Место, где радуги падал конец 3

                3.


     Пассажиры недовольно роптали, а особенно одна пожилая особа с хозяйственной сумкой. Рад отпустил троллейбус, все ехали, и тем не менее непредвиденная задержка дала повод для возмущения, перерастающего в глухое раздражение на всех на свете. Казалось бы – всего лишь поломка транспортного средства, но что отсюда проистечёт?..

     - Не надо сердиться, мадам, - очень вежливо и располагающе обратился к возмущённой даме Друг. – Невидимой камерой здесь снимается фильм – часть жизни людской, и каким он будет, зависит только от всех вас…

    Это, видимо, никому толком ничего не объяснило, но прозвучало впечатляюще и возымело большое действие.

     - Это правда? – тихо осведомился Ефим. – Про фильм?

     Друг улыбнулся:

     - Я же сказал – «невидимая камера», а не «скрытая». А если её не видно, то её в природе может и не быть.

     - А что, правильно! – согласился Ефим. – Вы не знаете, надолго ли Радомир приехал в наш город?

     - Могу сказать приблизительно, что надолго, - ответил Друг.

     - Хорошо. А как там его успехи? Меня всегда интересовала его судьба, но в какой-то момент так сложились обстоятельства, что я не имел возможности наблюдать за перемещениями Радомира по различным заведениям, а потом просто потерял след. Как работа, семейное положение, жильё?

     - Никак. Не женат, не работает, нигде не живёт. У него была неплохая работа там, откуда он уехал, но ему захотелось вернуться в город детства. Наверное, чтоб доказать всем, что он не такое уж пропащее и лишнее существо. Ведь ещё остались здесь те, кому так казалось когда-то. Вот он и бросил всё ради детской мечты. Но не волнуйтесь, специалист он хороший, работу быстро найдёт. А жильё…

     - Ну, раз уж так всё вышло, я постараюсь с жильём помочь. А жена? Я так понял, отсутствует?

     - Правильно поняли.

     - И что, даже никого на примете нет? Простите, это, конечно, личное, и как-то мы обсуждаем это у него за спиной…

     - Ничего страшного, он не обидится! Тем более это не секрет. У нас с ним никого нет. Вы не подумайте чего-то там такого! Кроме того, вы и сами свободны от семейных уз!

     - Правда! - Ефим засмеялся.

     - Нам лучше не начинать серьёзных отношений ни с одной дамой. Видите ли, если мы погибнем, то никому в таком случае не надорвём сердце.

     - Почему это вы должны погибнуть?

     - Это я так, к слову. Постойте, это не наша остановка?

     - Нет, нам через одну выходить. Как вы познакомились с Радомиром?

    - Не так важно, - уклонился Друг.

     - А когда? – не стал настаивать на ответе Ефим.

     - Вчера. Честно.

     - Вчера?! Я бы ни за что не сказал! Вы местный?

     - Нет. Вообще я бомж, нигде не живу. И нигде не работаю. Разве что изредка, но – не за деньги.

     Ефим легко спрашивал, Друг легко отвечал, они не стеснялись и не молчали, что нравилось Ефиму и, похоже, Другу тоже. Ефим не верил, поскольку Друг казался слишком хорошим для подобного образа жизни.

     - Как же вы живёте?

     - Живу – и этого достаточно. А как живу – никого не должно волновать. – Смысл неприветливый, но сказано вполне благожелательно, не из расчёта обидеть.

     - Может быть, вы преступаете закон? – Ефим совсем оставил серьёзный тон.

     - Может быть, - Друг тоже шутил, но в пределах правды. – Иногда и немножко.

     - Так что же, вы живёте в лесу? Или в подвалах чужих домов?

     - Приходится, но самую малость.

     - Или вы в чужих садах крадёте яблоки?

     - Чуть-чуть и нечасто. У меня ведь своего сада нет, а то бы я воровал в нём… Я знаю ваши мысли – с кем же это связался бедный Рад – с садово-вороватым бомжем!.. Не беспокойтесь за Рада. Я постараюсь не оказать на него дурного влияния. Он такой, какой есть; такой, каким должен быть. Его судьба в его руках, и только он всё решает за себя. А я недостаточно плох для того, чтобы меня следовало опасаться… Кажется, мы прибыли.

     Когда Ефим вслед за Другом вышел из троллейбуса на автовокзале, то с удивлением обнаружил, что его автобус ещё не уехал. Пассажиры в салоне недовольно пялились в окна. Водитель копался в автобусных внутренностях и ворчал, что всё нормально, эта чёртова машинка, в принципе,  работает, но не едет. Прислонившись к автобусу плечом и скрестив руки на груди, рядом с водителем стоял Рад и солнечно безмятежно улыбался.

     - Убью! – сообщил водитель автобусу и для острастки добавил пару непечатных слов.

     - Уже не надо, - сказал Рад.

     Водитель собирался адресовать подобные выражения Раду, но автобус вдруг совершенно нормально заурчал. Рад встретился с Другом глазами и сказал Ефиму:

     - У меня неожиданно появилось одно неотложное дело, и я прибуду к вам попозже. Дайте только координаты.

     - Рейс этот, до конца. Там прямо от остановки дорога грунтовая в лес ведёт, идите по ней – не заблудитесь! Так что милости просим в наш лагерь, я буду ждать! Но вы приедете? – с надеждой спросил Ефим.

     -А как же? – Друг весело подмигнул. – Влиять на человека плохо – так влиять до конца, а, Ефим? Ну, мы скоро будем. Пока!

      - Думаю, Рад, у тебя есть пара-тройка вопросов ко мне, которые желательно обсудить наедине, - сказал Друг.

      - Ну, ничего особо секретного… - Рад задумался. – А зачем мы ехали в этом троллейбусе?

      - Чтоб ты встретился с Ефимом.

      - Ты знал о возможности этой встречи?

     - Знал. Очень удобное место, ситуация  удачная, без приготовлений и официальных визитов на дом. Объяснять ничего не надо, встреча выглядит случайной.

     - И ты думаешь, это хорошо, что мы поедем за Ефимом куда-то там к его друзьям?

      - Так должно быть. Почему именно так – это мне пока не ясно. Бывают, знаешь ли, моменты, когда я не вижу, почему и для чего создаётся какая-то ситуация. Это всё проясняется позже. Иногда сначала даётся цель, и приходится искать пути её достижения самостоятельно. А иногда даётся только путь; пройдя по нему до конца, понимаешь, какова цель. Пока я вижу лишь путь, и он ведёт нас именно туда, за Ефимом. Сейчас я даже не могу разобраться, кому именно: мне, тебе или нам обоим этот путь уготован.

      - А цели всегда хорошие?

      - Цели есть цели. И пути есть пути. Хорошие, плохие – это лишь условные понятия. Что ж, наберёмся терпения и будем следовать этим путём, пока все не прояснится. К чему бы это всё ни привело… Ты согласен?

      - Ты открыл передо мной такое!... И ещё спрашиваешь, согласен ли я? Конечно – да!!! Слышь, Друг, а почему ты решил подарить мне то место радуги? – это Рада серьёзно интересовало.

     - Некоторые люди мне интересны. Мне интересно, как они поведут себя в той или иной ситуации. А некоторых мне по-человечески жаль, - ответил Друг.

     - Как меня?

     - Тебя? Нет, тебя не нужно жалеть. Ещё никому, кроме тебя, я не доверял радуги.

     - Почему?

     - Трудно сказать. Скорее всего, мне надоело быть одному и устанавливать дружеские контакты на непродолжительное время, а потом терять друзей.

     - А часто ты терял друзей?

     - Давай лучше не будем об этом.

     - Ты что-то ещё хотел сказать?

     - Да. Ты должен устроиться на работу. Почему бы тебе не пойти на ту фирму, которая прислала тебе приглашение?

     - Зачем?

     - Чтоб не привлекать внимание того же Ефима.

     - Если так – пойду туда, устроюсь, без проблем. Что ещё?

     - Тебе нужно обзавестись костюмчиком. Твой для новой жизни не годится.

     - Почему?

     - Он ещё спрашивает! Этот человек собирается по ночам летать над городом в костюме преуспевающего бизнесмена в офисном варианте! В идеально отглаженной рубашечке и при галстуке!

     - А какой тогда мне костюм нужен? Как у всех этих суперменов киношных – чёрный или там красно-синий с трусами поверх колготок? И ещё с плащом, чтоб зад, обтянутый трусами, прикрыть?

     - Плащ… Плащ – это такой предмет, в котором недолго и запутаться, им можно зацепиться за чей-то балкон… В плаще, конечно, есть своя романтика, свой шарм, и все от него просто в ударе; он весьма эффектно выглядит… Но! У каждой медали, если это не рисунок на скале, есть две стороны, и эти стороны обычно очень и очень различаются между собой.

     - Тогда ты сам думай над моим костюмом! Поедем к Ефиму?

     - Поедем? Нет, придумай другое слово!


     Они почти сразу нашли деревянный домик в лесу и палатки возле него. Что-то бесподобно вкусное варилось в котелке на костре; за варевом следила дородная тётка в спортивном костюме, рядом дремал жирный облезлый бассет, невдалеке ссорились двое мужчин по поводу установки палатки, Ефим пытался попасть топором по полену, и ещё чьи-то ноги виднелись из-за дома – кто-то грелся у стены на солнышке.

     Жирный бассет соизволил лениво вякнуть на гостей, и Ефим, увидев их, поспешил навстречу.

     - Вот и вы! – воскликнул он. – Так быстро добрались? Но автобусы же не ходят…

     - Мы на перекладных, - популярно объяснил Друг. – Ну как, вы ещё не отказались от мысли принять нас к себе, в своё общество любителей тайн и загадок природы?

    - Мы ждали вас. Вот познакомьтесь: это – Глафира, наш эксперт по этим самым тайнам и загадкам, тот поджарый мужик в спортивном костюме – её муж, бывший мастер спорта, Андрей; тот, с кем он ругается – Борис. Эй, вы все! Вот те, о ком я вам говорил: это – Радомир, Рад, а это – Друг. К моему большому сожалению, я не знаю настоящего имени Друга… Да, совсем забыл! К нам присоединился ещё один человек. Оказалось, он тут раньше нас поселился, и как-то неудобно получилось, но мы друг другу не помешаем и проведём время отдыха вместе. Думаю, никто ни на кого не будет в обиде. Он на вас, Друг, кстати, похож, только глаза другие. Родственником, случайно, не приходится?

Рад почувствовал, как рука Друга, до этого спокойно лежавшая на его плече, сжалась.

     - Можно мне увидеть этого человека? - дрогнувшим голосом спросил Друг.

     - Конечно... Впрочем, он вроде бы только что отошёл. За домом сидел...

     - Мы его видели, - со странным выражением сказал Друг.

     - Я вас познакомлю, как только он вернётся, - пообещал Ефим. - И вот-вот должны приехать ещё наши друзья на машине.

     - Извините, Ефим, я ненадолго отлучусь, - Друг, больше ничего никому, даже Раду, не сказав, исчез. 

     Рад и Ефим недоумевающе переглянулись и синхронно пожали плечами.

     Друзья Ефима так и не приехали, и тот новый не возвращался. Друг тоже как в воду канул; Рад, Ефим и остальные отдыхающие сообща поставили палатку, с которой до этого безуспешно сражались Андрей с Борисом; затем Глафира решительно заявила, что дорог обед к ложке, а не ложка к обеду, и пригласила всех на трапезу, представляющую собой обед, совмещённый с ужином. Затем Рад добровольно вызвался помыть посуду, а потом они все дружненько уселись вокруг костра, и Ефим начал расспрашивать Рада о его житье-бытье во время долгой разлуки. Глафира всё порывалась зачитать публике наброски своей очередной статьи для какого-то журнала о паранормальных явлениях, но её остановил супруг, упросив отложить чтение на завтра.

     Когда совершенно стемнело, принялись готовиться к ночлегу. Как Рад ни сопротивлялся, ему выделили комнату в доме, а сами представители неведомого неформального общества устроились в палатках. Когда они почти совсем уснули, явился Друг. Он взволнованно сообщил Раду:

     - Я знаю этого человека. И, кажется, узнал цель... Помнишь, говорили о путях и целях?.. Нам нужно уйти отсюда и больше не возвращаться, иначе тот человек причинит огромный вред этим людям. Уже наметил объект... Необходимо отвести его от них! Придётся отвлечь его на себя. Меня он уже видел... И, кажется, он заметил тебя... Плохо это. Зовут его Анатас, мы с ним вечные враги. Он уйдёт за нами, в основном - за тобой.

     - Из-за радуги? - Рад пока ещё ничего не понимал.

     - Из-за неё тоже... Просто ты со мной, и этого для него достаточно. Он опасен... Ты даже не представляешь, насколько! Если он заговорит с тобой - беги. Если просто увидишь его издалека -уходи. Если попытается подружиться с тобой - не отвечай. Если станет что-то рассказывать - не слушай. Сторонись его, как бешеной собаки, ибо он есть Зло. Он похож на меня, но в душе его - ненависть, в сердце - лёд, в глазах - чёрное пламя, в сладких речах - нежный яд, от которого нет противоядия. Не поддавайся власти его, ибо навсегда пропадёшь. Не верь ему - ни взглядам его, ни его смеху, ни слезам его, ни его ласке, ни его страху. Запомни это, Рад, навсегда запомни...