Похмелье

Знаю Сергея лет тридцать. Неглупый, толковый парень, во многом разбирается, многим интересуется – а вот жизнь не получилась. «Без друга, без жены, без дел, ничем заняться не успел» - не про него ли сказано? Хотя полвека уже натикало...
Странные у нас с ним отношения. Время от времени звонит, предлагает то одну, то другую тему для газеты. Приходит, живо интересно рассказывает – а знает немало, особенно из «придонной» жизни евпаторийского общества. Десятки моих статей написаны ни основе его устных рассказов, в том числе о самом неожиданном и «скользком».
Видел не раз и «даму его сердца». Когда-то давно – с ним рядом, в последние годы – чаще пьяной, больной, просящей милостыню, грязной и опустившейся, в компании бомжей, алкоголиков, откровенный бандитов.
Марина благосклонно принимала угощения и подарки, но вскоре вновь уходила туда и к тем, где казалось привычнее, веселее, где не мешают пить и похмеляться, не заставляют кодироваться, не произносят умных правильных слов о пользе трезвости. Изредка, вконец измученную и промерзшую от ночлега в кустах или загаженных подвалах, Сергей находил свою милую Маринку пьяной на цементном полу лестничной площадки у дверей своей неухоженной холостяцкой квартиры. И был счастлив. И заводил внутрь, стараясь отогреть и откормить. Хотя уже давно она не была для него ни женщиной, ни подругой, ни хозяйкой и безразлично бросала, когда он тяжело болел.
Что то – большая любовь, наваждение, болезненная страсть, бескорыстный подвиг, самопожертвование? Восхищаться – «вот он, настоящий мужчина!» или порицать за безволие? Не знаю. Не нам судить – по сути таким же внутренне одиноким, бездомным даже в собственных приватизированных благоустроенных квартирах. Да и у каждого, как сказал поэт, «свое счастье, свои мыши и своя судьба»...
   На днях я едва узнал голос Сергея – дрожащий, почти плачущий: «Марина умерла! Я потерял самого близкого мне человека... мне больше незачем жить...» Он просил, требовал встречи немедленно, прямо сейчас! Чтобы дословно, не меняя, перенести на бумагу то, что у него на душе. Мог ли я отказать в такую минуту?!

         *     *     *

- Мне сейчас очень плохо... Неужели никогда больше не увижу мою несчастную Маринку?! Хотя я ожидал, знал, что смерть будет, и она ушла вчера из моего дома, чтобы не умирать у меня...
   Сегодня утром мне стало особенно муторно на душе, тошнило, кружилась голова. Я просто чувствовал беду. Но пошел туда, к ней, не сразу, потому что ее теперешний «жених» неправильно понимал мое отношение к Марине. Он считал, что мне от нее что-то нужно. Но, единственное, я очень хотел ей помочь... Когда пришел, увидел ее уже мертвой. Не дышит, холодная. «Марина, Мариночка!» - закричал. А ухажер думал, что Марина спит, и ушел за водкой... Вызвал я «скорую», потом приехала милиция. Сейчас она в морге.
   Познакомились мы 20 лет назад. Это была молодая красивая женщина, полная сил. Она получала радость от какой-нибудь побрякушки. Мне было приятно разглядывать ее, когда перед зеркалом она надевала на себя новые сережки или платьице и как девочка, крутилась перед своим отражением. Мне очень нравилось все, что доставляло ей удовольствие... Я тогда сильно увлекся Мариной, как говорится, влюбился без памяти. Я писал ей стихи, распевал песни, я приносил ей конфеты, а она ест и улыбается. В те годы она очень хорошо выглядела, в ней была миловидность. Это не всякой женщине присуще... Хотя временами, особенно в последнее время, строила из себя такую блатную, хулиганистую... А на самом деле было безобидной и беззащитной... Вот видите, я уже привыкаю говорить о Марине «была»... Но не могу поверить, что ее уже нет... Хожу по комнате, нахожу ее вещи и думаю: «Вот сейчас она войдет и скажет: «Сережа, привет! Я домой пришла!»
   Первое время все у нас вроде было хорошо. Потом заметил что она пьет – а начала уже с 19 лет... Но и тогда, и позже я говорил себе: «Ну как же я могу оставить в беде близкого мне человека!» Хотя любой другой скажет «Зачем она тебе такая, пьющая? О себе подумай!» Если кто-то болен, например, сердечной аритмией, это вроде допустимо. А если алкоголизмом? – ату его, распни, можно ногами пинать – никому он не нужен?!
   Она просила милостыню, я искал ее по улицам и забирал домой. Но силы были неравными, черт оказывался сильнее, так как в могилу толкали ее многие, а от могилы – я один...
   Не скажу, что видел от Марины что-то хорошее. Но хорошее было – может, я сам его находил? Не знаю, была ли это любовь. Наверное, все-таки была – большая любовь, которая редко у кого случается, но я 20 лет истратил на эту женщину, и не жалею. Даже сейчас, когда ее уже нет.
   Да, любовь у нас была не как у других, не в общем простом понимании. Странные люди: любовь для них – это обязательно лечь в постель. Для меня все гораздо сложнее.
   Как-то она снова постучала в мою дверь: «Сережа, мне негде жить». И я снова тратил на нее все деньги, покупал крабовые палочки и все, что мог, продал компьютер, библиотеку, почти все вещи в доме... Этот человек значил для меня очень много, но мне потребовалось его потерять, чтобы понять: никакие догмы и правила не стоят человеческой жизни.
Благодаря Марине я узнал все «законспирированные» точки по продаже самогонки. И сам покупал эту вонючую мерзость, потому что иначе она умерла бы раньше. Продавал последние простыни, чтобы ее «похмелить»... А ночью она так орала в алкогольном угаре, что соседи стали на меня коситься... А сегодня, когда провожал в морг, поцеловал ее, холодную, и сказал: «Мариночка, прости меня, пожалуйста, за то, что не справился, не смог уберечь...»
   Мне теперь нет смысла жить. Найти какую-нибудь женщину? Зачем? Ведь для меня она будет абсолютно чужим человеком.
   Последние дни я молился: «Господи, не забирай у меня Маринку, оставь мне ее!» Но нет, я проиграл.
Три дня назад в 4 часа утра слышу крик «Сережа!» Выхожу. Она, избитая, ползет ко мне вся в крови. Она была на седьмом месяце беременности! От того, другого. Обмыл, перевязал, накормил. Но на похмелье денег не было. А она рвалась туда, к дружкам, к смерти. Что делать? Нашел самые мягкие простыни, чтобы связать, но не было ей больно и нигде не давило. Но пока ходил и покупал для нее еду, она позвонила своему нынешнему любовнику, сказала, что я мешаю их совместной жизни, имею на нее какие-то виды. И он увел ее на квартиру к знакомой алкоголичке, которая только что получила пенсию. Я знал, чем это кончится... Пришел туда и говорю: «Прогони ее – ведь умрет!» «А твое какое дело?» - ответила та женщина.
   Для меня Маринка осталась маленькой беззащитной девочкой. Как она смеялась, когда я ей об этом говорил: «Да ну, мне ведь уже 46!»
   Победили они – алкаши, самогонщики, набор подонков, которые торгуют смертью. Вот и все. Пусть ваша статья будет не только о Марине – ее нет, ее жизнь в прошлом – обо всех несчастных с подобными судьбами. И обо мне, потерявшем сегодня все...