Эльхен. Часть 5

5.
   Ехали мы до Франкфурта долго, часа три с половиной. По инструкции на нашей машине быстрее 100 км в час ехать не полагалось. На автобане нас все обгоняли с большим уважением - хотя длинные окна в задней части машины были закрыты белыми жалюзями, никто не сомневался, что за груз мы можем так медленно перевозить. В районе Вюрцбурга из-за строительства туннеля образовалась длинная пробка, и я занервничал – опаздывать в консульство очень не хотелось.

   Чтобы добраться до Васиного института во Франкфурте надо было проехать сквозь лабиринт Дедалуса из маленьких односторонних улочек в Вестенде, наименее пострадавшего от трёхдневной англо-американской бомбежки 43 года квартала города. Васин институт располагался в небольшом трёхэтажном особняке постройки 19 века с уютным задним двором, где можно было запарковать наш автомобиль. Васин кабинет и частично лаборатория располагались в бывшей кучерской этого особняка. Он увидел нас сразу в окно и выскочил, когда мы заезжали в старинные чёрные железные ворота. Сразу предупредил, что в ближайшие 2 часа он будет занят со студентами, так что если я управлюсь раньше, я его обязательно должен дожидаться в его кабинете.

   Оставив шофера в машине, я со всеми документами направился в Генконсульство на Зисмайерштрасе. Часть улицы, на которую выходило это здание была плотно забаррикадирована полицией от проезда автотранспорта. Как ленинские броневики с двух концов охраняемой части улицы возвышались зелёные водометные машины. Полицейские в защитных бронежелетах цвета биллиярдного сукна и с короткими автоматами сосредоточенно смотрели на лица подходящих по улице к зданию консульства.Среди полицейских было много девушек с белокурыми волосами распущенными из-под фуражек и с кобурой на бедре. За пределами охраняемой зоны под линялыми от дожда тряпками транспорантов с лозунгами «Остановить войну за нефть!» голосила жидкая группа демонстрантов, не больше 15-20 человек.

   Очередь желающих войти в Генконсульство была метров на 150. В будке у дежурного я назвал свое имя, охранник что-то спросил по телефону и меня сразу впустили в предбанник, где тщательно отсканировали металлоискателем. «Такой страны уже нет. Идите в справочное окно без очереди»,- повертев мой советский пасспорт и не гладя на меня сказал сотрудник охраны.

   В холле рядами стояли мягкие кресла как в кинотеатре, люди смотрели на табло и ждали, когда высветится их номер очереди. В углу под фотопортретом стояло звёздно-полосатое знамя с морским пехотинцем на карауле. В справочном окошке я обратился по-немецки к скуластому рыжеватому человеку с массивным подбородком и лицом Кирка Дугласа. Он попытался мне что-то сказать, но увидев мой паспорт консульский работник взмолился: «Извините, Вы не могли бы говорить со мной по-английски, а то я здесь недавно». После недолгих объяснений со мной и по телефону, он выдал мне квиток с номером кабинета, где решались «вопросы оформления умерших в Германии граждан США».

   Там, как оказывается, меня уже ждали, и в том числе представитель семьи погибшего. По этому квитку меня дежурные пропустили из холла в длинный коридор с вереницей закрытыхдверей. В кабинете, куда я вошёл, было два рабочих стола, за дальним у окна рядом с копировальной машиной что-то писала на компьютере женщина афро-американка, на ближнем, с лицом в сторону входа, сидел узкоплечий круглолицый и большеголовый клерк в очках и с бородкой, а перед ним со склонённой вперед головой и сутулясь, спиной ко мне - женщина в плаще. «А вот и он, Ваш агент из немецкой похоронной фирмы, которого мы так ждём. Познакомьтесь. Присаживайтесь, пожалуйста сюда».

   Я приготовил профессионально-серьёзное лицо и длинную фразу на английском: «Добрый день, мадам. Разрешите выразить Вам от лица фирмы и от меня наши самые искренние соболезнования в связи...» Дальше я уже ничего не мог расслышать, потому что, когда сидящая на стуле женщина повернула свою голову ко мне и подняла свои глаза, то я увидел перед собой...Эльхен.

   Я протянул ей руку и официально представился. По её испуганным глазам было ясно - она узнала меня, но мы оба в этот момент решили, что лишний повод для расспросов работнику американского консульства лучше не давать. В её взгляде лишь промелькнуло: «Оставим лишние вопросы на потом». Глаза у неё были покрасневшие, в руках пачка бумажных платков.

   Я старался не глядеть в её сторону и протянул ей раскрытый паспорт умершего: «Это паспорт Вашего мужа». На молчаливый взгляд клерка она быстро ответила: «Да, это его паспорт.» Затем паспорт повертел руках консульский работник, посмотрел и сказал: «В Генконсульстве мы оформим сертификат о смерти Вашего мужа.» Он попросил у меня требуемые для этого документы: немецкое свидетельство о смерти, медицинское заключение о ненасильственной причине смерти, справка, что умерший не был заражен перед смертью болезнями, представлящими угрозу заражения для окружающих, копии документов из полиции, морга и т.д. Показав протокол и заверенную фотографию лица покойника, сделанного перед закрытием гроба, сотрудник ещё раз обратился к Эльхен: «На вскрытие гроба и идентификации тела Вашего мужа Вы не настаиваете, мадам?» Эльхен отрицательно качнула головой.

   Рассматривая документы из полиции он спросил Эльхен: «Мадам, Ваш муж до этого не занимался альпинизмом?» «Почему не занимался, это было его многолетнее хобби, и он ругулярно проводил так свой отдых» «Странно, но здесь сказано, что в момент его падения страховка была им отцеплена. А свидетели утверждают, что это он сделал сам.»

   После небольшой паузы вызванной копированием документов он продолжил: «В течение двух недель Вы получите от нас по почте официальный сертификат о смерти Вашего мужа в 20 экземплярах, который принимается к рассмотрению в любом судебном учреждении на террритории Соединенных Штатов для решения нотариальных вопросов. Если Вам нужно больше копий, то Вы можете оплатить эту услугу сейчас: 30 долларов за первую дополнительную копию и 20 долларов за все последующие. Желаете ли Вы заказать дополнительные копии, мадам?» «Думаю, нет.» Клерк сделал какие-то отметки и штампы в паспорте её мужа и отдал его Эльхен. Затем он заполнил формуляры на компьютере, распечатал их и попросил Эльхен расписаться в них.

   Мне он выдал заверенную ксерокопию первой страницы паспорта и страницы со сделанными им отметками. «Вещи покойного у Вас с собой? Кто их упаковывал?»-обратился он ко мне. «Обязательно проверьте содержимое перед сдачей в багаж, мадам. Это требуют правила безопасности!» - адресовал он ей последнюю фразу. Он встал со своего стула, чтобы проводить нас, и вдруг оказалось , что он совсем крошечного роста, не больше метр сорок – метр тридцать, человек-гном. Стул для него был сделан специально, как насест, чтобы он в нём казался выше и солиднее, как все нормальные люди. «Вы, наверное, знаете, куда Вам надо обратиться в аэропорту для отправки груза?»- на этом он распрощался со мной и Эльхен, серьёзно гладя снизу вверх через очки.

   Молча мы вместе вышли из кабинета и прошли через холл. Получив в предбаннике, сданную ею там дорожную сумку, Эльхен и я очутились на улице. «Что ты здесь делаешь? Вот уж кого не ожидала встретить в такой ситуации, так тебя!» Я рассказал свою историю, она свою. Она уже почти месяц как уехала от мужа из Америки в Москву и жила у Милы, как вдруг свёкр прислал телеграмму с извещением о смерти своего сына. Сам свёкр из-за смерти единственного сына слёг и находится в тяжелом состоянии. После расспросов и объяснений, я предложил ей пройти к машине за чемоданом и зайти к Васе в институт. Узнав, что Вася здесь, она даже не обрадовалась.

   Я принёс чемодан в пустой кабинет к Васе, он ещё не вернулся с лекции. Открыв его, Эльхен как-будто стала искать что-то, что она знала и что ей было нужно. Сверху лежал запечатанный пакет с вещами погибшего, найденными полицией. Быстро найдя и открыв несессер, она вынула пластиковый пузырёк упаковки аспирина, на треть заполненный белыми капсулами. Вынув одну, она её легко раскрыла, потёрла содержимое мужду пальцами, как будто зная, каким оно должно быть. «Где здесь туалет ?»

   Она вернулась назад через несколько минут без пузырька одновременно с Васей, тихо и вежливо улыбалась на его расспросы. По Васиному лицу было тоже непонятно, рад или не рад он этой встречи. Время до закрытия службы приёма и оформления специальных грузов в аэропорту оставалось в обрез, и мне надо было спешить.

   В машине с шофером было всего одно место для пассажира, и нами было решено, что мы втроем поедем в аэропорт на Васином Фольквагене, а шофер-турок будет следовать за нами. В аэропорту мне нужно было в грузовой карго-терминал, а Эльхен улетала вечером к свёкру через Лондон.

   В машине по пути в аэропорт разговаривал в основном я, Вася молча смотрел на дорогу и иногда вставлял отдельные реплики. Эльхен сидела на переднем сидении и машинально отвечала на мои вопросы. Когда я сказал, что Вася стал снова отцом и у него недавно родился сын, Эльхен посмотрела на Васю и полезла за сигаретами. «Здесь лучше не курить, всё-таки детей вожу»,- тихо заметил он ей. «Ты - заботливый отец!» - с расстановкой произнесла Эльхен.  «Ребята, а всё таки не случайно мы сейчас все здесь встретились, ведь мы никогда и представить себе не могли так пять-шесть лет назад, что будем ехать вместе во Франкфуртский аэропорт в импортной машине! А, Вася?» «Европа маленькая», - без эмоций в голосе заметил он. «Лучше бы, если бы мы встретились при других обстоятельствах и в Москве», - справедливо возразила Эльхен. «Совсем забыл, Эльхен, тут для тебя конверт с корреспонденцией для твоего ...бывшего мужа. Письма пришли после несчастного случая.»

   Я передал её бумажный конверт. Эльхен вынула из него сначала открытку с видом на Собор Василия Блаженного и подписью «Москва». «А все таки она дошла!» - сказала и тут же осеклась. Для адресата это уже не имело никакого смысла дошло письмо или пропало. Затем она достала письмо в конверте с полосатым сине-красным кантом, видимо из Америки. Прочла адрес, немного пораздумав вскрыла его.

   Я сидел сзади и смотрел ей через плечо. Внутри лежало письмо на пол листа, написанное от руки и другой, уже вскрытый, белый конверт какого-то учреждения. Эльхен быстро прочла письмо и как будто была сильно удивлена и взволнована прочитанной новостью. Быстро открыла белый конверт, в нём было письмо на официальном бланке. Последние несколько строчек текста были выделены жирным шрифтом. На втором листке было что-то типа таблицы из двух колонок с непонятной латинской аббревиатурой и цифрами. Несколько позиций в таблице были выделены желтым маркером с многочисленными восклицательными знаками, поставленными от руки. Эльхен на какое-то время замерла, потом спрятала все бумажки в сумку и уже больше ни на что не реагировала до конца поездки в аэропорт.

   Мы заехали на эстакаду второго терминала. «Здесь разрешена стоянка только на пятнадцать минут...», - начал было Вася, но Эльхен сразу перебила его: «Меня дальше провожать не надо, я сама сумею найти стойку регистрации. У меня ещё полно времени.» Забрав чемодан она быстро не целуясь распрощалась с нами, поблагодарила за помощь и скрылась в стеклянном здание терминала.

   «Ну, ладно, Вася! Жалко, конечно, что встретились при таких печальных обстоятельствах. Я бы хотел посидеть с вами двумя, вспомнить нашу дружбу, весёлое это было время! Ведь мы были как три товарища ...», - начал было я. Вася меня перебил: «Весёлое ? Да, что ты о нас знаешь?» - резко спросил он. «Знаешь почему она ушла из института?», - и сам себе отвечая, продолжал: «У нас с ней ребёнок должен был быть! Она хотела, чтобы я к ней ушёл, условие поставила либо ребёнок, уйти к ней и развестись, либо ... ничего. А дальше, ты сам знаешь,что было!» После паузы я спросил: «А ты жалеешь об этом?» «Сейчас уже и сам не знаю. Ладно, счастливо, рад был помочь. Звони!»

   Он уехал. Я пошёл к своему шоферу, ещё издали успокаивая его знаками, что всё, мол, едем. К его машине уже стали подкрадываться конролёры с парковки. С тех пор я про Эльхен ничего не слышал, а с Васей мы время от времени разговаривали по телефону, но встречаться всё не удавалось.
(продолжение следует.)