Паломник4

ПАЛОМНИК4
/продолжение/
          И все же, они такие беленькие, миленькие. Последовательно собранные в кучки, словно снежные горные гряды, сделанные детьми.…А впрочем, и сами горы уже не за горами… /Да простите меня за тавтологию!/
         Да вот они и сами, уже вырисовываются вдали, очертаниями таёжных гор…
       
 А вот, наконец, та самая тайга… Она накатывалась волнами на, несущийся «скорый», раздвигаясь перед ним по обе стороны на равные части, словно под действием волнореза.… И это проникало в каждую щёлочку вагона, окутывая тёрпким хвойным духом, столь далёкой, и теперь такой близкой, Сибири…
       
 Но вот, порою лес неожиданно прерывался, для того, чтобы вскрыть и показать панораму русских просторов со скалистыми вековыми утёсами и необычными цветами, проглядывающихся на сочном зелёном фоне, буйно, растущих, трав… Деревья стояли так плотно друг к другу, что их причудливые ветви переплетались между собой так, что образовывалось некое чудное плетение, этой удивительной таёжной природы.
         Этот пейзаж простирался спокойно, завораживающе завлекательно, что казалось этому ум
иротворённому покою не будет предела. Как вдруг, эту девственную тишину местной природы, так явно и настойчиво, со всей своей наглостью шумного вторжения, нарушили прерывистые хлопки праздничных петард. Пожалуй, это были даже не хлопки, а настоящие взрывы, безумные в своей беспечности и развлекательности. Которые по всей вероятности доставляли огромное наслаждение её босоногим организаторам.
А они в свою очередь не ведали границ своим радостям  и усладам. И совсем, ничего не соображая, направляли этот «безумный фейерверк» прямо на наш «скорый». Вот он заразительный пример западных боевиков и вестернов...
         
И всё же я не могу вот так легко осудить этих шаловливых пацанов. Ибо наша жизнь в их возрасте протекала так же безответственно. В те далёкие времена у нас так же были подобные «забавы». С той лишь разницей, что мы свои «игрушки» мастерили сами из латунной трубки и гвоздя. Которое набивали серой от спичек и «бабахали» не в угоду взрослым.
         
 Когда-то у меня самого был такой «самопал», за который мне часто попадало от моего деда. Да и мать не баловала, бранила уж очень…Конечно от деда попадало больше, он эту «игрушку» называл «пшиколкой» и часто её ломал при мне, за что мне было обидно…
         
-Брось ты, малец эту пшикалку, не мужицкое это занятие. Вот подрасти ещё немного, и я тебе справлю настоящую охотничью двустволку, аж двенадцатого калибру. Понял, маленький мужичок?…
          При этом обещании у меня сразу захватывало дух, а сердце переполнялось мужской гордостью, что готово было вырваться из груди…
         
И всё же были такие времена, которые нельзя вспоминать без сожаления и содрогания… Лишь теперь, до глубины души, мне стала понятна эта страшная и омерзительная сила убойного оружия..
          Синдром после которого, как правило, сохраняется очень долгое время.
Пронизывая всю суть человеческого сознания, проникая во все его внутренности, в пот и кровь, делая их ужасно горькими, нарушая психику и сознание, доведя до злобы и равнодушия…
         
 Наверное не следует так заострять особое внимание, на подобные ситуации, и так всем всё очевидно. Но всё же, один пример из моей армейской жизни я хотел бы здесь напомнить.
          Был в армии у меня друг, Равиль, крымский татарин из глубинки Таджикистана. Очень был сильный, честный и мужественный парень. Такой симпатичный. Правда, немного замкнутый и молчаливый, но наделённый острым умом и восточной мудростью.
          Мы с ним, как-то сразу подружились, ведь нас объединяли наши спортивные увлечения и занятия Йогой. Причем он был мастером спорта по боксу и хорошо владел искусством восточных единоборств. А в те, тогдашние времена это являлось авторитетом среди армейской братвы, хотя бойцов среди нас было не мало.
         
 И всё же самым любимым его увлечением было оружие и ножи. Он отлично стрелял с любой руки и с любых положений. И удивительно здорово и метко метал ножи. И это его хобби было постоянным предметом для наших споров и дискуссий. Он собирал любые статьи из газет и журналов. А так же покупал книги, где хоть что-то писалось об оружии. И изучая этот, совсем не мирный материал с такой тщательностью, он превратился в настоящего энциклопедиста-оружейника.
           И что самое удивительное, то что он больше всего любил гранату. Почему, я этого до сих пор понять не могу. Ребята шутили над его страстью, что он, мол, путал её с восточным фруктом - гранатом.
         
 Он часто брал «лимонку» нежно поглаживал её, и мог нам поведать о ней много различных историй. Возможно, фанатизма в нём и не было, но вот с этой страстью он ничего поделать не мог…
            А уже, будучи на войне в «Афгане» эта страсть его порой проявлялась просто жестокостью. Я всё пытался понять эту связь: оружие и жестокость. И действительно, она есть. Ведь то, что заложено в оружии (а это великий негатив) должно проявиться, когда оно действует, то есть, стреляет. И я на собственном опыте убедился, как же это страшно,  друзья мои…
           Ведь даже любому благодетелю дай в руки оружие, даже если он не проявляет свою жестокость. Но если он воспользуется им, и если он будет уверен в том, что он защищает этим оружием, как верой и правдой, свои идеалы и принципы, своих ближних, свою веру наконец, в нём тоже будет проявляться эта агрессия и жестокость.
         
  Кстати, мы часто дискуссировали с моим другом на эту тему, причем задевалась и вера каждого. Хотя он и не фанат был в исламской вере, но он всё же пытался приводить какие-то изъяны в православной вере. Что естественно делало нас неудержимыми, и порой рьяными защитниками, каждого своей веры.
           Но он же хорошие примеры приводил, упоминая о разных «крестовых» походах и жестоких преследованиях, причем осуждая в этом любую веру и нацию.
         
 Да я согласен с ним, как впрочем, и с любым другим, кто не хотел бы допускать никакой вражды и раздора меж народами и религиями. Правда я в те, армейские времена ещё не обрёл своей веры в настоящую Истину, но русская гордость и совесть защитника Родины призывали меня защищать нашу Православную веру. Наверно это заложено у каждого в генах и в крови того народа и той нации, какую он призван был представлять на этой земле. Хотя тайн и сомнений в сознании бродило не мало, чего своим разумом понять было трудно…
         
 Бывало, что в своих спорах мы затрагивали самую трепетную для нас тему, об отношениях мужчины и женщины. Да не только потому, что мы были на войне, а просто эта тема для нас оставалась самой заманчивой и таинственной…Я тогда доказывал, что наши русские женщины не только самые лучшие и красивые, но и более свободные и раскрепощённые. Что у них больше прав, нежели у их сестёр с востока, в выборе своей женской доли и в проявлении чувств своих. А вот женщины мусульманки в своих правах более ущербны и ущемлены в проявлении любви, ибо они были в полной зависимости от мужчин…
         
  Вот так я тогда рассуждал. Потому как видел эту зависимость от их исламских традиций и обычаев, которые, как мне казалось тогда сильно унижали женщину…
           В своё оправдание, в противовес моим взглядам и убеждениям он мог привести не мало примеров из своей личной жизни, и жизни уважаемых и почтенных людей востока. Справедливости ради можно заметить, что он не только защищал женщин востока, но он и питал к ним самые нежные чувства, искренне испытывая к ним уважение сильного мужчины. В них он мог видеть лишь честность, скромность, преданность и женскую красоту. Он часто сожалел, что не умеет рисовать, а то бы рисовал только женщин…
         
 Потому, и нет надобности, приводить подробности наших увлечённых дискуссий на эту тему, которой впрочем, увлекались и все наши однополчане. Но всё же хочу поделиться небольшой подробностью о его жизни на востоке, о которой он вспоминал не без гордости, но без хвастовства.
          Бывало, что мы затрагивали тему о многоженстве, и я напоминал ему, что их писание позволяет подобное существование в их быту, и что в православии такое многоженство недопустимо. Но он упорно на это возражал, ссылаясь на то, что у нас, православных приветствуются разводы, которые практикуются почти в каждой семье множество раз, а потом снова заключаются браки, скрепляя их церковью, якобы «на небесах»…
       
 Я и не успевал ему возразить, как он парировал, что каждая из разведённых женщин всё равно останется женой того, с кем она была венчана, или расписана. А если он и будет потом женат на другой, он всё равно будет многоженец. Впрочем такая же ситуация похоже и у женщин…
         
 -А что не так? Ты же обет давал перед Богом…Так вот и отвечай за каждую жену… А что получается, что ты захотел и бросил одну жену, а у Бога выпрашиваешь себе новую жену?…Так пусть же у тебя их будет чуть-чуть побольше, но не бросай же ты их. У них ведь могут быть и дети, да и они могут любить тебя. А проблемы, которые остаются с ними?…И кто их таких возьмёт потом с проблемами, с детьми и с их «болячками»?
         
 А сколько вас таких верующих, кто живёт не с одной женщиной в т. н. «гражданском» браке? А сколько тех, кто называет себя православным, имеет тайных любовниц? Они, что не в счет? Ты думаешь, о них Бог не знает? И что Он может такое допустить?
         
 А я вот уверен, что Он всё видит и всё знает. И даже самому верующему «верующему» Он не позволит творить беззаконие!…

         Я был в шоке, ну как тут не согласиться с ним, с мусульманином…И что я мог сказать в оправдание своё? Ведь я и сам был женат дважды…И я тогда испытал стыд и боль за своё неумение оправдаться. Я только и мог сказать:
      
 -А любил ли ты сам когда-нибудь?…Знаешь ли ты, что это за чувство?…
          На что он, с присущей ему восточной, этакой скромной гордостью тихо объяснял, что он женат (и подчёркивал) на прекрасной и умной женщине, красотой, которой он сильно увлечен. И она родила ему пятерых детей (это надо же!) троих мальчиков и двоих девочек. И он практически (как он выразился) уже не может полюбить другую женщину, т. к. всю свою жизнь и пылкую любовь посвятил этой желанной женщине, одной и единственной.
         
 -Это легкомысленно для настоящего мужчины, и тем более для мужа, вот так просто любить нескольких женщин. Ведь любовь она одна, и она может быть направлена только к одному человеку, к одной женщине. Я не понимаю, как это любить нескольких женщин, по очереди, что ли, на время, забывая других? Нет, это не любовь, это страсть какая-то животная, которая если и проходит, то обязательно заменится на другую. И он будет считать, что и это то же любовь…
         
 Это же не справедливо, это убивает прекрасного человека…
-Так что же ты, такой справедливый пошел на войну, причём  против своих единоверцев?- мне показалось, что он давно ждал этого вопроса, на который ему трудно (на мой взгляд) ответить.
- Это не я против них пошел. Это они, как воры объявили ему войну…


И вот, на месте новой дислокации (в горах это очень сложно) мы тихо подъехали к небольшой, но быстрой речушке на нашем БТР и стали по очереди высаживаться на назначенное место. Равиль, как всегда был замыкающим. И всё же, вот, когда трагически обошлась ему его страсть к оружию… Имея свою, не совсем добрую привычку ласкать «лимонку» как-то неловко вылезая из машины, он нечаянно задел и выдернул чеку гранаты…
      
  Так я потерял своего доброго и верного друга… Который любил саму жизнь, и всё то, что давала нам эта жизнь, семью, жену и детей…
        Только в жизни нашей есть много других пристрастий, которые могут сильно увлечь распалённые чувства людей и их души…
      
 О, как бы я хотел предостеречь всех детей на Земле, как можно дальше избегать эти страсти, манящих треском и грохотом к жестоким утехам,  условным радостям и наслаждениям, которые, в конце концов всё же приведут к пролитию невинной человеческой крови. Тем самым принося человечеству большие несчастья и великие страдания…
      
 О, где же та альтернатива, что сумеет увлечь наше будущее поколение истинной заветной и желанной мечтой. Которая, как сказка реального добра, счастья, мира и любви ко всему сущему живущему на Земле, сможет возродить истинный Род Человеческий, для претворения в Жизнь предначертанных Замыслов Божьих…
      
 О, как бы я желал видеть наших детей воистину счастливыми, и не только в их играх и забавах…
        Может быть, для этого и всплывает в памяти боль нашего прошлого?…Но сколько же можно?…
      
 А не в этом ли цель моей поездки?…Но почему только моей…
/продолжение следует/