Автограф

 
     -Такие люди–и без охраны! - обратился к троим девушкам, опоздавшим на занятия, великий седовласый господин.  В переводе на великий  русский   это звучало бы примерно так: Господа, опаздывать неприлично. Да разве интеллигент позволит себе кого-нибудь обидеть? Нет, нет и нет! А немного безобидной иронии – пожалуйста!
     Они, три закадычные подружки,   вот опять задержались в саду  и, как следствие- опоздали.
     Лето, жарко, так и хочется в перерывах между занятиями прогуляться. Через дорогу совсем недалеко Александровский сад. Гулять там одно удовольствие.  Вообще-то парк - как парк, хотя москвичи произносят его название возвышенно, устремляя свои взоры в  голубые-голубые  небеса и приостанавливая дыхание.
     - По мне так, наш  мичуринский   не хуже,- заявила как-то одна из трёх подруг. - Думаю не хуже, хотя сама знаю, что натянула его достоинства так же примерно, как учитель натягивает отстающему ученику четвертную оценку, как молодящаяся актриса натягивает  свои складки кожи на лице, закрепляя скотчем на затылке и скрывая всё это безобразие под париком, дабы создать видимость отсутствия морщин и присутствия прелести… Но, своя рубашка ближе к телу, пусть  мичуринский  для меня остаётся  - даже такой - лучше.
     Что и правда бесспорно удивляет всех в этом чудесном саду,  это  чистота. Будто санэпидстанция советских времён здесь всё ещё зрит в оба, работает без продыху дни и ночи. Санэпидстанции никто из них  правда не видел, а секьюрити зрит! В оба! Плюс скрытая камера. Теперь прийти сюда – значит, себя показать. Хотя кому, камерам и секьюрити  показывать? Народу мало:  они   да ещё пара-тройка наверное тоже приезжих.
     Впрочем, здесь, в саду,  и ночью не забалуешь, ночью, говорят, закрыто. Сад работает  с перерывом на обед, ну прямо как педантичное живое существо. Может, он и есть живое? Несомненно!
     Лоле  показалось удивительным встретить этого важного господина здесь, в школе суггестии в здании клуба МГУ, о чём она не преминула тут же высказаться. Все трое не раз любовались на него, созерцающего их с экрана,  с центрального телеканала. И  вот - он рядом. Собственной персоной. Даже можно потрогать!  Второй  Юрий Левитан, Левитан наших дней на пенсии.
     Кто бы мог подумать, что   этого седовласого господина не  смутить таким пикантным занятием. Более того, он не просто внимает, он ещё и преподаёт. Преподаёт суггестию. Не что-нибудь! Такие люди не боятся измерить любую глубину жизненных водоворотов и, как правило, не тонут, потому что знают, как избежать этого.
     А  после занятий его не раз встречали в соседней церквушке. Разброс вкусов? Или их широта и его  вселенская чувственность? Да уж, пути господни неисповедимы. Кто за кем ходит? Никто! Каждый по своим делам. Он утверждает, что часто здесь бывает. Три подруги - в первый раз.  И не факт, что когда-нибудь ещё попадут  сюда. И не факт, что встретятся ещё раз.
     По окончании курса лекций Лола просит у «Левитана» автограф. Подошла к нему с блокнотиком, ждёт.
     - Я  никогда никому не даю своих автографов, у меня правило такое. - Это он Лоле.
     - Я у вас первой буду, кто-то может когда-то стать первым, как исключение, - говорит  ему Лола, а сама цепко удерживает своими глазами   его взгляд. «Левитан» колеблется, ищет причину отказать. Хорошо держит Лола его взгляд, он отвести глаз не может. Молчание. Ожидание. Миг… Второй… третий…  Тишина. Экзамен сдан. 
     Господин берёт ручку, пишет. Лола смотрит в блокнот. Удовлетворённая, целует незнакомые иероглифы. 
     - Ну, и кто после этого сильней? Конечно я. -  Бережно прячет  свой блокнот в сумочку.  - Спасибо? А может нельзя?  Благодарю. Благодарить всегда можно.
     - Когда у меня не будет вашего автографа, то вас посетит крупная удача. Материальная. – Это Лола говорит вслух, вроде как не ему, но слышат все и  слышит он. Удивлённо и с интересом смотрит на Лолу.  Хочет сказать, что материальное его совершенно не интересует. Но не говорит. И правильно! Материальное должно интересовать всех. Без материального нет идеального.  Как  к словам, сказанным Лолой  относиться - наверное не знает. Двухметровый красавец-мужчина растерян как ребёнок.
     Откуда они свалились на его голову? Да, они его тоже, вживую,  здесь, видят впервые.  Он тоже свалился на их головы. Молчит, в лёгком замешательстве. Затем уходит, отреагировав на слова невербально.  Могуч!  Таким   они  его запомнят, может больше, кроме как по телевизору,  увидеть не придётся. Левитан - Виктор Балашов.
             
     Несколько лет пролетело, как один год. Работа, дом. Работа, дом.   Всё! Больше нет сил.
     Депрессия. Надо что-то менять в жизни. Все надоели! Всё надоело! Всё на мусор! Всё долой! Квитанции, письма, книги…    А это что? Старый блокнот. Перелистывает.  Балашов.1992 год. Написано не понятно, но Лола помнит. Целует слегка выцветший плотный блокнотный лист.  Как вчера помнит…
     - А ну-ка,  порадуем старика, может, сами обрадуемся! Отпускаю, отпускаю, отпускаю! Всё в мелкие клочья! Удача – лети к нему! Лети с приветом, вернись с ответом. Я тоже хочу знать, что ему за это будет,  и  когда ему будет хорошо.
     Депрессия отпускает.  Лола  вернулась! Жизнь хороша, жить опять хорошо. До нового метеорита на голову, но его больше может  и не быть. В этой жизни, например.

     -Ещё  месяц позади. Как однако торопится время. Как-то  ненормально торопится. Раньше стрелки двигались медленно, теперь с каждым днём убыстряют свой ход. Сорвались с тормозов.  Пятница. Ещё одна рабочая неделя финишировала. Отдохнём. Что выберем? Посмотрим «Поле чудес». Страх, как чудес хочется! Ой, что я такое говорю…   Лола, возьми себя в руки! –  Лола  шепчет, как молитву… Садится на пол перед телевизором. Взгляд её падает на голубенькое око экрана.
     О-о! Кто там кружит в танце счастья? Зал тих в ожидании, негромкая музыка. Ба! Знакомые всё лица! Виктор Балашов! Что это с ним? Никто не поёт частушек, не слышен звон бокалов. Тишина в зале, а он, вознеся глаза и руки к небу, кружИтся в странном подобии танца.  Счастлив, как ребёнок! Усатый любимец миллионов чудик Леонид терпеливо ждёт. 
     Кружит в танце…  И без пары. Взгляд полон счастья, довольный! Нет сил скрывать. Нет желания идеализировать!  Что это с ним? Что такое стряслось с Виктором Балашовым? Он светится неземным светом.         
     Вот и усатик очередной раз искренне рад. Поздравляет. Леонид, Лёнечка! Народный ты наш Дед мороз. Как же его фамилия, склероз! Своя-то фамилия с горя или радости временами забывается. Ничего, Лола вспомнит  потом.    И нужна ли Народному фамилия?!
     Виктор Балашов осматривает машину. Автомобиль. Сжимает в руках ключи. Не верит. Не может быть? В жизни может быть всё!  Нескрываемая радость лучится из глаз. Заплакал бы от радости, да неудобно же идеалисту…  о материальном!
     - Твоя работа? – спрашивают Лоло друзья, кивая на экран телевизора.
     - Не знаю! Может, моя. А может – его! Из депрессии меня    его автограф вывел!    Левитан - Балашов, Будьте счастливы! – шепчет Лола.

 7 020