1

Осенний вечер.
Большой зал, наполненный большим количеством людей, обшитые листовой сталью стены. Громко играет простая музыка, дающая настроение уже выпившей публике. Люди веселятся от души. У них праздник. Широкие улыбки, пьяные шутки, смешные сплетни, целующиеся пары. Танцы в пьяном угаре и жадные вдохи жаркого воздуха, перемешанного с сигаретным дымом. За баром трое. Те трое, которым происходящее не нравится. В этих танцах им представлялось торжество ада, что каждый день утопало в чванстве, скупости и разврате. В зале том развлекаются пакеты: пустые, одноразовые, выдающиеся бесплатно в супермаркетах и использующиеся под мусор после того, как их приносят домой. О, да! Пакеты на торжестве ада полны мусора. Пустые банки из-под коктейлей, сигаретные бычки, волосы, отгрызенные ногти, ножи, зубы, кровь, использованные презервативы, две пачки лжи, мешочек злости и упаковка любви, заляпанная спермой и залитая слезами с пивом. То звериный оскал, а не улыбка сверкала на их изуродованных друг другом мордах. То не умные дискуссии и не дружеские разговоры вели, а экскременты выделяли они из своей души, забрасывая окружающих, таких же пакетов. И не искры света сверкали в глазах, а жадность горела в их отупевших взглядах.
У бара трое: мёртвый, живой и полумёртвый.
Мёртвому было восемнадцать. Он был одет в белые клетчатые штаны и красную рубашку, волосы были выкрашены в ярко-рыжий. Тёмные очки. Достаточно тёмные, чтобы скрыть его стеклянный взгляд. Всё в нём напоминало взрыв. Горящее осеннее дерево, сыплющее искрами и освещающее яркой листвой город и уже валяющиеся в грязи пакеты. Уже валяющиеся, а не кружащие в адском танце и гонимые ветром. Полностью догорев, дерево опустошалось, но росло и, накопив летом новую пылкость, снова взрывалось и выбрасывало искры надежд. Но сколько колец было внутри – известно только ему самому, поскольку всё было хорошо спрятано под толстой корой. Если кто-то вдруг захочет надрубить дерево и посмотреть что внутри, оно тут же сбросит своей веткой любопытный пакет обратно в грязь или убежит от него, игнорируя любые прошения. Но поливать иcкрами не перестанет. Мёртвый курил, перед ним стояла рюмка коньяка и пепельница.
Полумёртвый был одет в чёрное: чёрные джинсы, толстовка с капюшоном, чёрные волосы. Он был как кофе без молока. И каждый, взглянув в него, видел лишь своё отражение. Попробовать на вкус мог любой желающий, ведь кофе... - он ведь не дерево… – стоит себе на кухне и ждёт, пока выпьют, и тогда он раскроет свой вкус и прибавит сил, или зальёт тоской своего вкусителя. Полумёртвый сидел, уставившись в одну точку, перед ним стояла недопитая чашка кофе с молоком.
Живой был барменом. Одет в джинсы, белую рубашку и чёрный жакет, как подобает бармену. Студент первого курса экономического факультета.