Хирурги тоже люди глава одиннадцатая

       ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Пока хирурги собирались на внутрибольничную конференцию, Димон пошел навестить Акакия Филаретовича. Мужчина был удачно прооперирован неделю назад, и быстро шел на поправку. Дима проникся глубокой симпатией к астрологу, и ежедневно заходил навестить его. Юноша удивлялся кругозору и обширным познаниям мужчины в различных областях. Акакий Филаретович был чрезвычайно интересным собеседником.
- Дима, привет, - радостно поприветствовал он юношу.
За неделю он уже привык к Димке, как к родному.
- Я к вам с новостью. Даже не знаю, какой – хорошей или плохой.
- Рассказывай, вместе определимся.
- Вас завтра выписывают.
- Здорово! Хотя с другой стороны, не очень. Я к вам всем уже так привык. У вас тут все добрые, отзывчивые. Как родная семья. Я тебе скажу по секрету, что раньше жутко боялся оказаться в больнице. Оказывается, здесь нет ничего страшного. А уж как я операций боялся – ведь у меня с детства йатрофобия.
- А это что такое?
- Димон, ты же будущий хирург, и должен знать, что йатрофобия – это боязнь врачей. А вообще, спасибо тебе. Это ведь, можно сказать, ты мне жизнь спас.
- Это вам Василий Степанович жизнь спас, а я- то тут при чем?
- Не скромничай, здесь во многом твоя заслуга. Если бы не ты, я бы никогда не согласился на операцию.
В принципе, Акакий Филаретович был отчасти прав. После того, как мужчина наотрез отказался от операции, сославшись на неподходящие лунные сутки, в ординаторской собрался совет. Все пытались найти выход из ситуации, придумать, как можно переубедить мужчину. Спорили, наперебой предлагали различные варианты, но ни один из них не подходил. И только Дима не участвовал в полемике. Он молча сел за компьютер и принялся бродить по необъятным просторам Интернета. Через час всех собравшихся в ординаторской оглушил  его радостный вопль.
- Есть! Нашел то, что нам надо.
Все столпились за его спиной.
- Я знаю, как убедить Акакия Филаретовича. Он говорил, что вчера были двадцатые лунные сутки, так, Василий Степанович?
- Да я и не помню. Мне это зачем?
- Я помню, - сказал Женька. Точно, двадцатые.
- Значит, сегодня наступили двадцать первые.
- Гениально! – Сказал Василий Степанович. – Нам-то какая разница, какие сегодня сутки?
- Двадцать первые сутки носят символическое название «табун лошадей», - зачитал Дима. – Болезни этого дня опасны, но вовремя оказанная квалифицированная медицинская помощь будет способствовать быстрому выздоровлению.
- А вдруг не поверит?
- Как можно не поверить? Книгу составлял кандидат технических наук, старший научный сотрудник академии наук, астролог Петр Творожков.
Димон сделал распечатку текста и показал ее Акакию. Оказалось, что Творожков был для Акакия все равно, что аллах для проповедующих ислам. Мужчина уже давно пытался найти книгу этого ученого, а в Интернет заглянуть не догадался. Все по библиотекам да книжным магазинам тщетно бродил. Естественно, Акакий Филаретович не смог отказаться от операции, когда сам Творожков советовал в эти лунные сутки обратиться за квалифицированной помощью.
- Кстати, я вам полностью распечатал книгу Творожкова. – Дима протянул мужчине листы.
- Спасибо. Надо же, не забыл. Хороший ты парень, Дима. Я хочу перед тобой извиниться.
- За что? – Удивился интерн.
- Помнишь, я тебя при первой встрече пентюхом очкастым назвал? Мне до сих пор за эти слова неудобно.
- Да бросьте вы, я уже давно забыл это. Нас тут как только не называют больные.
- Спасибо, что зла не держишь. Привык я к тебе.  Вижу, что тебе можно доверять. Наклонись ко мне пониже, - понизив голос, сказал Акакий. -  Я хочу поделиться с тобой своим открытием.  Только пообещай, что никому ни слова.
- Обижаете, Акакий Филаретович.    
- Я еще никому об этом не рассказывал. Ты будешь первым, кто узнает о моей великой теории. Сейчас ведь у нас плагиат процветает. Все воруют из-под носа. Слово скажешь, а его уже присвоили. Скоро мысли, наверное, тырить начнут. Только подумаешь о чем-нибудь, а твою идею за свою кто-нибудь выдаст. Каждый горазд чужие мозги эксплуатировать. Свои-то не у всех есть.
Димон понимающе кивнул. Ему была знакома эта ситуация, как никому другому. На нем все ездили, начиная со школы. В классе он был единственным отличником. Притом,  безотказным. Списать домашку, решить контрольную, подсказать на уроке – все к нему. И никакой благодарности в ответ. Праздники, вечеринки, походы в кино – все без него. И в институте то же самое. Димон тяжело вздохнул.
- Вижу, тебе знакома ситуация, - сказал Акакий Филаретович. – Я ведь в тебе сразу родственную душу увидел. Ты – типичный водолей. Водолей же, я не ошибаюсь?
- Точно, водолей, - удивленно ответил Дима. – А как вы догадались?
- Тут все очевидно. Водолеи не хотят быть, как все, похожими на других. Ты очень сильно выделяешься из толпы, отличаешься от современной молодежи. Ты не поверхностный человек. Во всем пытаешься докопаться до истины, копнуть вглубь. Независим во взглядах и суждениях. Но в то же время, хочешь, чтобы тебя ценили и любили. Для тебя деньги – не главное. Ты хотел бы быть свободным от материального мира. Видимо, поэтому ты и выбрал профессию хирурга. Вам ведь мало платят. Но вместе с тем, ты стремишься к власти, высокому положению и престижу.
Димон был удивлен, как точно описал его Акакий Филаретович. Он действительно был довольно тщеславным. И уже распланировал свою жизнь на несколько десятилетий вперед. Для начала он несколько лет поработает штатным хирургом. Параллельно будет заниматься научной деятельностью. Напишет кандидатскую диссертацию и несколько медицинских справочников. Потом эту диссертацию защитит и приступит к написанию докторской. Займет должность заведующего отделением, станет доктором наук. Еще через несколько лет ему предложат возглавить больницу. А там и до министра здравоохранения рукой подать. Дима мечтательно улыбнулся.
- Я тебе серьезные вещи говорю, а ты лыбишься во весь рот, - обиженно заметил Акакий Филаретович.
- А? Что? – Очнулся от грез Дима.
- А? Что? Точно ведь  я тебе только что сказал, что ты – созерцатель жизни. Много мечтаешь, и мало действуешь. Чтобы мечты осуществить, порой надо покрутиться. Как уж на сковороде. Я вот, например, теорию свою разработал. Мог бы сидеть и мечтать, как однажды в дверь ко мне успех постучится. Слава сама придет. Так ведь нет. Действовать буду. За границей планирую свой труд издавать.
- А почему за границей? – Удивился Димон. – У нас что, своих издательств нет?   
- Издательства есть. Нет людей, которые бы чужой ум ценили. И людей не ценят, которые этим умом обладают. Сейчас все только навариться за чужой счет мечтают. А мне нужно, чтобы меня ценили и уважали. И труд мой тоже. Теперь понял, почему?
Дима не совсем понял, что хотел сказать Акакий, но все равно кивнул головой в знак согласия.
- А что за теория?
- Сейчас расскажу. Только смотри – появится она где – по судам затаскаю.
«А вдруг кто другой идею у Акакия сворует, а он на него подумает?» - Мелькнуло у Димона в голове.
- Может, тогда не надо? – Опасливо поинтересовался он.
- Что, не надо? – Не понял Акакий Филаретович.
- Рассказывать не надо.
- Не дрейфь, - командным голосом сказал мужчина.- Не буду по судам таскать – самосуд устрою. Своими руками пристрелю.
Дима зеарзал на стуле. Он уже перестал понимать, где мужчина шутит, а где говорит всерьез.
-Да, ладно, расслабься, пошутил я. - смеясь, сказал Акакий Филаретович, - Очень хочется поделиться с кем-нибудь своим открытием. Оценишь мою теорию. Быть гением – одно, а быть признанным гением – совсем другое. Начну издалека. Я по жизни созерцатель. Люблю наблюдать за людьми, их качества подмечать, особенности характера. Наблюдал я так, наблюдал, и вывел закономерность, что все люди делятся на Мальвин, Золушек  и Робин Гудов.
- Как это так? – Не понял Дима.
- Сейчас объясню. Оказывается, сказки, которые читают нам родители в детстве, оказывают влияние на всю дальнейшую жизнь ребенка, его судьбу. Формируют характер и отношение к миру.
- Да, ну? – Не поверил Дима.
- Точно, точно.  Сейчас несколько житейских историй послушаешь, и сам убедишься. На меня самого вот так однажды ночью озарение снизошло. Вообще, должен  тебе сказать, все гениальные идеи ко мне по ночам приходят. Проснулся внезапно, и стал своих бывших  одноклассников вспоминать. Задумался, почему одни в жизни хорошо устроились – денег немерено, карьера, личная жизнь – все удачно складывается. А другие мыкаются, мыкаются. Все у них не ладится ни с работой, ни с противоположным полом, за душой – ни гроша. А накануне как раз Лешку, закадычного друга детства, встретил. Хулиганистым пацаном рос. А сейчас прямо не узнать. Остепенился. В костюмчике, представительный такой стал. Коммерческий банк возглавляет. А учился средненько, чуть ли не хуже всех. После школы никуда сразу не поступил – фарцовщиком стал. Ты, наверное, даже не знаешь, кто это такие, фарцовщики?
- Слышал что-то, - соврал Дима, чтобы не выглядеть совсем темным.
- Шмотками да жвачками  приторговывал. Тогда это дефицитом было – не достать, - пояснил Акакий. – Потом, во время перестройки, открыл свой пункт обмена валюты. Сейчас живет, как барин – особняк за городом отгрохал, на дорогой иномарке разъезжает. Короче, как сейчас молодежь выражается, кучеряво жить стал. Я полночи голову ломал, как ему удалось в люди выбиться. А под утро словно осенило. Ни с того ни с сего вдруг вспомнил, что Леша с детства котов обожает. И сейчас дома две кошки живут – персидская и сфинкс.
- Это лысая, что ли, такая? – Решил блеснуть познаниями Дима.
- Точно. Еще у них глаза – точь-в-точь, как у людей. Но не в этом суть. Кошки у Лехи везде – на шкафчике фарфоровые фигурки стоят, на ковре усатый-полосатый выткан, даже на обоях в детской улыбающийся котяра. У меня  идея-то возникла, но надо было ее подтвердить. Еле утра дождался, и прямиком к Лехе в офис. Вбегаю в кабинет, и с порога: «Признавайся, любимая сказка в детстве «Кот в сапогах» была?» Он на меня ошарашено смотрит: «Да, а тебе какая разница?». Потом Лешка признался, что каждый вечер ему бабушка на ночь читала и перечитывала сказку о похождениях хитрого котяры. Именно кот нравился Лехе больше всех персонажей за предприимчивость и находчивость. Дескать, из любого положения выход найдет.
- И что? – Не понял Дима.
- Как что? Именно поэтому Леха и стал успешным бизнесменом. Не понимаешь, что ли?
Дима отрицательно покачал головой. Он совершенно не видел связи между разбогатевшим одноклассником Акакия Филаретовича и сказочным персонажем.
- Слушай еще один пример, - терпеливо начал Акакий. Он уже привык, что люди частенько не понимали его сложных размышлений. – По соседству со мной девушка живет. Добрая, застенчивая, по дому все делать умеет. Симпатичная, а в личной жизни не везет. Все страшненькие подруги замужем, детей растят, а она все одна. Вначале молча наблюдал за ней, а потом решил поговорить с ней на эту тему. Пригласил в гости на чаек и устроил настоящий допрос. Какие – такие она шаги предпринимала, и действия на личном фронте вела. Ответ так порадовал меня! В который раз подтвердил зарождающуюся теорию. Оказывается, она все это время сидела, сложа ручки, и ждала, когда к ней принц сам придет. Явится этакий очарованный – околдованный, безумно влюбленный, на нашу улицу, и будет во все квартиры с заветным фетишем в  руках в виде хрустальной туфельки, стучаться. 
- «Золушку», что ли, любит ваша соседка? – Поинтересовался Дима.
- Видишь, и ты уже моей теорией проникся. А говорил, не понимаешь. Возвращаясь к моей соседке. Пока она сидела и ждала кавалера, предприимчивые подруги всех мало-мальски стоящих кавалеров и расхватали. Не то что принцев, даже Иванушек – дурачков заарканили и оженили.
Дима хихикнул.
- Напрасно смеешься. Все очень серьезно. Я считаю, что даже феминизм – и тот родом из сказок. Читал «Золотой ключик?»
Дима кивнул головой.
- Кто ж его не читал?
- Помнишь, как злой Карабас-Барабас безжалостно обращался со своими куклами? Издевался над ними, глумился, чуть ли не пытал. Одним словом, в театре была чистейшей воды диктатура. В конце концов, несчастные куклы не вынесли издевательств и сбежали от начальства. И что же произошло, когда они оказались на свободе?
Дима растерянно пожал плечами.
- В кукольном театре воцарилась демократия и социальное равенство, - торжествующе сказал Акакий. – Но свобода длилась недолго. Народ без власти не может. Его постоянно надо в ежовых рукавицах держать. На смену одного диктата пришел другой. Власть прибрала к рукам маленькая девочка с голубыми волосами.
- Мальвина, что ли? – Удивился Дима. Ему бы сроду в голову не пришло так политизировать обычную детскую сказку.
- Она самая. Девчонка начала нещадно эксплуатировать остальных. Оказалась тиранкой похлеще Карабаса. Артемона послала за булочками и пирожными, Пьеро сутками напролет заставляла слагать стихи в ее честь, Буратино засадила за учебники якобы учиться грамоте. Хотя скажи на милость, зачем полену правописание?  - Задал Акакий Филаретович резонный вопрос, и сам же на него ответил. – Это она за их счет  самоутверждалась. Когда же на корабле поднялся бунт – упрямый и негодный мальчишка с длинным носом попытался оказать сопротивление, то быстро оказался посаженным в темный чулан под огромный амбарный замок. Тебе Мальвина никого не напоминает?
Акакий Филаретов с хитрым прищуром посмотрел на Диму. Тот мысленно стал перебирать всех известных личностей, но в голову не пришла ни одна подходящая кандидатура. После недолгих раздумий, он покачал головой.
- Ну, ты, Димон, даешь. Совсем далек от политики, парень! Это же типичный портрет лидера феминисток Забуравы! Как бы я хотел ворваться к ней в кабинет, и в лоб задать вопрос: «А не «Золотой ли ключик»,  ваша любимая сказка?». Держу пари, она ответила бы, что это действительно ее любимая история. Я, кстати, знаю пару таких девчонок, которые в детстве «Приключениями Буратино» зачитывались. Мне их парней жалко становится – понукают ими, крутят – вертят, как хотят, требуют, чтобы все их желания в мгновение ока выполнялись. Не дай бог тебе такую полюбить, - сочувственно сказал Акакий.
- А как определить?
- Да, это вопрос. Они ведь маскироваться хорошо умеют. Раскрываются постепенно. Потом, когда поймешь – поздно может быть. Потеряешь от любви голову, и пиши, пропало.
- Что ж делать-то теперь? – Озабоченно поинтересовался Дима.
- У тебя пока девушки нет?
- Нет пока.
- Как познакомишься с кем, ко мне приводи. Я ее быстро на чистую воду выведу. Скажу, кто она – царевна – лебедь или лягушка. А то и вовсе жабой окажется,- пошутил Акакий.-
Димон воспринял его слова всерьез, и дал себе зарок вообще пока ни с кем не знакомиться.
- Есть хорошая байка по поводу супружества. К Сократу пришел ученик и спросил, жениться ему или нет. На что мудрый философ сказал, что ничего в этой ситуации посоветовать не может.  «Какой бы вариант ты не выбрал, все равно потом пожалеешь», - изрек мудрец.
- Как точно сказал! А ведь так не только с женитьбой, а вообще часто по жизни  бывает. Какой бы вариант не выбрал, все не то окажется.   
-  Вполне с тобой согласен, - задумчиво сказал Акакий Филаретович. -  Возвращаясь к нашим баранам, то есть, сказкам. Я считаю, что их вообще запретить надо. Ничему хорошему детей они не научат.
- Как, запретить? – Изумился Дима. – Все вот так взять и запретить? А что ж тогда детям читать?
- Ну, не все. Одну можно оставить, - расщедрился Акакий. – Одна сказочная история с позитивным настроем все-таки существует.
- Это какая же? – Не вытерпел Дима.
- «Конек – Горбунок». Эта небылица, между прочим, несет положительные воспитательные моменты. Учит она нас с младых лет ценить связь с внешним миром и уметь этим пользоваться себе во благо.
- Как это? Я ничего подобного не почерпнул из этой сказки. Обычная выдуманная история.
- Ты, наверное, читал невнимательно, - возразил Акакий. – Мораль той сказки такова, что если жить в гармонии с природой, то она всегда поможет тебе в критической ситуации. Кроме того, «Конек-Горбунок» учит философски относиться к неудачам. Не повезло в жизни, так нечего горевать и лить слезы. Надо быть оптимистом. Погоревал-погоревал, и дальше пошел. Жизнь-то не стоит на месте. И мы должны находиться в постоянном движении.  Нечего долго пережевывать неприятности. Надо их либо выплюнуть, либо проглотить. А, если зацикливаться на чем-либо, то и свихнуться можно. Нельзя жить воспоминаниями, прошлым. И грезами о будущем – тоже. В обоих случаях мы упускаем единственно ценное в этой жизни – настоящее.
Дима энергично закивал головой. Тут он был абсолютно согласен с Акакием.
- Вообще, я считаю, что родители, читая сказки на ночь, как бы программируют своих детей, предопределяют их дальнейшую линию поведения и, даже в какой-то мере, судьбу. Ты, наверное, думаешь, что все это бред? – Поинтересовался Акакий у Димы.
- Я пока не знаю, - уклончиво ответил тот. – Надо подумать.
- Подумай, подумай. Ведь все научно обосновано. Сказки детям чаще всего перед сном, на ночь родители читают. В это время ребятня находится как бы в гипнотическом состоянии. А в состоянии полудремы легче всего внушить что-либо человеку. Ребенок в это время рисует в воображении образы сказочных персонажей, мысленно представляет их. Они запоминаются, сохраняются в памяти и оказывают подсознательное воздействие, тем самым определяя всю его дальнейшую жизнь.
Димон недоверчиво посмотрел на Акакия. Вроде все по полочкам разложено – ладно да складно получается, а верится с трудом.
- Ну, не знаю, - с сомнением протянул он.
- Хорошо.- Бодренько сказал Акакий и приподнялся на койке. – У тебя какое любимое произведение в детстве было?
- «Приключения Незнайки и его друзей», - не задумываясь, ответил Дима.
- А любимые персонажи? Пилюлькин, небось?
- Точно, - подтвердил интерн. – Прикольный он такой. А еще мне Шпунтик нравится.
- Видишь, поэтому ты и выбрал профессию врача. А на досуге, небось, мастерить любишь.
- Да. Микросхемы паять.
- Убедился, что теория работает?
Дима совсем растерялся. Он не мог определиться, верить или нет, и решил провести следственный  эксперимент на коллегах.

- Женек, у тебя какая любимая сказка?- Едва войдя в ординаторскую, задал он вопрос бывшему однокурснику.
- Да знаешь, я вообще не любитель этого дела.
- Не может быть. У каждого в детстве бывает любимая сказка.
- А, ты про детство. Точно не помню, но, по-моему «Русалочка». А что?
Диме стало не по себе. Как он скажет другу, что у того будет жена – инвалид без ног?
- Да нет, ничего, -  растерянно ответил он.
- Странный ты какой-то сегодня.
Для верности Димон решил опросить как можно больше народу.
- Саш, у тебя какая любимая сказка?
- «Колобок».
Димон задумался. Тут есть два варианта. Либо Саня любит выпечку, хотя по его комплекции этого не скажешь, либо имеет неуемный характер и все время меняет обстановку. Вначале решил проверить вторую версию.
- Саш, ты до БСМП где раньше работал? Много мест поменял?
- Что-то я не могу угнаться за ходом твоих мыслей, - растерянно ответил Александр. – Ты то про сказки, то про работу. Нигде я до этого не работал. Как пришел сюда после окончания института, интерном еще, как и ты, так здесь и остался. Чего с места на место бегать? Меня здесь все устраивает.
- А квартира у тебя своя, или снимаешь?
- Снимаю.
- Много мест жительства поменял?
- Нет, все в одной квартире живу. Уже десять лет.
Неувязочка получается. Дима решил сделать еще одну попытку.
- Небось, пончики  любишь, пирожки.
- Я мучное вообще не ем. Бабуля в детстве пирогами да блинами чуть ли не каждый день пичкала. С тех пор даже слышать о выпечке не могу. Рвотный рефлекс вся эта сдоба вызывает.
- Ничего не понимаю, - пробормотал Дима.    
- А что тут непонятного? Такое часто бывает. Ешь что-нибудь, ешь, а потом в один прекрасный момент, раз – и приелся тебе этот продукт. Смотреть на него не можешь. Я тебя что-то, Димон, сегодня не понимаю. Откуда у тебя такой повышенный интерес к моей персоне? То работой интересуешься, то квартирой. А то вообще кулинарными пристрастиями. Как будто мы с тобой жить вместе собираемся.
- Точно! Влюбился, в тебя  Димон, наверное, - подколол Женька. – Планы на совместную жизнь уже строит. Выясняет, где жить будете, чем кормить тебя, что на ночь почитать.
Парни расхохотались, а Дима залился краской до самых ушей.
- Я ломовой анекдот знаю про людей, не так ориентированных, - вволю насмеявшись, сказал Димон. – Приходит новый русский в салон, садится в кресло, подзывает к себе служителя красоты. Выходит аккуратный, ухоженный парнишка и говорит: «высококлассный мастер педикюра к вашим услугам». Брателло так свысока глянул на него, и невозмутимо отвечает: «Слушай, Юра, мне плевать, какой ты ориентации. Мне просто ногти на ногах подстричь надо».
В ординаторской снова раздался дружный смех.
- Это что за вечер юмора я пропустил?- Поинтересовался вернувшийся с операции Василий.- Мне сейчас как раз разрядка нужна. Смехотерапия, так сказать.
- Это ты не вечер юмора пропустил, а программу «любовь с первого взгляда», - продолжил хохмить Женя. – У нас  идеальная пара намечается. Дима выбрал Сашу. Правда пока неизвестно, окажется ли его симпатия взаимной. Саша, что вы скажете по этому поводу? Выберете ли вы Диму?
- Я скажу, Евгений, что любая шутка хороша только единожды. Во второй раз уже не смешно.
- Неправда. Существуют бородатые анекдоты. Их сколько раз не рассказывай, все равно смешно. Вот, например,
В ординаторскую зашел Петр Никанорович.
- Вы видели, который сейчас час?
Саша посмотрел на часы.
- Половина пятого.
- Вот. А рабочий день до которого часа у нас?
- До пятнадцати сорока двух.
Никто в больнице не мог понять, почему не до шестнадцати, не до пятнадцати тридцати, а именно до пятнадцати сорока двух. Но так было с момента основания больницы и по сей день. Уже даже шутить по этому поводу перестали.
- Как всегда, работники хирургического отделения – злостные нарушители трудового кодекса, - сказал заведующий отделением. – Живо все по домам. Посмотришь, в других отделениях все так и норовят слинять с работы пораньше. Только начальство и жалуется, что, мол, сотрудники до конца рабочего дня не высиживают. А вас с работы не выгонишь.
- А как главный узнает, что кто-то раньше с работы уходит? – Решил узнать все  больничные хитрости Женя. Вдруг когда-нибудь самому понадобиться срулить раньше времени?
- А ты думаешь, медики все дураки? Даром, что ли, стоянку под окнами кабинета главврача устроили? Он в окно глянул – нет чьей-то машины. Значит, врач уже дома.
- А если кто без машины?
- Если да кабы. По домам – живо. Никто вам благодарность не объявит за то, что сутками на работе пропадаете.
В ординаторскую, насвистывая мелодию, зашел Рамсул.
- И ты тоже? – Подозрительно посмотрел на него Петр Никанорович.
- Что, я тоже? – Не понял хирург.
- Тоже Кзот нарушаешь.
- А, вы об этом, - выдохнул Рамсул. – Это ежедневно. Уже в привычку вошло.
- С вредными привычками надо бороться, - парировал заведующий отделением. Правда, парни, надо уметь отдыхать.
- А сами почему еще на рабочем месте?- Поинтересовался Женька.
- Вот. Золотые слова. Иду собираться. И вы поспешите. Через пятнадцать минут зайду – чтоб никого не было. Только дежурный врач.
Димон все это время был занят своими мыслями. Ему не давала покоя теория Акакия. Она то работала, то нет. Чтобы определиться, верить или нет,  он решил проверить еще разок.
- Рамсул, у тебя какая любимая сказка в детстве была?
В ординаторской раздался дружный хохот.
- Похоже, Саша ответил отказом. Дал от ворот поворот. Пары не получилось, и Димон решил поискать счастье в другом месте, - утирая слезы, сказал Женька.
- Что-то я вас не догоняю, - сказал Рамсул.
- Тебе не догонять надо, а бежать, сломя голову, - продолжил хохмить Женя. – У Димона гормоны в крови заиграли – пару себе подыскивает. Похоже, в тебе увидел свою вторую половинку.
- Ты что, на мой маникюр намекаешь? – Полез в бутылку Рамсул. – Ничего плохо в том, что человек следит за свой внешностью, нет. Это раньше канонами мужской красоты была  небрежность. Недаром говорили, что мужик должен быть колюч, вонюч и могуч. Сейчас все по-другому.
- Вы все неправильно истолковали, Рамсул Гамзатович, - успокоил его Женя. – И ваш маникюр здесь абсолютно ни при чем.      
- Димон, а ты правда, того? – Удивился Рамсул. – Никогда бы не подумал. Вроде нормальный парень.
- Вы у нас, значит, Рамсул Гамзатович, противник сексуальных меньшинств? Если ориентация правильная, то нормальный парень. А если нет, то ненормальный, что ли?- С наездом спросил Женя.
- Да не это я имел в виду. Ко всем я нормально отношусь. Только Димон совсем не похож.
Димон совсем растерялся. Куда его теория  Акакия Филаретовича завела! Сдалась она ему? Теперь будут считать, что он голубой. Он знал, что коли молва в коллективе пойдет, то потом уже не открестишься.
- Димон, а ты чего притих? – Не унимался Женька. – Спроси, с чем Рамсульчик пирожки больше любит – с яблоками или с капустой? А, может, вообще, с повидлом? А то промахнешься с выбором блюда. Испортишь романтический ужин избраннику. А скатерть какую на стол постелить – с рюшечками или в цветочек?
Женя подошел к Диме и пристально посмотрел на него.
- Посмотрите, какой бледненький, - он потрепал Диму за щеку. – А как исхудал от любви. Прямо высох, как комнатный цветок, который забыли полить.
Димон с раздражением откинул в сторону Женькину руку и побежал к двери.
- Идите вы все! – На ходу крикнул он.
В коридоре его догнал Рамсул.
- Не переживай ты так, Димон, ничего в этом страшного нет. Говорят, что это вообще от человека не зависит. Определяется на генетическом уровне.
- Да в порядке у меня с генетикой!- Заорал на него Дима и бросился бежать по коридору.
Рамсул застыл на месте.
- Правильно говорят – не делай людям добра – не получишь зла. Хотел его успокоить, а он еще огрызается! Как  будто это я виноват в том, что у него в генах сбой произошел.