Русская душа

13 ноября 1876 года рано утром губернский предводитель Чомыхайлов будучи в постели услышал в передней чьи-то тяжелые шаги и громыхание.
- Эй, Спиридон, - крикнул он с раздражением человеку. – Что ты там творишь, каналья? Кого опять привел?
Дверь приоткрылась и в нее просунулась помятая морда человека:
- Изволите ль чего, Ферапонт Феромонович?
- Ты чего там буянишь, быдлятина? – проворчал Чомыхайлов.
- То не я, то ети!
- Кто ети?- нахмурился предводитель.
Спиридон проскользнул в комнату и очень осторожно прикрыл дверь.
- Ети…эта …как его, - Спиридон подбирал нужное слово, - гуманоиды… инопланетяне, во! 
- Ты мне зубы не заговаривай! Говори, где уже успел налакаться? – рявкнул предводитель.
- Да еще с Николы сухой , батюшка. Вот те…!
- Молчать! – крикнул Чомыхайлов, стукнул по матрасу кулаком и стал вылезать из-под одеяла. – Воду неси, умываться буду.
- Обождать придется, Ферапонт Феромонович, - шепотом проговорил Спиридон. – Ети недовольны будут-с.
Он показал на дверь и так комично подмигнул Чомыхайлову, что тот вдруг залился своим противным и визгливым смехом.
- Ну ты каналья. – покатнулся Чомыхайлов на постеле. – Ну и дурак! Вот уж  допился!
- Воля ваша, Ферапонт Феромонович, напился так напился. Только придется вам обождать, вот и все!
- Я вот сейчас сам пойду…
- И выходить вам не велено… - осторожно проговорил Спиридон.
- Ах ты сука, – завизжал Чомыхайлов, схватил с тумбочки чашку и запустил ее  в слугу. Тот увернулся и выскользнул в дверь.
- До чего ж быдло дошло из-за этих бомбистов, - продолжал предводитель, грозя кулаком двери и шаря ногой под кроватью в поисках туфлей. – Довели социалисты проклятые!
Он наконец встал и направился к двери. Дернул ручку и понял, что оказался заперт.
- Эй, – постучал предводитель. – Спиридон, ты чего шалишь? (Перед его глазами вдруг пронеслась картина «Спиридон и его самодельная бомба»). – Открывай. Ты же знаешь…
- Не велено, государь ты мой, батюшка Ферапонт Ферамоныч. Не пущают. – голос Спиридона прозвучал как будто во всей комнате сразу, как в соборе. – Опыт проводить собираются-с.
- Какой опыт, каналья?!! –закричал Чомыхайлов и бросился на дверь с кулаками. – В Сибирь, в кандалы, сгною!!!!
- Воля ваша, - продолжал Спиридон из ниоткуда. – Делайте со мной, что хотите, но потом, а опыт, то есть, по-ихнему, эксперимент, провести всеж надо. Так у них полагается.
- Кому продался, гнида? – проскрежетал Чомыхайлов и остановился, вдруг осененный страшной догадкой. – Кому сдал, Иуда?!!! Кто тебя кормил, кто твою семью из дерьма вытащил?!!! Да где же ты, мать твою, прячешься?
-  Не ерепеньтесь вы, барин, - на удивление спокойно и нагло  проговорил Спиридон. – Все ваши делишки со мной и останутся! Не продавал я вас, будьте покойны. А опыт проводить будем. Да прямо и сейчас. Вы уж не обессудьте. Больно вы нервический. Сейчас аппаратуру настроим и начнем.
Чомыхайлов отошел к кровати, присел, а потом стал медленно сползать на пол.
- Да не прячьтесь вы, барин. – усмехнулся невидимый Спиридон. – Не поможет.
- Ты…ты меня видишь? – спросил у потолка пораженный Чомыхайлов, стоя на четвереньках.
- Конечно! На мониторе вся комната, как на ладони.  Сейчас я вас приближу. Вот. А глаза-то, глаза-то страхом как наполнились! Жутко-то как на вас смотреть, барин.  Вы поспокойней будьте там. Нам еще долго работать, а вы уже концы отдать собрались.
- Спиридон, не губи. –пролепетал Чомыхайлов в потолок, просовывая ноги и зад под кровать. – Не губи, Христом-богом молю. Не бери грех на душу!
Ответа не последовало, только тонкий пронзительный звон вдруг наполнил комнату, проникнув в голову и грудь предводителя. Ему стало как-то неуютно, непонятно и тошно. Вся его сущность воспротивилась этому чуждому звуку.
- Спиридон, не губи,  - продолжал Чомыхайлов, ложась на пол под кроватью и прикрывая уши. Он приготовился умирать.
Звук то нарастал, то затихал, переливаясь в комнате тугой волной. Так продолжалось минут пять.
 - Сканирование закончилось, вылезайте – услышал он внезапно чей-то сухой и властный голос .
 - Спиридон…
- Существо Спиридон больше не функционирует. Выходите из комнаты. – скомандовал голос.
-  Я..я… никуда не пойду…ироды…кончайте уж…христопродавцы…чего медлите.  – Чомыхайлов впервые за долгие годы заплакал.
- Мы вас больше не потревожим, существо Ферапонт.  – проговорил голос мягко и дружелюбно.- Извините за неудобство. Мы вас покидаем, прощайте. Дверь открыта.
Чомыхайлов весь сжался в комок и стиснул голову, полагая, что за этим «прощайте» последует и смерть, такая же незнакомая и непонятная, как и все что сейчас происходило. Но ничего не последовало. Но Чомыхайлов не решался подняться. Он просидел на полу до глубокой ночи.
  Он сидел под окном, привалившись к тумбочке и тщетно пытался осознать что-то новое, что вдруг появилось в его душе. Ему уже не было страшно. Интуитивно, он осознавал, что опасность миновала. Но он не мог вместить в себя всю ту чуждость происшедшего, которая надломила его.
А в кухне в луже крови лежал труп Спиридона. У него была проломлена грудная клетка и вынуто сердце, которое валялось рядом.
А в космосе неслась тарелка. Управлявшее ею существо набирало на сенсорном дисплее сообщение:
«Эксперимент с существом Спиридоном, добровольно согласившимся на сотрудничество с нами за напиток «водка», прошел успешно. Наличие в сердце некоторых человеческих существ  так называемой «загадочной русской души» не обнаружено ни после сканирования, ни после вскрытия»