Дорожная ладанка

     Помню, в детстве лазили мы по деревьям, что те обезьянки. Тот плод, что с земли можно было достать, нам невкусным казался. А самое вкусное яблочко или груша та, которую с большим трудом достанешь. Вот, однажды, залезла я на шелковицу, чёрную, высокую. Сижу на ветке и самые зрелые, самые крупные ягодки выбираю и в рот кидаю. А под деревом поваленный каменный столб лежит. Что-то вроде каменной скамейки. За день солнце нагреет камень, мы до позднего вечера на нём любили сидеть. Приходили соседи поговорить с моими дедушкой и бабушкой о том о сём, а то и так прохожие, знакомые и незнакомые люди, которым захотелось передохнуть и перекинуться словцом.
     В тот вечер к моему деду пожилые мужики в гости зашли. Дед мой не курил и вообще табако-курение считал грехом. Но гостей не упрекал, оставляя за ними право, делать так, как им привычнее. И в разговоры, большей частью, не вмешивался, всё больше слушал. В тот вечер разговор, как-то сам собой о войне зашёл. Много чего интересного я услышала сидя на шелковице, но запали в память именно те рассказы, как кого домашние на войну провожали.
     Одному мужику, его старый дед в дорожный мешок клубочек дратвы положил, цыганскую иглу, напёрсток и сапожное шило. Дескать, пригодится. Так, потом, его сослуживцы берегли. Что и говорить, сапожнику хоть где дело найдётся.
     Другой мужик приглушенным голосом рассказывал о том, как бабушка ему из какой-то церковной книги вынула парчовую ленточку, которая закладкой служила. На палец ту ленточку намотала и в маленький мешочек, вроде ладанки, зашила. Велела на шее носить.
     - А мы ж тогда все неверующими были… Вот я ту ладанку в нагрудный карман и прятал. Случится лихая минута, я рукой за карман подержусь и страх отпускает…
     - Вот, мужики, никому не говорил, а теперь скажу. Да и старый уже, что правду таить?.. Дело прошлое. Я тоже на груди ладанку носил. Перед самым уходом, мама тихонько подошла и шепотом говорит мне: «Ты, сынок, сам, своей рукой аржаного хлебца отрежь. Я тебе ладанку сшила. - И показывает мне ту самую ладанку, шёлковыми нитками вышитую, завиточками такими. – Ты сам в неё хлеб святой зашей…» Ага, так и сказала: «Сила земли с тобой пребывать будет». Ну, я, чтоб мать не обидеть, сделал всё, как она велела. А там, сами знаете, на войне не только стреляют. Иной раз и наголодаешься. Так живот подведёт, в глазах темно. А я всё думал: вот, ещё немножко потерплю, а как совсем невмоготу станет, распорю свою ладанку… Обошлось, так и привёз её домой. Вот, сколь раз бывало дома, хлеб заплесневеет. А этому, в ладанке, хоть бы что. Знаете, я даже пробовал откусить. Ага. Не тут-то было. Окаменел. Так и лежит та ладанка вместе с медалями. Жена моя в шкатулку прячет. Золотых цацек не нажили, так медали в ней храним…
     - Да-а, чего только не насмотрелся на той войне! Кто волосы жены за пазухой носил, кто детский носочек. И каждый про себя верил, что именно эта вещица убережёт его от беды. Что и говорить, вера – большая подмога вдали от дома…

                Январь 2010 года.