Тёщин гостинец

               
        На лётную стажировку из академии я был направлен вместе с Валентином. Из Москвы он заехал на своей «Волге» за мной в Харьков. Пару дней я показывал ему  свой  город,  и мы засобирались в путь,  к месту командировки, в Кировоград.
Конечно, хлебосольная тёща заквохтала: «Что же дать вам в дорогу?» Какая дорога? От Харькова до пункта назначения  менее 400 км. На «Волге» же, не на волах! Да по хорошей дороге. Да и маршрут не по тайге и не по пустыне. Всё --таки она нам какой-то объёмистый пакет  «на дорожку» всучила. Правда, мы и не отнекивались, т.к. были уверены, что «в пропасть»  (как в  «Кавказской пленнице») ничего не выбросим.
И вдруг задаёт вопрос: «А может, вы хотите  таранки? Там, правда, немного осталось в коробке, но…»
Стояла в сенцах картонка, в которую батя, приезжая из обкомовского магазина, периодически высыпал копчушку.
       И я, и Валентин мысленно представили себе прохладный вечер после трудового дня, терпкий запах свежего пива, запотевшие кружки, сползшую с них пену и на столе… отдельно шелуха и тщательно обсосанные косточки, отдельно очищенные клочки-лоскутки рыбки и… вечная моя мечта – икра. Да, да, та самая икра, которая всегда прилипает к дёснам и нёбу. Да, та самая икра, которая тщательно зашпаклёвывает щели между зубами. Та самая икра, отсасывая которую из всех зазоров и дырочек «зубодробительного аппарата», ещё долго вторично получаешь наслаждение. Та самая икра, которую и съесть-то сразу кощунственно. Ею нужно наслаждаться, отламывая  маленькие кусочки, тщательно пережёвывая и неспеша запивая небольшими глоточками прохладного пива, собирая все её крошки со стола пальцем -- в рот.  Естественно, предвкушая эту «нирвану», мы оживлённо-радостно-дружно закивали головами. И  моя родная тёща высыпала из картонки скромные на тот момент запасы мужского счастья – вечно желанного деликатеса – на большой лист бумаги.

Так оно и было, как нам мерещилось.  Жаркое лето, почти безветрие.  Асфальтную взлётную полосу ремонтировали – мы много летали с грунтовой ВПП. При чём тут полёты с грунта? А пылища? Её же ветер сносил еле-еле, да и то, как назло, «не от нас».
        Так вот: лето, жара, пылюка… К вечеру зной спадает и мы, намытые  в дворовом душе, переодеты и завтра свободны. Не грех? Естественно, нет. И мы,  бережно-торжественно завернув в бумагу штуки четыре рыбёшки (с икрой!), двинули по направлению к «Голубому Дунаю» -- пивнушке,   предварительно узнав у хозяйки квартиры, что бочки «Та ось    тильки    шо разгрузылы. Грузчики вже першими  сосут».  Непроизвольно прибавляя темп, мы нетерпеливо мерили эти  полторы сотни метров до популярного в такую жару заведения с крупной     вывеской на фронтоне скромной,  и, видимо, наспех сколоченной будки «Пиво. Воды».
         И вот на столе перед нами 4 кружки, полные до краёв. Под каждой из них лужица сползшей пены. Немножко  отхлебнули, и, уже не сдерживая себя  в предвкушении наслаждения,  развернули пакет.
От развёрнутого  пакета пошёл хорошо  уловимый запах так редко бывавшего в то время,  да ещё в такую жару,  да ещё прямо в «Голубом Дунае», мужского счастья. И носы всех окружавших нас мужиков, чуть приподнимаясь, как стрелки радиокомпасов на приводную станцию, стали, тщательно принюхиваясь, поворачиваться в нашу сторону. Тарань! Настоящая тарань! Опытный нос сразу определил, что это –«чистой воды» Черноморская тарань. Утих не только обычный для таких заведений шум, но и неторопливый говор -- все  с откровенной завистью смотрели на нас,  в наступившей тишине  чувствовавших себя  триумфаторами, поразившими кировоградский мир невидалью.
        Валентин – мастер! Спец! – стал разделывать первую рыбку. Постучал ею по краешку стола, оторвал ей, родимой, голову, начал сдирать шкурку, наконец, стал отрывать рёбрышки. А там – икра, плотная икра в обнимку с пузырём.
И вот тут, в самый святой,  долгоожидаемый момент, у меня в глазах замелькали какие-то чёрные не то точки, не то чёрточки. И – в стороны, в-- стороны…  Что за?.. «Подожди, Валя!» Присмотрелись и точно: внутри таранки были какие-то жучки, которые, попав на свет, разбегались, ища темноты.  Настроение сразу потускнело.  Рыбёшка, видимо, долго пролежала,   дожидаясь своего «звёздного часа».
Что делать?  Я заартачился – выбросить. Валентин подумал и говорит: «Проверим!» и, повернувшись к ближайшему столу, огорошил посетителей вопросом: «Мужики, таранки хотите?»
        Вот вопрос! Они аж захлебнулись от неожиданного восторга. И Валя королевским жестом («соболя со своего плеча!») передал, ошалевшим от нежданно привалившего счастья мужикам,  целую рыбёшку. «Только она что-то…»  «Разберёмся, -- глотая слюнки,  бодро-дружно  ответили жаждущие.-- Разберёмся…»,  и вмиг от рыбёшки остались на столе только шелуха и немножко косточек.
        «Ну, спасибо, вот уж уважили,-- счастливо смакуя клочки рыбки, обильно запивая их пивом, восторгались мужики,-- а жучки… не первый раз… Они разбегаются…»
Подумав, и мы тем же методом:  раскрыть чрево,  постучать рыбкой по столу,   дать жучкам удрать несколько  походов в «Голубой Дунай» наслаждались тёщиным гостинцем.

  Кто там  что  болтает  о  тёщах?