Профессионал

Профессионал

      Я взял паузу.  Мне надо собраться с мыслями, чтобы принять решение. Собственно говоря, принимать решение – это моя работа. Обычно я трачу ровно 4 минуты на принятие решения. Сейчас мне нужна пауза. Мне недостаточно 4 минут.
Мне 34 года, и я урод. То есть в обычном смысле слова я именно урод, и в необычном тоже. Я родился таким – мой вес 18 килограмм, рост 67 сантиметров. Маловато для человека. У меня нет или почти нет ног, и руки не совсем руки. Я не могу есть обычную пищу, почти не могу двигаться без посторонней помощи,  с туалетом тоже проблемы. Таким я был всегда, многие говорили, что я не проживу и полгода, но я прожил и полгода, и следующие полгода, и живу до сих пор (правда, жизнью это тоже можно назвать с большой натяжкой). В 6 лет я заговорил и напугал персонал детского дома. Нянечка упала в обморок, потому что не ожидала, что я  знал порядок процедур, которые мне назначили. Я всего лишь сказал ей, что капельницу надо ставить не до, а после  зонда с питанием.  За 6 лет я точно выучил порядок, перепутать было невозможно.
Потом  наш профессор решил поставить эксперимент и дать мне среднее образование. У меня оказалась феноменальная память, и школьный курс я прошел за три года. Потом я поступил заочно в свой первый институт, потом во второй, потом  курсы и дипломы закружились, как пылинки в солнечном луче. Кажется, у меня 5 дипломов. Но не в этом дело. У меня открылся дар, я мог принимать решения в таких случаях, когда никто другой не мог принять никакого решения. Мне нужна была вся информация по вопросу и немного тишины. Обычно я мог предсказать  развитие процесса с точностью до нескольких недель примерно на 10 лет вперед. Не имеет значения, к какой области человеческой деятельности относился вопрос. Сначала это было мое хобби, потом я начал помогать  своим  подросшим  товарищам по детдому, потом как-то само собой получилось, что мне стали платить деньги, и вот теперь у меня шикарный дом с отличным оборудованием и ассистентами.
Кроме предсказаний и прогнозов я могу подталкивать процессы в заданном направлении. Я могу влиять на результаты химических экспериментов, на биржевые котировки, на рост и падение курсов валют, на  результаты спортивных матчей…
Просто мне надо сосредоточиться на результате, чтобы получить то, что я хочу.
Я почти не могу двигаться, и мое главное удовольствие – это видеофильмы, которые мне привозят в гигантских количествах. У меня отличный видеозал, с прекрасным звуком, я провожу там почти все свое время.
Повторю, что физически я урод. Моя личная жизнь почти не существует. Все, что я могу себе позволить, – это любоваться моей ассистенткой  Танечкой, когда она стенографирует для меня или печатает за компьютером. Танечка очень красивая и умная. Кажется, я влюблен в нее, хотя смешно даже подумать о том, чтобы сказать ей об этом.
Сегодня мне принесли для анализа результаты фармакологических исследований.  В двух словах меня спрашивают, насколько перспективно развитие нового направления в  создании лекарств, которые могут влиять на изменение формы тела. Таблицы, диаграммы и научные выкладки ясно показывают, что новый класс лекарств призван менять, а по-другому – возвращать к норме деформированные или недоразвитые части тела. Например, моего тела.
Лекарства эти пока в стадии лабораторного испытания, и показали хорошие результаты. Хотя после прочтения всех материалов я увидел, что риск генных мутаций составляет 89,5 %. Это очень много. С таким процентом побочного эффекта ни одно лекарство не может считаться хорошим. После приема такого лекарства у пациента должны развиться многочисленные генные заболевания, что приведет к неизбежному летальному исходу. Прогнозируемый срок между  терапией и смертью – от 3 до 5  лет   жизни.
То, что лекарство опасно, вижу только я, поскольку никто до меня не был способен прочитать весь объем текстов за один раз и увидеть, таким образом, полную картину.
Сейчас я должен принять решение – продолжать разработку или приостановить ее.
Я взял паузу, чтобы справиться с волнением. Впервые за мою короткую жизнь у меня появился шанс почувствовать, что такое жить в нормальном теле. Пусть год или два, но я мог бы прожить это время, как нормальный человек.
Я мог бы поговорить с Танечкой о чем-нибудь другом, кроме моей работы. Я мог бы ходить, плавать, есть нормальную еду, я бы научился водить автомобиль, я бы поехал в лес и полежал бы в траве. Я бы увидел снег и попробовал, как это – гулять по зимнему городу.
Я знаю, что если получу это лекарство, то стану нормальным или почти нормальным, и что потом я умру. И что другие люди, которые не знают о побочных эффектах, тоже умрут, пока врачи поймут, в чем дело.
Моя пауза затягивается. Я смотрю на стены своего кабинета, на свои коротенькие ручки, которые не могут даже удержать стакан с водой, на свой стол, на окно с видом на реку, на пальму в кадке, на клетку с попугаем. На мой мир, в котором я обречен оставаться до конца, когда бы он не наступил.
Я  жду, когда же я соберусь с мыслями и приму решение. Так хочется еще немного помечтать о своем нормальном теле, обо всех тех волшебствах и чудесах, которые я мог бы получить. Я точно знаю, что мое решение будет окончательным, и никто не будет проверять мои результаты. Моя репутация безупречна. Я думаю о том, что мог бы подтолкнуть процесс доработки лекарства и  увеличить срок выживания в два раза. Пять-шесть лет нормальной жизни – это фантастика!  Я почти готов к положительному решению.
Я   нажимаю на  кнопку  подбородком и жду, когда появится Танечка. Она входит легкой походкой балерины и останавливается рядом со мной, ожидая сигнала. Мы давно условились, что один сигнал кнопкой – вызов, два – «да», три – «нет». Все остальные мои потребности и пожелания я высказываю при помощи текстовой панели  под моими руками. Три из шести моих пальцев вполне успешно работают с карандашом и клавиатурой.
Я смотрю на нее и понимаю, что она всегда будет помнить, кто я и каким я был. Даже если я приму лекарство, она никогда не забудет маленького уродца в сложном инвалидном кресле, который  питался через зонд и делал пи-пи в пластиковый пакет позади кресла. Она никогда не забудет, как мой другой ассистент переносил меня из кресла в кровать или в душ.  Она всегда будет видеть перед собой не гениального  менеджера, а жалкий обрубок без ног и с шестью пальцами  на двух руках.
Танечка терпеливо ждет. Я тяну время, вздыхаю и нажимаю  кнопку три раза. Ответ отрицательный.
Танечка забирает папки с документами, которые она невозмутимо перелистывала  полчаса назад, чтобы я мог их прочитать. Сейчас она передаст их секретарю, который напишет грамотный и  компетентный  отказ.  У меня есть еще минута, чтобы подготовиться к новому материалу. Мы снова будем читать материалы вместе, и я приму очередное решение без задержек и волнений. Я профессионал и не делаю ошибок никогда.