Глава 5 Псоглавцы и крысокоты

Глава 5 –  Псоглавцы и крысокоты

Я, который был на своём добром коне, опустил кремень у своей аркебузы; обернувшись к товарищам я сказал: «Первым я убиваю этого; а вы, остальные, исполняйте ваш долг, потому что это – подорожные убийцы, и ухватились за этот маленький случай только для того, чтобы нас убить».
Бенвенуто Челлини, «La Vita…»

-----
* Перевод М. Лозинского
-----

1
К подножию пня были прикручены толстой верёвкой рыцарские доспехи. Здесь были и налокотники, и наколенники, и самая главная драгоценность – кольчуга, и родовой щит де Борнов с изображением  вставшего на задние лапы медведя с дубовыми листьями, и огромное копьё, и ещё мешки, и ещё чьи-то пожитки…
– О Господи, да это же мой боевой доспех! И, наверняка, вещи моих оруженосцев! – воскликнул де Борн.
– Осторожнее, сэр рыцарь, быть может,  это…
– …ловушка… – не успел досказать Тинч, но сэр Бертран, отпустив повод Караташа, бежал вниз по склону.
В тот же миг огромная сеть накрыла его сверху, а из кустов с торжествующим воем, потрясая ножами и дубинами, полезли клыкастые, покрытые шерстью существа. Оскаленные пёсьи морды были у них, а грудь каждого украшал белый грязный нагрудник с чёрным крестом.
Другая такая же сеть накрыла одновременно и Леонтия верхом на коне, и Тинча. Правда, Тинч ухитрился быстро выпутаться и даже от души угостил ударом по голове одного из нападавших, отчего тот с воем покатился по земле. Но от удара свежесрубленный посох тут же разломился пополам.
– Аоуы! Вай-яу! – закричал Тинч, держа в одной руке нож, в другой – острый отщеп от переломившегося посоха. – Ий-яау!
Это был крик, направленный на то, чтобы привести противника в замешательство. И действительно, удивлённые псоглавцы на время приостановились, оглядываясь друг на друга, что дало возможность и рыцарю освободиться из сетей и выхватить из ножен меч.
– Да поможешь мне ты, Исидора-Сервента-Спада! – вскрикнул он, принимая боевую стойку.
Замешательство продлилось недолго, и новые тяжёлые сети повергли наземь и коня с Леонтием, и Тинча, и де Борна. Нападавшие теперь не спешили, полностью уверенные в своём превосходстве. Они были среднего человеческого роста, их было не менее двух десятков и они подходили неторопливо, перекидывая из руки в руку свои окованные шипами дубины. Вот один из них занёс свою дубину над Тинчем, пытавшимся разрезать ножом тугие путы сети.
 – Р-рга! – удовлетворенно произнёс он, оскалившись и дыша прогорклым запахом спёкшейся крови.
И в это время тонко-тонко, призывно заржал Караташ:
– Гуи-гн-гнм!
И ответил ему, словно эхо, другой такой же крик из чащи леса…
И псоглавец  удивлённо вытаращил глаза, и повалился навзничь... И из виска его торчала иссиня-чёрная стрела, иначе – арбалетный болт!

– Гуи-гн-гнм!
Самострел её, или арбалет, как его называют иначе, был рассчитан всего на три стрелы. Но и их хватило, чтобы внести смятение в ряды неприятеля.
– Держи, Тинч!
И в руку Тинча упал его посох, посох Таргрека. Сама же кентавриха промчалась мимо как вихрь, разбрасывая и круша копытами ряды нападавших.
Окончательно выпутавшись из сети, он тут же ринулся на помощь… которая, впрочем, могла бы и не понадобиться. Собакоголовые на своей шкуре познали, на что способен боевой кентавр. Их черепа и челюсти трещали под ударами двух посохов Ассамато, а в иные минуты она ухитрялась перекидывать оба в одну руку, и угощать иного зазевавшегося метким ударом выхваченного из-за спины дротика, и это не говоря о том, что удары июлькиных копыт всякий раз удачно попадали в цель.
– Гуи-гн-гнм!
– Рыцарь! Сюда!..
Сэр Бертран вновь выбрался из сети и рубил мечом налево и направо, пробиваясь к товарищам. Тинч без устали охаживал приближавшихся посохом Таргрека. Леонтий за его спиной распутал ноги Караташа и, вооружившись дубинкой павшего псоглавца, что называется,  от души угостил клыкастую морду, что появилась в пределах досягаемости.. Вскоре все пятеро были вместе.
– Ий-яау!
– Гуи-гн-гнм!
– Ий-яау!
– Р-рга!
Леонтий сам не понимал, откуда в нём взялась такая удаль. Ну да, когда-то, в качестве спецкорра, он побывал в «горячих точках», побывал и в плену, но до этого времени ему ни разу не случалось принимать участия в рукопашной… По левую руку его крутил свой посох Тинч, по правую – рубил и рубил мечом сэр Бертран;  хряпали черепа и брызгала струйками кровь…
Псоглавцы выдохлись. Их осталось вдвое меньше прежнего. Остальные, с пробитыми головами, пронзённые стрелою, дротиком или порубленные мечом, валялись тут и там; иные, воя от боли, пытались уползти с места схватки.
– Я всё это время шла за вами, – второпях поясняла Ассамато. – Кентавры хорошо слышат. И не только слышат…
И посмотрела почему-то на Тинча.

2
Тут на помощь нападавшим пришло подкрепление  – вновь, не менее двадцати таких же существ, потрясая ножами и палицами в мохнатых лапах высыпали из леса. Возглавлял их старый седой псоглавец, на груди которого болтался знак в виде большой буквы «Я». Единственный глаз его воззрился на кентавриху.
– Что остановились?! – пролаял он. – Убейте вначале ведьму! Ар-ргау!
С этими словами он метнул длинный острый предмет в грудь Ассамато, однако вовремя подскочивший Тинч отбил посохом что-то похожее на метательный нож.
Кентавриха в долгу не осталась, и пущенный её безжалостной рукою дротик вошёл в единственный глаз псоглавца, выйдя со стороны затылка. Главарь вскинулся и рухнул наземь, остальные в замешательстве остановились, не зная, нападать им или пора бы…
Или!
– Мий-яау!!! – со всех сторон раздался новый оглушительный вопль.
И из леса, точнее с ветвей деревьев на дорогу посыпались новые странные существа – густая дымчато-серая шерсть покрывала их с ног до головы. Они были поменьше псоглавцев, но лапы их украшали огромные, загнутые, острые когти, головы и пасти напоминали кошачьи, а главное – их было не меньше полусотни.
Возглавлял эту отчаянно мяукающую серую орду огромный чёрный кот.
– Беу! Хребты ломау! Не жалеу! – визжал он, первым набрасываясь на оторопевших собакоголовых, которые, впрочем, ошеломленные видом нового противника, мгновенно попятились назад.
Вот псоглавец заорал от боли – в зад его впились кошачьи когти. Вот другой, захваченный за шею верёвкою с шариком на конце, опрокинулся навзничь, а рыжий котяра сказал удовлетворённо: «Опа!..»
– Мий-яау! Вперёд, крысокоты! Беу их! Рвау их! Не жалеу их! – распушив трубою хвост, орал вожак, и его соплеменники с горящими ненавистью глазами и биу, и рвау, и глотки перегрызау, и псоглавцы, несмотря на все их силу, когти, клыки и дубинки, ничего не могли поделать с этим неистовым войском…
– Пресвятая дева!.. – то ли проворчал, то ли просто удивился сэр Бертран, наблюдая, как мохнатая, в мгновение ока с небес свалившаяся армия сметает всех его противников.
– По-моему, нам можно слегка передохнуть и отставить оружие, – рассудил Леонтий. – Это друзья. Или, во всяком случае, союзники.