Под землёй

(27 мая - 4 июня 2005 г.)

Таня проснулась и решила поваляться. Смутило ее только одно: была кромешная тьма: может, она проснулась посреди ночи. Поэтому у нее появилось желание погулять по комнате, поглядеть в окно, прежде чем снова лечь в постель и заснуть. Татьяна попыталась встать, но нечто удерживало ее руку: по ощущениям, то была толстая и грубая веревка. Не успела она это осознать, как рядом что-то зашуршало. Желудок Тани от испуга сжался, она рванулась, но не получилось: и руки, и ноги ее были связаны, она была распята на перекрещении водопроводных труб.

Здесь было влажно, и Татьяна поняла, что ощутила это всем телом – что она была голая. Шуршание послышалось снова, и короткий, сдавленный всхлип последовал за ним, затем раздались металлические удары. Татьяна забрыкалась, извилась, но веревки не отпускали, давили только сильнее. Свет зажегся, на момент запечатлев Танюшу в таком деликатном положении.

Поначалу она еще больше испугалась, увидев человека, стоящего рядом с собой, но, разглядев, поняла, что перед ней ее одноклассница Юлия, тоже голая, стоящая привязанной за руки к двум вертикальным трубам у стены. А в углу, у входа в это подвальное помещение, стояла голая, в наручниках, перекинутых через трубу, тоже их одноклассница, Катя. Пол был усыпан песком, землей и каким-то говном. Девочки испуганно переглянулись.

– Как мы здесь оказались? – спросила Таня.

– Без понятия, – передернувшись, ответила Юлия.

– Мне страшно… – сжалась Катя.

Тут вошел он. Бугай, облаченный в какие-то резиново-железные доспехи с наколенниками и налокотниками, лицо его скрывала сварочная маска, а на железном нагруднике красовалась надпись:

МИНОТАВР

В руке в перчатке он держал миниатюрный шприц. Он оглядел девочек, остановив взгляд на Кате. Выпустил из шприца воздух. Приобнял Катю, она забрыкалась, крича:

– Съ**и!

 Тогда он придушил ее и прицелился под лопатку.

– Отъ**ись от нее, мудак! – заорала Таня.

Минотавр аккуратненько ввел шприц и впрыснул инъекцию, потом отпустил Катю. Катя еще вырывалась, затем ее ступни поехали по песку, пока не уперлись в стену, и Катя замерла, полузакатив глаза. Щелк! – он освободил ее от наручников, взвалил на плечи, как труп, и унес. Свет оставил гореть. Таня и Юля остались вдвоем.

– Что он с ней сделает? – шепотом спросила Юля.

– Вы**ет, что же еще?!

Далее была пауза. Юля повисла на своих веревках, а Таня глядела в потолок. Вода журчала в трубах. Потрескивала единственная, но очень яркая лампочка. Из соседней комнаты доносился скрип дерева и звуки типа «ышш-ышш»… Наконец Татьяна повернула голову и спросила шепотом у Юли:

– Последнее, что ты помнишь, что это было?

– То, как мы с тобой и остальными вечером тусовались у школы, потом… я пошла домой… проходила мимо другой школы, что ближе к моему дому… а дальше не помню…

– А мне кажется, что я просто помылась, легла спать… вроде, все так и было… а может, это было вчера… а что сегодня не помню…

После была еще пауза, долгая, в середине ее Тане захотелось по мелкой нужде, и желание нарастало.

– Писать хочу… – прошептала Танюша особенно грустно.

Скрип из соседней комнаты усилился, девушки услышали короткий, хриплый мужской стон. Юлия поникла, а Таня принялась неистово рваться, но тщетно. И тут на нее сошло озарение. Она повернула голову: прямо рядом с ней торчал вентиль. Она шепнула Юле:

– У меня есть идея! Придется попортить прическу!

Юля воззрилась на нее, как на Иисуса. Татьяна яростно порвала прическу о грубо вылитый вентиль, заколка со звоном выпала на трубу – еще чуть-чуть – и скатится, упадет. Несколько оторванных волос попали Тане в нос, и она чихнула, как ни старалась сдержаться. Заколка заколебалась, заскребла по ржавчине, и желудок Тани сжался снова. Заколка, оставив после себя коротенькую черную дорожку, остановилась. Теплая струя вырвалась у Тани между ног, окатив ее бедра, и она сконфузилась. Юля облизнулась.

Осталось только прибрать заколку к рукам. Точнее, к руке. Татьяна, точно рыба, заглотнула ее, и, распахнув ладонь, прицелилась. Юля наблюдала с неимоверным напряжением. Таня плюнула, и на сотую долю секунды ей показалось, что траектория неверна. Она была близка к правде. Заколку поймала кончиками двух пальцев. Юля глубоко выдохнула.

Заколка заходила в Татьяниных пальцах, рвя волокно за волокном, высвобождая руку. Минуту спустя рука была свободна. Не было предела Таниной радости. Остальные узлы развязались на одном дыхании. Таня подбежала к Юлии и освободила ее, та, изнеможенная, припала к ней, и они обнялись. При этом их голые груди сплюснулись друг о друга. Из соседней комнаты послышался хриплый стон и скрип.

– Бежим… – шепнула Юлия.

– А Катька? – Таня подобрала лопату, торчавшую из горы дерьмовой насыпи. Рукоять прогнила и набухла, точно вонючее суфле, а черенок проржавел. У Татьяны на долю секунды возникло желание вгрызться в черенок и жадно сосать его. Она с омерзением отогнала мысль. – Убьем мудака!

Девочки побежали в соседнюю комнату. Там Минотавр со спущенными штанами сочно драл Катю, лежащую на столе, и мял ее титьки, как будто тесто месил. Из остекленевших глаз Кати рекой лились слезы, а стол скрипел, испуская последний дух.

Таня с размаху врезала минотавру лопатой по сварочной маске, в результате чего раздался долгий, низкий звон, черенок отскочил, а Минотавр, застонав, медленно повалился.

– Она жива! – крикнула Таня Юле, указав на Катерину, затем посмотрела на Минотавра. – Вот сволочь, щас оторву тебе х**!

Правда резиновые штаны его как по волшебству встали на место, сделав его – место – вновь неуязвимым. Татьяной в очередной раз овладел гнев бессилия – она пнула Минотавра, лишь ударив голую ногу и, поджав ее, точно собака, чтобы удержаться, схватила Юлию за плечи.

После девушка пришла в себя, боязливо нащупав ушибленной ногой песчаное дерьмо на полу, которое было навалено лохмотьями и являлось красноватого цвета, чем напоминало мясо.

– Здесь нет никакой одежды! – Сказала она, оглядев комнату, затем попыталась снять маску и нагрудник с Минотавра. – Бл***!

– Бежим! Он же сейчас ОЧНЕТСЯ! – шепнула Юля во весь свой шептатетьский голос, и как по зову Божьему, Минотавр заворочался и застонал.

Девушки схватили Катерину за руки и за ноги, стащили со стола, который затрещал и покосился вконец всякого возможного предела, и помотали по длинному коридору, привходящему в короткий отрезок, соединяющий «тюремную камеру» и «камеру пыток». На полу в коридоре не было дерьма – холодный и относительно чистый пол, от которого сводило ступни.

Мимо нескончаемо тянулись трубы – от мала до велика. Коридор примыкал к другому под прямым углом.

– Куда? – растерянно спросила Татьяна.

– Может, налево, – еще с меньшей уверенностью ответила Юля, и девушки свернули.

В своей комнате Минотавр очнулся и сел на полу, разворотив дерьмо. Девушки услышали его обдолбанный рев, холодок пробежал по их нагим телам, и они на секунду остановились, но тут же побежали дальше.

Коридор вновь свернул под девяносто градусов, в нем была кромешная тьма, потому больше всего они боялись за свои глаза и ступни. Впереди брезжил свет из дверного проема, а дальше – еще один. Первый вел в такое же помещение, как и то, в котором девушки очнулись. Там тускло горел свет, а на вертикальных и горизонтальных трубах висели развязанные веревки и наручники, одним концом открытые. Только пол был чист.

– Что он с ними сделал… – печально вырвалось у Юли.

Со вторым было то же самое, только свет был ярче. А дальше коридор примыкал еще к одному. Они побежали налево. Действие наркотика заканчивалось, потому ноги Кати начали слабо подрагивать в руках Татьяны.

– Она приходит в себя! – Заметила последняя. Издалека приглушенно послышались грузные металлические шаги. – Бежим быстрее, он ДОГОНЯЕТ!

После чего они еще раз свернули направо, затем налево и снова налево, в каждом отрезке коридора были входы в два помещения, в некоторых также было освещение, а в некоторых – нет, но во всех было пусто. Жуткая тоска подбиралась вплотную к душам девушек, но они еще не успели этого даже ощутить.

Тяжелые шаги раздались уже из-за следующего поворота справа. Девушки перепугались и остановились, метались – в какую же сторону бежать? ОН был совсем близко!

– Их тут двое? – бросила Татьяна.

– Мне кажется, что это подземная сеть извращенцев, – спокойно ответила Юля, побежали они налево.

* * *

Уже шаги преследователя давно прекратились, и они давно сбились со счета, сколько поворотов сделали и сколько коридоров и пустых помещений миновали. Здесь, под землей, время текло по-иному. Казалось, прошла целая вечность. Катерина уж почти полноценно шагала, опираясь на Юлю и Таню, слезы на ее глазах высохли…

Силы девочек были на исходе. Миллион поворотов, казавшихся выходами дверных проемов – миллион несбывшихся надежд… все это ударило разом. Таня упала на колени и заплакала рядом с очередным помещением. Катя свалилась рядом навзничь, новые потоки слез хлынули по ее щекам. Юля села, обняла плачущую Танюшу, та приобняла взаимно и смиренно уткнулась в ее грудь, и заплакала сама.

– Здесь выход! – раздался сверху сильный женский голос. Таня и Юля испуганно оглянулись, а Катя привстала.

В дверном проеме стояла учительница их школы, только младших классов, высокая, внушительная Катя. Она не была полностью обнаженной – на ней было наполовину прозрачное голубое платье, одетое на голое тело, и босоножки. Вероятно, потому она сохранила свое спокойствие и невозмутимость. За ее спиной ютилась нагая девочка младше Тани, Юли и Кати, тринадцатилетняя Ксюша.

Таня вспомнила, что Ксюша на вчерашней тусовке тоже была в их компашке: покуривала, шутила. Вчера такая уверенная, сегодня она стала зашуганной, беспомощной. Она с Катей-училкой одной рукой были связаны наручниками, а другой Катя была прикована к трубе.

– У вас есть ключ? – спросила Ксения, робко выглянув.

Девушки переглянулись.

– Нет, – ответила Татьяна.

– Возвращаться за ним будет самоубийственно, – пояснила Юлия.

– Тогда уходите! – приказала Катя. – Вон выход! – И указала прямо.

То была дверь, чуть приоткрытая. Из нее валил свет. А над ней красовалась торжественная надпись:

ВЫХОД

– И еще, возьмите мое платье! – сказала Катя, затем сняла его и кинула девушкам, сама оставив обутыми лишь ступни.

Юля отворила дверь и свет оттуда, точно ударами пробиваясь, стер черноту, слепя глаза девушек. Все пятеро прикрыли глаза ладонями, глядя на открывшееся их взорам голубое небо.

– Когда мы выберемся, сразу позовем на помощь! – сказала Таня и, подбежав к Ксюше, по-дружески коротко поцеловала ее в губы. Вдалеке снова послышались металлические шаги.

* * *

Втроем девушки, вылезши из люка, оказались на огромной площади, вымощенной металлически поблескивавшей плиткой формы скругленных прямоугольников. Площадь была гигантская – радиусом, наверное, больше километра. Дальше начинались дома-небоскребы, а границ площади видно не было, так как всю ее заполнила толпа. Девушек толпой не задавило, так как вокруг люка стояла ограда.

Они были заворожены панорамой. Ни один человек не смотрел на них – взоры толпы были обращены прочь – на пять огромных плоских экранов, видимых из любой точки площади и повешенных на стены небоскребов вкруг по ее границе.

Один показывал карту подземного лабиринта – карта была воистину огромна, и на ней мигали несколько маленьких зеленых точек – несколько где-то в середине только что погасли, и еще несколько остались. Одна – красная и большая – медленно но верно приближалась к ним. Еще несколько зеленых точек были разбросаны по всей карте.

Другой экран изображал вид из глаз Минотавра – точно в игре типа «Quake» – как ОН переходил из коридора в коридор.

Третий представлял вид на одну из комнат из тех, что где-то в углу лабиринта – в этой комнате горел свет, и там ревела, прикованная наручниками к трубам, лучшая подруга Юли, худенькая Настя. Всю их тусовку вчера, похоже, расхитили.

Четвертый экран неустанно показывал один и тот же заголовок:

UNDER THE GROUND
REALITY SHOW

– СВОЛОЧИ! – заорала Татьяна. Последний экран показывал видом сверху их троих. Юля переступала через ограждения.

– Помогите… – звала она.

Тут все в толпе как по мановению волшебной палочки повернулись к ним, и не успели девушки среагировать, как уже под восторженные возгласы толпы все втроем плыли по волнам их рук…