Маска

Если слишком долго всматриваться в маску, то можно заметить, как из ее прорезей на тебя смотрят твои собственные глаза.

Моя мама очень любит собираться всяческие предметы национального искусства. И при этом она очень любит путешествовать. Потому у нас в квартире всегда было множество различных этнических вещиц: картины маслом, статуэтки, снежные шары, меховые ковры и мебель, этнические предметы роскоши и деревянные идолы. Но среди самых поражавших меня реликтов в память закрадываются различные колоритные и совершенно несравнимые ни с чем маски. Для них выделена специальная стена, на которой располагаются десятки масок из Мексики, Сингапура, Венеции, Бразилии, Австралии и Камбоджи. Некоторые, как балийские, завораживают своей суровостью и бесконечностью воображаемого ужаса, некоторые полны строгости и классицизма, как перуанские или венецианские. Когда я вглядываюсь в эти шедевры национальных культур, я задумываюсь над тем, что всматриваюсь я скорее в самого себя, проявленного, будто на пленке, в совершенно других неизвестных мне жизнях, проявляющегося в этих масках.

Но совсем не это беспокоило меня в том видении. Не это тревожило меня, когда я очутился прямо перед стеной с десятками суррогатов человеческой жизни, которые пристально смотрели на меня и словно бы силились что-то мне сказать.

Когда я думаю о женщине, представляю ее голос, ее грудь, ее шелковистую кожу и длинные волосы, мягкость рук и плавные очертания фигуры, я совершенно забываю о самом себе, о своем эгоизме, о корысти и алчности, которые переполняют меня – тысячи вырезанных из дерева или вылепленных из глины масок начинают смеяться в подобный момент надо мной. Когда я думаю о женщине, я вижу только ее. И каждая маска в тот момент перестает смотреть на меня моим взглядом, перестает терзать меня, становится чем-то целым с моей второй половинкой, которую я никогда в жизни не встречу. Иногда наступают такие минуты, когда маска становится моей женщиной.

В тот момент мир, будто камера какого-то знаменитого оператора, стала крутиться вокруг меня и этой стены, на которой висели национальные маски народов мира. Мир превращался в круговорот или вихрь, оставляя лишь меня и стену нетронутыми. При этом турбулентность была столь высока, что на стене осталась висеть только одна из них, одна единственная. Я протянул к ней руку и снял с почетного места. Венецианская расписанная в черных и белых тонах, с блеском у правой прорези, с очертаниями из кристаллов и узорами из краски, эта маска была слишком строга, чтобы стать когда-либо моей второй половинкой, но при этом слишком искусная и искушающая, чтобы не стать ею. Тогда я еще не знал, что в ней на меня смотришь ты.

Ты вглядывалась в меня какими-то дивными глазами, но кроме них я не мог узреть твоего лица, скрытого венецианской ширмой притворства. Я расслышал твой звонкий смех, но улыбки твоей не увидел. Я пытался целовать тебя, но губы прикасались лишь к холодной глиняной маске. Твоя одежда, она была настолько эротична, легка и прозрачна, что казалось, будто твое божественное тело было одето в белый дым или туман. Я держал твою голову в ладонях, ощущал твои волосы на пальцах, я чувствовал твой запах, и мне до безумия хотелось увидеть твое лицо. Но оно было закрыто. Ты не позволила мне снять с лица свое притворство. Узоры, расписные белые и голубые узоры причудливых форм, они выходили далеко за переделы самой маски, и распространялись по воздуху, окутывая и заплетаясь в меня. Блеск твоей маски перешел на отблеск твоих ногтей, а твои глаза внимательно изучали меня. Они уже не смеялись.

Затем ты схватила мои запястья и села на меня, сжав меня и поглотив всю мою волю. Ты ведь не позволишь мне уйти, не позволишь сорвать с тебя ее, не позволишь поцеловать тебя в губы или даже услышать твой голос! При этом ты всецело будешь принадлежать мне!

Твои глаза слишком пронзительно смотрят из-под маски, а очертания срезов краски и мазков на ней слишком резкие. Это немного отталкивает. И это позволит мне в ответ схватить твои руки и повалить на постель. Но твой звонкий девичий смех остановит меня от резких действий. И я не позволю себе сорвать с тебя эту дивную красоту. Дай мне только наслаждаться тобой, позволь овладеть твоим телом, твоим вниманием, твоими руками и твоей плотью. Позволь быть рядом, и пусть твоя маска всегда будет на твоем лице.

Личина. Когда одеваешь ее, даже самую простую и бесхитростную, кажется, что что-то словно бы защищает тебя, отгораживает весь мир от твоего внутреннего состояния. Маска вселяет чувство защищенности, но никогда не дарит защиту. Если однажды будет так, как нужно мне, то входным билетом будет именно она. Но это не сможет гарантировать победы в игре, маска игру лишь учредит. А победителем будет тот, кто вперед соперника снимет с него маску.

У нас дома очень много масок, я даже могу рискнуть и заявить, что мы собираем маски различных культур. И случается так, что некоторые из тех, что висят на стене, достаются только тогда, когда срываешь их с кого-то.

Интересно, будет ли когда-либо твоя маска висеть рядом с множеством других, или же тебе удастся сорвать с меня мою собственную?