Никакой беде не перебраться через Чулышман
Мир людей
Мир природы
Мир, где цивилизация стала не сторожем покоя планеты, а колонизатором и эксплуататором.
В современном обществе нас бы назвали отшельниками. Или чудиками. Или же просто - ворами, решившими скрыться с глаз долой. Сами же мы себя никак не зовём. Люди. Если же брать в расчёт большую часть тезисов в философии за последние три тысячи лет, то мы - скорее люди, прошедшие длинную цепь тяжёлых реинкарнаций, и решившие в этом сегменте из цикла отдохнуть. В меру возможностей, между мирами: как позволит один, и как примет второй.
Дом. Не дом даже - сруб, в обло к тому же. Основная часть под землёй. Не хватило деревьев на дом? Нет, государство не позволило в заповеднике строить крупную частную собственность. Да и земля втрое дорого обошлась, чем где либо. Но оно того стоило. Правда поначалу и приходилось отпугивать рысей, так и норовящих расковырять дверцу в курятник. Пришлось на несколько дней сходить глубоко в лес, до ущелья, срубить молодых лиственниц и поставить вокруг сруба частокол. Но это так, частности, самый мирный, с точки зрения человека, диалог с миром природы.
С одной стороны горы, с другой - долина. "Никакой беде не перебраться через Чулышман" говорим мы, и верим этому. И нас тут двое. Пока что двое. Обустроимся - будет пополнение. Детей всё равно придётся выкидывать в мир, мир людей, иначе никак. Но не дальше Улагана, этой цивилизации им хватит вполне. Привить надо любовь к одиночеству. Как? Разберёмся.
Пишется довольно легко, вот только бумаги вечно не хватает. Как подходит к концу новелла - приходится писать на высушенной коре. Редактор в Барнауле от таких пухлых заказных писем танцевать на потолке готов: раскручивает, вертит, "писатель-отшельник", деньги сгребает, а мне лишь бы читали, проникались, и не только яростно зевая между Киевской и Парком Победы, а сидя под лампой, одни, в закрытой комнате...
"Никакой беде не перебраться через Чулышман, никакой заразе не удержатся на мосту, никакому злу не вскарабкаться на Учар". Так говорим мы и этим утешаемся. Даже когда больны сами. Даже когда оба капкана молчат и орехи единственная пища. Даже когда... Но бед мало, и за это воздастся Чулышман-реке небесная благодать. Бед почти нет. Так, отголоски старой жизни. Отголоски цивилизации. Нам здесь хорошо. Нас здесь...
... трое. Оля уже ходит и играется с нашим ирбисом. Мы нашли его случайно, как оказался он в лесу - загадка. Он был слаб, задняя лапка поклёвана. Может сапсан утащил его от матери?... Не знаю. Да и нужно ли знать это, глядя на радостный смех Оли и мурлыкание Фули? Это лишнее. Что есть, то есть. Природа постучала к нам в дом и мы открыли. И хорошо от этого всем.
А теперь я плачу. Стоя на коленях, рыдаю от собственного бессилия. Гусеницы проезжают и проезжают по новой новелле, почти полностью написанной на коре. Гусеницы. Гусеницы. Частокол ботинок. Снова гусеницы. В обе стороны Чуйского тракта не углядеть конца колонне с красными флагами. Когда застал покинутый Улаган, надо было остановится. Но я взял брошенную "Ниву" и поехал дальше по дороге, на юг. Надо было остановится, ведь никакой беде не перебраться через Чулышман... Даже китайской народной армии...
Свидетельство о публикации №210040600305