Картинки с выставки жизни

Огромный такой магазинище. Супермаркет. Народу — тьма. Все продуктовые тележки-корзины разобраны подчистую. Остались только те, что совмещают корзину и детский автомобильчик под ней. Отличная вещь всё же, правда? Засовываешь своё чадо в машину, оно живо ухватывается за руль и немедленно начинает громко, губами, изображать работу двигателя. Ему совершенно всё равно, что двигатель — это как раз вы, и что машина иной раз едет совсем не туда, куда оно рулит. Но это такие мелочи, если разобраться!

…Дама удовлетворённо оглядывает своего замечательно устроившегося в кабине мальчишечку лет четырёх и говорит со вздохом скорее себе, чем ему:

— Ну что ж, поехали…

И они поехали. Совершенно добросовестный, безотказный двигатель, попутно нагружающий кузов грузовика всяческими продуктами, и водитель, с упоением дрынчащий губами и ожесточённо вращающий баранку. Гонщик!

А между тем по магазину среди рядов и прилавков примерно так же отчаянно рулят ещё несколько романтиков торговых дорог, примерно того же возраста. И их «тачки» тоже не всегда слушаются руля из-за своенравности и абсолютно неуместной взрослости двигателей, которые никак не желают понимать, что в автомобиле главный тот, кто рулит! Наверное, из-за этого всё и произошло…

Вот один автомобильчик вдоль длинного высокого ряда с товарами резво устремляется к кассе. И двигателю совсем не видно, как перпендикулярным курсом с такой же примерно скоростью двигается наша знакомая дама. Дзинь, бабах!!! — ДМП… Дорожно-магазинное происшествие, столкновение двух красно-жёлтых автомобильчиков. Водители только немного испугались, даже и не стукнувшись, в общем-то, головами обо что-нибудь. Глядят друг на друга круглыми глазами и сопят, надувшись. А уж зато двигатели… Мама дорогая!

— Вы что, не видите, куда едете?!

— Да это ВЫ не видите! Смотреть же надо, раз вдоль стеллажей…

— А вам бы тоже не мешало глаза разуть! Да! Катит она, как будто одна в магазине!

— Послушайте, дама, не ваша б корова…

Ну и так далее. Тем временем водители выбрались из своих кабинок и с интересом друг дружку рассматривают.

— А тебя как зовут?

— Зеня…

— А меня Саса.

— А у меня Смийнов фамилия… А у тебя?

— А у меня Калтасов…

Как раз в этот момент на водителей обратили внимание двигатели. Марки «Смирнова» и «Карташова», надо полагать. И одновременно сбавили обороты, а потом и вовсе заглохли, как это нередко бывает с двигателями, если радиатор кипит. Водители солидно общались, как высокие договаривающиеся стороны, а двигатели-мамаши растерянно молчали, глядя на своих достойных мужичков. И вдруг, видно, устыдились одновременно.

— Ой… Извините уж, ладно?

— И вы извините, мы ж не нарочно…

— Да ничего страшного.

— Ну да, обошлось вроде…

Дамы скупо улыбнулись друг другу, вернули малышей в кабинки и разъехались, каждая в свою сторону. И только Женя ещё долго выворачивал голову назад, провожая взглядом нового друга-шофёра Сашу. Эх-х, вечно с этими двигателями проблемы!

               
                ХХХ

По вагону электрички идут двое. Проверяют билеты, штрафуют «зайцев». Только больно уж молодые какие-то контролёры, да и лица их… не слишком большое доверие вызывают. Но все молчат. Здоровые чересчур контролёры. Особенно, если снизу на них смотреть, с сидения. Но вот подходят к дремлющему в уголке у окошка мужику, надвинувшему шапку на глаза и прислонившемуся к оконному косяку. Тоже мужик не слабый на вид, в смысле плечи, по крайней мере, широченные. Однако здоровяки в себе вполне уверены и никаких проблем не ожидают.

— Эй, гражданин! Ваш билет! — трясёт спящего за плечо один из контролёров. — Гражданин, ваш билет!

Мужик просыпается, садится прямо и поднимет шапку на лоб. Хмурится, с прищуром смотрит на парней и вдруг заявляет:

— А ну-ка сами покажите документы какие-нить… Ну, такие… подтверждающие, что вы контролёры, а?

Парни моментально переходят на другой язык, более для них, видимо, привычный.

— Мы тебе щас покажем! Всё, что попросишь! А ну поднимайся… Поднимайся давай, с нами пойдёшь…

Народ приглушенно ропщет, но никто не встревает. И тут мужик, как его и попросили, начинает подниматься. Он ещё только привстал, а уже ростом с двух этих гавриков. Он всё поднимается и поднимается, медленно, как во сне. И вот уже откуда-то из-под потолка смотрит с нехорошей и очень многообещающей усмешкой на заметно струхнувших парней. Баскетболист, что ли бывший? Да нет, баскетболисты так прицельно и оценивающе не смотрят.  На людей, во всяком случае. Лет мужику явно за сорок, а ладонь такая, что если к лицу приставит поближе, будешь из-за неё выглядывать, как из-за лопаты совковой. А ежели эдакую ладонь, к примеру, в кулак свернуть? Видимо,  как раз  похожие мысли и посетили контролирующих жуликов на гастролях. Или гастролирующих жуликов на контроле. Кому как нравится. В общем, парни, мягко говоря, растерялись.

— Ну и куда мне с вами пойти? В милицию никак?

— Да нет, нет… Мы сейчас сами позовём. Сами!

— А что так? Давайте уж вместе пойдём, чего зря туда-сюда мотаться? — И мужик начинает осторожно, чтобы не зацепить кого-нибудь из соседей, выбираться в проход. У парочки секундное замешательство живо сменяется действием. Парни разворачиваются в сторону ближайшего выхода из вагона и быстро, почти бегом делают ноги, что называются. Вагон облегчённо гудит, кое-кто даже нервно смеётся, но все очень одобрительно и благодарно поглядывают на гиганта, который, кстати, вновь пробрался на своё место, сел и вернул шапку на глаза. Какой-то дедок, немного перефразируя Михалкова, сам себе продекламировал:

— С мужиком такого роста спорить запросто — не просто!

Это точно, лучше и не скажешь. А гастролёры, кстати, всё-таки дошли до милиции. Или милиция, наоборот, сама на них вышла. Или посодействовал кто, чтобы вышла. Потому что после очередной остановки электрички пассажиры вагона увидели в окошки, как четверо милицейских уводят мрачных братков в здание станции. А следом семенят несколько бабушек. Пострадавшие, должно быть. Или свидетели. Или рядом со станцией живут.

               
                ХХХ

Опять магазинище. Только ещё и с развлекательным уклоном впридачу. Огромный, шестиэтажный, круглый. Эскалаторы с боков прозрачные, фиолетово-синим подсвечены. Народ вверх-вниз снуёт, охранники ходят и охранницы. И расчехляет тут один из посетителей фотоаппарат и начинает оригинальные магазинные внутренности фотографировать. Сразу к нему охранница подходит:

— Извините, но у нас фотографировать запрещено!

Открыл, было, мужчина рот для протеста и, может быть, праведного возмущения даже, но тут же и закрыл. Покладисто убрал камеру в футляр. Наверняка по той причине, что охранница больно уж симпатичная! И чего это она на такую работу пошла при столь незаурядной внешности? Ей бы на лимузинах ездить, на Канары летать, а она тут… Фотографировать запрещает! Женщина в строгой синей форме уже отошла, а посетитель, прикусив губу и что-то себе думая, всё смотрит ей вслед. Думал-думал, махнул рукой и решительно направился к синей даме, вернувшейся на свой пост.

— А можно я тогда хоть вас сфотографирую?

— Для чего это ещё? — настороженно спрашивает женщина, а сама уже ищет взглядом коллег-мужчин.

— Да, как бы это сказать… В общем, вы очень красивая!

— Ну… — дрогнул у красавицы голос. — Мало ли кто красивый! К тому же я при исполнении!

— А после исполнения?

— А после исполнения я при муже!

— Так ведь я же только сфотографировать!

— Мужчина, — уже гораздо суровее, — не мешайте работать!

— А вы соглашайтесь, и я сразу перестану мешать!

— Да вы и без того перестанете сейчас мешать.

— Почему? — тупо спрашивает посетитель. Женщина указывает ему глазами за спину и усмехается. Мужчина оборачивается и видит, как к нему быстрым шагом направляются двое охранников. С двух сторон, как учили. Эти — некрасивые, неулыбчивые и на разговоры не настроены.

— В чём дело, гражданин?

— Да не в чём собственно. Вот, спрашивал, как пройти…

— Спросили?

— Ну да…

— Проходите!

Посетитель, стараясь сохранить лицо и достоинство, медленно идёт к эскалатору. Уже со ступенек смотрит на охранницу. Жёстко и обидчиво. Будто она только что предала его. «Вот и все вы такие… стервы!» — легко читается на лице фотографа. Но та, кому это послание написано, читать его не собирается. Вон она, плывёт царственной походкой по своему участку зала. И даже строгая синяя форма не в силах побороть вопиющую женственность и красоту новой амазонки.

Ну зачем ей в охранники?!!