает в газете "Голодец", разоблачает местных начальничков. Я её фанат.
Он достал из бардачка свежий  газетный номер.
-   А где находится редакция? - спросил я, изучая газету.
- Да здесь недалеко, в "Купеческом клубе", рядом с бывшим хлебозаводом. При Советах всё здание редакции принадлежало, теперь вот ютятся в подвале. Местная администрация продала дом  друзьям-коммерсам.
Машина подъехала к добротному дому эпохи сталинского ренессанса. Я расплатился с водилой и, пожелав напоследок удачи, направился к  центральному входу.
На воротах стояли два фэйсера. Один  типичный гориллообразный качок, а другой наоборот гламурный дрищ. Одеты оба фэйсера в одинаковую чёрную униформу, разработанную в своё время Джани Версаче и исполненную в эстетике наци: короткий приталенный френч, с широченными накладными плечами, переходящий в галифе.
За прозрачной дверью гремела румба, мелькала девичья плоть, затянутая в короткие танцевальные юбчонки и топы в стиле латинос. В клубе происходило кубинское пати.   Я  спросил у гламурного:
- Извините, вы не подскажите как пройти в редакцию газеты?
Гламурный просканировал меня взглядом и, видимо,  остался недоволен результатом. По его тронутому искусственным загаром лицу скользнула гримаса презрения. И, действительно,  одет  как лох, лицо солдатское. Чего ему здесь ловить?
- Может, тебе ещё сказать как в библиотеку пройти. Проходи, отец.
Голос у него оказался высокий и ломкий, а по манере говорить было слишком заметно, что за внешней грубостью фэйсер пытается скрыть женственное начало. Впрочем, второй охранник, несмотря на брутальную внешность, оказался повежливей. Он знал, что с  прессой лучше не связываться и потому довольно любезно объяснил:
- С заднего входа есть какая-то редакция.
Я поблагодарил секьюрити и направился в обход.  Свернув за угол,  заметил мужичку,  истово крестящегося на  хлебозавод. Сначала я подумал, что этот человек когда-то здесь работал, но присмотревшись, заметил, над зданием бывшего хлебозавода маковки куполов и кресты. Теперь здесь была церковь.
В самом конце улицы виднелся кусочек базарной площади, только вместо торговых рядов белым пластиком блестели  павильоны. С  другой стороны здания весь первый этаж занимала сауна, на втором этаже была гостиница, редакция ютилась в небольшом подвальчике с отдельным входом под козырьком, четыре ступеньки вниз.    
Я неуверенно преодолел разбитые ступени и, толкнув обшарпанную дверь, вошёл в редакционную комнату. В углу, у окна за компьютером сидела Ляля. Больше в комнате никого не было. Она оторвала голову от монитора и вопросительно взглянула в мою сторону. На какое-то мгновение мне показалось, что во взгляде её мелькнуло недоумение и даже досада, но я готов поклясться, что она меня узнала.
Внешне Ляля почти не изменилась, только похудела сильно. Раньше она была слегка полненькая и я, честно говоря, боялся, что встречу какую-нибудь расплывшуюся тётку.
- Здравствуй, Ляля, я вернулся, - промямлил я пошлейшую в данных обстоятельствах фразу.
- Не прошло и полгода, - в тон мне ответила она, ничего не выражающей, дежурной фразой и снова погрузилась в монитор.
В комнате повисла неловкая тишина.
- Как сама-то? - произнёс я, только для того, чтобы хоть что-нибудь сказать.
- Как видишь, пока ещё жива, -ответила она, не отрывая взгляд от монитора.   
- Замужем? - осторожно спросил я.
- Да я тебя умоляю, за кого здесь замуж  выходить? За этих милиционеров что ли? Да и вообще, все приличные уже схвачены. Мужик же, как загар, сначала пристаёт, потом смывается, - сказала Ляля, с укором глянув на меня. 
«А женщина, как мороженное – сперва холодное, потом тает, а после липнет»- подумал я, а вслух поинтересовался:
- Дети есть?
- Откуда? Ты ж тогда сбежал по-английски, - притворно      всхлипнула Ляля.
- Давай не будем о грустном. Может, сходим куда-нибудь, посидим, -  попробовал я нивелировать тяжёлые воспоминания.
- У меня работа,-сурово отрезала Ляля.
- А после работы? - взмолился я.
- После работы у меня визит к экстрасенсу, а вечером я приглашена на новоселье к дочери подруги, так что если хочешь, можешь составить мне компанию, - ответила она, несколько смягчившись.
- Конечно, я с удовольствием составлю тебе компанию, -обрадовался я некоторому потеплению в наших отношениях.
- Только не надо делать одолжение, - в ней опять проснулась пламенная революционерка, апологет борьбы с коррупцией.
-  Что ты, Ляля, как можно. Это ты мне делаешь честь подобными предложениями, - патетически воскликнул я, подумав, что уже перебрал с подобострастием.    
-   Тогда пошли к экстрасенсу. Это по работе. Готовлю материал об энергетических методах лечения.  Кстати, у тебя есть  проблемы психологического плана?
-  Сны сняться, - пожаловался я.
-  Какие сны? Что плохого в снах? - удивилась Ляля.
-  Плохие сны, кошмары.
-  А что именно снится?  Может я помогу? Я занимаюсь психоанализом, в частности, толкованием сновидений, вытесняю методами психоанализа бессознательное в сферу сознания.
Я  подробно рассказал свой последний сон про старика и цветок. Ляля тут же устроила мне импровизированный сеанс психоанализа. Было заметно, что она довольно толково проштудировала работу  Фрейда "Толкователь сновидений".
-  Старик символизирует ложные авторитеты, комната - связь с прошлым,  паук - неприятная ситуация, но для того, чтоб аннулировать  первопричину,   необходимо прочистить энергетические каналы.   
Я не верю ни в экстрасенсов, ни в потомственных магов. Почти все они паразитируют на людском отчаянии и бессилии  официальной медицины, однако, чтобы не порвать тоненькую нить связи с Лялей, соглашаюсь посетить экстрасенса.
Мы вышли из подвала на улицу. Я ожидал, что экстрасенс принимает в арендованном офисе где- нибудь в центре города, но мы направились совершенно в противоположную сторону, в поля.  Стараясь не задавать лишних вопросов, а больше слушать, я молча и покорно следовал за Лялей.
По дороге она поведала, что экстрасенс  когда-то была её одноклассницей. После школы увлеклась нетрадиционной медициной и даже ездила в Питер к своему духовному учителю. Теперь  помогает людям: заговаривает от запоев, отвораживает от бывших мужей.
У меня уже был опыт общения с экстрасенсами. Приблизительно раз в полгода я запиваю.   Жене на работе присоветовали корпоративного экстрасенса. У них там всё перемётное, корпоративное. Корпоративное сознание, корпоративные разговоры и даже корпоративный батюшка, освещающий корпоративные столы и стулья. Экстрасенс пользовала сотрудников фирмы. Пришла большая и сильная тётя. Она сразу рванула с места в карьер:  зажгла по углам комнаты ароматизированные сандаловым деревом свечи, потом ходила с колокольчиком по комнате и  делала пассы вокруг моей головы, при этом что-то невнятно бормоча. Кончились все эти манипуляции тем, что я   предложил ей выпить пива, сказав, что пиво – лучшее лекарство от водки, и она охотно согласилась.  Таким образом в моей битве  экстрасенсов  победила водка.
Ляля относилась к этой лабуде всерьёз, и я старался ей не перечить. Чувствовалось, что она имеет не только профессиональный интерес к нетрадиционной медицине. Меня так и подмывало спросить: "Ляля, какие у тебя проблемы?", но я как-то не решался. 
Узкой тропкой, выложенной булыжником мы спустились под уклон почти к самой  Волге.
-  Ну вот и пришли, - сказала Ляля, указывая на будку насосной подстанции. Рядом улеем гудела трансформаторная будка.
-  Ну что ж, по крайней мере, хоть что-то абсурдное.
 - Это повысительная станция очистных сооружений. Лена работает здесь оператором, - пояснила Ляля.
Как бы в подтверждении её слов в домике включился насос, и в воздухе повис характерный запах  канализации. 
- Получается, энергетическая чистка организма на "какашкиной" станции.
Ляля гневно сверкнула на меня глазами, и я осёкся.
- Подожди меня здесь, - строго скомандовала она.
 Потом на некоторое время исчезла в домике, а когда появилась сказала:
-    Они пока заняты, а как освободятся примут нас.
-    И много их?- спросил я, полагая, что она называет экстрасеншу во множественном числе из уважения, но Ляля без тени  улыбки сказала:
- Тише ты, их  двое Лена и её помощница Альбина. Сейчас у них мужчина, -таинственно прошептала Ляля, прикладывая палец к губам.
Наконец массивная железная дверь со страшным лязгом отворилась, и из неё вышел мужик быковатого вида в спортивных штанах. В Москве опять пошла мода на жлобские шмотки, но голодецкие гопники, похоже донашивают спортивные костюмы ещё с начала девяностых .
Мы поднялись  по железной рифлёной лестнице с приваренными к ней в виде перил трубами в небольшую комнату. Комната представляла собой обычную бытовку. В углу  лежанка, застеленная байковым одеялом, а у окна щербатый канцелярский стол. На топчане сидела полная женщина с гладкой причёской,  боком к столу, на хромоногом стуле присела экстросенша с шестимесячной химической завивкой и в синем рабочем халате. Она была похожа на кладовщицу с обувного склада.  Заметив нас женщина, сидящая за столом, встала и с приветливой улыбкой направилась навстречу. Ляля взглядом показала, что это и есть Лена.
- Здравствуйте, проходите пожалуйста, - Лена указала рукой в сторону топчана. Голос у неё был низкий, грудной.
-  Присаживайтесь, - сказала напарница. У той голос наоборот был нервный, на срыве, хотя внешне она буквально так и пышила здоровьем и добротой, словно печка из мультика про Алёнушку и братца Иванушку. При этом всем своим видом, она как будто говорила: "Отведайте моих  пирожков". Волосы у "печки" были туго стянуты в пучок на макушке, что придавало ей сходство с луковицей.
Я присел на скрипучий, продавленный топчан. Печка села справа от меня, а Лена напротив сбоку от стола, так обычно присаживаются участковые милиционеры, агитаторы и доктора. Глянув мне в глаза, она что-то быстро пометила в толстой тетрадке. Ляля, притворив дверь,  вышла  на улицу и я понял, что сеанс начался.
- Как вас зовут, сколько вам лет и что беспокоит? - спросила Лена и приготовила тетрадку для записей, сразу сделавшись серьёзной.
Решив: «Есть нечто  такое, Горацио, что не снилось и нам мудрецам», я не стал называться собственным именем. Вспомнив, что в детстве меня  дразнили Гогой, я уверенно произнёс:
- Георгий, сорок три года, проблема - сны.
Она всё записала, потом повернувшись лицом  сказала, указывая на мою голову:
-  Да, случай тяжёлый.
-  В смысле в мозгах, - спросил я.
- И в мозгах, и выше, - экстрасенс ткнула пальцем куда-то в потолок.  - Но ничего будем работать. Откиньтесь назад, закройте глаза.
Я откинулся, закрыв глаза. Перед глазами забегали серо-туманные барашки. Неожиданно целительницы в два голоса запели. Это был очень странный дуэт. Печка пела неестественно высоким фальцетом мультяшных героев семидесятых, а Лена  горловым басом, отчего голос её звучал как пропущенные через синтезатор голоса персонажей фантастических фильмов. 
- Цивилизация Георгия. Призываем представителей цивилизации Георгия. Представители цивилизации Георгия вызываем на цивилизацию  Георгия очистительные энергетические потоки.
Так они запевали несколько раз. Менялись только названия потоков, то энергетические, а то вдруг чесночно-луковые. Когда они попросили представителей цивилизации открыть дросселирующие клапаны, я понял,  что тётеньки не зря добывают свой хлеб  на насосной станции и слегка улыбнулся. Заметив мою иронию, Лена сказала: "А что, человек - тот же насос".
- Какого типа? - поинтересовался я.
- Вам сейчас об этом думать не надо, -мягко прервала меня Елена. -Что вы чувствуете? – вкрадчиво спросила она.
 - Ничего особенного, - отвечаю.
- Что перед глазами? - спросила печка.
- Блики какие-то,- сказал я, не открывая глаз.
- Цветные? - спросила Лена.
- Нет, серые.
-  На что похожи?
- На структуру кристаллов металла под микроскопом.
- Это через вас энергия идёт, - ободрила меня Лена.
Они опять что-то тихо запели хором.
- А теперь? - чувственным шёпотом спросила печка.
- Теперь всё исчезло, - искренне признался я, открывая глаза.
Передо мной, широко раскинув ноги, сидела Елена. Ноги были  крепкие, крестьянские. 
- Что чувствуете? - спросила она, глядя на меня в упор.
- Ничего, - честно признался я.
-  Лёгкого покалывания в ладонях нет?
- Нет, - отвечаю.
В это время у Елены зазвонил мобильник. Глянув на дисплей, она взяла трубу:
-  Ну, что ещё там? – спросила она устало. - Опять запил? Что? На работу вышел и запил? Я сейчас не могу подъехать, у меня люди. Утром приеду, ничего, не протрезвеет.
Она прервала разговор. В это время с улицы вошла Ляля.
- Значит так, - начала Лена, почему-то обращаясь к Ляле, будто меня здесь вообще не было, - случай  действительно тяжёлый. Я тут кое-что набросала, - она протянула Ляле листок с каракулями,  - вообщем будем работать.
Я распрощался с Леной, Печкой и вышёл на улицу ждать Лялю.  Закурив и оглядевшись, я только тут заметил, что вокруг домика заросли конопли. Причём головки с пыльцой оборваны.
Мне показалось, что на энергетической чистке я был всего ничего, но на самом деле прошло не меньше часа. Ляли тоже долго не было. Я даже попытался подслушать, что они там с ней делают, но из-за тяжёлой двери ничего, кроме обрывков Печкиного фальцета, да рокота насосов  не было слышно.
С другой стороны конопляной поляны осиным гнездом гудела трансформаторная будка. На железной двери висела жестяная табличка с красным оскаленным черепом, пронзённым молнией и надпись: "Не влезай, убьет".На насосной станции табличка на двери гласила: "Посторонним вход воспрещён". На русского человека подобная табличка действует, как красная тряпка на быка. Заметив такую надпись русский человек непременно подумает: "Это кто же здесь посторонний, я скорее потусторонний". Бывает ещё надпись: "Посторонним вход строго воспрещён". В этом случае  обязательная  реакция человека войти и убедится, что посторонних нет. Это как надпись на двери туалета: «Прежде чем войти, убедись, что внутри никого нет. А как убедиться? Конечно же войти. Табличка "Посторонним вход категорически воспрещён", означает, по всей видимости, что входить можно только людям, принадлежащим к категории лиц, которые устанавливают подобные таблички. Следовательно, наверняка,  за дверью что-то интересное и как же после этого не поинтересоваться, что именно? Надпись "Не влезай, убьет", воспринимается русским человеком, просто как команда вперёд. Я с детства коллекционирую подобные таблички. Нащупав в кармане отвертку, я решительно направился к будке, но тут массивная сварная дверь отворилась, и на площадке появилась Ляля с загадочным лицом.
Обратно, вдоль оврага и по каменной дорожке, шли молча. Мельком взглянув на Лялю, заметил, как она внутренне сосредоточена и не решился начать разговор. Да, скорее всего, она бы меня просто не услышала. Я уже хотел было выдать какой-нибудь язвительный каламбур, по-поводу очистительной силы насосной станции, но присмотревшись  к ней,  понял,  в чём же сила этих энергетических мозгоправов.   Их сила в искренней вере  адептов. Ею они питаются, как вампиры кровью. Это, как вогнутое зеркало. И ведь не глупая женщина. Более того, сколько я помню, не склонная к слепой вере,  привыкшая всё подвергать сомнению, обладающая острым умом. Что же с тобой  случилось, Ляля?