Фирма Скороход

                Фирма «Скороход»
                1 глава

День начался как обычно. Вернее, обычно как в последние месяцы. Хотя вставал я рано утром, по привычке, выработанной ещё с юности, чему не раз радовался во время срочной службы в армии, но чем занять себя сейчас в течение дня не знал. Работы не было. Вернее то, что подворачивалось время от времени, трудно было назвать работой, просто иногда бывшие одноклассники и сослуживцы подкидывали что-нибудь непыльное, но одноразовое. Любовницы, а уж тем более жены не было, близких друзей, к которым можно завалиться в любое время, тоже. Как-то практически все приятели в последние годы сами собой рассосались из моей непутёвой жизни, оставив только смутные воспоминания о безалаберном существовании.
Так что, проснувшись и немного повалявшись на диване, я всё же встал и совершил ритуальный набег на кухню. Наверное, такие же набеги делают все люди нашей планеты, ну, во всяком случаем, те, что называют себя цивилизованными и живут в домах, где есть подобные комнатёнки. Просто моё отличие от других обитателей городов заключалось в том, что здесь мне ничего  уже давным-давно не обламывалось, холодильник был девственно пуст, но зато хорошо помыт и выключен. В шкафчиках, кроме посуды, тоже было чисто. Одинокая полупустая банка растворимого кофе и несколько засохших конфет вот и всё, что нарушало практически идеальную чистоту кухни. Зато они мне напомнили, что когда-то и у меня был праздник желудка.
И ещё на столе лежала пачка сигарет. Это было приятным сюрпризом. Кажется, вчера днём оставалось только чуть-чуть трубочного табака. Но я тут же вспомнил, что сигаретками проспонсировал сосед. Хоть они и были легче моих прокуренных лёгких, но всё же дым давали, а это уже не могло не радовать меня.
Поставив чайник на плитку, и слушая его напевы, которые звучали всё громче, я достал мобильник и проверил счёт. Это тоже была привычка, но, увы и ах, за вечер и ночь никакого добренького дяденьки, а ещё лучше тётеньки не объявилось, денег никто не положил, так что позвонить с него я не мог. Но именно сегодня был крайний срок, когда мне должны были позвонить и сообщить, как и где отдадут долг, на что я ещё смутно надеялся.
Попивая крепкий кофе, и куря первую сигарету, вспомнил вчерашний день, и почему-то в голову закралась крамольная мысль, что от некоторых жён тоже может быть польза. Вот хотя бы взять вчерашние события.
С утра позвонил в дверь сосед по лестничной площадке и попросил помочь собрать мебель. Он где-то купил импортный гарнитур и этим очень гордился, все уши мне прожужжал, сколько стоит, да с каким трудом он всё это достал, хотя подобным древесно-стружечным творчеством, сварганенного местными умельцами, были завалены все местные магазины. Только наклейка стран-производителей и названия фирм менялись, а так все эти уродцы были на одно лицо, вернее фасад. Уж про внутренности вообще не берусь говорить. В общем, пока собирали, устали, как обычно не хватало фурнитуры, доски плохо стыковались, отверстия на них были просверлены абы как, а инструкция по сборке тумбочки под телевизор была вообще из другого набора. Перематерившись и поминая недобрым словом мебельщиков, решили прерваться на обед. Соседушка, добрая душа, накрыл стол, так сказать, по-холостяцки. То есть открыл консервы, нарезал колбасу и даже сварил пельмени, и, конечно же, достал из своих закромов бутылку водки. На этом, собственно говоря, сборка мебели и закончилась. И началось обсуждение текущих мировых проблем и, в частности, страны. Хотя соседушка не забыл упомянуть и наболевшие вопросы нашего дома и даже города. В общем, мне это быстро надоело, так что я просто делал вид, что весь этот маразм меня живо интересует. Не хотелось обижать человека, и, по правде говоря, очень не хотелось уходить домой, так надоело пыльное одиночество квартиры, а здесь хоть какое-то общение. Так что я потихоньку слушал разговорчивого соседа, а вполуха слушал радио, а уж заодно, вполглаза, наблюдал за телевизором. Так что мне и водки не надо было, от обилия информации и так голова заболела. Впрочем, оказалось, что негатива и там, и там, и от соседа было одинаково ровно. Так что я в очередной раз для себя усвоил, что новости в любом обличии это один сплошной вред для нервной системы человека. Впрочем, я давно научился отключаться от такого наплыва отрицательной информации, и потому потихоньку сидел себе, слушал всех, но не слышал никого, только иногда возвращаясь в действительность, когда по радио иногда включали музыку, и то не любую. У него почему-то была настроена не самая моя любимая радиостанция, а на мою скромную просьбу поймать что-нибудь повеселее, он виновато развёл руками и налил водки, а потом объяснил, что это любимая радиоволна жены. Пришлось согласиться и дальше внимать попсовым безголосым завываниям. Впрочем, несмотря ни на что, это было действительно единственным тёмным пятном за весь день. Но всё хорошее почему-то всегда заканчивается.
Вечером, как всегда неожиданно, пришла его жена и устроила форменный скандал, поэтому я решил быстренько ретироваться, и укрепиться на заранее подготовленных позициях. Потихоньку исчезнув из полуразрушенной квартиры, а вы как хотели, сборка мебели подразумевает собой некоторые разрушения и вообще вселенский бардак в отдельно взятом жилом помещении. Это хорошо, если разгром ограничивается только одной комнатой, а то обычно ещё захватывается и коридор, ведь туда обычно весь мусор стаскивается. Потом захватывается ещё одна комната, где раскладывается весь инструмент, который попадается под руку, сначала аккуратно, а потом как удобно, а на кухне располагается закуска и пепельница, ведь без доброго перекура практически невозможно собрать отечественную мебель. Я тихонько закрыл дверь своей квартиры и на настойчивые звонки жены соседа не отвечал, делая глупый вид, что меня нет дома. Видимо ей хотелось продолжения банкета, так как её благоверный под грозные вопли своей второй половинки благополучно свалился со стула и заснул прямо на кухне, и своим храпом, на удивление точно, попадал в тон её пространного монолога, о том какие все мужики сволочи, и как её распрекрасную жизнь поломал этот мерзавец. Звукоизоляция в нашем доме давно стала притчей во языцех. А голосок у неё был подобен иерихонской трубе. Эту помойку она хотела вылить и на мою голову. Эти выступления для меня были не внове, поэтому я так быстро и по-английски  решил раскланяться. Но было немного обидно. Она-то хорошо видела, что я практически трезв. А вообще-то под шумок, в тот критический момент я было подумал, что неплохо бы спасти вторую, открытую незадолго до её появления, бутылку, всё равно эта мегера выльет беленькую в раковину, и как только у неё рука поднималась совершать такие кощунственные движения.
Зато утром мне было очень хорошо, чему я порадовался. Многодневные запои остались в далёком прошлом. Сейчас я почти не пил. Ещё бы бросить курить, и всё было бы совсем расчудесно. Но всё же порадовался, что она хоть и неожиданно, но зато вовремя пришла, а то что-то во время застольной речи соседа мне тоже захотелось надраться. Так что она избавила меня от утреннего похмелья, а это сейчас было бы совсем лишним. Надо было как-то спасать свой скудный бюджет, а зелёный змий и бюджет, как всем доподлинно известно, вещи плохо совместимые.
Летнее солнце весело ослепило мне глаза, когда я решил посмотреть, что делается в нашем дворе. И тоже ничего нового. Дядя Боря, из соседнего парадного, ремонтировал свою машину. Этот железный монстр отнимал у него все свободные выходные. Правда, я тихо подозревал, что дядя Боря таким своеобразным манером просто-напросто уходит из дома, чтобы хоть немного отдохнуть от прелестей семейной жизни. Всё-таки жена, две дочки и тёща это нехилый удар по мужской психике. Этих наглядных примеров мне хватало, чтобы мысли о несчастной холостяцкой жизни мгновенно испарялись.
Перекинув сумку через плечо, я вышел в мир, сильно надеясь, что к вечеру удача мне всё же улыбнётся. Поздоровавшись с дядей Борей, я спросил:
- Борис, вам не надоело с этим чудом отечественного автопрома возиться. Сюда уже столько денег угрохано, новую можно купить, причём иномарочку. Могу подсказать у кого подешевле, а то ведь и впороться можно.
Дядя Боря только грустно усмехнулся.
- Не, сам понимаешь, это подарок тёщи на день свадьбы, будь она неладна.
- Кто? Машина или тёща?
- Машина, конечно. Тёща у меня молодец, она ещё нас с тобой переживёт.
- Так сколько ей лет? – Я искренне думал, что этому жигулёнку лет десять, не больше. Всё-таки грамотный уход делает чудеса, даже с этими жестянками, набитыми болтами и прочей железной требухой.
- Кому, машине или тёще? – Попытался пошутить дядя Боря.
- Машине, конечно. Вашей тещё и так знаю сколько, ведь она ровесник Наполеона.
- Да, наверное, поболе, поди, ещё Навуходоносора нянчила. А вообще-то в следующем году двадцать пять лет машинке будет. И ничего, как новенькая. Почти.
- Ого, значит серебряная свадьба, кажется, намечается. Надо бы новую машину к этому делу прикупить.
- Ой, что ты, - дядя Боря только взмахнул грязной рукой, и, зацепившись за открытый капот, тихо выругался. – Это же подарок тёщи, я ж тебе говорил. Она в ней души не чает, типа, говорит, что о покойном муже напоминает. А то бы я давно этот раритет куда-нибудь отправил.
- В музей, и там выставку открыть «Чудеса и ужасы отечественного автомобилестроения».
Мы посмеялись. Страдалец снова нырнул в капот, обо что-то стуча ключами. Меня всегда интересовало, обо что там можно лязгать гаечными ключами, это было выше моего понимания. Из-за того, что было слишком рано, великих специалистов и советников из нашего двора ещё не было, все спали после вчерашнего домино, а потом футбола по телевизору, а то  доморощённые специалисты совсем бы замучили советами, поэтому-то дядя Боря спешил закончить ремонт до их появления.
Когда я уже заворачивал за угол, выходя со двора, звякнул мобильный телефон. Это было так удивительно, как будто заговорила мумия фараона. Вроде вот оно тело, есть, лежит перед тобой, и даже выглядит как живое, вот только говорить не может. Торопливо выцарапав из кармана джинсов трубку, я увидел, что пришло сообщение. С некоторой опаской нажал на кнопки и прочитал: «Вечером, там же». Номер был незнакомым. Телефон снова тренькнул, повторно требуя к себе внимания. Тревога во мне начала расти. Ну не люблю я эти эсэмэски, вроде как с телеграфным столбом разговариваешь. К тому же писать мне было некому. Люди, с кем я общался, всегда нормально звонили, зная эту мою сверхсовременную фобию, потому что я никогда не отвечал на их сообщения.
Но всё же весьма интересно, ведь когда-то люди писали обыкновенные письма на бумаге, неужели и тогда находились такие, кто с опаской вскрывал конверт? Тогда этой фобии много веков. И я сова не оригинален.
«Это Дрон. Не бойся». И мерзкая усмешка смайлика подмигнула мне с экранчика.
Смешно ему, а мне-то как смешно, обхохочешься. Уже месяц не мог мне деньги отдать.
Краткость сестра  таланта, - невольно подумалось мне. Ну что же, значит, надо дотерпеть до вечера, а там целый месяцок можно уже ни о чём ни думать, если, конечно, с умом потратить деньги. Впрочем, долгов было не так уж и много.
С Дроном можно было иметь дело, но, желательно пореже. И не, потому что он необязательный или чем-то неприятный человек, как раз наоборот. И кстати, всегда платил неплохо. Просто за эти деньги он и требовал полного и безоговорочного подчинения его приказам. Обычно я сопровождал его грузовые фуры, от границы на базу или, наоборот, до российской таможни. За бугор я не ездил, загранпаспорт не делал из принципа, так как считаю, что и в нашей стране есть куда поехать, и нечего кормить буржуинов своими кровно заработанными рубликами. Последняя поездка была спокойной, если не считать небольшой аварии, в которую попала третья фура. Выезжая с кемпинга, водитель снёс ворота, вернее немного поцарапал створку, но хозяин поднял такой крик, что было легче заплатить, чем объясняться и вызывать милицию. Тем более здесь уже была территория другой области, а значит, и законы там были свои, и им надо было подчиняться. Это правило знают все дальнобойщики. Так что я вовремя остановился и не стал возникать,  а то бы этот конфликт мог бы лихо перерасти в полноценную войну местного масштаба, и кто бы от этого выиграл ещё большой вопрос. Проще и дешевле было откупиться, тем более водителей колёса кормят, а их простой это дыра в бюджете фирмы, и соответственно, в семейном. Поэтому  на большой гонорар я не надеялся. Ну, может, сверху что-нибудь накинет, за задержку. Такие слабости за Дроном иногда водились.
Тревога сразу же улеглась, и настроение снова стало безоблачным, как летнее небо. Надо было срочно решать, куда пойти, и как провести эти нетерпеливые часы, ведь известно, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Поэтому я решительно двинулся к центру, может, кого из знакомых встречу, глядишь, и пивком угостят, а за разговором и время пролетит незаметно. Я мельком подумал, что была середина недели, а значит надеяться на такие приятные встречи неразумно, но всё равно несмешно зашагал по тротуару, стараясь держаться в тени тополей, солнце начинало набирать силу.
Видимо, в тот момент, судьбе надоело смотреть, как я живу, болтаясь подобно пресловутой розе в проруби, и она взяла меня за руку. Потому что, повинуясь какому-то бессознательному импульсу, я перешёл дорогу, ловко увернувшись от едущего джипа, он мне вдогонку рассержено рявкнул клаксоном, но я только весело помахал ему рукой, мельком полюбовался на своё отражение в затемнённых, мрачных окнах этой суровой машины, и продолжал идти в сторону центра. Ходить по пешеходному переходу, когда скорость автомобилей уже сравнялась со скоростью ленивой черепахи, я считал неправильным. А уж часа через два, когда пробки будут одним сплошным тромбом в дорожных артериях города, вот тогда пешеходам раздолье, ведь можно будет смело переходить проезжую часть в любых направлениях, хоть по диагонали. Можно даже поулыбаться водителям, сочувствуя их терпению, взять, так сказать, реванш за их вечернюю суматошную езду. Вот именно в это время и надо соблюдать, хоть иногда, правила дорожного движения. Я понимал, что поступаю неправильно, но ничего не мог с собой поделать. И даже зрелище сбитых пешеходов ненадолго заставляло идти на зелёный свет или пересекать проезжую часть по «зебре».
Вот два непримиримых класса, которые породила технократическая цивилизация: автомобилисты и пешеходы. И их антагонизм в последнее время достиг своего апогея. Во всяком случае, милицейские сводки так и пестрят последствиями этой необъявленной войны.
С этими мыслями я вышел на центральную улицу нашего города, которая носила, естественно когда-то, имя Ленина, в лихие девяностые ей вернули исконное имя, Миллионная. Впрочем, она оправдывала своё название, банков здесь было больше чем тараканов на помойке, я уж не говорю про бесчисленное число контор, которые зачем-то стали называть на заграничный манер – офисы. В этот момент судьба, видимо видя мою непроходимую тупость, решила ещё раз напомнить о себе. Потому что вдруг впереди я увидел очень хорошо знакомую фигуру, вылезающую из дорогого нутра иномарки. Блеск от витрин помешал точнее рассмотреть, кто это, но я нутром почувствовал, что с этим человеком я сегодня точно не хочу встречаться. Впрочем, как и в другие дни. Слишком уж неприятные воспоминания были связаны с этим бизнесменом. Когда-то мне пришлось поработать на него, но его жадность просто не знала границ. Именно в тот момент, когда я получал расчёт, у меня родился афоризм, что деньги не портят человека, просто они показывают его сущность. И чем больше денег у человека, тем лучше видно его нутро.
Мне тут же очень захотелось куда-нибудь спрятаться от палящего солнца, посидеть в тенёчке, рядом с кондиционером, вдохнуть прохладного воздуха, и мои ноги решительно занесли верхнюю часть туловища в какой-то подъезд. Мозг в этот момент явно был занят чем-то другим, потому что лишь с удивлением констатировал сей необъяснимый факт, но всё же решил не противиться опорно-двигательному аппарату, резонно рассудив, что инициатива в гомеопатических дозах бывает полезной. 
За массивными дверями располагался полутёмный гигантский холл. Но чтобы попасть в эту вожделенную прохладу, нужно было преодолеть полосу препятствий, в виде турникета, на который я сразу наткнулся. Ну кто придумал ставить эти агрегаты сразу за дверями, хоть бы метра два дали человеку пройти. После яркого солнца, я сразу не заметил, что сбоку притулилась небольшая застеклённая будочка. На проходной сидел дедушка в чёрной форме. На спине униформы красовалась гордая надпись «секьюрити», видимо, чтоб отпугнуть возможных злоумышленников. На рукаве шеврон с каким-то неизвестным науке зверем, зато его оскал впечатлял, особенно левый кривой клык и косой взгляд желтоватых глаз. Глядя на лицо хозяина турникета, облачённого в столь грозную форму, было трудно себе представить, что этот представитель охранного племени мог хоть кого-нибудь напугать. Чисто деревенское лицо, с крестьянской хитрецой во взгляде и глубокими морщинами. Именно такие персонажи должны охранять склад или коровник в самой дальней деревне, и чтобы в руках обязательно была берданка, такая же старая и ржавая, как и её хозяин, а на плечах тяжеленный и пахнущий овчиной тулуп.
Зачем-то я остановился перед стендом со списком контор, которые населяли это старинное здание, выстроенное ещё в позапрошлом веке каким-то купцом для своей любовницы. Дедушка-охранник наблюдал за мной с плохо скрытым любопытством, ему явно было скучно, но он изо всех сил старался придать себе неприступный вид. И всё же ему было очень далеко до советских вахтёров, у которых были даже не лица, а морды, на которых аршинными буквами было написано «Велено не пущать!».
Равнодушно скользя глазами по списку, я отдышался в прохладе фойе, и вдруг, прямо в мозг, стрельнуло названием – «Фирма «Скороход». После всех этих заграничных названий, непонятых слов, но с обязательным добавлением слова «плюс» это название вызвало неподдельный интерес. Стразу же вспомнились детские сказки и мультфильмы, и почему-то очень захотелось узнать, чем они занимаются.
- Наверное, там выдают сапоги-скороходы, - улыбнулся я про себя. – Мне бы такая обувка совсем не помешала.
От весёлых мыслей меня отвлёк дедушка:
- Тебе куда, сынку?
- В «Скороход», - совершенно не задумываясь о последствиях, ответил я.
В какой-то момент мне показалось, что дед неодобрительно посмотрел на меня, но, почему-то, ничего не сказал. А впрочем, в полусумраке холла, особенно после палящего солнца играющего в зеркальных окнах, немудрено было и ошибиться.
- Тебе назначено?
- Нет.
- Так позвони туда, они тебе пропуск выпишут.
- А без этого нельзя?
- Никак нет. Видишь, какие охфисы тут сидят. У нас всё очень сурьёзно.
Он так и сказал «охфисы тут сидят». Я чуть не рассмеялся, но постарался сохранить серьёзное выражение:
- Но это же долго, а я очень спешу.
- Ничем не могу помочь, сынку.
- Ну, хорошо, а где тут выписывают пропуска?
- За углом, во дворе. Там ещё табличка есть, так что не ошибёшься.
Я тяжело вздохнул, выходить на улицу не хотелось. Но вахтёр неожиданно сжалился надо мной, видимо день был всё-таки мой, и предложил:
- Давай я сам позвоню им, чтоб кто-нибудь спустился, тогда пропуск не нужен.
- Большое человеческое спасибо, отец. – С неподдельным чувством сказал я.
Пока он набирал номер, я успел заметить, что телефон был ему под стать, из чёрной тяжёлой пластмассы, с диском, на котором были напечатаны не только цифры, но и буквы, про такие раритеты с лёгкой тоской и уважением говорят: «Сейчас такие не делают. Вот умели же раньше вещи на века мастерить». Потом поймал себя на мысли, а что, собственно говоря, я там потерял, в этом «Скороходе», что скажу, когда туда попаду. Но тут же успокоил себя:
- А была, не была, что-нибудь придумаю. В конце концов, я безработный, вот и повод пообщаться. Всё равно на улицу выходить пока неохота. И спешить мне до вечера некуда.
Наконец переговоры были закончены, и дед нажал кнопку, выключая тормоз турникета.
- Проходи, тебя ждут. Кабинет нумер триста двадцать четыре. Вон лифты стоят, видишь? Так тебе на третий этаж, а там налево. Удачи тебе, сынку.
И снова как-то загадочно посмотрел на меня. Я ещё раз не придал этому никакого значения, и смело пошёл навстречу судьбе. Правда, в тот момент, я об этом ещё даже не догадывался. Шикарный лифт мягко и бесшумно вознёс меня на третий этаж. Но всё же какой-то момент меня смутно беспокоил, что-то здесь было неправильным. И только уже стоя перед стандартной офисной дверью с табличкой «Фирма «Скороход», я поймал за хвостик постоянно ускользающую мысль - всё же недаром меня учили мыслить и обращать внимания  на мелочи, учителя были очень хорошими. Впрочем, и некие события из прошлой жизни заставляли тогда не пропускать уроки, а внимать своим наставникам. А ведь охранник у меня не спросил фамилии, а про документы даже не заикнулся. Ничего себе охрана, а с виду, несмотря ни на что, всё очень солидно. Какая-то нестыковочка, господа, получается. Я пожал плечами, впрочем, бывает, деду-то уже, небось, скоро сто лет стукнет. Во всяком случае, возмущаться по этому поводу никто не собирался.
Я постучал и просунул голову в дверь.
- Можно?
Тётка, лет пятидесяти, сидела у окна и что-то быстро печатала на компьютере. Оторвавшись от занятия, она окинула меня быстрым, но внимательным взглядом:
- А если нельзя?
Я немного опешил от такой тёплой встречи, почему-то мне в лифте показалось, что меня здесь встретят радушно. Но тут же решил отшутиться:
- А что нельзя?
Тётка оказалась не промах, и сразу задала встречный ответ:
- А что можно?
- Войти.
- Трудно ответить на этот вопрос.
- Почему?
- Так вы уже здесь.
- Только наполовину, - возразил я. – Видите, только одна голова и немного плечей.
- Вижу, - согласилась она, - вот и думаю, куда вы входите, сюда или в коридор?
- К вам, - улыбнулся я.
С этими словами я всё-таки прошёл в приёмную.
- Это вы звонили с проходной? - Уточнила тётка.
- Нет, - честно признался я.
Вот тут я с удовлетворением отметил, что она пришла в лёгкое замешательство и невольно посмотрела на телефон. Выдержав короткую паузу, я с ухмылкой добавил:
- Охранник звонил, а я просто стоял рядом.
- Понятно. Присаживайтесь. Чем могу быть полезна?
Вот на этот вопрос, я ответа не знал. Поэтому просто посмотрел в окно, любуясь тополями и ярко-синим небом. Тётка терпеливо ждала, а я собирал в кучу все мысли, которые беспорядочно роились у меня в голове. Как-то сегодня с мышлением у меня было совсем плохо. Из лёгкого транса нас вывел голос из селектора:
- Настасья Анатольевна, там кто-то пришёл?
Тётка встрепенулась и наклонилась к динамику:
- Да, Пётр Сергеевич.
- Пускай проходит.
Вот этого я совсем не ожидал. Где это видано, чтобы начальник, пускай он даже самого мелкого пошиба, так легко приглашал к себе в кабинет, к тому же ещё совсем  незнакомого человека. Наверное, у него совсем нет работы, вот и мается бедолага от безделья.
Я поднялся и неуверенно двинулся к коричневой двери, оглянулся на секретаршу, но она уже снова что-то печатала, наманикюренные пальчики так и порхали над клавиатурой. Вздохнув, открыл дверь и вошёл в кабинет начальника.
- Прошу вас, входите.
Пётр Сергеевич встал из-за стола и протянул мне руку, она оказалась на удивление крепкой, сухой и тёплой. «Наверное, спортом занимается, - мельком подумал я, сжимая его ладонь».
- Ну-с, с чем пожаловали, молодой человек?
- Долго рассказывать, - уклончиво ответил я. О том, что мне просто-напросто захотелось посидеть в прохладном уютном месте и убить время до вечера, естественно говорить не хотелось.
- А я и не тороплюсь. – Он побарабанил пальцами по столешнице. – Вы, я так думаю, ищите работу?
- Ну, в какой-то мере.
- Прекрасно. Вы попали туда, куда нужно.
Он продолжал внимательно разглядывать меня, словно что-то обдумывая, решая важную задачу. Мы помолчали. Внезапно он сказал:
- Меня зовут Пётр Сергеевич Ефименко.
- Да, я прочитал на табличке. А имя и отчество сказала ваша весьма  любезная секретарша.
- Очень хорошо.
- Что хорошо? – Я снова включил дурака. – То, что умею читать? Так я ещё могу и писать, и даже умножать в столбик. А вообще в школе, особенно в старших классах, мне нравилось только делить и отнимать. Особенно у младших классов. Или что у вас хорошая секретарша?
Пётр Сергеевич широко улыбнулся. У него была замечательная улыбка, доброго, открытого человека, вот только глаза подводили, слишком уж внимательные:
- Делить и отнимать в наше время умеют многие. А про свою помощницу я и без вас знаю, я без неё как без рук.
- Это точно.
- Что точно? – улыбнулся мой визави.
- Про математику, а про что ещё?
Пётр Сергеевич помолчал, но глаз с меня не спускал, вроде как что-то взвешивая и обдумывая.
- А всё же хотелось бы спросить, молодой человек, как вас зовут.
- Меня не зовут, я сам прихожу. – Снова попытался пошутить, но улыбки уже не дождался, значит, пришло время переходить к делу. – Игорь Климов.
- А вашего батюшку как именовали?
- Михаилом.
- Значит, Игорь Михайлович, вы ищите работу.
Это прозвучало уже как утверждение, а не вопрос. Но я не собирался так просто сдаваться, беседа всё больше и больше меня увлекала. Я задумчиво протянул:
- Ну, как вам сказать…
Пётр Сергеевич ещё раз внимательно посмотрел на меня, потом придвинул клавиатуру и с приличной скоростью начал что-то писать. Что он там строчил, мне не было видно, но показалось, что он набрал моё имя. Жаль, клавиатура была незнакомой, и поэтому на слух определить, что он печатал, было сложно, а ладони и пальцы скрывала столешница. Пока я размышлял, директор «Скорохода» удовлетворённо откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы перед собой, довольная улыбка блуждала по его лицу. Он нажал кнопку селектора и негромко попросил:
- Настёна, свари нам, пожалуйста, кофе.
И снова прильнул к монитору, то, вводя какой-то текст, то, елозя мышкой по столу. Так продолжалось минут десять. Я смотрел в окна, и не мог понять, что меня так раздражает в них. Вроде сквозь жалюзи бежевого цвета солнце не так ярко светило, но что-то и здесь было не так. Я сосредоточился, отбросил мысли и взглянул на окна по-другому. И тут сообразил. Ну, конечно же, как я сразу не заметил, на одном окне жалюзи были вертикальными, а на другом горизонтальными. Странно. Вообще вся эта конторка, при ближайшем рассмотрении была, мягко говоря, странноватой. И ещё одна особенность, которая не так бросалась в глаза, но, тем не менее, заставляла задуматься, жалюзи были пуленепробиваемыми. Обычный посетитель этого бы не заметил, потому что сделаны они были выше всяческих похвал. Я откинулся на спинку стула, и, из-под полуопущенных век, ещё раз внимательно осмотрел кабинет. Создавалось стойкое впечатление, что люди здесь появились недавно, и, было очень похоже, что не собирались останавливаться тут надолго. Какая-то не ухоженность, небрежность в интерьере, лёгкая пыль в шкафах, и даже на диване, который стоял между окон. Только стол начальника был таким, каким ему и положено быть у офисных работников. Хотя и здесь чего-то не хватало, чего-то очень важного и необходимого для любого канцелярского стола. И снова удивился, когда сообразил, что у Петра Сергеевича нет даже элементарной подставки для ручек и карандашей. А ведь по этим незаметным аксессуарам можно смело определить статус хозяина кабинета. Да и вообще удобно, когда пишущие предметы находятся в одном месте, а не болтаются по всей предоставленной им поверхности.
У меня появилось несколько вопросов, и пока я обдумывал, как их задать, вошла тётка из приёмной, которую начальник фамильярно называл Настёной, запах кофе сразу же отвлёк меня от дум, и напомнил, что я уже очень давно не пил настоящего, сваренного кофе. Пётр Сергеевич тоже оторвался от созерцания монитора. Секретарша поставила поднос и также тихо удалилась к себе.
- Итак, на чём мы остановились?
Я, не торопясь, взял чашечку и вдохнул аромат. Божественно. Сегодня же себе сварю такой же, дал я себе мысленное обещание.
- Что кто-то ищет себе работу. Но вы, наверное, ошиблись. Я не ищу себе работу, обычно она меня сама находит. А сюда зашёл, в общем-то, случайно, солнце напекло голову, вот и решил где-нибудь остыть, а заодно и кофейком угоститься.
Я сделал честные глаза и посмотрел на местного начальника. От такой наглости у него даже кофейная чашечка замерла у губ.
- Осторожнее, Пётр Сергеевич, кофе горячий, можете обжечься.
Он поставил чашку на блюдце и с новым любопытством вновь принялся меня осматривать. Потом удовлетворённо вздохнул и всё-таки отпил свой кофе:
- Ну, что же, Игорь Михайлович, я вижу, что в вас не ошибся. И то, что пишут про вас, для меня это самые лучшие рекомендации. Хотя, честно говоря, другой бы работодатель на моём месте уже вызывал бы милицию, а ещё лучше спецназ, ведь с такими характеристиками даже в приличную тюрьму не возьмут.
- По блату везде примут. А хотелось бы полюбопытствовать, и что же такого интересного обо мне пишут? И главное, где? Вроде бы я личность не публичная.
Конечно, в интернете я наследил немало, но всё же всегда старался бывать там под ником, конспирировался как мог, менял ай-пи адреса, благо знания позволяли запутывать следы. Хотя, зная несколько по-настоящему хороших специалистов-интернетчиков, я ни мало не сомневался, что при желании всегда можно выяснить, что это за человек, который укрылся за электронным псевдонимом, и даже его паспортные данные. Но тут Пётр Сергеевич меня не только удивил, но даже сразил наповал. Для начала он перечислил, где я родился, жил и учился. Но это было не так интересно, такие вещи узнать не сложно. Зато потом, выдержав небольшую паузу как артист, и отпивая маленькими глоточками кофе, он перешёл к армии, и вот здесь у меня между лопаток пробежал холодок. Он привёл такие сведения, от которых у наших особистов волосы на голове просто дыбом бы встали, ведь это всё было сверхсекретно. А закончил он краткий обзор моей биографией последней работой на Дрона, особо отметив, что в той ситуации с воротами я поступил абсолютно правильно, так как там своя мафия, и, оказывается, мы были не первыми, кто случайно, царапал эти железные створки.
Видя моё замешательство, Пётр Сергеевич довольно усмехнулся и допил свой кофе:
- Ну что же, резюмируя всё выше сказанное, я могу сказать только одно, такие люди нам нужны.
- Зато вы мне не нужны, - резко ответил я. – Спасибо за прекрасный кофе, прохладу, но мне уже пора идти.
Я встал, перекинул сумку через плечо и двинулся к выходу. Уже взявшись за ручку, услышал, как Пётр Сергеевич тихо засмеялся, а потом попросил:
- Подождите, пожалуйста, ещё одну минуточку, ведь до встречи с Андреем Андреевичем у вас ещё целых четыре часа, если я не ошибаюсь?
Я даже не сразу сообразил кого он имеет в виду, настолько за эти годы привыкнув называть Андрюху – Дроном. Пожалуй, это был единственный человек в городе, который про меня знал очень многое. Даже слишком много, но тут уж ничего не поделаешь. Я в этот момент вдруг подумал, что, не он ли меня так красиво заложил. Но все сомнения тут же отпали, когда Пётр Сергеевич резко, практически в приказном порядке мне велел:
- Андрей Андреевич здесь ни причём, смею вас уверить. Так что вернитесь, и сядьте. Я вас пока не отпускал. Во-первых, вы сами пришли сюда, никто вас силком не тянул, а во-вторых, я старше вас, так что будьте добры, уважайте мои седины.
Я невольно посмотрел на его голову. Лысина, да, была, глобальная, на весь большой череп, даже солнечные зайчики пускала, а вот волос, даже седых, не наблюдалось. Это меня почему-то успокоило, стоя около дверей я возразил:
- Если вы так много обо мне уже знаете, то ещё раз почитайте внимательней, там умные люди написали, что я не подчиняюсь ничьим приказам, всегда действую самостоятельно. И хочу добавить, уже от себя лично, что это не раз спасало мою драгоценную жизнь.
- Ладно, ладно, успокойтесь Игорь Михайлович, - он поднял руки, как будто сдавался, - наверное, это жара так на всех действует угнетающе.
- У вас весьма прохладно. Во всех смыслах.
- Ну, зачем же так, я вас встретил весьма радушно. Разве не так? Или вам кофе не понравился?
Пришлось согласиться. И потом, меня снова взяло любопытство, что же это за фирма кроется за таким невинным названием, где начальник легко и непринуждённо узнаёт такие подробности биографии, что даже мой начальник части мог только догадываться о нашем подразделении. Видя мои сомнения и незаданные вопросы, он спокойно сообщил:
- Не волнуйтесь, всему своё время. Смею вас уверить, что дальше этого кабинета эта информация никуда не уйдёт.
Он наклонился к микрофону и сказал:
- Настёна, зайдите, пожалуйста, с бумагами.
Также бесшумно Настёна, если можно так назвать женщину немного в летах, а впрочем, мне, тридцатилетнему оболтусу, все женщины, которым перевалило за сороковник, были уже безнадёжно старыми. Она положила несколько листочков на начальственный стол, неодобрительно посмотрела на меня и тихо закрыла за собой дверь.
«Вот это воспитание», - я невольно пропел про себя  песенку из одного старого мультика.
Петр Сергеевич быстро просмотрел бумаги, что-то чиркнул ручкой и протянул их мне.
- Распишитесь, пожалуйста, вот здесь и здесь.
- Что это?
- Ваше заявление о приёме на работу.
От такого поворота событий я в очередной раз опешил, но всё же осторожно, как будто это неразорвавшаяся граната, взял в их руки, но читать не спешил.
- И всё же Пётр Сергеевич, что это за шутки? Объяснитесь, будьте добры.
- Никаких шуток, в данный момент я ищу новых сотрудников, и мне повезло. Как говориться, на ловца и зверь бежит. А все подробности, уж не обессудьте, только после подписания контракта и, самое главное, вот этого документа о неразглашении. Сами понимаете, Игорь Михайлович, тайна бизнеса и так далее. Не мне вас учить.
Я вчитался в контракт. Он был стандартным, работник обязуется, работодатель обязан и так далее, в случае чего обращаться к КЗоТу, а если и там не поможет то в суд. Ничего нового. И ни слова о будущей работе. Даже намёка. Единственный пункт, который выбивался из привычных рамок, это о том, что работник обязан строго следовать инструкциям, выдаваемых ему в каждом конкретном случае. Этот пункт на меня подействовал как красная тряпка на быка.
- А если вы прикажете выброситься из окна, или застрелить какого-нибудь президента? Как мне тогда быть?
- Смею вас уверить, никакого криминала. Я за этим лично строго слежу. Всё должно быть в рамках действующего законодательства нашего государства.
- Но ведь бывают непредвиденные случаи.
- Бывают. – Он был вынужден согласиться. – Но редко. Конечно, всё инструкциями не предусмотришь, но всё же придерживаться их надо, и тогда таких случаев не будет. Ну, во всяком случае их вероятность будет стремится к нулю. Ведь вы сами отлично знаете, что, в основном, именно из-за нарушений элементарных правил, происходят все эти непредвиденные случайности и неприятности. В конце концов, вы всегда можете со мной связаться, и мы тогда решим, как нам быть. А сейчас о таких мелочах лучше не задумываться.
- Ничего себе элементарные мелочи.
- Я вас хорошо понимаю. Для такого вольного стрелка, так сказать, как вы, подчиняться, причём беспрекословно, достаточно тяжело, но зато мы и платим неплохо.
Этот аргумент меня почти удовлетворил:
- Вот только, уважаемый Пётр Сергеевич, я здесь не вижу суммы, которая бы меня окончательно успокоила.
Он усмехнулся:
- Вы невнимательно прочитали этот документ. Видите, здесь указано, что работник не обязан каждый день ходить на работу, а привлекается для выполнения особых поручений по мере надобности. Но зато без выходных и перерывов на обед, то есть вплоть до полного выполнения задания.
- То есть я могу полгода сидеть и ждать, пока меня куда-то и зачем-то привлекут?
- Такого ещё не было. Работы хватает. Вы даже не представляете себе, как наша служба востребована среди определённого контингента лиц. Поэтому мы и расширяемся. Ну а если такое случиться, то, что же, всю ответственность я беру на себя.
- Что-то плохо верится. Обычно начальнички отмазываются, как могут. А крайним остаётся исполнитель.
- Если вы будете скрупулёзно выполнять мои приказания, то ничего подобного не случиться.
- В этом мире нельзя ни за что поручиться, уважаемый Пётр Сергеевич, поверьте, я уж точно это знаю.
- Не сомневаюсь. Но у нас такая работа, что приходиться отвечать, так сказать за себя, и да того парня. – Тут он снова лучезарно улыбнулся. Потом он нахмурился, как бы подчёркивая свои слова, продолжил, - но главное, помните, беспрекословное подчинение моим приказам, это залог успеха. И как, вы понимаете, вашей жизни. Да, да, уважаемый Игорь Михайлович, здесь мы не в бирюльки играем. Работа связана с определённой опасностью для вашего здоровья, и даже жизни, вот за это мы и платим.
- Уф, напугали ёжика голой пяткой. Главное чтоб не зоной, то есть лишением свободы.
- Это исключено.
- Что-то по вашим глазам я слабо в это верю.
- Придётся поверить. И, кстати, это ещё раз напоминание, что все мои приказы должны выполняться, а не обсуждаться.
- Хорошо, я понял. Только у меня смутное подозрение, что в случае чего, моё накачанное тельце не поедет в места не столь отдалённые, а достанется земляным червячкам. И никто даже не узнает, где могилка моя. – Последние слова я пропел. А потом деловито добавил, видя, как взгляд моего потенциального работодателя потемнел, и налился угрозой. - Так в чём же моя работа будет заключаться?
- Так вы молодой человек, всё же подпишите до конца все документы, а для начала, я бы очень рекомендовал, всё основательно и вдумчиво прочитать, чтобы потом не было разногласий и никому не нужных споров.
- А дома можно, в спокойной обстановке? Я бы ещё со знакомым юристом проконсультировался. Так, на всякий случай.
Пётр Сергеевич мельком взглянул в экран компьютера, что набрал на клавиатуре, потом подвигал мышкой:
- Нет. Юрий Юрьевич Полозков вам здесь не поможет. Он юрисконсульт другого направления. Хотя, конечно, совет может и дать. Мужик он умный и много знающий. Так что выбирайте, сейчас или никогда.
Вот здесь он сказал, как отрезал, я сразу понял, что шутки подходят к концу, если уже не закончились. Надо было срочно выбирать из двух зол наиболее выгодное.
Пётр Сергеевич поставил меня в безвыходное положение. Как потом выяснилось, делал он это с удовольствием и с выдумкой. Так что с одной стороны, конечно, хотелось бы и оказаться от этого прохладного кабинета где-нибудь в районе ближайшей пивной, а с другой – страшный порок любопытства, и возможность стяжательства, толкали на плохо продуманный, и даже опрометчивый, поступок, который со временем мог вылиться в непредсказуемые и хреновые последствия. Но моё упрямство не сдавалось:
- Вот только не надо мне угрожать.
- Никаких угроз, просто предупреждение. Вы это не хуже меня знаете.
Я это знал. Просто отлично знал, как выглядят подобные предупреждения, поэтому снова задумался, и хорошо задумался. В какой-то момент, я по привычке проклял свою судьбу, которая закинула меня в этот кабинет с неправильными жалюзями, а потом расслабился, как когда-то учили, и раскинул мозгами. Мозги сразу же заработали как вычислительная машинка, никаких эмоций, только самое важное и жизненно необходимое. Моментально вычленив главные проблемы, я тут же сформулировал и темы:
- Если тюрьмой не пахнет, то я согласен.
- Странно, что вы так боитесь потерять свободу.
- Ничего странного. Вы сами читали мои дела. К тому же у меня клаустрофобия и, главное, я там никого не знаю. И знакомиться не хочу.
- Ах, да, простите. Как-то у меня никаких ассоциаций по этому поводу не возникло. Ну, теперь мне всё понятно. А что вас ещё беспокоит?
- Деньги.
- А жизнь?
- А что жизнь? За себя я могу постоять. Было бы из-за чего рисковать. Ведь, как я понял, работа связана с определённым риском.
- Хм. Ну да, риск определённый есть.
Вот тут я ухмыльнулся:
- Так ведь ответственность за риск вы берёте на себя. Сами же говорили, что отмажете, в случае чего.
- Отмажу, как вы говорите, хоть мне и не нравиться это слово, но при одном условии.
- Ага, знаю, если буду строго следовать вашим инструкциям. – Я постарался воспроизвести его интонацию, но артист из меня всегда был никудышный, поэтому вышло некрасиво. Но Пётр Сергеевич сделал вид, что не заметил моей оплошности.
- Вот именно.
- А если они ошибочны?
- Опять двадцать пять, молодой человек, не надоело толочь воду в ступе?
- То есть,  вы абсолютно уверены в свой безгрешности? Может с вас пора икону написать?
- Нет, не уверен. И никто не может быть уверен. Но точно знаю одно, если вы нарушите мои инструкции, то ни о какой моей поддержке даже не мечтайте. Выкручивайтесь сами, как сможете.
- Вот как. А если я расскажу всё, кому следует, вернее, в вашем случае, не следует?
- А это бесполезно, молодой человек. Не вы первый. Так что не советую.
Мы замолчали. Я решил выдержать паузу до победного конца, и потому снова начал смотреть в окно, вернее на жалюзи. Но Пётр Сергеевич оказался мудрее. Он поступил просто, снова нажав на кнопку селектора:
- Настёна, пожалуйста, принесите нам ещё кофе.
А потом уткнулся в монитор. Пауза затягивалась, пока не пришла Настёна. Запах кофе снова заполнил кабинет. Но я уже не давал себе слова, что заварю вечерком себе этот божественный напиток, мысли были заняты другим. Соглашаться, или не соглашаться. Мои непростые размышления человека привыкшего к полной воле, прервал довольно скрипучий голос Петра Сергеевича, видимо, ему порядком надоело наше рандеву и затянувшееся молчание:
- Итак, молодой человек, вы согласны?
- А если я откажусь? Вы что, меня убьёте?
- Глупость. – Он даже фыркнул. – Какая ерунда лезет в вашу умную голову. Чем вы можете мне угрожать? Ничего доказать вы не сможете. Впрочем, и знать вы ничего не знаете. Зато я знаю про вас многое. – Он кивнул на монитор. – Так что я в последний раз спрашиваю, вы будете подписывать документы, или мы распрощаемся. Но уже раз и навсегда.
Вопрос, что называется, поставлен был ребром. Я был не готов вот так резко и категорично ответить на него.
- А до завтра можно подумать?
- Нет.
- Ну, хорошо, тогда согласен.
Я подтянул к себе бумаги и снова вчитался в текст, потом решительно вздохнул и поставил на каждой странице свою подпись. Но пока не торопился их отдавать, видя, как нетерпеливо сверкнули глаза Петра Сергеевича. Меня по-прежнему глодали сомнения. И хотелось ещё помурыжить его, так сказать, мелко отомстить.
- У меня только два вопроса, Пётр Сергеевич.
- Какие? – Он протянул руки за документами, но я их пододвинул к себе. – Как вы понимаете, Игорь Михайлович, пока я не держу в руках этот контракт, ничего подробно рассказывать не буду. Впрочем, и не подробно тоже. Так что не обессудьте.
Я задумчиво побарабанил пальцами по столу. Никаких стоящих мыслей в голову не приходило. И потому решительно подвинул бумаги к будущему начальнику, здраво рассудив, что ничего я не теряю. Пётр Сергеевич взял листы и внимательно просмотрел их. Хотя что нового он там мог прочитать, для меня было непонятно. Потом он аккуратно положил их в непрозрачную пластиковую папочку и положил сверху руки, как бы охраняя документы. Задумчиво посмотрел на меня и сказал:
- Ну-с, задавай свои вопросы.
Вот этот момент меня покоробил, переход с «вы» на «ты» был слишком резок. Поэтому я решил сходу расставить акценты:
- На брудершафт мы с вами не пили.
Он снова хмыкнул, и что-то пробормотал себе под нос.
- Извините, я не понял, что вы сказали.
- Ничего. Но характерец у тебя, извините, у вас, ещё тот.
- Какой есть. По ходу событий вы уже отлично узнали, какой я человек, так что придётся смириться.
- Придётся. Но вы хотели задать какие-то вопросы?
Я снова задумался, что бы у него такое ещё спросить, чтобы лысина вспотела.
- Во-первых, что я должен буду делать? Желательно конкретно.
- Ну, это не сложный вопрос.
- А всё же.
- Доставлять некую корреспонденцию или небольшие посылочки до определённых адресов. И хочу сразу предупредить всевозможные вопросы, груз надо доставлять точно в срок, и точно до нужного адресата. Никакие другие варианты не рассматриваются. За это нам и платят. Хочу особо уточнить, мы не почта, где всё зависит от многих факторов. У нас же всё точно, как в аптеке. И даже точнее, ведь и там могут замутить в своих мензурках, чёрт знает чего.  И это главное наше отличие от подобных контор. У нас никаких ошибок и отсебятины. Так как у вас нет загранпаспорта, вы пока будете работать только на территории России. Надеюсь это понятно?
- Да, ясно. И ещё один вопрос.
- Пожалуйста.
Он удивлённо посмотрел на меня. А я задумался, чтобы такое ещё спросить, хотя многое становилось понятным, но всё же не до конца, что-то меня тревожило, какая-то недосказанность. Потом всё же сообразил:
- А почему ваша контора, вернее уже наша, находится не в Москве или в Питере, ведь там таких желающих валом, а здесь, в провинции подобных отправителей, наверное, днём с огнём не найдёшь.
Вот здесь я увидел, что значит выражение, у человека челюсть отвисла. Пётр Сергеевич долго думал, прежде чем ответить, даже за компьютерную мышку схватился, повозил ей туда-сюда по столу, потом достал из кармана авторучку и покрутил в пальцах. Наконец медленно, словно размышляя сам с собой, ответил:
- Хороший вопрос, Игорь Михайлович. Почему-то до вас, его никто не задавал. Вот что значит подготовка.
- Не отвлекайтесь, пожалуйста. Моя подготовка никого не касается. Может это мои друзья хакеры занесли меня в базы данных всяких спецслужб. Решили подшутить на первое апреля.
- Ну, сейчас далеко не апрель, и слишком уж крутым должен быть твой хакер, чтоб залезть в эти базы. А вот за такой конкретный вопрос, и мой ответ будет дельным и предельно честным. Дело в том, Игорь Михайлович, что здесь, в этом тихом и провинциальном городке, гораздо легче отслеживать нежелательное и чужое внимание. Дело в том, что мы же встречаемся с заказчиками не здесь, а, так сказать, на нейтральной территории, но всё равно они могут с лёгкостью вычислить нашу базу. Ведь вы тоже заметили, что этот офис лишь временное пристанище, нам часто приходится переезжать, поэтому всегда стараемся оставлять как можно меньше следов нашего пребывания. А вот в большом городе, как это ни странно, очень сложно уловить чуждое внимание к своей скромной персоне, а вот в подобных городках любой интерес виден сразу. Тем более навязчивый и нездоровый. Надеюсь, я ответил на ваш вопрос.
- Да. Согласен, в нашем городке все и всё как на ладони, никуда не спрячешься. Как говорится, хочешь спрятать, положи на видном месте. Вопросов у меня пока больше нет. Спасибо за откровенность. Ну что же, теперь я могу быть свободен? В случае чего вы меня найдёте без проблем, - и тут же не удержался от ехидного замечания. – Надеюсь, мой номер телефона у вас есть.
- Вы удивитесь, но даже городской уже здесь. – Он постучал по клавиатуре. – Хотя он и отключен за хроническую неуплату.
Пришлось эту шпильку проглотить, так как возразить мне было нечего. Когда я в очередной раз взялся за дверную ручку, Петр Сергеевич, меня снова остановил:
- А как же ещё один вопрос, так сказать, самый основополагающий?
Я с удивлением посмотрел на него.
- Ведь как я понимаю, у вас сейчас временные финансовые трудности?
- Есть маленько.
- Так почему не попросили аванс, или гордость не позволяет?
- В голодном состоянии моё чувство гордости обычно беспробудно спит. Как любил говаривать один из мушкетёров, кто спит тот ест.
- Ну, так что?
- Кто же будет отказываться от столь любезного предложения.
Пётр Сергеевич достал из стола небольшую папку, вынул из неё несколько зелёных бумажек. А потом с ехидцей произнёс:
- Надеюсь, до вашей встречи с Андреем Андреевичем вам хватит. Ведь на улице столько соблазнов для столь молодого человека, что, наверное, трудно удержаться.
- Вы удивитесь, но эти соблазны, о которых вы столь соблазнительно намекнули, меня пало касаются. Знаете, наверное, я вырос из этого возраста.
- Ну, ну, - усмехнулся этот змей искуситель. – Подобные бумажки с неотвратимой и с бешенной скоростью приближают человека к грехопадению.
- Если это случится, значит, вы и виноваты.
- Это ещё почему? - Несколько опешил Пётр Сергеевич. – Нечего валить с больной головы на здоровую.
- Значит, Пётр Сергеевич, вы меня сглазили. И, следовательно, мне нужны будут дополнительные средства на чистку ауры и чакр. – Торжественно и чуть трагически заявил я, закатив глаза к потолку.
Кстати, я там заметил ловко спрятанную на шкафу видеокамеру. Впрочем, это меня уже не расстроило, я бы скорей удивился, если б подобной аппаратуры в кабинете не было.
Прочем, этой суммы мне бы хватило на пару недель развесёлой жизни, так что моё настроение стало абсолютно безоблачным, когда я распрощался с Настённой, весело помахав ей рукой, и спускался по лестнице. Весело подмигнув вахтёру, на этот раз он уткнулся в газету, и только мельком посмотрел на меня, я вышел на проспект, залитый солнцем. Впереди было ещё около двух часов, так что я решил всё же дойти до центра, тем более хоть и с тоненькой пачкой долларов, я всё же чувствовал себя уверенным.
Мельком подумал, что всё же было бы совсем неплохо связаться с Полозковым, юрист он очень хороший, и главное, всех и вся в этом городе знает как облупленных, так что об этой хитрой конторке должен был хоть краем уха, да слышать. Но потом вспомнил, что сейчас он очень занятой человек, после последнего мирового кризиса Полозков очень хорошо поднялся наверх, стал консультировать практически всех местных финансовых воротил, так что к нему так просто не попадёшь. По городу ходили какие-то странные слухи, что после автоаварии у него открылся дар предвидения. Но насколько я знал, Полозков был просто очень умным человеком, как говорят – прозорливым. К тому же прагматичным до мозга костей. Хотя кое-что всё же было, но не романтическая авария на дороге, а обыкновенный и банальный многомесячный запой, который случился после развода с женой. И, видимо, пил он со вкусом, отец как-то обмолвился, что Полозков даже белую горячку заполучил, после чего резко бросил безуспешную борьбу с зелёным змием. А про аварию он сам потом распространял слухи. Хоть и относятся у нас в России довольно благожелательно к пьяницам, но всё же, серьёзные люди стараются дела с ними не вести. Мой отец ему очень помог в трудную годину его жизни, как  любил выражаться сам Полозков, и главное, смог быть впоследствии благодарным, что встречается ещё реже, чем деловые алкаши. С моим папашей они потом проворачивали какие-то мутные делишки. Впрочем, как любил говаривать сам Полозков, что вчера было мутным, сегодня стало законным, а каким будет завтра,  надесь не доживу.
Но какие бы у нас не были прекрасные отношения, ко мне он относился почти как к собственному сыну, но пользоваться своим положением мне было неудобно. Поэтому решил, что, пусть будет то, что будет. Поудобнее перекинув сумку через плечо, я со злорадным удовольствием посмотрел на проспект. Машины не двигались, покорно подставив свои импортные лакированные тела нашему солнцу, так что пробка была в самом разгаре.
Один мой приятель, приехав ко мне в гости из своей деревни, увидев это зрелище, воскликнул:
- Выставка достижений импортного автомобилестроения! Нет, не хочу я здесь жить и задыхаться в этих трмбах. То ли дело у нас, в деревне, воля, горизонт видно, воздух чистый, как родниковая вода, полное спокойствие, а стрессы только по телевизору.
Он ещё долго расхваливал прелести деревенской жизни. В принципе, я был с ним согласен, но в деревню, по своим соображениям, не торопился, хотя он неоднократно и настойчиво звал. Мне нравилось в городе, пускай здесь тесно, от экологии одно название осталось, и люди были не в пример злее, чем деревенские. Наверное, я просто привык. Хотя сам родился в деревне.
Поглощённый этими мыслями, неторопливым шагом обгоняя пробку, я незаметно дошёл до центральной площади. И тут снова тренькнул мобильник, уже ничему не удивляясь, увидел, что кто-то пополнил мой счёт. Хотя кто этот «кто-то», мне было ясно. Видимо контора всё же серьёзная, раз там заинтересованы, чтобы их сотрудники всегда были на связи.
Встреча с Дроном прошла на высшем уровне. По своей привычке он не извинялся, а просто отдав деньги, сказал: «Пошли». И мы пошли. Зная его характер, я ни о чём не спрашивал, ну трудно человеку просто сказать «извини», зато он всегда свой долг отдавал добрыми делами. На этот раз это был поход в баню. В жаркий вечер горячая парная была делом совершенно излишним, но не хотелось обижать товарища, к тому же нам было о чём поговорить, меня так и подмывало рассказать о своей новой работе, вернее узнать побольше о «Скороходе». Но мой товарищ об этой фимре ничего не смог сказать, хотя и пообещал узнать хоть что-нибудь. Горячий пар и бар с холодными, но горячительными напитками быстро сделали своё чёрное дело, захотелось общения, и вскоре в бане было полно народу, пришли его какие-то приятели, подтянулись, естественно, и девочки. Одним словом, вечер прошёл прекрасно. Зато утро встретило неласково, хоть голова и не болела, но внутри было мерзкое чувство какой-то вины, хотя я отлично знал, что ничего такого вчера не сотворил, наоборот сидел тихо и прилично и на призывные томные взоры девочек не отвечал. Даже отказался от разлчиных видов массажа. Мысли в тот момент вихрем вертелись в голове, и не давали сосредоточиться на окружающем вертепе. Я пытался их разложить по полочкам, чтобы понять, куда я попал, и что мне делать с этим «Скороходом» В общем, обычные вопросы русского человека «что делать?» и «кто виноват?», так что на разгулявшийся народ смотрел равнодушно. Поэтому, в самый разгар, незаметно ускользнул домой.
Утром, лёжа на диване, я был в полной уверенности, что всё помню, какого же было моё неподдельное удивление, когда в холодильнике обнаружилось пиво и куча продуктов. Совершенно не помнил, чтоб заходил в магазин.
-  Давненько со мной такого не случалось, - пробормотал я сам себе. –Надо снова завязывать. Одно радует, что ничего не болит, и такие встречи с Дроном происходят редко.
Посмотрев на коробку элитного кофе, я вспомнил, как давал себе обещание сварить себе утром, или даже вечером, этого элегантного напитка, значит, мозги всё же работали, когда из такси зашёл в ближайший ночной магазин, благо их снова расплодилось по всему городу, как бомжей после реформ, мировой кризис всё-таки тогда хорошо ударил по местной торговле. Покрутив кофейную пачку и с трудом почитав иностранные слова, скорее догадываясь о смысле написанного, чем переводя, я неуверенно поставил её на стол и, борясь сам с собой, давая многочисленные обещания, каясь и кляня свою слабую волю почём зря, достал из зхолодильника пиво. Не торопясь налил в стакан и тут же жадно выпил, даже не дожидаясь, пока отстоится пена. Тут же налил по новой и, со словами:
- Требуйте долива после отстоя, - во всяком случае так было написано на одном ларьке торгующем пивом в разлив, не торопясь закурил.
Пока жёлтоватая пена оседала по стенкам пивного стакана, я снова мыслями вернулся к своей новой работе. Судя по всему выходило, что надо идти к Полозкову, только он мог дать дельный совет.
Хитро улыбнувшись пустой бутылке, я сказал:
- Но не сегодня, сначала надо помочь соседу собрать гарнитур. К тому же Полозков не любит запаха перегара, наверное, он навевает грустные воспоминания.
Сосед встретил меня с распростёртыми объятиями, и сборка мебели продолжилась ударными темпами. К вечеру, несмотря на нашу борьбу на два фронта, с зелёным змием и отечественной мебелью, мы всё же победили. Восхищаясь собственной находчивостью, мы дружными усилиями закрепили последнюю дверку на шкафу, прибрали мусор и снова направились к кухне. Пришедшая жена уже ничего не могла сказать, только окинув грозным взглядом заставленный стол, она прошла в комнаты. То, что она увидела, видимо смягчило её сердце, да так, что откуда-то вытащила ещё одну бутылку, молча поставила на стол и гордо удалилась.
- А мне она сказала, что выкинула её, - только и смог удивлённо выдавить из себя мой компаньон по сборке.
Дело было уже далеко за полночь, когда я неуверенно покачиваясь, раскланялся с добрыми соседями. А дома меня ждал неприятный сюрприз. На кухонном столе лежал листок, согнутый пополам. С трудом фокусируя взгляд, я прочитал: «Заходила к тебе. Где ты шляешься? Я, между прочим, волнуюсь. Целую, мама». Я в тот момент философски подумал, что в каждой бочке мёда, обязательно должна быть хоть маленькая ложка дёгтя. Редкие встречи с матерью меня вполне устраивали, но только на нейтральной территории, но она считала своим священным долгом обязательно навестить своего блудного и непутёвого сыночка, как она почему-то была убеждена, именно у меня в доме. И обязательно провести воспитательную беседу. Так что мне всё же повезло, что в этот момент был у соседа.
Я пьяно хихикнул:
- Всё-таки надо будет провести профилактическую беседу на тему, о неприкосновенности человеческого жилья. Конституцию надо не только любить, но и соблюдать.
После этого добрёл до дивана и без сил рухнул, без трепета отдавшись ласковым волнам морфея.
Следующее утро оказалось менее радужным, всё-таки сборка мебели забирает много сил. Разбитый и не выспавшийся я сидел на кухне и задавал себе сакраментальный вопрос: «пить или не пить?». Батарея пивных банок и бутылок в холодильнике после вчерашнего сильно поредела, перебравшись в мусорное ведро, но оставшиеся круглые бока манили меня, казалось, за дверцей холодильника был слышен шёпот: «Открой меня, открой меня, и ты узришь чудо!». Но весь мой опыт просто пронзительно верещал, предупреждая: «Неправильная похмелка ведёт к длительному запою!». Шевельнулась трезвая мыслишка, что у меня сейчас новая работа, и я могу потребоваться в любой момент, о чём вчера предупреждал новоиспечённый босс. Но она была слишком вялая после вчерашнего возлияния, чтобы я к ней всерьёз прислушался. Из холодильника тут же доносились контраргументы. Спор затягивался. Как это часто бывает, в непродуктивный спор вмешалась третья сила. Мой измученный бесплотной борьбой самим с собой мозг буквально взорвал треск мобильного телефона. Он стоял на вибрации и сейчас скакал по столу, требуя к себе внимания. Нервно поёжившись, я протянул руку, но тут это исчадие инженерной выдумки заглохло, но не успел я спокойно вздохнуть и предаться дальнейшим мучениям, он снова подпрыгнул на столе. На этот раз пришла эсэмэска. Говорить я ни с кем не хотел, а вот почитать что-нибудь было можно, чтоб хоть немного отвлечься от утренних дум. Лучше бы я этого не делал. На экране высветилась требовательная надпись: «Сегодня после обеда Вас ждут в одной известной фирме. Настя».
Ну что же, зато решение принято за меня, и я решительно поставил чайник, не слушая мольбы из-за белой дверцы. Мобильник снова вздрогнул, и я обречённо прочитал следующее послание: «Мебель собрали, а то шеф волнуется? Не советую похмеляться, он не любит свежачка». Мерзкий смайлик не мог подсластить эту пилюлю. Я почувствовал себя голым, стоявшим на центральной площади. Значит всё всерьёз.
- Все мы под колпаком у Мюллера, - я усмехнулся и принялся заваривать чай. После вчерашнего, кофе было слишком чудовищным ударом по моему измученному организму.
Ровно после обеда, то есть в четырнадцать ноль, ноль я постучал в дверь и также, как вчера, просунул голову в приёмную:
- Можно?
- Можно. – Настёна, посмотрев на часы, чуть улыбнулась. – Шеф ждёт.
- Точность вежливость королей, - гордо заявил я, входя.
- Ну, по вам это не скажешь, - она скептически окинула мою немного помятую физиономию.
Видимо, все принятые мной меры для ликвидации вчерашних последствий, для многоопытного глаза были тщетными.
- Ладно, тогда принцев. – Согласился я на небольшое понижение в звании.
- Тогда уж в изгнании.
В первый раз она мне улыбнулась тепло и радушно:
- Проходи уж, принц в изгнании.
- Но я всё-таки верну моё королевство, - с пафосом сообщил я, и толкнул следующую дверь. За спиной раздалось хихиканье.
- Если другие конкуренты не помешают.
Этой фразой меня уже встретил работодатель, Пётр Сергеевич. Видимо, селекторная связь у них не выключалась, а вполне может быть, стояла где-нибудь миниатюрная видеокамера. Впрочем, этому я бы не удивился. Время всё же неспокойное, страна тоже, как бы не уверяло в обратном родимое правительство, но стоило включить телевизор и посмотреть любые новости, как появлялось стойкое чувство, что это сводки с полей боёв. Так что надо было постоянно держать ухо востро, а кто этого не понимал, тот оказывался на обочине жизни. И это в лучшем случае.
- Здравствуйте, Игорь Михайлович, а я тут всю голову себе сломал, какой же вам позывной придумать, а тут такой счастливый случай. Поэтому будете проходить у меня как Принц.
- Спасибо, рад оказанному доверию. Особенно актуально звучит – Принц В Изгнании. Всё слова с большой буквы, прошу учесть.
- Небось, фэнтези почитываете на досуге?
- Есть такая слабость.
- А вообще-то звучит слишком пошло и печально, «в изгнании». Вам не кажется, что это отдаёт какой-то низкопробной мелодрамой?
Я пожал плечами, «принц» так «принц», погоняло не хуже другого.
- Значит, на этом и остановимся, если возражений в зале нет.
Пётр Сергеевич пододвинул к себе клавиатуру и стал что-то шустро печатать. Впрочем, закончил он быстро, наверно документов с моим участием было пока немного. Он снова попросил кофе, но тут я его попросил:
- Мне бы чайку, крепкого и без сахара.
Он понятливо наклонил голову. Дождавшись, пока Настёна принесёт наш заказ, он приступил к разговору.
- Итак, вам крупно повезло. В том смысле, что не пришлось долго ждать. Не далее как сегодня утром поступил заказ. – Он внимательно посмотрел на меня, а я ждал продолжения, стараясь не выдать свои чувства. – Заказ простенький, как раз для вас, Принц. Но, не волнуйтесь, я вам дам наставника, чтобы подстраховать на всякий случай.
- Спасибо за оказанное доверие, - я попытался усмехнуться как можно саркастичнее, но получилось плохо. Первая работа всегда вызвала массу отрицательных эмоций, и первый вопрос: «Справлюсь ли я?», а потом: «На хрена мне это всё надо?» портило всё удовольствие.
- Не волнуйтесь, дел действительно не много, просто доставить портфель в соседний город, отдать человеку и вернуться домой. Сегодня вечером можете уже к своему соседу зайти. Так сказать отметить начало трудовой деятельности.
- Ну что же, надо, так надо. Где ваш портфель, я поехал.
- Не торопитесь. Сначала вы познакомитесь с наставником. Всё-таки в первый раз, надо бы подстраховаться. Вы уж не обижайтесь. И ещё получите инструкции. Без них, сами понимаете,  у нас никуда.
Пётр Сергеевич снова нажал кнопку селектора, хотя у меня возникло стойкое убеждение, что Настёна всё равно слышала наш разговор от слова до слова.
- Антон пришёл?
- Да, Пётр Сергеевич, дожидается.
- Пускай входит.
В двери появилась крупная фигура. Вернее, немного не так. Когда кабинетная дверь открылась, то весь её проём заняла фигура. На мгновение замешкавшись, видимо всё-таки двери в ширину оказались маловаты, и что бы пролезли плечи, человеку пришлось немного развернуться боком. Я удивлённо сморгнул, наверное, показалось, такого просто не бывает. Просто глюк после вчерашнего, водочные пары ещё витали в укромных уголках моей многострадальной черепной коробки, или это была странная игра освещения.
Но когда я присмотрелся, то понял, что первое мнение было правильным. Это был самый настоящий гигант. Без подделок. Таких любили описывать в своих былинах все народы мира. Правда окраску им добавляли исходя из национальных колоритов и предпочтений. Здесь же, и сейчас, около двери стоял классический русский богатырь, то есть косая сажень в плечах, русые волосы и так далее, имели место быть. В общем, в любой литературе описаний таких красавцев полным-полно. Вот только цвет глаз сначала мне не удалось разглядеть, солнцезащитные очки немного портили его традиционный вид, и придавали вид киношного злодея.
В какой-то момент мне показалось, что под ним будет прогибаться пол, но на удивление он легко и бесшумно прошёл по кабинету, подозрительно оглядел на стул, но всё же аккуратно присел на него. Потом посмотрел на Петра Сергеевича. На меня он даже мельком не взглянул, как будто меня здесь и не было.
Я поймал себя на мысли, что понимаю его. Вот припёрся конкурент, а ещё с ним надо будет нянчиться, объяснять, тратить время и гонорар за работу. Наверное, я поступил бы точно также. Хотя к новичкам у меня всегда было благосклонное расположение. Наверное, подспудно всегда понимал, что на этом месте я долгое время не проработаю, а значит делить нам нечего. И снова я буду где-то новеньким. Ну, поучу маленько уму-разуму, а дальше пускай сам выплывает. Но, к сожалению, не все такие альтруисты.
- Здравствуй, Антон. Это твой новый напарник, Игорь, позывной Принц.
Гигант наконец-то окинул меня скептическим взглядом и басом заметил:
- Нда, Пётр Сергеевич, а принцы-то мельчают. Какие-то неказистые они пошли.
Наш шеф пропустил замечание мимо ушей, и продолжил знакомство:
- А это, Принц, наш Медведь.
- Не трудно было догадаться, – хмыкнул я. – Уж что-что, а медведи в нашей стране всегда были на высоте и в фаворе. Наверное, и в партии состоите? А то с таким позывным и не состоять в правящей и рулящей партии, как-то неправильно.
Антон набычился, видимо, мой сарказм всё же дошёл до него, несмотря на мускулистую фигуру.
- Всё, брек! – Возвысил голос Пётр Сергеевич. – Ругаться будете после операции. А теперь я хотел бы сосредоточить ваше внимание на задании.
Он достал конверт и кинул через стол Медведю:
- Ты отвечаешь за операцию, ознакомься с инструкциями. Но посылку передаёт Принц, ты его страхуешь.
Медведь обиженно пробасил:
- Значит я как нянька?
- Тебя тоже учили. Надеюсь, ты об этом не забыл? Так что будь добр, введи в курс дела нашего нового сотрудника.
Я тихонько сидел и не влезал в разговоры между, так сказать, старшими товарищами. Хотя мне было что сказать, язык так и чесался прокомментировать текущие события. Но зачем портить отношения с самого начала? Это всегда успеется.
Медведь вскрыл конверт и быстро прочитал инструкцию. Потом ухмыльнулся:
- Ну конечно, с этого и надо начинать. Куда уж проще. Только, мне кажется, этот клиент ко мне уже привык, зачем нового человека посылать? Он снова будет нервничать.
- А чтоб он не думал, что всё так просто в этом мире. Судя по всему, и тебе он порядком поднадоел.
- Это уж точно. Пускай теперь коронованные особы с ним мучаются.
Они весело переглянулись, а у меня появилось стойкое ощущение, что меня сейчас разводят как кролика, или издеваются прямо в глаза. Но решил пока промолчать, ведь будет и на нашей улице праздник.
- Знаете, шеф, мне кажется, этот дундук сам себе посылочки посылает.
- Антон, - Пётр Сергеевич повысил голос, и строго взглянул на моего будущего напарника, - о заказчиках ни слова. В конце концов, они деньги платят. А уж какие у них тараканы в голове, не нашего ума дело. Запомнил? 
- Так точно, шеф!
Я всё-таки не удержался и вставил свои полкопейки:
- Действительно, об этих созданиях только как о покойниках, или хорошо, или ничего.
В первый раз Антон посмотрел на меня. Потом притворно вздохнул:
- Правильно глаголете, ваше высочество, что с них хорошего взять, кроме бессмертной валюты.
Я широко улыбнулся в ответ, но нашу великосветскую беседу на самом взлёте некстати прервал Пётр Сергеевич:
- Так, я вижу, вы уже спелись? Это хорошо, климат внутри коллектива должен быть здоровым. Но сейчас мне бы хотелось вернуть вас на грешную землю.
- Ну что же, покалякаем о делах наших грешных. Вот, Принц, ознакомься с этим шпионским шедевром.
Он передал мне бумагу с заданием.
Пока я читал несколько сухих строк, Пётр Сергеевич откуда-то достал портфель, и водрузил его на стол. Мне показалось, что чуть брезгливая усмешка пробежала по его лицу, но впрочем, это могла быть и тень, солнце на улице скользнуло за тучку и вновь выбралось наружу, лето за жалюзями шагало семимильными шагами. А мы сидели в прохладе кабинета и мирно обсуждали будущее задание.
- Так вот, Принц, - голос Петра Сергеевича вырвал меня из задумчивости, - этот портфельчик тебе предстоит довести до соседнего города, передать по назначению, и, подчёркиваю, вручить именно адресату, и никому больше! Медведь наблюдает со стороны, подстраховывает тебя.
- Да какие там могут быть неприятности, шеф? Я этот портфельчик уже сто раз возил, знаю его как облупленного. В смысле и этого лысого и это вместилище неведомых секретов.
- А содержимое? – Невинно поинтересовался Пётр Сергеевич.
- Что вы, как можно!
Мне показалось, что Медведь даже с испугом отшатнулся на этот провокационный вопрос босса. Во всяком случае, стул жалобно скрипнул.
- Я условия договора чту, как правоверный мусульманин Коран. К тому же мне чужие тайны совсем ни к чему, своих проблем хватает.
- Вот так и продолжай, если не хочешь других проблем. Ну что, ознакомились с заданием? – Это уже обращались ко мне.
 - Так точно, товарищ шеф. Разрешите приступать к выполнению боевого задания?
Медведь весело ухмыльнулся и одобрительно взглянул на Петра Сергеевича. Тот шутки то ли не оценил, то ли решил не обращать внимания на ребячество своих подшефных. Он побарабанил пальцами по столу, а потом дал добро:
- Прекрасно. Так что этот портфель вы передадите нашему адресату.
Я внимательно посмотрел на портфель. Ничего особенного, во времена советского застоя, как сейчас называют времена семидесятых, начала восьмидесятых годов  двадцатого стелетия, с такими пузатыми портфелями из кожзамена ходили практически все инженеры среднего звена, а уж в командировки ездили все, начиная от самых скромных бухгалтеров и иже с ними, и заканчивая начальниками заводов. Я оценил предусмотрительность Петра Сергеевича. С одной стороны, портфель был старомоден и довольно обшарпан, так что у жуликов и воров он не вызвал бы особенного интереса. А с другой стороны, всё же выглядел довольно презентабельно, так что у уличных милиционеров тоже не вызвал бы полузаконного вопроса: «Гражданин, покажите, что у вас в сумочке?». В общем, неприметная вещь для переноски. «Совсем неплохо», отметил я про себя. Контора «Скороход» вызывала у меня всё больше доверия.
Я попытался сосредоточиться на нём, что бы понять, что находится внутри. Иногда это удавалось. Занятие эзотерикой, плюс спецподготовка иногда давала удивительные результаты. Но то ли давно не тренировался, то ли в портфеле действительно ничего интересного не было, я лишь почувствовал серый клубящийся туман. И ничего боле. Я недоумённо покачал головой. Во всяком случае, тревоги этот эксперимент не вызвал, и это уже немного успокаивало.
Я взял портфель в руки, и прикинул его вес. Скорее всего, внутри бумага. Слишком лёгкий, если бы там перевозили какие-нибудь драгоценные металлы, то весило бы поболе. Ну, ещё наркотики, но, помня уговор с Сергеем Петровичем, и надеясь на его честно слово, этой заразы не приходилось ждать. К тому же я знал, как выглядит наркота, вернее чувствуется, когда её пытаешься определить таким вот нефизическим образом. И как говорил мой друг, бывший участковый, о таких вот недоказуемых способах, когда хочется, да закон не велит, то есть, «для добычи доказательной базы, которую можно было бы представить в суде, для обвинительного приговора». В общем, надо было вывернуться «наоборот», пытаясь наскрести хоть что-то, но доказательств  можешь так и не получить. Слишком ушлый пошёл мошенник в наше время, все грамотные и начитанные. Я успокоился. Надо было просто-напросто выполнять условия контракта. Но просто так промолчать я, естественно, не мог:
- Так кто должен передать?
Сергей Петрович поднял на меня тяжёлый взгляд, типа показывая, что шутки на этом закончились:
- Вы, Принц, с этим портфелем едете по адресу, который означен в конверте, передаёте его, и возвращаетесь назад. Медведь вас подстраховывает. Надеюсь, вам всё ясно?
Нам с Медведем было всё ясно, и потому мы согласно кивнули головами.
Я осторожно взял портфель, и, изображая безвинно пострадавшего от начальственного произвола, ссутулившись, и тяжело шаркая кроссовками по ламинату, побрёл к выходу. Но около выхода меня догнала фраза:
- Принц, не делай вид, что идёшь на эшафот, спинку-то ровнее держи!
Может быть, я бы и пропустил это между ушей, но сдавленный смешок Антона, меня остановил:
- Я хоть и в изгнании, но всё же левым полупопием сижу на троне. Так что молчите неверный, а то мои преданные зуавы, вас могут растоптать своими боевыми слонами.
- Грамотеи, у вас электричка через полтора часа. Вон отсюда!
Мы выскочили в предбанник, то есть в кабинет Настёны. За дверью глухо рокотал гром, казалось, ругань билась о хлипкие офисные двери, того и гляди, они не выдержат напора. Хозяйка кабинета неодобрительно взглянула на наши довольные морды:
- Брысь отсюда! Вымахали лбы, а детство всё в заднице шилом сидит!
Тут мы не выдержали и заржали, остановились только на улице. Отсмеявшись, я вопросительно взглянул на своего новоявленного начальника:
- Ну что делать будем, патрон?
- Как что, аванс получен, билеты на руках, времени вагон и маленькая тележка. Надо бы за знакомство и плодотворное сотрудничество где-нибудь присесть.
- Яволь, мин херц!
- Я вообще-то ваш городок плохо знаю, так что давай, думай салага, где можно час времени спокойно убить.
Я его повёл в небольшой подвальчик, уютный, но дорогой, зато немноголюдный. И главное рядом с вокзалом, так что не надо было суетиться, и постоянно смотреть на часы. Когда мы разместились за угловым столиком, я задал мучавший меня вопрос:
- А что там про аванс Пётр Сергеевич говорил?
- А ты разве не видел?
Удивлению Антона, казалось, не было предела. Но почему-то я почувствовал, что сейчас надо мной нагло насмехаются, причём снова прямо в лицо. Я крепко задумался: испортить себе, а потом моему визави настроение сейчас, или немного подождать. Видимо мои тягостные раздумья отразились на лице, потому что Медведь весело хлопнул по столу рукой. Тут же подскочила официантка и попросила его подождать ещё немного, мол, заказ почти готов. Медведь недоумённо взглянул на неё, видимо не поняв, почему она так рьяно выполняет свои обязанности.
- Хорошо, мы не спешим. – Когда она отошла от столика, он склонился ко мне и тихо произнёс. – А знаешь, Принц, ты весьма невнимателен.
- Недопонял.
- Деньги и билеты были в конверте.
- Но ты же его первый взял. Я даже не подумал, что ты мог так ловко оттуда их вытащить.
- А я и не вытаскивал, - ухмыльнулся он.
Он достал из кармана лёгкой курточки согнутый пополам конверт, и ловким жестом вынул его содержимое.
- О-па, учись, студент, пока я жив.
- Позёр. Я же пока не знаю всех ваших приколов.
- Ничего, скоро всё узнаешь, даже тошнить от всего этого балагана будет.
- Почему?
- Понимаешь, я уже несколько лет подвизаюсь почтальоном в этом «Скороходе», и пока не видел, зачем вся эта жуткая конспирация. Прям цирк какой-то. Хотя…. - Тут он задумался. – Был один случай, правда давно, я у Упыря тогда практику проходил, так мы с Дальнего Востока еле ноги унесли. Но тогда просто так карта легла, не повезло нам.
Я чуть не подавился холодным пивом, которое всё же принесли:
- Упырь?! Только мистики и нечистой силы здесь не хватало.
- Не дрейф, это так одного нашего сотрудника кличут. Как я понял, они с Сергеем Петровичем создавали эту конторку.
- Жутковатое погоняло. Интересно, а какой позывной у Сергея Петровича?
- Так и есть, Сергей Петрович. Ты что, не понял этого до сих пор?
- Сплошные загадки, - пожаловался я.
- Вот, вот, и я про это самое. А зовут его Смирнов Эрнст Брониславович.
- Час от часу не легче. Действительно, с таким именем-отчеством псевдоним просто необходим.
- Точно, - хохотнул Медведь.
- А ты откуда знаешь?
- Упырь как-то по пьяни проболтался. Это уже когда он от дел почти отошёл, выполнял только самые трудные и ответственные задания. Хотя, разори меня налоговый инспектор, пока особо трудного я не видел. Ну кроме того случая.
- Ну, за это и выпьем, а то знаешь, не люблю сложностей.
Чокнувшись стаканами с тёмным пивом, мы быстро доели свои салаты и яичницу. Потом Медведь вытащил из кармана большой и цветастый полиэтиленовый пакет, развернул и, безжалостно смяв бока портфеля, втиснул его в пакет. Уловив мой недоумённый взгляд, снисходительно пояснил:
- Чтобы эта древность сильно в глаза не бросалась. Держи, ты за него отвечаешь, надеюсь, не забыл.
- Теперь я понял, почему у него такой непрезентабельный вид, - усмехнулся я. – А ты думаешь, какой-нибудь антиквар вздумает его у нас попереть?
- Бережёного бог бережет. А если шеф узнает о таком вандализме, премиальных лишит, всё же реквизит. Пошли, Принц, нас ждут великие дела.
Время начинало потихоньку поджимать. Уже сидя в душном вагоне, обливаясь выходящим из всех пор тела пивом, я задал вопрос, который, наверное, надо было задать ещё в кафешке:
- Слушай, Медведь, а почему мы на электричке? Ведь на машине удобней было бы, два часа и мы на месте. Быстро, не привлекая ничьего внимания, и главное без этой духоты и пыли.
- Что, Принц, не по нраву наш железнодорожный сервис? Так терпите, вы теперь, сударь, за это денюшку получаете. И немалую, прошу заметить.
- А всё же? Ведь на машине можно и смыться, в случае чего.
- На машине, да, согласен. Но! – Тут он важно поднял палец, и именно в этот момент электричка тронулась, жалобно лязгнув всеми своими старыми железками. Я улыбнулся, сейчас Антон походил на смотрителя станции с красным флажком, провожающим поезд. – На чужой машине нельзя, сам понимаешь, по номеру установить владельца легче лёгкого, и дальшье ниточка потянется. И не жалко к тому же бросить, где-нибудь в лесочке. Уловил мою мысль? – Путано попытался объяснить он. – А вообще трудный вопрос, тут много всяких нюансов, ты бы лучше у шефа спросил, он всё знает. Он и инструкции пишет.
Мы незаметно задремали. Стакан пива для меня это была железная «сонная норма», а больше Медведь не разрешил, «побаловались и хватит, когда вернёмся, посидим где-нибудь», - с этими словами он пресёк мои слабые попытки повторить ещё по кружечке.
- Не спи, замёрзнешь. Наша станция.
- Не, Медведь, в такой жаре скорее в курицу гриль превратишься.
Мы выбрались из вагона. Маленький городок сонно переварил послеполуденную жару. Медведь уверенно, широким шагом, устремился прочь от вокзала. Вскоре мы подошли к аллее. Антон начал внимательно оглядываться, а я заметил:
- Скучный городок.
- Это точно, я как-то целый день здесь провёл. Никаких культурных удовольствий, кроме краеведческого музея. А вообще-то давай прогуляемся, торопиться некуда. Кстати, дворы здесь чудесные, можно спокойно посидеть.
Когда мы присели в тихом дворике на удобную скамейку, стоявшую под тенью огромного куста сирени, Медведь продолжил свои наставления:
- Вообще-то, Принц, запомни, место предстоящей встречи, и окружающие подступы надо досконально изучать. Мало ли что.
-  По-моему, об этом ещё говорил товарищ Ленин, когда наставлял своих нелегальных сподвижников по революционной борьбе. Что-то, типа, каждый товарищ должен знать проходные города, как свою собственную комнату.
- Ишь ты, историю знаешь?
- Когда-то увлекался, - ушёл я от прямого ответа.
- Всё, время. Пошли.
Не торопясь, мы подошли к началу аллеи и спрятались в тени деревьев. Медведь похлопал меня по спине, и сказал:
- Вот он, сидит голубчик, ждёт весточку из прекрасного далёка. А теперь, Принц, медленно, не торопясь, подходишь к нему, садишься рядом с ним на лавочку, оглядываешься. В общем, делаешь загадочный вид, он это очень любит. Потом ты говоришь пароль, он должен назвать отзыв. После этого ты оставляешь портфельчик, хмырь его берёт, ты встаёшь, и идёшь дальше по аллее, в сторону выхода. Понял? Остальное тебя абсолютно не интересует. Я буду рядом. В общем, не дрейфь? Ну, как в старых фильмах о наших разведчиках и их шпионах.
- Да. Но если будут какие-то…
Он перебил меня:
- Никаких проблем не должно быть. Давай, вперёд, дядька уже заждался. Я ему, кстати, уже хрен знает сколько таких посылок доставил, так что и сейчас проблем не будет.
- «Хрен знает», это сколько? – Мне всё-таки очень не хотелось идти на встречу. Какое-то мутное предчувствие тяготило меня.  И поэтому я оттягивал свой выход насколько можно. Но дружеский тычок между лопаток, рассеял все мои сомнения. От этого я даже вылетел на аллею из кустов, и все колебания улетучились. Оглянулся, чтобы высказать всё, что думаю об Антоне, и конторке, куда занесла меня нелёгкая, но его уже не было. Я растерянно оглянулся, но всё было чисто. Пока я разглядывал окрестности, в мозгу всплыло наставление моего армейского наставника: «Исчезнуть не проблема, проблема, чтоб это никто не заметил».
От такого увальня, каким выглядел Медведь, я такой прыти не ожидал. Значит это надо запомнить, и всегда иметь в виду. Такие быстрые товарищи, всегда должны быть в поле зрения! Нежелательно, да и просто опасно оставлять таких спецов за спиной.
Я ещё раз осмотрел аллею, пытаясь восстановить свои старые навыки, но вроде ничего подозрительного не было. Дети катались на роликах, те, кто ещё помладше, катались в колясках или бегали в ползунках, пытаясь ускользнуть  от недремлющего ока болтающих с подругами матерей. Всё-таки телевизионные новости делали своё дело, в последние недели с экранов телевизоров только и неслось, что о неуловимом маньяке, которого уже почти поймала милиция. Но он в очередной раз нахально ускользал от бравых органов правопорядка, оставляя после себя шлей слухов, новостных поводов для журналистов и безвинно допрошенных подозреваемых. Так что матери и обычные няньки, даже не отрывали взглядов от своих подопечных детей, поэтому по сторонам почти не глядели. Обычно эти тётки сидели и трепались, мало обращая внимания на детей, стреляя глазками на проходящих людей противоположного пола, но сегодня все мамаши, и особенно воспитательницы, боялись хоть на секунду выпустить из поля зрения своего ребёнка. Это было мне на руку.
В самом конце, или начале аллеи, это смотря с какой стороны посмотреть, на скамейке два колдыря разливали водку. Изо всех сил они делали вид, что пьют газированную воду, но некая ёмкость в бумажном конверте, и два пластиковых стаканчика не оставляли никаких сомнений, что мужички решили вмазать кое-что покрепче, чем детский лимонадий. Закуски у них, как я заметил, не было. Это я на всякий случай записал себе в память, мало ли, как может сложиться ситуация.
Сверху, над этой аллейной идиллией, летали голуби, и пытались нагадить на голову проходящим, которые наивно, думали, что если  этих тварей покормить, то это будет хорошо. Голуби жадно глотали куски хлеба, а потом, взмыв вверх, благодарно срали на голову своих благодетелей. «Впрочем, так часто бывает и среди людей», - философски подумал я. Окинув это благоденствие, я подхватил под мышку портфель, завернутый в целлофановый пакет, и неспешно побрёл по аллее, навстречу, то ли приключениям, то ли гонорару.
«Лысоватый, в мятом костюме, круглые очки. Вполне упитанный мужчина. При встрече всегда ведёт себя нервно, оглядывается по сторонам. Характерные приметы: во время встречи всегда потеет, почёсывает левую щёку, постоянно ищет носовой платок, чтоб протереть очки, но не находит, хотя он лежит в правом кармане пиджака». Так этот человек был описан в инструкции, и вполне соответствовал тому, что я сейчас видел на скамейке. Я сосредоточился на внутренних ощущениях, пытаясь просканировать окружающую действительность, но всё было спокойно. Сделав вид, что мне звонят по мобильнику, я узнал время, до рандеву оставалось около двух минут. Так что не торопясь, ещё раз незаметно осмотрев аллею, я достал сигареты, и долго делал вид, что не могу найти зажигалку, хлопая себя по карманам, и тихо ругаясь. Потом, чиркнув, глубоко затянулся, и неспешно побрёл к скамейке, стоявшей ровно посередине аллели, где сидел нервный господин.
Пароль был до безобразия примитивен, и туп. Хотя именно такие вещи невозможно заранее просчитать.
Я плюхнулся рядом, лениво раскинувшись по скамейке. С удовольствием заметив, что господин занервничал ещё сильнее. Я ждал, когда он начнёт искать платок, чтоб почистить очки. Он ещё раз нервно оглянулся на меня, и начал, как я буквально пару минут назад, хлопать себя по карманам. Я с любопытством ждал, когда же он дойдёт до правого кармана пиджака, но, по ходу дела, о его существовании он даже не подозревал. «Тот, кто писал инструкцию, был весьма внимательным человеком, - с удовольствием подумал я». В конце концов, мне его стало даже немного жаль. Тут от жары дуреешь, а ему ещё приходится встречаться неведомо с кем. Может и привирает Антон, что господин сам себе посылки посылает, из-за таких посылок люди не нервничают.
Где-то за кустами мелькнула фигура Медведя. Кажется, мой визави его заметил, и начал озираться, нервно поглядывая на меня, словно бы говоря: «молодой, человек, здесь вам не место». После нескольких секунд метаний, он так и заявил, вернее просяще попросил:
- Молодой человек, понимаете какое дело, ко мне сейчас должна подойти девушка, а она очень стеснительная. Только не подумайте чего плохого. Я у неё научный руководитель, и она должна принести мне свою диссертацию. У неё скоро защита, так что приходится ей помогать.
Я сделал вид, что внимательно его слушаю, но довольно громко хмыкнул, давая понять, что его заявлениям не доверяю. Поправив свои затемнённые очки и, продолжая внимательно смотреть ему в глаза, я начал доставать портфельчик из пакета. В этот момент звякнул мой мобильник. Не торопясь, я его вытащил из кармана, и поднёс к уху:
- Слухаю, май диэа френд!
В ухо ворвался бас Антона:
- Кончай выделываться. Не видишь что ли, клиент нервничает! Если он сейчас копыта откинет, так шеф нам головы поотрывает, и скажет, что так и было. И, кстати, будет прав на все сто! Так что отдавай посылку и пошли, скоро электричка.
- Понял. Не видишь что ли, я достаю. Сейчас отдам.
- Если опоздаем, я на тебе поеду, понял?
- Да, мой генерал! Сейчас, сейчас и я иду! – Пропел я. 
Задумчиво посмотрел на соседа по скамейке:
- Здесь славянский шкаф продаётся?
Он даже опешил, запотевшие очки скользнули на кончик носа, грозя упасть. Заикаясь, он спросил:
- Ч-ч-то, м-м-молодой человек?
- Ой, извините, это из другой оперы. – Потом сделал суровое лицо. – Где здесь продаётся перпетуум мобиле, а то дистанционка сломалась?
Гражданин нервно сглотнул, а потом заметно расслабился. В конце концов взяв себя в руки, и поправив галстук, он важно ответил отзыв:
- В ближайшей скобяной лавке.
Я поставил портфель между нами, и, всё также не торопясь, встал и пошёл вдоль аллеи. Мельком взглянул на алкашей. Мелькнувшие воспоминания из своей юности, отвлекли от какой-то важной мысли. Повинуясь внезапному импульсу, постарался взглянуть на них другими чувствами, которые у обычного человека обычно находились в зачаточном состоянии. Ведь многие безотчётно чувствуют опасность, исходящую от постороннего, случайного человека, и, кстати сказать, это совсем не обязательно могло происходить в ночной подворотне. К сожалению, мало кто обращает на подобные предупреждения, так называемого, предчувствия.
Над лавочкой с забулдыгами висело сумрачное облако, не видимое обычным глазом. Явной опасности от них не исходило. Но и этого было достаточно, чтобы насторожиться. Когда я уже дошёл до выхода из парка, повинуясь безотчётному порыву, прошёл мимо Медведя, как будто видел его в первый раз. Увидев его растерянный вид, усмехнулся про себя: «будет нос задирать, наставник хренов». Перешёл дорогу и углубился в знакомый дворик, сел на нашу скамейку и закурил, ожидая, когда напарник соизволит явиться. Медведь пришёл минут через пять, и не с той стороны, откуда я его ждал, впрочем, особенно сильно я не удивился. Опыт у этого гиганта явно был большой, и он о многом умалчивал, когда рассказывал о своей работе в «Скороходе». Он тяжело плюхнулся на прогнувшиеся доски и доложил:
- Хвоста за тобой не было. – И только потом задал законный вопрос. – Что случилось?
- Пока сам не знаю. Предчувствия, а я им привык доверять.
Он задумался, а потом всё же огорошил меня:
- Алкаши на лавочке?
- Да.
- Мне они тоже сначала не понравились, а потом как-то не до того стало, ты же такие фортеля начал выкидывать. Целый спектакль развёл, мужичка чуть до инфаркта с миокардом не довёл.
- Понимаешь, Топтыгин, как-то они не вписывались во всё это. Ну, не похожи они на обычных бомжей. Мы тоже на лавочках водочку пивали-с, так что знаю, о чём говорю. У них не хватало какой-то мелочи, а какой сам не могу пока сообразить. Пошли, а то скоро электричка, а мне совсем не хочется тебя тащить до самого дома.
Я попытался хоть как-то разрядить обстановку. Медведь ухмыльнулся:
- Пошли, я знаю здесь все дворы, заодно и посмотрим, не появился ли у нас дополнительный орган сзади, который есть почти у всех животных.
Поплутав среди домов, выстроенных во времена Никиты Хрущёва, мы вышли к вокзалу как раз во время, до отправления оставались считанные секунды. Хорошо хоть предусмотрительный Пётр Сергеевич купил билеты сразу в оба конца. Заскочив в последний вагон, мы, не сговариваясь, остались в тамбуре, Медведь внимательно смотрел на проплывавшую мимо станцию, на людей на перроне, но ничего подозрительного не заметил. Мы сели на свободные места в вагоне, переваривая сегодняшние события. Чем ближе подъезжали к дому, тем больше заполнялся электропоезд, так что когда нам надо было выходить, народ плотно толпился даже в проходе, но за спиной Медведя я почувствовал себя как сухогруз в полярных льдах, когда он идёт за ледоколом. Его могучая фигура как раскалённый нож сквозь растаявшее масло прошёл сквозь спрессованную людскую толпу, меня даже почти не толкали. Отойдя от вокзала, Медведь передал бразды правления мне:
- Теперь давай ты веди, Сусанин, ведь это твой город.
- А куда идём-то? Кстати, если ты не из нашего города, а я в этом почему-то уверен, можешь переночевать у меня.
- Спасибо, мил человек, век не забуду. А с чего ты взял, что я здесь не живу?
- Ну, такую фактуру замечательную фактуру просто невозможно не увидеть, тем более у нас, где все на виду.
Медведь покрутил головой, оглядывая проходящих мимо девушек, но судя по всему бдительности не терял:
- А теперь поплутаем немного, так, на всякий противопожарный случай, а потом двинем в сторону базы. Я сейчас шефу звякну, предупрежу. Обычно после операций мы не встречаемся, он сам вызывает, когда нужно. Но инструкции требуют докладывать обо всех мельчайших случаях.
-Знаешь, Косолапыч, мне очень понравилось одно слово из всей твоей тирады.
- Какое, малявка коронованная.
- А слово «обычно», оно особенно впечатляюще для внимательно слушающих, а так как прозвучало в контексте «после операций», ну и в свете последних событий.
- Ну, и замутил, сам-то хоть понял, что сказал. – Но потом всё же добавил, видя, что я смотрю на него выжидательно. – Пока ничего страшного не случилось.
- Но всё равно, чует моя многострадальная спина, что ох и мутная у вас конторка.
- Уже наша, Принцик ты мой на побегушечках. Наша конторка, и ты в ней увяз по самое не балуй. Так что твоей спинке придётся ещё не раз страдать.
- Спасибо за многообещающий прогноз на ближайшее будущее.
Вот так, добродушно переругиваясь, совсем как старые друзья, мы шли по городу, плутая в проходных дворах, коих и в моём городе было немало. Впрочем, я сильно не напрягался, и самые провокационные маршруты оставил про запас. Никакого хвоста я за собой не чувствовал. Как только я отошёл от аллеи, и углубился в дворик, чувство опасности меня оставило, но «лучше перебздеть, чем недобздеть», как любил говаривать мой незабвенный папенька. А жизненный опыт старших в иных ситуациях, коими наполнена наша непростая жизнь, вещь необходимейшая, как я успел убедиться на своём горьком опыте. В это время Медведь успел созвониться с нашим работодателем и договорился о встрече на нейтральной территории, так сказать.
- Куда идти?
Медведь потёр своей широкой лапой затылок и пробурчал:
- Ну, шеф и замутил.
- Что случилось?
- Он приглашает нас в ресторан. Сроду за ним такого не водилось.
- Медведь, это радует, мы в фаворе, значит надо требовать прибавки жалования.

(следующие главы по требованию :) )