Фокус

Я уже и не помню, кто показал мне первый фокус. Скорее всего, фронтовой друг отца – Владимир Владимирович Аничков.
Вот он любил бодрить компанию различными шутками.

С Володей Аничковым мой отец дружил с детства.
Вместе ходили в «Пулеметный кружок» до войны. Были такие кружки для пионеров и школьников. После войны вернулись в разоренный город, где погибли их родители в блокаду, бедствовали и вместе заканчивали вечернее отделение Военно-механического института в Ленинграде.
 
Помню, пришел дядя Володя на мой день рождения – подарил заводную игрушку – цирковая лошадка тащит красочную бричку.
Пока я разбирался с вопросом -  как это лошадке удается тащить бричку, не касаясь ногам
пола,  взрослые радовались застолью.

Аничков терпеливо ждал, когда ему предложат сказать тост.
Его тост был всегда короткий – за Дам!
Потом он со вкусом выпивал маленькую рюмочку белого.

Я смотрел в это момент на его лицо и поражался – как можно было так пить, ведь это был совсем не лимонад.
Потом Аничков искал, чем закусить и … поглядывал на даму, с которой пришел и за которой ухаживал.

Ей в рюмочку он незаметно кидал маленькую "трофейную" муху из пластика, позднее такие продавались в магазине для рыболовов.
Наступал момент, когда  дама, муху замечала.

Лица присутствующих начинали выражать озабоченность или даже брезгливость.
Аничков ждал этого момента. Это была его любимая шутка для дам.

С детского сада  все знали - у каждой мухи на каждой лапке  шесть миллионов микробов – мне бабушка об этом часто напоминала.

Аничков шумно привлекал внимание присутствующих к мухе в рюмочке  и предлагал даме  помощь.
В его руках появлялся маленький пинцет. Он осторожно извлекал муху, дожидался облегченного вздоха присутствующих  и… тут же со словами - как я люблю их лапки - начинал смачно облизывать муху.

Рвотный рефлекс и смятение слабонервной публики веселило тех кто ценит шутки.
Розыгрыш Аничкова удавался всегда.

К этому моменту я уже разобрался с игрушкой. Фокус был в том, что тележка толкала
лошадку, а не лошадка везла тележку. Именно в тележке я нашел пружинку и колесики.
Короткая жизнь игрушек огорчала моих родителей. Пока кто-то мудрый не подсказал им, что такому ребенку стоит дарить инструменты. Их труднее сломать, но ими можно что-то созидать!
У меня появились тиски, молоток, лобзик, дрель, выжигалка, отвертки, паяльник...
и конструктор 101 опыт по физике.

Много позднее, когда меня направили по распределению в ФИЗТЕХ им. А.Ф. Иоффе,
в астрофизический отдел, в лабораторию к.т.н. Георгия Скрибцова один фокус Аничкова мне пригодился.

День был весенний, солнечный. Я нашел лабораторию в полдень. Постучался.
В комнате с рабочими столами пили чай  четыре сотрудника веселого нрава.
Самого Скрибцова, как выяснилось, не было. Я представился.
Сообщил, что прибыл к ним для выполнения дипломной работы.

Мне обрадовались и тут же предложили вступить в «общество колониальных товаров».
Сие означало купить пачку сахара, кофе или чая для общего пользования. Я согласился.

Тут же мне предложили присоединиться к общему чаепитию и рассказать о себе больше.
Так как у меня еще не было своей чашки и ложки, мне предложили чайный прибор отсутствующего НАЧАЛЬНИКА.

Душой компании и мастером на все руки оказался Саша Репин – физик электронщик, лет тридцати.
Его голова сверкала большой лысиной, а рот, казалось, не закрывался.
Наливая мне чай, он доверительно сказал:
– вообще-то наш начальник – Скребцов – очень строгий и не любит, когда пьют из его
посуды так, что будь осторожен – не разбей и не забудь помыть его бокал.

Я стал размешивать сахар и, вдруг ложка в кружке бешено завращалась.
Приглядевшись, я с ужасом обнаружил, что черпало, от ложки  отвалилось.
- Это надо же, не успел появиться в лаборатории, и уже сломал ложку начальника! – укорил
меня мой внутренний голос.

Тут я заметил, что члены группы едва сдерживают свой смех, разглядывая меня.
Стало ясно – мои коллеги меня разыграли. Оказывается, это был их тест «на вшивость».
Черпало, было припаяно к ложке сплавом Розе. В кипятке сплав теряет прочность.
Похоже, я их тест прошел – на моем лице коллеги прочитали больше изумления, чем страха.

Однако на этом фокусы и приколы не прекратились. Это был стиль жизни и работы астрофизической группы Георгия Скрибцова.
Мне следовало отшутиться. И тут я вспомнил старую шутку дяди Володи Аничкова.

На следующий день я принес свой взнос в «общество колониальных товаров».
Это была пачка быстрорастворимого сахара, банка  растворимого кофе и шуточный розыгрыш. Первый слой кусочков сахара я пропитал коллодием.

КОЛЛОДИЙ
Коллодий – это раствор целлюлозы (обычная вата) в эфире.
Если коллодием пропитать сахар, то резкий запах эфира быстро исчезает. Эфир летуч.
А вот целлюлоза заполнит все поры сахара.
Если такой сахар бросить в воду, «сахар» сначала утонет, начнет растворяться, а целлюлоза,
подобно поролоновой губке, начнет медленно всплывать в форме того же кусочка сахара.

Традиционное чаепитие, обычно, походило на семинар, где помимо газетных новостей, обсуждались рабочие вопросы группы.
Дошло дело до сахара из новой пачки. Сахар всплыл. Первым тревогу забил Репин.

- Вы только посмотрите на мой стакан - какую гадость стали делать! – воскликнул изумленный физик. О! И у Вас, смотрите, всплывает – Саша обладал поразительной наблюдательностью. 

С минуту в лаборатории повисла тишина. В сахар тыкали ложками.
Пытались притопить и вытащить из стаканов для исследования. Жгли спичкой.
Я впервые наблюдал такую напряженную исследовательскую работу и оживленный обмен мнениями. Вскоре посыпались первые гипотезы. И так много и все мимо.

Внезапно Репин обернулся ко мне и почти заорал – эврика!
Это он нас отравил!  А ну, выкладывай, что сделал с сахаром, мы теперь тоже всплывем?

Я рассказал. И мы подружились.
Пачка сахара кончилась еще до обеда – сотрудники уносили «всплывающий сахар»  в другие лаборатории, где  «дурили» своих коллег навыками  в телекинезе или заключали пари с красивыми девушками на поцелуй.

Год в ФИЗТЕХЕ пролетел быстро. Астрофизический отдел в самом общем виде работал на тему о происхождении Земли. Изотопы, источники, приборы, детали, мастерские, шесть моих рабочих мест, наш прибор должен был полететь в космос – это было самое замечательное и интересное для меня место работы. Работа была такая увлекательная, что я серьезно подумывал, а почему бы мне не поставить  раскладушку в лаборатории, когда пошли эксперименты.
Был только один досадный недостаток – зарплата 90 рублей и талоны в столовой на бесплатное молоко за вредность.

С этой работой пришлось расстаться. Фокус заключался в том, что я уже был женат.
Моя семья с маленьким ребенком требовала от меня большего материального благополучия.

Владимир Владимирович Аничков работал в институте, проектировал города, много курил. Детей у него не было. Умирал он мучительно от рака горла.
Отец с братом ходили его навещать. Аничков шутил до последнего патрона.

- Саша, - говорил Аничков, обращаясь к отцу - помоги, подложи газету, а то я сейчас обделаюсь. Отец приподнимал его худущие ноги и подсовывал кусок бумаги из стопки. А Аничков ему - Саша, а ты правильно положил? Надо портретом вверх!
И тут я замечаю - рассказывал брат - что стопка нарезанных газет, лежащая около постели, это газетные и журнальные листы и только с портретами членов Политбюро КПСС!!!
- Саша, а помнишь ты говорил мне - продолжал Аничков - некому будет стакан с водой подать?! Помню, Володя, - отвечал отец.
- А ты знаешь, Саша, пить и не хочется!