Звездная диадема

     В некотором царстве, в некотором государстве, много лет тому назад,
  в славном стольном граде жили, да поживали царь с царицею.  Был у них
  один-единственный сын, Феодосий. Людишки жили, в том царстве, не сказать, что богато, но и не бедствовали. И всё бы ничего, да вот одна неотвязная
  мысль, как мышь по ночам скреблась и не давала царице покою.
  Давно уже царствующих особ выбелила седина, а царевич никак невесту себе не выберет. Приблизил к себе Василия-охотника, меткого стрелка, и с ним ходит по горам, лесам и болотам, всякую дичь постреливает.
     Однажды довелось им заночевать в чистом поле. Время летнее, ночь
  погожая, звёздочки в небе перемигиваются, что ж тут худого. Василий
  дорожный мешок себе под голову подложил, повернулся на бок и спокойно проспал до утра. Феодосий же не любил брать в дорогу ничего лишнего. Знай, кулак под голову подложит и глядит в небо пока глазоньки
  сами не закроются. Вот, в ту самую ночь, почудилось ему, будто бы не
  звезды на небе мигают, а звездные девицы глядят с небесной дали на
  землю-матушку, перемигиваются, переговариваются между собой. Им уже
  много лет, а они не старятся, всё так же блистают прелестью своей.
  Подумал так-то Феодосий и с этой мыслью уснул.
     Мало ли какие мысли в нашей голове колобродят, словно ветры по
  чистому полю гуляют. Поди, поймай, да и зачем гоняться за ними, новое
  время принесёт с собою и новые мысли. Только наступает такая роковая
  минута, во время которой, что не подумается - непременно сбудется.
  Вот в такую-то минуту и засмотрелся Феодосий в ночное небо. Заприметил там одну звезду, с кулак величиной. И она во все глаза глядела
  на него. Мало-помалу сон сморил его, глазоньки закрылись, а мысль
  растеклась, как пролитое молоко.
     С той самой минуты, каждую ночь, снился ему один и тот же сон:
  в ночном небе вспыхивала самая яркая звезда и на землю
  голубицей опускалась девица в серебристом платье. О чем говорили
  между собой он не помнил. Знал только, что всю ноченьку проводили
  они вместе, бродили по призрачным садам, валялись на белых облаках,
  как на лебяжьих перинах. Одним словом были безмерно счастливы, как
  все влюбленные на свете.
     Проснувшись, царевич улыбался своим мыслям, глаза таили в себе
  нечто загадочное, что и слов не сыщешь, чтоб передать чувственность
  души. Матушка заметила перемену в сыне, но, сколько не допытывалась,
  всё бестолку.
     - Жениться тебе пора, соколик ты мой, - умоляла сына она, а он, знай,
  одно твердит:
     - Нет на земле девушки небесной красоты, а иную мне не надобно.
     День за днем минуло семь лет. Матушка-царица зазывала гадалок, щедро одаривала их, а они в свою очередь по-разному пытались разглядеть
  судьбу царевича, но каждая, в какой-то момент начинала жаловаться на
  головную боль и подступающую тошноту и, поспешно прощаясь, уходила.
     Как-то Василий-охотник, сопровождавший Феодосия во всех походах,
  вернувшись из лесу, занемог. Царица, из благодарности за многолетнюю
  преданную службу, пришла проведать его, но застала несчастного на
  смертном одре. Василий взглянул на неё и велел всем домашним выйти
  за дверь. Оставшись с царицею наедине, рассказал:
     - Царица-матушка, прости грех мой перед тобой! - горячо зашептал
  он. - Толком я ничего не знаю, да и откуда ж мне знать, что деется в
  душе царевича. Только видел я не раз, как мается Феодосий, когда небо
  заволакивают тучи. Спать не может, сердится и стонет в отчаянье. Всё
  бормочет про себя: "Звездная дева!" Что сие значит, я спросить не
  посмел. Думается мне, что не спроста это. А то чего бы он вечерами
  подолгу простаивал у окна, на небо глядючи.
     Бывало, заставал я его утром, тут же, у окна, на полу лежащего,
  совсем нагого, всего в испарине, но при этом счастливо улыбающегося.
     Прости меня матушка-царица. Не моя это тайна. Потому, искренне
  любя царевича, как родного сына, я умолчал. Теперь иди. Пора мне в
  дальний путь... Прощай. Зовет меня та, что под белым покрывалом.
     Прошло несколько дней после того печального часа. Сидя у окна царица читала письма. Было среди всех прочих и послание начальника
  тюрьмы. Государыня знала, что в этой тюрьме ожидали казни разбойники
  и душегубы. Тяжело вздохнув, она начала читать. В письме говорилось,
  что некая Прасковья в сердцах зарубила своего мужа топором. Приговоренная к смерти женщина просит не помилования, а свидания с самой
  царицей. Уверяет, что знает нечто такое, чего уносить с собою в могилу никак нельзя.
     Царица пожала плечами и решила самолично побывать за тюремной
  стеной. Как и полагается, в окружении охраны, карета направилась к
  железным воротам. Начальник тюрьмы, не мешкая, распорядился привести Прасковью.
     Пришла Прасковья, поклонилась государыне в ноги и говорит:
     - Матушка-царица, вели отослать людей. Я только тебе одной сие
  могу рассказать.
     - Да как ты посмела просить такое?! - зарокотал голос начальника
  тюрьмы. - Нешто это возможно, чтобы оставить наедине с самой царицей
  убивцу мужа!..
     - Расскажи, Прасковья, за что ты мужа своего убила? - печально
  спросила царица.
     - Я о содеянном не жалею. Вернись та минута, я бы этого гада шипучего на куски изрубила. Уж так он надо мной измывался, так изгалялся, что моченьки не стало терпеть это.
     - А замуж шла, так, поди, любила?
     - Пятеро нас, девок, в семье было. Я старшая. Кто посватался, за
  того и выдали. До самой свадьбы я этого, кровопивца проклятого, в
  глаза не видала.
     Вздохнула царица, а про себя подумала: "Царевну замуж выдают, согласия не спрашивают, а тут крестьянка". Взглянула на начальника
  тюрьмы и сказала, как отрезала:
     - Повелеваю, своей властью, помиловать Прасковью и, сегодня же,
  отпустить её на все четыре стороны. А теперь, выйди за дверь, мне
  выслушать её надо.
     Когда две женщины остались одни, Прасковья горячо зашептала:
     - Бабушка у меня была. Ну, колдунья не колдунья, а кой чего умела.
  Умирая мне, что знала, передала. Знаю я о твоей беде. Слушай матушка-царица, чего сказывать буду. Звездной деве приглянулся царевич.
  Такое иногда случается. Ежели ему не помочь, то жить ему не долго
  осталось. Детей она от него рожает. Силы его, с каждой ночью, убывают.
  Только, скажу я тебе государыня наша, что у Звездной девы нет лица.
  Это всего лишь комок света. Лицо, на время встречи, ворует она у
  земной девушки. Позволь мне посидеть за дверью, где царевич почивает.   Может, удастся увидеть её лицо.
     Поверила царица Прасковье, увезла с собой во дворец, а начальнику
  тюрьмы велела забыть об этом навсегда. Во дворце вымыли, накормили
  бывшую узницу и на чистую постель спать уложили. Как стало солнышко
  садиться, разбудили её. Царица слуг отослала, а Прасковью под дверь
  сыновьей светлицы подвела да там и ночевать оставила.
     Стало смеркаться. Прасковья нашла щёлочку в дверях и, затаив дыхание,
  подглядывает. Царевич не зажигая свечи, одиноко сумерничал у окна. А как
  небо вызвездилось и открыла глаза звезда величиной с кулак, он поднялся
  с кресла, протянул к ней руки и тихо позвал:
     - Звездная дева, приди!
     В тот же миг от звезды, сквозь оконное стекло, прямо в его почивальню,
  протянулась серебряная паутинка. По той паутинке, уверенно, как по
  гладкой дороге, зашагала девица. За спиной русы косы развеваются,
  платье на ней в лунном свете серебром отливает, а на голове огненно-
  золотая диадема. Через малое время, в полной тишине, она предстала
  перед ним. Влюбленные взялись за руки, закружились, будто тысяча свечей
  заплясали. От такого яркого света зажмурилась Прасковья, а как вновь
  посмотрела в щелочку вовсе впала в беспамятство.
     Утром слуги нашли её лежащей под дверью. Когда пришла в себя сердешная, попила водички и попросила проводить её к царице. Всё, что
  помнила, ей рассказала.
     - А лицо-то её разглядела?
     - Видела, матушка-царица. Только найти человека, не зная даже имени,
  что иголку в стоге сена сыскать. Не осилить мне такую работу одной. Ослабла я
  в каземате, смертушки ожидаючи. Вот ежели мне повозку и старикашку-кучера? Поездили б мы по городским улицам, побывали в деревнях, на ярмарки заглянули да на девичьи хороводы поглядели, может и отыскалась бы
  та девица-красавица с русой косонькой.
     - А не сбежишь ли ты, Прасковьюшка, оставив меня наедине с бедой?
     - Куда не беги, а от совести своей не сбежишь. Ты, матушка, бабьим
  сердцем своим, сумела понять и простить меня. Ты, государыня, для меня
  теперь дороже матери родной. В лепёшку разобьюсь, а найду ту девицу.
  А ты уж, как подам весточку, не мешкая, приезжай с царевичем и благослови их.
     - А ежели он не захочет на ней жениться?
     - Что ты, матушка? Не сумлевайся. Любит он её. Только он того не знает, что у          Звездной девы лицо краденое. Царевич глянет на неё и сам под венец запросится.
  С великой радости ему и невдомёк, что девица-то земная. Ну же, решайся.
     - Прознает, как бы рассудка не лишился. Шуточное ли дело на свадьбе
  невесту подменить...
     - После Святого причастия спадут с него колдовские чары. Вмиг забудет он, что с ним было.
     Вздохнула царица и согласилась.
     Вот уж неделю целую колесит Прасковья по городам и весям. Занепогодило, какие уж там девичьи хороводы. Она расспрашивает людей, заглядывает на посиделки, мимо тока да берегом речки едет, во все глаза
  глядит. Нет такой девицы, хоть назад ворочайся.
     Тем временем матушка возле царевича горлицей кружит. Уговаривает его
  подыскать себе невесту. Он не перечит, только взглянет на мать, а в
  глазах далекий огонёк, будто из глубины колодца звезда глядит. Мать и
  замолкнет на полуслове. "Дождусь весточки от Прасковьи, а там поглядим",
  - думает она.
     Совсем отчаялась Прасковья. Велела кучеру оставить её посреди поля
  и отъехать на три версты. Тот, помня наказ царицы, пожал плечами и
  взмахнул кнутом. Оставшись одна, женщина вырыла ямку, оцарапала руку,
  накапала в неё крови и, склонившись, тихо прошептала заклинанье. Затихло всё вокруг, даже сверчки приумолкли. В этой тишине и попросила
  Прасковья Землю-матушку помочь ей отыскать ту самую девицу с русой косой.
     Вмиг ямка наполнилась чистой водой, а в ней, как в зеркале, избушка
  лесная показалась. Левой рукой, от себя, провела Прасковья по воде и
  показалось новое видение. Лежит на постели девица, точь в точь как та,
  которая по паутинке шла, только глаза глубоким сном сморены. Рядом матушка её сидит и горько плачет.
     Хлопнула Прасковья правой рукой по воде, и исчезло видение.
     - Знаю я ту лесную избушку. Видела её, когда девчушкой ещё по ягоды
  ходила.
     Сняла с головы платок и замахала им, подзывая кучера.
     - Ты, мил человек, поезжай к царице, а я её в лесной избушке поджидать буду. Да поторапливайся.
     Притомилась Прасковья пока лесом шла, а как к избушке лесника дошла,
  в дверь постучалась.
     - Входите, не заперто, - послышался голос хозяйки.
     - Добрый день, - переступая порог, окинула быстрым взглядом бедное
  убранство лесникового жилища.
     - Доброго здоровья. Проходите, коли на то ваша воля. Садитесь в переднем углу. Мы всегда гостям рады были. Теперь, вот, белый свет не мил.
     - А что так, хозяюшка? - присаживаясь, спросила вошедшая.
     - Единственную дочь-красавицу, кровинушку мою, семь лет разбудить
  не могу. За всё это время она не ела, не пила, только лишь дышала, а
  красоту свою, сама видишь, не потеряла. Откуда силы берёт - не ведаю, -
  горестно покачала головой женщина в низко, до самых бровей, повязанном
  платке.
     - Не горюй, милая. Дочка, даст Бог, поправится. За её красоту сам
  царевич свататься приедет.
     - Грех смеяться над бедной девушкой. Какой уж там царевич, хоть бы
  слово молвила, я уж и голос её забывать стала.
     - Всему свое время, добрая женщина. А теперь грей воду, вымоем твою
  красавицу, косоньки расчешем, избу выбелим, полы выскоблим и сватов
  поджидать станем.
     Вовсе растерялась хозяйка от таких слов. А Прасковья, не мешкая,
  закатала рукава и за дело. Та видит, что с нею не шутят, взялась печь
  растапливать.
     Через три дня на лесной дороге послышался конский топот и скрип
  едущей кареты. Хозяйка с Прасковьей вышли на крыльцо. Вскоре показалась царская охрана, а за нею и царевич выехал на вороном коне. Карета остановилась и из неё вышла царица. Поклонилась ей хозяйка и в
  избу пригласила.
     Вошли царица с царевичем в избу, на святой образ перекрестились,
  оглянулись. Царевич как увидел спящую девушку, так и обмер. Царица
  переглянулась с Прасковьей и велела хозяйке ставить самовар.
     Попивая чаёк с баранками, дождались вечера. Взволнованному царевичу и в рот ничего не идет, всё на спящую поглядывает. А как вызвездилось небушко, погасили в избе свечу. Царица велела сыну подойти к окну и позвать Звездную деву.
     Все, в точности повторилось, как и в прошлый раз, когда в щелочку
  подглядывала Прасковья. По тонкой паутинке, сквозь оконное стекло
  лесной избушки, вошла Звездная дева. Только протянула она руки к
  своему возлюбленному, как открыла глаза дочь лесника.
     - Доченька, милая, проснулась голубушка! - радостно воскликнула мать.
     Сама собой загорелась свеча на столе. Звездная дева тоскливым взором поглядела на Феодосия, потом на девушку и, пересилив себя, с улыбкой сказала:
     - Видать ваше время пришло. Сколько ночек столько и дочек ты мне
  подарил. Вот они, полюбуйся, - она показала на ярко горящие звезды на
  ночном небосводе. Потом, повернувшись к девице, изрекла. - А ты,
  сестрица, будешь царицей. Родишь семь дочек и восьмого сына - злато-
  кудрого Клима. Дочек цари-соседи себе в жёны возьмут, и будет длиться
  мир на вашей земле сто лет.
     При этих словах Звездная дева сняла со своей головы злато-огненную
  диадему, дохнула на неё и она, остыв, превратилась в золотую с большими
  рубинами искусно сложенными в большой прекрасный цветок. Звездная
  гостья подошла к изумленной девушке, надела на русую голову диадему
  и поцеловала её в губы. В тот же миг она исчезла, как и не бывало.
     - Мама, какой прекрасный сон мне приснился!
     - Нет, дитятко, это не сон. Ты и вправду царская невеста, с радостными слезами на глазах, молвила мать.
     - Благословляю вас, дети мои! - осеняя их крестным знамением, торжественно молвила царица.
     Молодые смущённо переглянулись и, став на колени, поцеловали икону
  в материных руках. Лесничиха с Прасковьей украдкой вытирали светлые
  слёзы, а с небес глядела на мир звезда, величиной с кулак, в окружении
  множества маленьких звёздочек.

                14 сентября 2003 г.