15 минут

21:10

Витя бегает по квартире, судорожно сжимая зубами незажженную сигарету. Атмосфера напряжена и пахнет порохом. На полу лежат двуствольное ружье и две дымящиеся гильзы. Я стою в углу и доедаю пудинг, заимствованный у хозяина квартиры. Сам хозяин сидит в кресле и непринужденно смотрит в пол. В полости его груди, будто капельки россы, сверкают свинцовые дробинки. Чтобы их разглядеть, надо не хило напрячь зрение, так как из-за крови, смешанной с порванной тканью, практически ничего не видно. С Вити активно стекает пот, он трясется и усиленно вглядывается в интерьер. Кажется ему не по себе. Наверное, он нервничает по поводу произошедшего. А что случилось? Он позвонил в дверь, ему открыл человек в домашнем халате и черных носках. Витя поздоровался, толкнул человека в комнату, тот упал в кресло. Зашел сам, достал из-за спины двуствольное ружье прицелился и нажал на спусковой крючок. Два раза. Удивление хозяина продлилось максимум пол секунды, после чего он просто стал смотреть в пол. Я прошел в комнату, взял со стола недоеденный пудинг и стал наблюдать за Витей.

21:15

Монолог Вити. Он совершенно неразнообразный. По большей части там одни вопросы. «Что теперь делать? Куда его деть? Сколько мне за это дадут?» Отвечать я на них не собираюсь. Вмешиваться куда-то не в моем стиле. Я просто стою тут и ем пудинг. Потом, может быть, напишу какой-нибудь стишок. Но сейчас я ничего не хочу предпринимать. У Вити начинается что-то вроде истерики. Он ускоряет движения, мечется из угла в угол. Потом пытается оттащить куда-то труп. В ванную кажется. Труп тяжелый, сам он его не оттащит. От безысходности он садится на пол, закрывает лицо руками и как метроном качает головой по вертикали. Ровно пять минут назад в мире было тихо, до безумия тихо. Тишина давила на глаза. Я смотрю на свои часы. За окнами, в доме, в городе, во всей вселенной тут же что-то зашевелилось. Очнулось и начинает жить. Поехали машины, как в немом кино задергались жители. Витя знает, что если не принять сейчас какие-нибудь активные действия, то на этом всё и закончится. Но он беспомощен. Сидит на полу рядом с хозяином квартиры и, наверное, ему сейчас завидует.

21:25

Молитва тоже не спасает Витю. Он резко подрывается с пола, двумя шагами оказывается у двери, пытается открыть дверь. Но я не даю ему это сделать, крепко держу дверь одной рукой, другой отталкиваю Витю. Он спотыкается о труп, падает на пол. И начинает плакать. Возня в доме продолжается. Весь мир слышал эти выстрелы. Вите, наверное, страшно. Он поджигает сигарету. И, наверное, уже смирился со своей участью. На покрасневшем, влажном лице скачет испуг. В огромных зрачках отражение настольной лампы. Не думаю, что сейчас он о чем-то думает или вспоминает. Своё детство, первый поцелуй, детскую площадку, где он играл в футбол, велосипед «Аист» подаренный ему на день рождения, школьные годы, первую сигарету и любовь. Я думаю, что ему сейчас так охуенно страшно, что он ни о чем и думать не может. Даже если хочет. Страх заставляет его кинуть сигарету, куда-то в бумаги на столе хозяина квартиры, взять ружье, открыть затвор, вставить туда ещё два патрона, закрыть затвор, приложить дуло к своему горлу, закрыть глаза и нажать на спусковой крючок. Третий и последний в своей жизни раз. Атмосфера начинает пахнуть огнем. Горят бумаги. А потом огонь перекинется на занавески из Икеи. А потом сгорит весь дом. Я ставлю пустую чашку на стол, подхожу к стационарному телефону и звоню в скорую.