Чудны дела твои, Господи!

Настроение у Шуры было плохое. Даже отвратительное. Повода не было для плохого настроения. А настроение плохое было…

Шура оглядела себя в зеркале с большим удовольствием. Одно слово: красавица! Высокая, статная, в хорошем костюме! Не зря Ванька-грузчик из соседнего универсама кричит, едва ее завидит: « Королевна! Императрица! Екатерина!».
Ну  Шура ему, конечно, укорот –то быстро делает! Нечего орать на всю улицу, общественный порядок нарушать! Хотя приятно про себя такое слышать!

«Чайку что ли попить?»- спросила сама у себя Шура и пошла на кухню.
-Не любят меня, - с обидой подумала Шура,- не любят. И на праздники уж давно не зовут. Сами собираются по-соседски, а ее, Шуру, не зовут…
 Конечно, у нас никогда не любили тех, кто правду говорит. А Шура всегда была за правду и справедливость. За порядок.
Измельчал народец совсем. Поганый стал народец,  трусливый. Сволочной.

А чего? Скажете –нет? Вот взять хоть соседку со второго этажа, Татьяну. Сама ходила морщилась, пока Михеич под лестницей жил. А как Шура бомжа шуганула, так Татьяна заявила: « Сердца у Вас, Шура нет! Куда он в такой мороз-то пойдет?»
Ну не сволочь ли, а? А для кого Шура это делала-то, для себя что ли только?

Муж бывший, Колька, еще та сволочуга! Бросил ее, когда сыну Вальке и семи годков не было.
« Я, - говорит,- Шура, с тобой в одной квартире себя как на зоне чувствую. Шаг вправо, шаг влево- расстрел».
А к кому ушел-то?! К продавщице из соседнего магазина, к Надьке-заразе. Ни кожи, ни рожи, уродец на тоненьких ножках. Да еще и с двумя детями! И ведь людей не постыдились, третьего родили! И теперь назло ей, Шуре, все двадцать лет под ручку ходят. Вот когда бы Шура их не встретила, идут под ручку и улыбаются. Скажете, не сволочи? Как у них глаза их бестыжие не повылазеют? Особенно у Надьки: увела мужа из семьи и - ничего, не стыдится!

Сынок дорогой, Валечка, тоже скотина порядочная! Нашел себе жену, до сих пор перед всеми стыдно!
Ну у людей дети, как дети! А этот! Привел какую-то кошку приблудную. Да еще и с дитем. Ладно бы замужем была, так ведь так просто нагуляла. Ну не стыда, ни совести у девки! Еще и к Шуре со своим довеском заявилась!
 Шура всю жизнь себя блюла, ни одного мужика к себе не подпустила. А были, были охотники! Так неуж стерпит, как сына родного облапошивают! Высказала все этой стервюжине!
Думаете сынок одумался? Как бы не так! Ушли  комнату снимать. Вот уж десять годков живут. Внучка Алина в школу ходит. Дочку Маринкину Валька удочерил, папой его зовет.
А к бабушке не ездят… Ну не сволочи ли детки, а?

А другая соседка, Роза Львовна, сволочь первостепенная, ехидненько так все спрашивает:
« А что это, Александра Матвеевна, к Вам детки не приезжают?»
Хорошо ей, каждую неделю то сын с невесткой, то дочка с зятем полные сумки всего привозят. Ну понятно, люди этой национальности и сами умеют хорошо устраиваться, и деток пристраивать!

Мать родная и то не захотела с ребенком помочь, когда Шура одна осталась. Сказала: «Мне, Шурка, рядом с тобой воздуху мало! Задыхаюся я!»
А помирала, родимая, всех вспомнила, всех звала. Только про нее, про Шуру ни  разу не заикнулась…»

Шура налила себе еще чаю. Чай пила пустой, без всего, постилась. Пост Шура с некоторых пор блюла ревностно. А как же? Обманывать что ли Господа?
 И в магазине Шура всем говорила, кто мясо брал в дни поста: « Ополоумели совсем? Не боитесь гнева-то Божьего? В пост мясо едите? ! Грешники вы, гореть вам в геене огненной!» Люди шарахались от нее.
 А на работе в столовой  за один стол старались не садиться… Конечно, кому правду-то охота про себя слушать?

Скоро уж на службу надо идти. А как же? Шура всегда все делает по правилам. Церковь посещает постоянно. Только отец Роман, тоже сво… Ой, прости Господи! Да, отец Роман всех так тепло привечает, а Шуре сунет руку для поцелуя, перекрестит скоренько. Иди, мол, с миром! И матушка Наталья не позвала куличи печь и яйца расписывать. А Шура просилась, говорила ей…
И не понимает ничего Шура на службе. Стоит, слушает, а ничего  не откликается внутри ее. Ну что ж делать? Понимаешь- не понимаешь, а идти надо.

Шура включила радио. Любила она радио. Телевизор так не любила. По радио часто интересные постановки передавали, Шура слушала, переживала…

Тоска и смута на душе после чая не прошли, а все разрастались и разрастались. Так было плохо, так тяжело, что Шура бухнулась на коленки перед иконкой и заголосила:
- Господи, за что ты меня наказываешь, а? Я ж за всю жизнь ни разу не согрешила, чужого  не брала, никого не обманывала, себя блюла, жила по совести всегда… Так за что ж ты меня так, а? Ты их, их накажи, кто меня всю жизнь обижал! Пусть у них…

- Ты, баба, Богу молишься, а в Черта веруешь! И в душе твоей черным-черно от злобы и зависти! Богу-то до твоей Души и не добраться! Да и есть ли у тебя, Душа-то, а?- грозно закричал мужик.
Шура не сразу поняла, что это из радио голос-то… Постановка очередная. Шуре показалось, что сам Господь с ней заговорил...
Она онемела от страха, потом громко икнула. Слезы брызнули так, что она испугалась: как бы паралич не разбил! Никогда она в жизни не плакала, думала, что и не умеет этого делать.

 «Господи так ведь это я сволочь-то!»-  с ужасом подумала она.- Я, а не они. Я же всем жизнь отравляю…»
 Шура рыдала и твердила только одно слово: « Прости, прости, прости….»
Она не помнила, сколько времени прошло. В душе ее на место черной тоски пришло тепло и спокойствие. Шура глянула на часы и заторопилась: уж служба началась, опоздала она!

… Впервые в жизни Шура понимала все, о чем говорил отец Роман. Нет, головой она и сейчас не понимала. Но каждое слово, сказанное  священником, ложилось на Шурино сердце, как будто и места для этого слова лучше не было!
 Всю службу Шуре казалось, что только ей говорит отец Роман, только на нее смотрит с любовью и состраданием.
А глаза матушки Натальи из обрамления белого платка  сияли радостью и светом
 « Ангел, чистый ангел,»- подумала Шура про матушку.

При выходе из церкви Шура столкнулась с Николаем и Надеждой. Чуть поодаль стояла  симпатичная девушка в облаке светлых кудрей. « Дочка,-  поняла Шура, - а волосики-то, как у Коли в молодости..»
- Христос воскресе, - хором произнесли Надя и Николай.
- Воистину воскресе, - ответила Шура и неожиданно для себя шагнула к ним , обняла по очереди и расцеловала.
- Прости ты меня, Христа ради, Александра, - прослезился Николай.
 Шура засмеялась, заплакала, замахала руками и резвой молодкой побежала к своему дому.

У  двери Шуриной квартиры стояла Роза Львовна и давила на звонок. Увидев поднимающуюся Шуру, соседка просветлела лицом:
- Христос воскресе, Александра Матвеевна!
Они расцеловались.
- Александра Матвеевна,  а я ведь за Вами пришла! Мы, как всегда, у Татьяны Петровны собрались. Пойдемте к нам!
Увидев Шурины колебания, Роза Львовна добавила:
- Все приглашают! И Михеич пришел… Он теперь сторожем в садоводстве работает. Ему там домик выделили!
- Да я щас, я быстро,- засуетилась Шура,- Вы идите,Розочка Львовна, я щас возьму  дома, чего надо, и приду…

Шура заметалась по квартире. Достала большую сумку. Так, куличи, пасха, яйца,.. Еще бутылку дорогого кагора. Варенье из крыжовника, такого ни у кого нет! Ну и соленья-варенья собственные, это само собой.
 Уже у двери Шура остановилась . Прошла в комнату и сунула в пакет новый спортивный костюм и шерстяные носки. «Михеичу отдам,- подумала она.- Нет, не замолить мне грехов своих!»

Зазвонил телефон.
- Христос воскресе, Александра Матвеевна, - нараспев произнесла невестка Марина.
- Мариночка, доченька, милая моя, --- слова лились потоком, -да как же это, а? Да что же это?! Прости ты меня, дуру старую...
Марина что-то говорила ласковое и успокаивающее. Шура слушала ее голос и наслушаться не могла. Из, всего, что сказала Марина, Шура поняла только одно: завтра они приедут…

Шура спускалась по лестнице и твердила: « Господи, Господи, спасибо тебе, что не оставил милостью своею, что не дал пропасть, что не отвернулся от меня. Прости ты мне все мои прегрешения. Я только сейчас понимаю, ЧТО я делала со своей жизнью! Как пелена с глаз упала! Теперь все по-другому будет!»
Шура знала, что Господь ее слышит. Он у нее внутри. И разговаривает с ней.
« Чудны дела твои, Господи!»- счастливо подумала Шура и нажала кнопку звонка…