Хирурги тоже люди глава шестнадцатая

 
                ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
В ординаторскую зашел Женька.
- Степаныч, что такой хмурной опять сидишь? У тебя настроение хорошее бывает?
- Бывает, когда не испортят, - раздраженно буркнул Василий Степанович. – В последний раз до свадьбы было.
- Сейчас попробую угадать. Опять теща?
- Ты прямо титан мысли, - съязвил Василий. – Тут, как говорится, к гадалке не ходи – каждый день одно и то же.
- Что на этот раз учудила?
Все отделение было наслышано о неуживчивом характере тещи Василия Степановича, и Женька не был исключением. Зоя Матвеевна у них стала как притча во языцех.
- Самое страшное. Родилась она. И ведь как верно родители назвали – Зоя – змея особо ядовитая.
Женька от души рассмеялся. Чувства юмора у коллеги не отнять. Василий Степанович с укоризной посмотрел на Женьку. Тот мигом сделал серьезное лицо.
- Тебе все хиханьки да хаханьки, а у меня – проблема. Подарок купить не на что. Теща уже целую неделю мозги песочит. Каждое утро подходит, и так противненько: «Василий, а ты помнишь, какой скоро день?». И делает многозначительную паузу. Актриса погорелого театра, блин. Так и хочется сказать: «Помню, Зоя Матвеевна, траурные даты не забываются».
Женьку распирало от смеха. Он еле сдерживался, чтобы не расхохотаться.
Василия Степановича было не остановить. Его задели за живое. Он с упоением продолжил душевные излияния.
- В позапрошлом году не поздравил – так она это ежедневно припоминает. Мстит в открытую. Детей против меня настраивает. «Видите, внучата, какой у вас папа – совсем с родней не считается. Мы ему что чужие. Тещу дорогую с днем рождения никогда не поздравит».
Василий был мастером подражать чужие голоса. Женька прямо воочию представил перед собой Зою Матвеевну. Пожилая женщина была у них частой гостьей. Обладая отменным здоровьем, все время находила у себя несуществующие болячки и требовала обследования. Женька припомнил недавнюю историю с глистофоном, и еле сдержался, чтобы снова не расхохотаться. 
- Представляешь, никогда, говорит, не поздравляю? – Негодовал Степанович. – Один раз запамятовал –  так всю дальнейшую жизнь покоя не дает.
Ему уже было все равно, слушает его кто или нет. Даже если бы Женька сейчас ушел, Василий бы не прекратил монолог. Главное – выговориться.
- Я как сапер живу – один неверный шаг, и все – взрыв. Вся жизнь вдребезги. Танькина мать как мина замедленного действия.
Женька знал, что сетование коллеги на незавидную участь может длиться часами. Он  украдкой взглянул на часы. Ему уже пора.
- А если к сути дела перейти? – Поторопил он Степановича.
Просто взять и уйти казалось ему невежливым.
- А это тебе что, не суть? Лирическое отступление, по-твоему? – Осадил доктор собеседника. Хорошо, скажу короче и по существу. Подарка и в этом году не будет. Купить не на что. Денег нет.
Василий Степанович пошарил в кармане висевшего на стуле пиджака и вытащил на свет одинокую смятую десятку.
- Открытку не купишь, - с досадой сказал он и швырнул купюру на стол.
У Женьки тоже был денежный напряг. Зарплата интерна – голый оклад штатного хирурга без надбавок за дежурства. В месяц – четыре с половиной тысячи. Ясное дело, на эти деньги особо не разгуляешься. Он все спустил на новый МР-3 плеер. Даже пришлось занять немного. А до получки еще целая неделя.
- Я б тебе помог, но у самого ветер в карманах гуляет, - чувствуя неловкость, сказал он.- Что ты сегодня у наших не поспрашивал? Может, кто одолжил бы.
- Одолжил, - протянул Василий. – А отдавать чем? Пирогами любимой тещи? Ты же знаешь, у всех хирургов с деньгами проблемы. Да и не хочется мне из-за нее в долги влезать. Не буду ничего дарить. Все будет повод у нее посокрушаться. Все равно найдет к чему привязаться. Не это, так что-нибудь другое. Так хоть за дело кровь попортит.
«Зятечек дорогой, это твоя любимая теща звонит. Снимай скорее трубку – все равно достану»- разнеслось по ординаторской из мобильника. Василий Степанович поставил этот реалтон на тещу совсем недавно. Благо она его не слышала, а то бы устроила настоящий разнос.
- Да, Зоя Матвеевна, - елейным голосом ответил он и включил громкую связь.
Женька замер в предвкушении. Он знал, что сейчас будет спектакль.
- Василий, - представительно начала теща. – Ты, наверное, хочешь мне что-то сказать?
Степаныч решил косить под дурачка.
- С чего вы взяли? Если бы хотел, то сам бы позвонил.
Повисла пауза.
- Мы утром с тобой не встретились. Заспалась я что-то. Концерт допоздна смотрела.
Василий Степанович был в курсе. Полночи уснуть не мог под оглушительные песни – ворочался с боку на бок. Даже беруши не заглушили звук работающего телевизора. Просить тещу сделать потише, было бесполезно. Сколько раз у них на этой почве разгорались настоящие войны, из которых Зоя Матвеевна всегда выходила победительницей.
Зато какое было утро! Стоило потерпеть ночью. Спокойно собраться и уйти без упреков и наставлений – это дорогого стоит. Бывает, правда, крайне редко. Теща страдает бессонницей и в шесть утра, как штык, всегда  на ногах. Ходит за ним по пятам все утро и зудит, зудит. Жизни, понимаешь ли, учит.
- Ты не забыл, какой сегодня праздник? – Командным тоном поинтересовалась мать жены.
- Ну, держитесь, Зоя Матвеевна. Сами нарвались, - закрыв трубку рукой, в сторону сказал зять.
- Конечно, помню. Сегодня день серпентолога.
Опять повисла пауза. Теща растерялась. Это бывало крайне редко. Василий Степанович почувствовал, что одержал маленькую победу.
- Кого день? – Несколько растерянно поинтересовалась теща. – Это кто такие, твои серпенологи?
Василий воодушевился.
- Серпентологи, - поправил Василий. – Они скорее ваши, чем мои. Серпентологи – это охотники на змей, мама.
На той конце трубки воцарилось молчание. Зоя Матвеевна хотела, чтобы зять всегда называл ее мамой. Но он делал это крайне редко. Просто язык не поворачивался называть тещу мамой. Женщина пребывала в растерянности.
- Что, получила хук справа? – Прошептал Василий в сторону Женьки.
Того распирал смех. От хохота он согнулся пополам. Ему уже расхотелось идти домой. Когда еще станешь свидетелем такого!
Теща оправилась от удара и перешла в наступление.
- Ты мне, Василий, голову не дури. Мы с подругами сидим, празднуем. Ты даже не потрудился стол организовать. Своими силами накрыли. Кто соленья принес, кто рыбки. Без сладкого остались. Ты бы хоть это на себя взял.
- Вам все праздники, а у меня дежурство, - возмутился Василий.
- У тебя вообще вся жизнь на работе проходит. Жену уже можно сказать из-под носа уводят, а тебе хоть бы хны. Да какие люди Таньку обхаживают!
На скулах Василия заиграли желваки, ладони стали влажными от пота. Он едва не выронил мобильник. Степанович сразу понял, кого Зоя Матвеевна имеет в виду. За Татьяной усердно ухаживал сосед Жорик, бизнесмен. Делец чертов. Деньги лопатой гребет, машины без конца меняет. Качок квадратный – что в ширь, что в высь – никакой разницы. Голова бритая – бандюган вылитый. Его только в криминальных сводках и показывать. Ничего святого в человеке не осталось. На глазах законного супруга жену кадрит.
- С утра меня зашел поздравить, - ехидненько продолжила «мама». – Букет роз подарил – загляденье.
- Что ж он вам сладенького ничего не подогнал? – С издевкой поинтересовался Степаныч.
- Знаешь, Васенька, это было бы чересчур.
Голос тещи стал сладеньким, почти приторным. Васенькой назвала его. Степаныч почувствовал неладное и приготовился держать удар.
- Ванюшке вот щеночка плюшевого подарил.
- Ванюша, - покричала теща. – Пойди, расскажи папе, какую тебе сегодня игрушку подарили.
- Папочка, - услышал Василий в трубке голос пятилетнего сынишки. – Мне дядя Жола собачку подалил. Класивая такая. Я ее Пушистиком назвал.
Василий негодовал. Это ж надо, змея какая! Сколько раз он просил тещу к ребенку этого бандюгу не подпускать! Всех купить вздумал. Танька на него не реагирует, так через ребенка решил к ней подход найти.
В дверь постучали. На пороге возникла пожилая женщина. Василий Степанович узнал родственницу одного из пациентов.
- Доктор, могу я с вами поговорить? – Обратилась она к нему.
Он жестом показал на дверь.
- Минут через пять.
Кровь бурлила в жилах. Что ж за женщина эта Зоя Матвеевна? Всю душу наизнанку вывернула. Нигде покоя нет – ни дома, ни в больнице. И так весь на нервах - с утра две сложные операции провел, вечерний обход шестнадцати плат на нем одном, ночь дежурить. Да еще в реанимацию заглянуть надо – прооперированную женщину проведать.
- Чего молчишь, Василий? – Обратилась теща.
- А чего с вами разговаривать, если вы человеческого языка не понимаете? – взбеленился Василий. – Я сколько раз просил вас Ванечку не вмешивать в эту историю? Не трогайте ребенка. Сам во всем разберусь. Немедленно пойдите и отдайте игрушку.
- Ребенка, - передразнила теща. – Растет малец безотцовщиной. Ты там чужих выхаживаешь, а собственное дите тебя изредка по выходным видит. И то только, если дежурство на эти дни не выпадет. А Жорик его каждый день проведать заходит, балует. То цацку какую подарит, то конфет принесет. Ты когда ему игрушку в последний раз покупал? Отдай щенка! Что, малец без развлечений жить должен? От тебя дождешься! У тебя ж ни времени, ни денег для семьи не бывает. А Жорик для Ванюши и то, и другое находит.
- Да вот из-за таких, как Жорик, у меня времени и не бывает. Людей спасаем, которых ваш бандюган хваленый, завалит. Ни дня без огнестрелов да ножевых ранений не проходит.
Разговор принял нехороший оборот. Начали за здравие, называется, а кончили за упокой.
- Зоя Матвеевна, всего хорошего вам. Меня люди ждут. Нет времени.
- У тебя его никогда нет, - раздраженно сказала теща и повесила трубку.
Василий задумался. Ситуация выглядела весьма скверно. Тещино поведение взбесило его. Старая сводница! Она всегда добивалась, чего хотела. Все в свою пользу обернет. И постоянно  шантажирует этим Жориком, будь он неладен! Либо делай так, как хочет она, либо она сделает все возможное, чтобы Таня ушла к Жорику. Он был уверен в собственной жене и ее отношении к нему. Но также знал, что против воли матери Танька никогда не пойдет. Захочет Зоя Матвеевна их разлучить - непременно добьется своего. Слишком авторитарная женщина.
Поэтому тещу просто жизненно необходимо было умаслить, подкупить. Но что можно сделать? Сегодня у него суточное дежурство – освободится с работы только завтра  к вечеру. Да и денег ни гроша. Она там сидит с соседями, празднует, а он хоть наизнанку вывернись, чтобы ублажить ее. Василий стал лихорадочно искать выход из ситуации.
Женька сочувственно наблюдал за ним. Ситуация уже не выглядела смешной. Он  искренне хотел помочь коллеге, но не знал, чем.
В дверь снова постучали.
- Извините, но уже семь минут прошло. Можно?
Василий Стпанович совсем забыл о посетительнице.
- Конечно, заходите.
Он встал и придвинул женщине стул.
- Вы, наверное, за рекомендациями? Я вообще-то уже все Паше рассказал. Первое время покой. Никаких физических нагрузок в течение месяца. Пища обычная – почти без ограничений. Разве что поменьше жареного и острого.
- Я вас поблагодарить зашла. Спасибо вам огромное. Внука спасли. С того света вытащили.
- Да бросьте вы. Это обычный аппендицит. В наше время почти никто от этого не умирает, если вовремя обращаются за помощью.
- Нет, вы просто волшебник. Творите настоящие чудеса.
Василию Степановичу было приятно это слышать. Обычно родственники редко говорят слова благодарности. Приходят в основном с упреками – не долечили, не досмотрели. В общем, сплошные не до. Хотя любому понятно, что они делают все возможное.            
- Паша очень высокого мнения о вас. Такой врач, говорит, хороший. Добрый, внимательный. Словно отец родной.
Василий Степанович зарделся от удовольствия. Он проникся симпатией к старушке.
С завистью подумал, что это, вероятно, тоже чья-то теща. Есть ведь понимающие люди!
- По гроб жизни вам обязаны, - сказала пожилая женщина и сунула ему в карман несколько бумажек.
Первый раз в жизни Степановичу так повезло. Сам бог послал эту удивительную женщину. Настроение добрым словом подняла, да еще проблему помогла решить. Теперь он сможет нейтрализовать тещу с помощью подарка. Растроганный, он вскочил со стула и заключил старушку в объятия.
Женщина недоуменно посмотрела на него.
- Я пойду, - испуганно пролепетала она. – Еще раз спасибо за внука.
Женщина вышла, бесшумно притворив за собой дверь.
Василий запустил руку в карман и вытащил его содержимое – четыре сотенных купюры. Вполне приличная сумма для подарка. Даже многовато. На сдачу он купит сыну игрушку. Не какого-то хилого щенка, а медведя. Медведь – сила. В разы порвет Жоркину собаку –недомерка. Он еще покажет всем, кто такой Василий Степанович. Он представил, как завтра после дежурства швырнет в лицо Жорику его плюшевую дворнягу и вручит сыну настоящего зверя! Хотя нет. Он лучше Ваньке радиоуправляемую машинку купит. Пацан должен пацаном расти. А все эти плюшевые игрушки-зверушки для девчонок.
- Слышь, Женек, сколько сейчас машинка радиоуправляемая стоит?
Женька ошарашено посмотрел на коллегу.
- Зачем теще машинка?
- Какой теще? – Не сразу понял Василий. Все мысли были о сыне - уж больно хотел побаловать мальчугана.
- Точно, теща! – Хлопнул он себя ладонью по лбу.- Еще ж на змею надо потратиться.
Женька застегнул последнюю пуговицу на куртке и посмотрел на часы – пятнадцать минут седьмого. В шесть он должен был быть возле кинотеатра. Еще добираться минут двадцать. Успеет, наверное, только к семи. Его девушка Светка ох как не любила опозданий! Он точно получит нагоняй от любимой. Зазвонил мобильник – Светка.
- Да, любимая, скоро буду. Представляешь, в пробке застрял. Нет, не от вина. В автомобильной. Да, в нашем городе тоже бывают пробки. До встречи.
- Все, Степанович, побежал. У тебя в личной жизни нелады, а сейчас и у меня все на ладан дышит. Слышал бы ты Светкин голос. Не влезай – убьет.
- Стоять! – Командным тоном приказал старший коллега.
Женька остановился в дверях, как вкопанный.
- Я сейчас в магазин сгоняю, а ты за меня подежуришь.
- Не, Степаныч, не могу. В кино опаздываю.
- Жека, какое кино? Ты же будущий хирург. Теперь твоя жизнь здесь. Придется жертвовать личной жизнью.
- А я попробую совместить, - беззаботно ответил интерн. Он еще не до конца просек ситуацию.
- Много было у нас таких совместителей. Ничего у тебя не выйдет. Придется выбирать. Нашему делу надо отдаваться до конца. Мы тут не в бирюльки играем. В наших руках человеческие жизни. Удастся совместить – я рад за тебя. Только не в ущерб работе.
- Степаныч, я же не должен сегодня дежурить.
- Конечно, Женечка, ты никому ничего не должен. Не нагулялся еще, по киношкам не набегался – до свиданья. Работа хирурга не для тебя. Здесь таким не место. У тебя внутреннее чувство долга должно быть. Перед самим собой. Здесь не работают от звонка до звонка. У нас только условно нормированный рабочий день. Ты видел хоть раз, чтобы кто-нибудь вовремя с работы ушел?
Женька залился краской. Степанович был прав. Суточное дежурство было с восьми до восьми утра. Редко кому удавалось уйти даже в двенадцать. Хирурги оставались наблюдать за прооперированными. Каждый осознавал свою ответственность за жизнь пациентов. Женьке стало стыдно.
- Это работа не для слабаков, - продолжил назидательную речь коллега. – У человека должен быть внутренний стержень. Мы здесь две трети времени проводим. Здесь наша основная жизнь. Коллектив - одна большая семья. У нас взаимовыручка и поддержка. Понимаешь, о чем я?
Женька молча кивнул, и опустил глаза в пол. Снова зазвонил мобильник. Он сбросил Светкин звонок. Пусть дуется. Поймет – поймет. Не поймет – не надо. Слова Степановича подействовали на него магическим образом. Он только сейчас осознал, что здесь, в больнице, настоящая жизнь. Здесь его место. А там – праздность и суета. Его больше не интересуют гулянки и  шатания по городу. Он почувствовал себя избранным. На него возложена великая миссия – помогать людям. При получении диплома он давал клятву, и он ее выполнит.
Василий с любопытством посмотрел на интерна. Женьке было двадцать два, но выглядел он едва ли на пятнадцать. Пухлые румяные щеки, небесно-голубые наивные глаза. На макушке – растрепавшийся вихор белокурых волос. Среднего роста, слегка полноват.  Парень напомнил Степанычу Чапаева, который обнажил шашку и в любой момент был готов ринуться в бой. Он и не ожидал, что на парня так подействует разговор. Просто хотел использовать Женьку в своих целях. Отлучится на пару часов, чтобы смотаться в магазин. Женя  должен был его подстраховать, подежурить вместо него до его прихода. Тем более сегодня неактивное дежурство. Тяжелых больных, которым срочно может понадобиться оперативное вмешательство, нет. До обхода еще три часа. Все складывалось наилучшим образом.
- Знаешь, Степанович, ты прав. Я только сейчас понял, что я - настоящий хирург. Я готов пожертвовать всем, положить жизнь на это.
Женька говорил так серьезно, что Степанович едва сдерживал улыбку. Он, сам того не желая, перевернул сознание парня.
- Я, когда закончил институт, еще не понимал этого. А сейчас понял. Это мое призвание. Иди в магазин и не торопись. Я с тобой на всю ночь останусь.
Женька снял куртку и повесил ее в шкафчик. Надел белый халат и подошел к зеркалу.
- Ведь настоящий врач, а, Степанович? - Сказал интерн и довольно улыбнулся.
Степановичу было трудно с этим согласиться. Женька напоминал подростка, который пришел навестить любимую бабушку. Но убивать надежду в парне он не стал. Сам десять лет назад пришел таким же салагой. Никто не верил, что худосочный паренек выдержит такой бешеный ритм работы. А ничего, прижился.
- Конечно, врач, - по-отечески тепло ответил он.- Спасибо, коллега, за понимание. Следующий аппендицит – твой.
- А если что непредвиденное? – С тревогой спросил Женька.
- Не думаю, что за пару часов что-то случится. Я постараюсь побыстрее. А если что, то ты и сам уже без пяти минут хирург. Учись самостоятельно принимать решения. Скоро ты будешь вершителем человеческих судеб. От твоего решения будет зависеть их дальнейшая жизнь.
Женьке стало не по себе. Он почувствовал себя колдуном – чернокнижником. Вместо белого халата – черная мантия, расшитая звездами. Надо же, как все не просто в этой жизни.
- А если я не смогу?- робко спросил он.
Женька выглядел запуганным маленьким мальчиком. Василий почувствовал, что несколько перегнул палку и решил приободрить его.
- Мы все приходим с этими мыслями. Сможешь. Старшие коллеги помогут. Опыт- великая вещь.         
Василий ушел переодеваться в соседнею комнату. Вернувшись, обнаружил понурого Женьку, склонившегося над мобильником. Парень пытался сочинить оправдательную смс-ку Светке. По всей видимости, потуги были тщетными.
Василию стало жаль  юношу.
- Хочешь, помогу? Давай, позвоню Светке, все объясню. В конце концов, здесь моя вина.
- Не, - уверенно сказал Жека. – Сам разберусь. Отношения для двоих. Не надо вмешивать третьих лиц.    
«А парень растет настоящим мужиком», - подумал Степанович. Внутренне он проникся уважением к Жеке.
    - Все, я пошел, - сказал он интерну, на ходу доставая ключи от машины. – Если что, я на связи.
Василий буквально летел по коридору  хирургического отделения. Он хотел уйти незамеченным. В голове крутились мысли насчет подарка теще. Хотелось купить  подешевле, чтоб деньги на игрушку остались и в то же время, чтобы подарок  выглядел презентабельно. Что же можно подарить? Он вспомнил, что Зоя Матвеевна сетовала на отсутствие сладенького. Купить коробку конфет – скажет, что пациенты в знак благодарности принесли. Карамельки на развес – в самый раз для нее. Дешево и сердито. Нет, не стоит будить в теще зверя – сам проснется. Что же купить?
Василий Степанович так погрузился в собственные мысли, что не заметил молоденькую пациентку, семенившую за ним по коридору.
- Василий Степанович, мне можно хоть малюсенький кусочек торта? – В который раз задала она волнующий вопрос, и чтобы привлечь внимание хирурга, слегка подергала его за рукав.
- Что? – Василий остановился и смерил девушку недоуменным взглядом. Мыслями он уже был в магазине.
- Совсем чуть-чуть тортика мне можно? У меня сегодня день рождения, родители купили мой любимый – бисквитный с взбитыми сливками.
- Точно! Торт! Как я раньше об этом не подумал?- Василий пожал девушке руку. – Спасибо за идею.
Та робко отдернула руку и положила ее в карман больничного халата.
- Ну, так что, можно?
Василий попытался вспомнить, с каким диагнозом лежала девушка, но мысли были о другом. Разбираться  не было времени.
- В ординаторской сейчас доктор Евгений Николаевич – все вопросы к нему.
Василий Степанович двумя прыжками одолел лестничный пролет. На последней ступени подвернул ногу и чуть не пропахал носом пол.
« Старая ведьма точно до беды доведет», - в сердцах подумал он. – «Хоть бы она там своими праздничными яствами подавилась».
Хирург выбежал из больницы, на ходу застегивая пуговицы куртки, и сел в свой старенький «Запорожец». В последнее время  в машине барахлил движок, и еще неизвестно, кто на ком ездил. Василий молил Бога, чтобы «горбатый» не заглох. Повезло – завелся с первого раза. Через пятнадцать минут Степанович уже стоял в кондитерском отделе, созерцая шедевры кулинарного искусства. Только бы не ошибиться в выборе. Угодить Зое Матвеевне  - все равно, что с завязанными глазами  в центр мишени попасть на расстоянии не одной тысячи километров.
Вот раньше жизнь была – никакого выбора в магазинах. Что есть на прилавках, то и купишь. А сейчас – одних тортов наименований двадцать. Василий пробежался взглядом по ценникам. Пусть решающим аргументом станет цена. Его «вторая мама» - что бездонная яма. Сколько ни вали – все мало.
«Зятечек дорогой, это твоя любимая теща», - разнеслось по магазину.
Рядом стоявшая девочка хихикнула и отошла в сторону.
- Знаю, знаю, - сказал Василий, доставая телефон. – Все равно достанете, вне всяких сомнений.
- Да, Зоя Матвеевна?
- Ты за ум не взялся?
Василий решил не нарываться и не хамить. Все-таки именинница.
- Взялся, мама, взялся. Сюрприз готовлю. Ждите.
- Да ты что, Василий, - оттаяла теща. – Да мне ничего и не надо.
Василия так и подмывало ответить, не надо так не надо - как пожелаете. Но сдержался. Жорик – весомый аргумент. Килограммов сто пятьдесят весу.
- Как же не надо, Зоя Матвеевна, ведь у вас, точнее у нас, такой праздник!
Теща от удовольствия засопела в трубку.
- Вы заслуживаете самого лучшего, - сказал Василий и взял с витрины самый дешевый торт.
Он уже сам себя ненавидел за подобное лицемерие.
- Васька, а ты ведь ничего, -  теща сменила гнев на милость. – Временами нормальным человеком бываешь.
Потом подумала, что переборщила – неизвестно еще, что за сюрприз будет, и добавила:
- Только очень редко. Ладно, жду.
На лбу у Василия выступили капельки пота. Каждый разговор с тещей – испытание на прочность. Он подошел к кассам. Ко всем выстроились огромные очереди. Степанович нервно взглянул на часы – выбор торта отнял слишком много времени.
Он решил идти напролом. Протиснулся сквозь очередь прямо к кассирше.
- Пропустите, пожалуйста, - обратился он к толпе. – Я – хирург. Нет времени стоять в очереди – людей спасать надо.
- И как же тортом с кремовыми розочками можно помочь пациентам? – Ехидненько заметила размалеванная девица.
- А они, наверное, их вначале тортами с масляным кремом до панкреатических колик закармливают, а потом на операционный стол. Чтоб без работы не сидеть, - ответил парнишка и залился смехом.
Василий еле сдержался, чтобы не ответить колкостью на колкость, но промолчал. В конце концов, от этой парочки зависело, успеет ли он к вечернему обходу.
- Ладно, папаша, проходи, - вволю нахохотавшись, ответил парень. – Я ваш труд уважаю.
- Попадешь к нам – сделаю все в лучшем виде, - пообещал Степанович.
Парень на миг посерьезнел.
- Уж лучше вы к нам, - вспомнил он фразу из старой комедии и вновь зычно заржал.
Степановичу уже стали действовать на нервы  плоские шутки паренька.
- Сто восемьдесят рублей, - сказала молоденькая кассирша, пробив его торт.
Василий пошарил в кармане и извлек две «благодарственные» сотенные купюры.
Девушка взяла деньги, сунула их в какой-то аппарат и с подозрением посмотрела на Степановича.
Доктор покрылся липким потом. Он мгновенно просек ситуацию. Купюры меченые! Его подставили! Сколько раз предупреждал главный врач не брать деньги пациентов  в руки хотя бы до вечера. Мол, пусть в конвертике полежат несколько часов.  А он, болван, сразу схватил купюры. Во всем теща виновата. Он ведь знал, что Зоя Матвеевна когда-нибудь доведет его до беды. Василий лихорадочно соображал. Мозг, измученный тещиными нравоучениями, выдал страшную картинку. Василий представил, как его посадят в следственный изолятор. Танюшка изредка будет носить передачки – сухари из уже успевшего подсохнуть к тому времени подарочного торта.
У тещи окажутся развязанными руки. Она непременно сведет дочь с Жориком. Этот уголовник будет задаривать Ванюшку игрушками, катать на своей бычьей шее с толстенной золотой цепью. Вот где невольно вспомнишь слова классика – златая цепь на дубе том. А он, Василий,  в это время будет чахнуть в ментовке. Теща станет ежедневно  звонить ему и травить душу рассказами о подвигах Жорика. А он будет сходить с ума от сознания собственной беспомощности. Потом его, вероятнее всего, отпустят. Но случай даром не пройдет. Его засудят. Лишат диплома, отстранят от врачебной практики. Плюс конфискация имущества. Это самое страшное. В их убого обставленную двушку нагрянут
судебные приставы. Василий воочию представил, как четверо парней –  этаких шкафа с антресолями ворвались в квартиру. Двое схватили и потащили к выходу диван. Другой, словно спичечную коробку, одной рукой подхватил телевизор.
- Душегубы, - заголосила теща. -  Караул! Самого дорого лишают.
Василия оглушил тещин крик. Он зажал уши руками.
Кассирша недоуменно посмотрела на него, паренек с девицей отошли чуть в сторону.
- А дядя-то не в себе.
Степанович не заметил реакции окружающих. Тревожные мысли целиком поглотили его. Он словно перенеся в будущее.
- Не пущу, - преградила дорогу приставам Зоя Матвеевна.
- Смотри, Васька, если я сегодня тясяча сто пятьдесят третью серию «Горячей любви» пропущу, нет у тебя будущего. Уж ты мне поверь на слово.
Степанович знал, что если теща не посмотрит сериал, то беды не миновать. Мыльные оперы для нее, что кислородная подушка для астматиков. Однажды во время показа свет отключили – так она всех покоя лишила. В горсвет беспрестанно названивала, пока там трубку брать не перестали. А потом жалобу в мэрию накатала. Мол, совсем жизни пенсионерам в нашем городе нет, никто с ними не считается.
- Мужчина! - Кассирша повысила голос до крика.
- Да?- Вернулся в реальность Василий.
- У вас помимо этих, есть еще деньги?
- Да, - на автомате ответил хирург, достал две последние сотни и протянул кассирше.
«Дурак», - мысленно обругал себя Степанович. «Надо было сказать, что больше нет денег. Теперь точно не отвертеться. Припишут взятку в особо крупных размерах. Конфискации не миновать. Диван, телевизор…». Василий охнул и схватился за сердце.
- Вам плохо? – Участливо поинтересовалась кассирша.
- Нет, - прохрипел Степанович. – А в чем дело? Почему вы меня никак не рассчитаете?
- Купюры фальшивые, - невозмутимо ответила девушка. – Сейчас полно подделок. Бывают такие искусные – не отличишь. А ваши вообще грубо выполнены – словно детсадовец рисовал.
Василий оторопел. Оба-на! Он мог чего угодно предположить – только не это. Надо же, такой божий одуванчик старушка на вид, а всунула липу. Нет, все тещи одинаковые. И эта не исключение. Спасибо за внука, вы ему жизнь спасли. За это она его жизнь решила погубить. Вот тебе и людская благодарность. 
- И что теперь?- Робко спросил он у кассирши.
- Да ничего особенного. Сейчас милицию вызовем, они протокол составят и отпустят.
- Какой протокол?
- Простая формальность. Расскажите, откуда у вас фальшивки появились. Вы же не сами их рисовали? – Девушка подняла на него карие глаза.
При других обстоятельствах Василий бы непременно отметил привлекательность девушки и отвесил комплимент. Сейчас было не до этого. Как он объяснит милиционерам, откуда у него деньги? Правду говорить ни при каких обстоятельствах нельзя. Надо придумать правдивую ложь.
Зазвонил телефон.
- Женька, не успеваю на обход. Прикрой, друг. Помни, что ты без пяти минут хирург.
Женька заверил, что на него можно положиться. Хоть здесь все в порядке. Все-таки интерн – хорошее подспорье в работе. Василий признался себе, что был не прав, когда воспринял прикрепленного к нему молодого выпускника как обузу. 
- Девушка, а может, без милиции обойдемся? – Молящим голосом спросил Степанович. – Может, я пойду? С работы звонили – срочно на операцию вызывают. Войдите в мое положение.
- А вы в мое, - парировала девушка. – У нас с этим строго. Я не хочу лишиться работы.
Кассирша вызвала стражей порядка. Те не спешили. Около часа Василий промаялся в тесной комнатушке охранника. В голове хороводили мысли – теща, милиция, больница, «благодарные» родственники.
Дальше все было как в страшном сне. Он что-то пытался наврать операм насчет поддельных купюр. Наверное, на рынке на сдачу дали. Даже вполне правдоподобно описал продавца кавказской национальности.  Потом милиционеры попросили паспорт. Нужно было внести некоторые данные в протокол. Как на грех, Василий забыл документ дома. Пришлось звонить теще и просить подвезти.
Та приехала разъяренная, как фурия.
- Это и есть твой сюрприз? Подарок? – Орала она на весь магазин, обдавая его слюной. – Спасибо, дорогой зятек. Из-за праздничного стола вытащил! По гроб жизни свой праздник  помнить буду.
Кода милиция уехала, и Василий остался наедине с тещей, подошла улыбающаяся кассирша.
- Торт брать будете? – участливо поинтересовалась она.
- Будем,- решительно сказала теща и выхватила пластиковую коробку из рук девушки.
Открыла крышку и впечатала кондитерское изделие в лицо Василия.
Девушка потеряла дар речи. Она смотрела, как на ушах доктора расцвели кремовые розочки. Оправившись от неожиданности, задала насущный вопрос:
- А кто платить будет?
- А вот он и заплатит, - кивнула на зятя теща и удалилась, громко хлопнув дверью.