История, поведанная одной черепашкой

Сначала ничего не было: только леденящая пустота над черною водой. Потом в этой  гулкости по Его воле возникла твердь – она «...была безвидна и пуста, и Божий дух носился над водой». Последующие шаги  этого алгоритма под названием: зарождение и развитие жизни  априори известны каждому интересующемуся, но только самые первые из них бесспорны, а последующие… вызывают сплошное столкновение мнений и полное разочарование  неочевидностью. Особенно, это касается истории развития особой субстанции - живого духа, который то носился в неистовстве над твердью, то погружался в водные глубины, растворяясь в них, а потом  вновь возвращался и повторял загадочное кружение – в сем кружении и было порождено… чудо из чудес - живая жизнь.
Произошло это все довольно давно, а сейчас для сколь-нибудь исчерпывающего анализа этого чудесного превращения надо дополнительно еще признать, что  живые твари наделены другой самодостаточной движущей силой, именуемой  душой – как    признаете, то вы сразу обречены на вечные споры не только со своими оппонентами, но… и с самим собой. Потому что: противоречия, кругом одни противоречия! Пройдем, однако, несколько дальше: пусть душа, действительно существует, но она, согласно общепринятой классике, всего лишь вторична, но в то же время, очевидно, что именно  обладание душой есть коренное свойство живых организмов, позволяющее им отражать воздействия тревожного внешнего мира.
Но, признав душу такой основополагающей вам, дабы избежать путаницы в терминах, придется еще и признать, что душа каждого живого существа - частичка того самого изначального Божьего духа, который носился туда-сюда в пустоте над черною водой (дух духом, но есть что-то бесноватое в этом беспорядочном движении)…
Или, все-таки здесь нет места обобщениям – и, тогда надо сказать, что душа присуща только Человеку как венцу природы, стоящему обособленно от прочих, недоделанных», хотя и божьих тварей и остановиться! Но почему и как те другие оказались  такими «недоделанными»? А, может быть, наше интуитивное знание ограничено, и многое не доступно взгляду… надо идти  дальше, стать истинными «материалистами» наизнанку и допустить, что Дух, как движущая сила всякой жизни – един! Ух, у меня, простите за тавтологию, даже дух захватило!  Тогда возникают как из «ящика Пандоры» множество связанных вопросов.
Например, если дух выступает, единой и независимой субстанцией, то почему при этом «скупая и экономная» в других «действиях» природа так расточительна? Зачем ей наличие отдельных душ для людей, зверей, птиц, рыб и прочих божьих тварей? Ведь только людей жило на Земле со дня сотворения мира около ста миллиардов, а еще надо присовокупить к этому количеству несметное число всех раньше живших тварей и даже растений – тогда получится и вовсе неисчислимое количество – просто тьма тьмущая элементарных душ...
Вопросы, вопросы – кругом одни вопросы и как всегда, без ответов… Вольно или невольно приходится ограничиваться общими церковными догматами, и, чтобы не оперировать с большими цифрами, склониться к мнению, что душа – только людям и присуща! Но, позвольте мне вами в этом никак не согласиться - это же полный бред! Это значит самого себя вычеркнуть из цепочки таких рассуждений, но я же, здесь, вот он – я!
Хотя даже сама клерикальная церковь признает животных меньшими братьями человеков. Но, где  тогда при анализе нам остановиться, на каком уровне сложности? Путано все: неясно, где кончается одно и начинается, другое… выходит: меня и нет вовсе! Хотя вот он я… сейчас перед вами!
Да, нам, действительно, пора познакомиться.
Итак, привет! Я – Смыр, небольшая красноухая черепашка, родом из пресных водоемов юга Северной Америки. Вернее, это не совсем так. Да, действительно, там некогда была наша родина. Научным языком, выражаясь, ареал обитания нашего вида. А сам я - выходец из черепашьего питомника, какого именно, не помню. Не то, чтобы это было  давно, просто, сам себя я начал осознавать, когда был размером… с медный пятак: именно тогда меня приобрел на птичьем рынке на пару с такой же маленькой черепашкой, того же вида, что и я, но противоположного полу, человек, именуемый Хозяином. Это моя пара, должна была по грубому замыслу Хозяина стать мне верной подругой, т.е. тем самым, пресловутым  звеном в цепи продолжения рода. Я нарек ее тогда Торти. Но таких как я в мире, наверное, нет – она же  так, просто живая, недоразвитая болванка в жизни: ест, пьет, справляет нужду  и ничего более, что среди  ваших таких нет? Не верю.
Я Хозяина, совсем  не обязан любить за такой подарок, но я его уважаю за другое. Где-то в глубине души (так что неверно говорить, что я совсем неблагодарный – это уж точно). Он живет себе и ни о чем таком мелком как наша черепашья душонка  не догадывается и в расчет  не принимает. Наверняка, не задумывался даже  об этом никогда: так скажите, где же ему нас чувствовать, а толковать тонкости нашего поведения тем более. Может, было бы иначе, если бы он  догадался. Как у вас говорится: если бы, да кабы…
Поэтому, любить Хозяина (буду называть с этих пор его и дальше так) я точно не буду, но уважение к нему всегда испытывал - особенно его у меня его прибавилось после недавнего его визита к кольшику. Тот по его же эскизу наколол ему на плечо красивую, цветную тату в виде черепашки с двумя главами на одном           теле, которую хозяин срисовывал весь вечер накануне с меня, а потом компилировал в воображаемого уродца. Вышло неплохо, оригинально. Главное, что это был его обдуманный, а вовсе не импульсивный шаг…
Получилось  знатно - он гордился потом этой наколочкой, и торжественно демонстрировал ее друзьям. Теперь мой образ запечатлен у хозяина на плече. Я горд. Ох, и уважил он меня этим шагом! Символ здоровья, долголетия и упорства – так было бы, если не двухголовый уродец, но, все равно красиво…
Сразу стало видно: кто здесь свой парень! Нечего и говорить: такое случается же не каждый день. Но, все-таки я настроен по отношению к Хозяину критически, он бывает крайне высокомерен в высказываниях, которые исходят я от него  – ведь уши же у меня есть, и значит, я все слышу.  Вот говорить, мне   природой не дано.
Его оправдывает только то, что он таков в силу  воспитания - а воспитан он в духе тотального дарвинизма, популярного  у вас еще со школьной скамьи. Но, с другой стороны, он-то в том совсем не виноват: его же так воспитали…
Однако же он упрям в своем невежестве! Может, когда-нибудь, в следующих реинкарнациях, ему за такое несусветное упрямство предначертано быть упрямым ослом, таким серым неучем, тихо хмыкающим в кулак. Но того, как это будет на самом деле, ни я, ни он об этом не знать не можем…
Ох посмеялся бы я над ним, если это было бы так! Но, меня скорее всего тогда уже самого здесь в нынешнем качестве уже не будет. Эх, и куда меня несет – ослы здесь совершенно не причем – это я просто так, ляпнул, сгоряча…
Нет, каково, а! Бедняга, так и проживет в неведении, считая нас ограниченными, бессловесными тварями, которых никогда не слышно, и не видно... То, что это не так, я думаю, что ему докажу в ближайшем будущем (то, что не совсем мы не бессловесны!) – может, тогда он о чем-нибудь смекнет...
Хотя, такое  вряд ли.… Но он  (несмышленыш), можно сказать, был на самом пороге  довольно строгого учения, что мы все на этой земле: кто дышит, и чьи сердца бьются в одной «лодке» и  изначально все были одним и тем же - прахом. К нему и ведет нас жизнь. Но за порог этот он так и не переступил…
Но, несмотря на это, Хозяину надо  отдать должное, что он, даже будучи даже таким неучем, продолжает поддерживать в нас жизнь искру божию: кормит нас сирых и немощных, дает всякие витамины, поит необходимыми живому организму минеральными растворами, как своих детей. Т.е., заботиться о нашем бренном, а что, еще-то надо! Ничего, видно, хочется ему так и все тут! За что ему от нас большой респект, за все добрые дела, которые ему когда-нибудь кармой и зачтутся…
Ладно, давайте знакомиться плотнее…
Вот вы спросите: а, почему имя-то у меня такое странное. Вдруг ни с того, ни с чего, сразу: Смыр – насколько мне известно, Смыр был первым «спелеологом» (на самом деле художником), обнаружившим и исследовавшим новоафонскую пещеру. Я же говорю, что ответ мой будет сложным и аддитивным – а главное здесь в том, что Хозяин купил нас с Торти на рынке у носатого небритого перекупщика, бывшего родом, наверное, из тех же краев, что и настоящий Смыр. К тому же, было это как раз в тот год, когда Хозяин был там летом, познакомился со своей поджарой (как крупный пришпиленный кузнечик из морилки энтомолога) подругой….
А в образном мышлении Хозяину моему не откажешь – он долго думал и, в добрую память о том значимом в своей судьбе лете,  назвал меня именно так. А мне что, Смыр, так Смыр – это всего лишь имя, атрибут, ярлык вещи, которой я, собственно, пока для него являюсь…
Это даже забавно: он, видимо, почувствовав, что я юркий, с несвойственной для простой черепашки прытью и проворностью. Но быть не поворотливым тормозом это, может, и справедливая характеристика для наших дальних родственников: сухопутных черепах – но не для нас! Мы  очень лихо сигаем с берега в воду в случае опасности, недаром же нас еще называют черепахами- sliders–ами (соскальзывающими в воду).
Но, согласитесь, что здесь есть еще какое-то сходство: я и впрямь как спелеолог»-исследователь - в самую узкую щель под шкафом в комнате мрачной зимой всегда пролезал и прятался там от хозяйских глаз, чем заставлял их обладателя изрядно понервничать. Я же говорил, что ответ будет сложным. Расскажу еще немного о себе…
Я до предначертанной мне хозяином подружки, Торти, если завожусь то, презрев антипатию, становлюсь  охоч, и, как правило,   приставуч (вот что зов тела делает помимо моей воли!). Уже в любое время года у меня непонятое что-то свербит  - презрев свой нешуточный интеллект, так и норовлю с ней спариться! Программа, видно, такая в меня заложена, и не могу я с ней совладать. Как, впрочем, и в любой молодой самец любого животного вида. Как и в человека, особенно с теплого морского побережья в отношении русоволосых заезжих туристок, даже если они приехали всего-навсего отдохнуть и поплескаться в теплой морской воде. Это еще одно навскидку приходящее на ум воспоминание с теплого южного бережка...
Именно, все такие аналогии в сумме и навеяли моему хозяину  такое странное имя, которым он меня и нарек. Я так думаю – вы заметили, что я, вообще, много думаю… для черепашки.
Что же касается Хозяина, из его многих подруг я видел только одну, хотя, люди - они полигамны, и она у него явно была не одна. А с той же он успешно и часто… спаривался – люди, нас совсем при этом процессе низших существ совсем не стесняются (у них необходимость себя обезопасить переродилась в стыд – моральную категорию!) и уединиться совсем не стремились (они же высшие!) будто нас  и не было совсем. Но мы-то были там, в той же самой комнатке – я из аквариума с интересом наблюдаю: вот они сбрасывают с себя свои мягкие «панцири», называемые у них одеждой, и голенькими скрещивают ноги (захватывающий процесс!) прямо на коврике перед аквариумом. И это получается у них легко и непринужденно – не то, что у нас с Торти на мокром песочке под вечно мигающей (в самые неподходящие моменты) флуоресцентной лампой.
Дело в том, что я уже целых два года безуспешно пытаюсь вступить с ней в этот заложенный природой во всех живых тварей контакт, но … все никак. Я после безуспешных попыток, еще больше взъелся на эту задаваку – Торти. Но, приходится поступать как всегда: если не можешь изменить обстоятельства, то покорись им. Сейчас, я уже начну плакаться в жилетку - хозяин видит, как я страдаю, и все думает, чем бы мне помочь…
Сначала ему казалось, что проблема в условиях нашей жизни, что мы, вообще, не спариваемся в неволе. Но осечка, он вычитал где-то, что это не так, и стал улучшать условия нашего содержания, и первым делом смастерил для нас отдельный больший аквариум с навесным островком, песок которого подогревается светом от лампы, где мы, по его задумке, и должны были того самого…
Но не вышло - после этого мы только и могли, что большую часть времени греться на песочке, а, в случае опасности, быстро соскальзывать с этого островка прямо в воду. Так было, когда нас пугал и хотел застать врасплох жуткой пастью со страшными белыми клыками и черными губами, все в слюнях, молодой хозяйский ротвейлер Спокер.
Если вспоминать, то с самого начала у Хозяина мы барахтались в небольшом общем аквариуме вместе с декоративными рыбками и тритонами, кисли там круглыми днями в теплой воде, обогащаемой кислородом специальным электронагнетателем. Потом, когда мы подросли, то быстро расправились со всеми обитателями аквариума. Закусили первым делом маленькими и плодовитыми гупиями (ах, как же они были вкусны с их нежными «волосяными» косточками!). Торти – она была от них без ума (что, впрочем и не новость!) и просто их заглатывала целиком, а хозяин-то, тогда как расстроился! Любил он рыбок! И по простоте душевной думал, что мы будем вечно питаться одними водорослями из аквариума и разными листочками, которые он нам, по незнанию подбрасывал. Но где это видано: волков селить в овчарню! Когда же он понял, что мы совсем не похожи на своих сухопутных родственников, хрумкающих капустку, лучок и морковку, а есть настоящие хищники, он нас расселил с рыбками и тритонами, хотя до них дело так и не дошло – они тоже юркие, их так просто не возьмешь.
Нам хозяин, когда мы съели всех рыбок, справил новый «домик», что в деле спаривания нам, увы, не помогло. Уже потом выяснилось, что Торти просто еще зеленая (и в прямом и переносном смыслах) для дела:  ей еще расти и расти до половозрелости целых два года – потом, может, она этого и сама захочет. Не знаю… сколько же еще можно ждать? Мне уже скоро и осуществить это будет  физически невмоготу (настолько  вымахала эта Торти - стала все равно, что живая гора!). В целых два раза крупнее меня, а я остался таким же, как и был: не расту, маленьким зеленым «смыриком» И мне  кажется, что ей без слюны наплевать на… эволюцию, которая должна быть для любой живой твари делом всей жизни! Ей бы только свеженькой рыбки зажевать, в отличие, скажем… от меня, кого одолевают философские раздумья и извечно гложущая забота. Именно с нее, окаянной, этой заботы, мне кажется, я почти  остановился в  росте – а Торти все растет и растет…
Вон мой Хозяин всякий раз перед соитием становится словоохотливым, ласковым со своей подругой – они мило и вдохновенно о чем-то беседуют, (так он ей видимо впаривает свое желание), нашептывая ей что-то на полупрозрачное ушко – прямо как песню поет, потом гладит ее всюду, обнимает, что к сердцу прижимает.  После того на них накатывает сама собой активная нега, словно  пелена застит им глаза – что-то и где-то у них вдруг замыкает и всегда настороженная подруга вместе с Хозяином, все увереннее помогая друг другу, быстро скидывают свои «панцири»… и это происходит.
Использовать в этом процессе звуки, голос, наверное, это правильно – век живи, век учись... Я вот попробовал такое как-то с Торти и… засвистел высоким, писклявым голоском (уж как умею!) – да и такое случается у нас только редко, но мою  толстокожую, похоже, и этим не проймешь! Только Хозяин чего-то вдруг испугался…
Я, несмотря на свои ум и сообразительность, очень одинок и страдаю со своего одиночества втихую. А, главное, я понимаю, что сейчас бессилен что-нибудь изменить, и поэтому хочу свои переживания поведать кому-нибудь еще, кроме Хозяина, который так и не научился до сих пор адекватно воспринимать нас, несмотря на годы, проведенные рядом. Он также, как многие из вас, вообразил себе, что только у людей,  бывают моральные проблемы, а у других… их просто нет – как же, мы всего-то какие-то недоделанные…
Ах, ну просто, вы никак не понимаете нашего языка, нашего метода общения и выдаете свое непонимание за некую исключительность! Хотя, один из главных учителей человечества - Христос наставлял вас, что все мы братья…
Но мне ближе всего другая архаично-наивная протофилософия с ее особым миропорядком... На деле ваши претензии на некую исключительность, являются всего-то… ограниченностью. Да, что там и говорить: рассматривая лишь одну жизнь, из своей шкуры все равно не выпрыгнешь! Остается только смириться и учиться, глядя в окружающий мир, копить мудрость и опыт для других жизней –  а они будут: это тоже один из постулатов  любимой мной философии. Ну, ладно, кончаю  брюзжать - надоело.
Кстати, сам я поумнел от молчаливых, односторонних бесед со своим Хозяином, хотя, и всегда критикую его... Хозяин имеет такую привычку разговаривать вслух при мне, не осознавая при этом, что его всегда слушают. А он, от нечего делать, вслух и рассуждает всякий раз, когда, например, чистит наш аквариум от какашек и меняет в нем  воду. Так я узнал от него про всех его подруг до одной, про то, как их зовут, комментарии по поводу их темперамента и многое другое из их жизни, узнал, например, что одна из них аспирантка универа, будущий историк, а другая занимается прикладной математикой и еще многое другое…
Расскажу вам об этом  своим слушателям как сумею, дальше то немногое о связях и жизни хозяина, все, что мне видел, что  удалось узнать косвенно и, может,  где-то домыслить. Та, что была историком она так эффектно сидела, забрасывая ногу на ногу перед собой – это было, верно, одним из ее женских главных орудий, они у нее, надо сказать, были красивые, длинные  есть на что засмотреться. Но это ей, вроде, не помогало с  Хозяином – это потом силой иных жизненных обстоятельств они таки сблизились…
Но у людей, так повелось, что-то иногда  само собой затихает и гаснет, оставляя лишь теплый пепел -  иногда же, наоборот, вдруг разгорается  на пустом месте,  из ничего…
Тогда она пришла к хозяину на импровизированную вечеринку как старая знакомая и подарила Хозяину банку земляничного варенья – дело в том, что они когда-то учились вместе в одной школе. Но в этом и была ее ошибка: если она хотела не только щемящих воспоминаний – Хозяин ее очень уважал и гордился всегда ее успехами. Тем, что эта некогда  шустренькая девчонка с коротенькой стрижкой, глядевшая на него пронзительными брызгами ярко-синих глаз (которую он как взрослую женщину никогда не воспринимал, что само по себе было для нее очень обидным!) и достигшая таких успехов.
Еще бы - она поступила в аспирантуру универа! С людьми, которыми ряд прошедших лет всегда восхищаются, только дружат и не более – молодая ее плоть хотела ласки. Но Хозяин ее видел лишь той верткой девчонкой, когда все расходились, предложил ей остаться и переночевать у него дома, а не тащиться, куда-то к черту на куличики, через весь город. Она приняла это приглашение, вторая же, поджарая, черноморская знакомая, пока еще совсем не близкая подруга хозяина тоже была на той вечеринке, слушала избирательно все это - я заметил бусинками своих глубоких глаз: как она собственнически стрельнула в полутьме глазами…
Потом, действительно, стало поздно – все потянулись ближе к своим ночлегам, стали расходится. Аспирантка осталась, и они с хозяином сначала перемыли всю имеющуюся на кухне нечистую посуду. Ту, что использовалась и прошедшим вечером, намедни,  походу захватили уже с неделю немытые тарелки, до которых все никак раньше у Хозяина не доходили руки, сложив ее по шатким стопкам, а затем, взявшись за руки, долго – всю оставшуюся часть ночи, перебивая друг друга, вспоминали свое недавнее и дерзкое прошлое…
Как они обменивались шутливыми посланиями на бумажных обертках горшков герани в кабинете литературы (оказывается, это были его остроумные, для своего времени, приветствия!), примешивая к нахлынувшим воспоминаниям и новые впечатления  и было им обоим хорошо!
В один момент ее рука, слишком надолго, задержалась поверх его - он ощутил, исходящий от нее ток… и не одернул руку, а легко убрал ее, после паузы и ласково сказал ей: «Спасибо! Знаешь, это вдвойне приятно, когда женщина первой начинает подобное движение навстречу…
Но, я тебя прошу, пойми ты меня правильно, все дело в том, что наша общая школьная память разомкнула главный выключатель цепи, по которой должен пробежать начальный импульс…»
Она правильно его поняла – убрала руку, и они снова предались воспоминаниям. Им, действительно, было, что вспомнить, лишь на час перед самым поздним, совсем не греющим осенним солнцем, они сомкнули глаза. Отдохнуть им вполне хватило и этого часа.
А наутро она быстро, пока он еще в ванной комнате вальяжно брился, похлопывая себя по щекам, она, уже безнадежно опаздывая, убежала по аспирантским делам, даже не успев выкушать чашечку налитого чаю с печеньем…
Через месяц пошел уже постоянный снег – будто посыпалась с небес библейская манна. Изменилось не только состояние природы: но и сама жизнь, во всяком случае, для хозяина уж точно, так как он окончательно влюбился в поджарую как кузнечик подругу. Влюбился в нее страстно и однажды привел ее к себе… навсегда. Я его, честно говоря, не понял – ничего в ней особенного не было…
Они с ней жили некоторое время, пока она не объявила ему, что у нее… произошла задержка месячных (физиологический сигнал). Она, видимо, сбившись со счета, ослабила внимание и в результате «залетела» (странно, у людей это бывает нежелательным, а для нас, прочих живых тварей в этом смысл и цель краткого земного бытия). И здесь Хозяин свершил, по-моему, очень серьезную ошибку: он неверно себя повел... Тем более, усугубил ее, когда стал настаивать, чтобы она скорее выяснила: на самом ли деле… беременна. Ошибка его была в том, что она ждала от него совсем других слов. Она только кивала, едва слушая ряд его умозаключений и предположений, и, молча, соглашалась с ним: эта беременность, действительно, была не ко времени…
Он ничего ей не предлагал – но поступил, как и большинство мужчин (насколько мне известно), оставив ее один на один перед непростым выбором. Попросту он предавал ее (назовем вещи своими именами!): получалось как в песне,  получали удовольствие вместе – а последствия расхлебывать приходилось ей одной. Нечто женское восставало в ней против такого: она никогда не была ощущала себя так одиноко, как в последние дни с ним.
Она ощущала его давление повсюду: он вынуждал ее принять… непростое и выгодное для своего эго  решение. Но так ли это было на самом деле?
Все было на ментальном уровне: пока только в духе их отношений, которые штрих за штрихом они выстраивали сами до сих пор в согласии. Это стало началом запущенного независимого от их воли процесса… Ему бы тут не суетиться, тем более не терять лица, а спокойно, как всегда, и рассудительно сказать (больше самому себе):
«…Все равно у нас когда-то будут дети. Пусть это радостное, конечно, и хлопотное событие (но, для чего вся жизнь-то!)  произойдет именно сейчас, какая разница?..» Но ничего подобного он не сказал, и получилось все по иному: она после визита к гинекологу, приподняв брови и глядя хозяину прямо в глаза, лихо, с вызовом, бросила ему:
- А ты – негодяйчик: закуконил девушку, поставил ее в зависимое положение… у меня уже приличный срок. Микроабортом здесь не отделаться – нужно полноценное хирургическое вмешательство.
А Хозяин  все молчал! Глянул бы он на себя со стороны, как он был жалок, беспомощен… как бесформенная мочалка, весь напряжен… Он, который всегда  подтянут и целенаправлен, собран! Сейчас же он выглядел как мешок… с удобрениями. Хи-хи, и куда испарилась вся его духовная сила, которой он в себе все время в себе  восхищался!
На следующее утро за завтраком он деликатно, но холоднее, чем  должно быть свойственно их отношениям, спросил у нее:
- Ну что ты по поводу всего этого думаешь?
- А что я должна думать? Просто, не знаю… но скажи мне, почему я должна делать аборт! Вон у моей матери я единственная дочь, может и мне дано зачать и родить только раз в жизни – (она гвоздила его железными аргументами!) и окончательно поняла, что ей Хозяине ничего не поменять, и никто ей уже в этой жизни врядли поможет...
Он вместо ответа опять многозначительно промолчал и весь день ходил как в воду опущенный, все пробовал, наверное, представить себя в роли отца и никак не находил для себя достойной реализации в этой ипостаси. Но с другой стороны, он отчетливо представлял себе, как поведет ее в больницу словно на заклание - иначе это никак не назовешь, будет встречать ее по выписке… и это совсем было для него невыносимо.
Он бродил, наверное, целый день по городу, меся пожухшие листья в том, что осталось от снега, который выпал с утра… Он ошибся совсем: взял да ушел, как к женщине, к той знакомой аспирантке из универа - она его сначала с радостью приняла: она  так давно ждала его…
Я все это узнал опять по рассказу от Хозяина, когда он чистил наш аквариум: он все это поведал нам с Торти, все, что происходило с ним в дни его отсутствия. Потом та, из универа, все поняла, что с ним происходит, несмотря на свою вечную занятость, и сама выставила его за дверь, со словами, что он ей такой потерянный точно уж не нужен…
Что у них тогда было, я не видел, но знаю, карму, увы, не проведешь – она не дремлет.
А, хозяин мой вернулся через месяц домой и окончательно решил, что пора заканчивать свою вольницу. Раскаявшийся, и с неспокойным сердцем он вошел домой – где жизнь протекала своим чередом. Поджарая подруга даже, как то ни странно, продолжала вместо него ухаживать за нами, регулярно подкармливая нас, также как и Хозяин чистила аквариум – все, как и раньше: она от него переняла эстафету. И была при этом настоящей женщиной, терпеливой, мудрой – она радостно встретила хозяина, как ни в чем не бывало. Она давно простила его, и лицо ее просияло,  первыми словами, которые она выпалила, были следующие:
- А у меня все в порядке, само собой рассосалось… Дурачок, ну где же ты был? Я просто решила подшутить над тобой в отместку за ту твою совместную ночевку… с той после нашей большой вечеринки и разыграла тебя. Но я и сама перепугалась, а что, если бы это все было  правдой…
А месячные…они у меня всегда нерегулярны и через три дня и после твоего исчезновения случились обильными, просто потоком пошли, каким никогда не бывали ранее... Видно, я перенервничала и, вот у меня с тех пор сбился  цикл…
Она даже не стала пытать его: где он был весь месяц, главное, что он к ней вернулся. Он стал несколько другим: поменялся в лице…
У него сделались мокрыми, его виноватые, глаза, с какими он вернулся, и он стал перед своей подругой на колени - стал умолять простить его за малодушие и слабость. Он сломался,  никогда еще не был таким…
- Ну что ты? Все же прошло. Я и сама бы не хотела бы такой беременности – я ни в чем не виню тебя…
И тогда был вечер любви, было все, много и очень долго, прямо как у нас черепах. Я понял одно: вот откуда берутся в следующем поколении черепашки (но людьми им обоим в следующей попытке точно не остаться…хи-хи!).