Удар шахгура. полностью

Ты говоришь, я демон? Так и есть!
Со мною не видать тебе удачи!
Навеки моё дело – зло и месть!
Для демона не может быть иначе…

       Группа «Король и Шут»


                I

  Однажды, ясным весенним днём, в кабинет главного редактора Мандажи вошёл посетитель. Это был невысокий, тощий, неуклюжего вида паренёк с нерешительными манерами и восторгом в глазах. Такой восторг был понятен. Издательство «Русское слово» было весьма уважаемым в Москве и едва ли не единственным, кто захотел организовать филиал в Ираптинском крае. Большинство москвичей считали, что единственное, чем богато такое захолустье, это древесина, а искусством там и не пахнет. Однако Мандажи, сперва сотрудничавший с одним издательством в городе Ираптинске, уже открыл собственную контору и неплохо здесь устроился. Местные доказали, что умеют не только ёлки рубить, но и книги писать. Правда, основным жанром здесь оказались криминальные детективы и ужастики с мистическим уклоном. Но и они нашли своих читателей по всей России. Сейчас Мандажи регулярно ездил и в Москву, и на литературные симпозиумы в других городах, так что произведение одного начинающего писателя лежало у секретаря два месяца, прежде чем предстать перед главным редактором.
  В сущности, это были два небольших произведения, на первый взгляд, не связанные между собой. Они назывались «Удар шахгура» и «Поцелуй дайры». В них рассказывалось о двух подростках – юноше и девушке, сильно пострадавших от каких-то бандитов, а затем волшебным образом возвращённых к жизни. В обоих рассказах сюжет развивался примерно одинаково и, хотя события не пересекались, но волшебные приключения двух новоявленных супергероев явно имели негласную ссылку друг на друга, и местами обороты сюжета заинтересовали даже Мандажи.
  Конечно, если бы главный редактор читал полностью все предложенные ему произведения, у него не осталось бы времени ни на какие прочие дела даже в Ираптинске, а тем более, в других городах. К тому же оба рассказа нуждались в некоторой корректировке, но кажется, были стоящими. Поэтому, бегло просмотрев их, Мандажи и вызвал автора к себе.
  До сих пор он общался только с его матерью по рабочему телефону, и теперь, окинув взглядом самого писателя, был несколько разочарован. Неуверенный взгляд, нерешительная осанка, скромный поношенный костюмчик – всё выдавало в этом пареньке неудачника. Впрочем, может оно и к лучшему.
- Здравствуйте.
- Здравствуй. Садись. Как тебя зовут?
- Петро.
- Я прочитал твои рассказы. Действие происходит здесь, в Ираптинском крае?
- Да…отсюда оно начинается. И как, интересно?
- Неплохо,- пожал плечами Мандажи.- Оригинальный сюжет, но переделывать, конечно, нужно много.
- Да? – сжался Петро.
- Во-первых, много неясностей,- редактор положил на стол папку.- Ты описываешь людей, получивших магическую силу, так? А от кого?
- Один от шахгуров, вторая – от дайр.
- И кто же это такие?
- Как? Там ведь всё рассказано. Шахгуры – это демоны, обитающие в развалинах древнего города Дираона, а дайры – лесные волшебницы, вроде как, феи, они живут в Дайронском лесу.
  И Петро взахлёб прочитал целую лекцию о магии, средневековых народах, населявших ираптинское междуречье, и противостоянии светлых сил с тёмными. Чем больше Мандажи слушал посетителя (впрочем, он его почти и не слушал), тем большая антипатия его охватывала. Он, пожалуй, и сам не смог бы сказать, что именно не понравилось ему в этом смешном пареньке. Ясно было лишь одно – перед ним сидит типичный «лох». А лохов положено кидать. Противостоять такому желанию было невозможно.
- Наш отдел,- перебил он Петра на полуслове,- издаёт фантастику, а не сказки. А жанр твоих произведений я вообще понять не могу.
- А разве нужно придерживаться какого-то конкретного жанра? Главное ведь, чтоб было интересно.
- У тебя два рассказа с почти одинаковым сюжетом. Это начало и продолжение? Или они в конце как-то соединяются? Тут вообще концовка какая-то невразумительная.
- А вы до неё дочитали хоть?
  «Ты ещё хамишь, писатель отмороженный?!» - начал раздражаться редактор.
- Вот, в первом рассказе героя зовут…- он открыл папку,- Ночной Мститель. А вторую героиню…что-то вообще никак не зовут. Надо бы придумать имена пооригинальнее. Так, что ещё? Два рассказа, не связанные между собой, но идут вместе. Как это понимать? Что тут за идея вообще? В одном ночь, мрак, какие-то ритуальные убийства, а в другом чуть ли не ангел, спасающий пострадавших. Это что, два варианта чего-то одного?
- Ну да, как бы…два пути, два разных магических существа разными способами, но делают одно дело.
- Вот пусть и делают одно дело. Надо связать их вместе, хотя бы в конце. А то читатели не поймут.
- Мои читатели все хвалили. Они-то и посоветовали сдать в редакцию.
- Но всё же ты со мной согласен. Пусть твои герои встретятся. О, пусть влюбятся друг в друга. Союз света и тьмы – неплохой вариант.
- Так…там ведь написано… Дайры не созданы для этого. Среди них не бывает мужчин.
- Ну а эта пускай станет исключением. Пусть переймёт от своего тёмного соратника немного грешка.
  Петро, хлопая глазами, смотрел на редактора. На его лице была такая детская обида, что Мандажи с трудом сдерживал хохот.
- М-может туда ещё эротическую сцену вставить? – всхлипнул парень.
- Почему бы и нет? – Мандажи, как мог, выдал улыбку за шутливую. Эта игра начинала ему нравиться.- Ну ладно, к сюжету претензий нет, это только мой совет. Но всё равно написано ужасно.
- Я…когда писал, думал не о знаках препинания.
- Про знаки препинания я вообще молчу. Но вот, первая же страница: «Тёмная ночь в загородном лесу». Как в загородном лесу ночь может быть светлая? И потом, в городах леса не бывает. Бывают посадки, бывают парки, но лес – он по-любому за городом. Так, дальше описание: «Деревья шепчутся во мраке». Опять мрак. «Летучие мыши порхают… Кто-то шелестит в опавшей листве». Зачем это всё? Слишком многословно.
- Так…для таинственности.
- Таинственности достаточно. А у тебя тут на каждом шагу прилагательные. Такое бывает разве что в стихах,- теперь уже Мандажи разошёлся. Украдкой поглядывая на посетителя, он дал волю словам. Придав лицу серьёзный вид, а голосу важную рассудительность, он всё перечислял и перечислял ошибки: предложения корявые, абзацы сформированы как попало, слова повторяются, много отступлений, а уж знаки препинания…
  Петро сначала слушал с выпученными глазами и отвисшей челюстью, но потом вдруг как-то сразу успокоился и смотрел не в свой текст, а на редактора. В его взгляде читалось молчаливое «ну-ну». И монолог Мандажи быстро сошёл на нет. Злорадный восторг снова уступил место раздражению.
- В общем, - сказал он,- в таком виде мы эти произведения не издадим.
- Почему?
- Ты запомнил всё, что я сказал? Исправишь ошибки – тогда поговорим.
  Тут, очень кстати, зазвонил телефон. Мандажи взял трубку:
- Да. Издательство «Русское слово».
  Петро некоторое время стоял перед столом, держа папку в руках и переминаясь с ноги на ногу, потом что-то угрюмо проворчал и с убитым видом вышел из кабинета. Редактор повесил трубку и покачал головой. Он уже слегка пожалел о такой утрате. Произведение, несомненно, разошлось бы большим тиражом.
- Ишь ты, молокосос! Явился в издательство с какой-то пробой пера, и уже диктует условия! Ничего, никуда ты от меня не денешься,- Мандажи снова взял трубку.- Алло. Издательство «Зелёное море»? Соедините меня с главным редактором. Костя, привет. Слушай, тут от меня только что ушёл один ужасно разобиженный лох. Может явиться к тебе…

  Размеренная, неспешная поступь среди бесконечного лабиринта углов, подъездов и подворотен… Узкая ночная улица без единого фонаря… Тень, более тёмная, чем окружающий мрак, неторопливо шагает через своё царство…
  Телефон зазвонил снова и Мандажи неохотно разлепил глаза. Часы на стене показывали без четверти одиннадцать. Ни фига себе!.. Хотя, после вчерашней встречи с друзьями неудивительно. Ещё звонок.
- Да, Мандажи слушает,- ответил редактор самым вежливым голосом, стараясь придать ему трезвость.
- Это Измайлова,- ответил уже немолодой женский голос.
- Мы…встречались?
- Мой сын Петро приходил к вам на той неделе.
- Не припоминаю.
- Я пыталась дозвониться раньше, но вас не могла застать. Он по поводу двух произведений. «Удар шахгура» и «Поцелуй дайры».
- А-а, вспомнил. Ну и как, он их уже переписал?
- Чем они вам не угодили?
- Я ему уже всё сказал.
- Ага, да так, что я его потом долго валерьянкой отпаивала.
- Ну, извините, если он у вас такой нежный, то пусть сидит дома или обращается к кому-нибудь другому.
- А вы всех так «ласково» приветствуете, или только тех, кто вкладывает в рассказ душу, вместо пачки долларов?
- Я очень занятой человек, и не могу подстраиваться под каждого.
- Да уж, занятой дальше некуда. Аж из трубки перегаром несёт.
- Вы всех так «ласково» встречаете, или только тех, кто советует вам, как лучше?
- Извините, но почему не напечатать, как есть? Мы все читали, всем понравилось. Понравится и читателям. Мы думали, это в ваших интересах. Вы ведь получаете процент с тиража.
- Послушайте, этот разговор может продолжаться долго. Есть предложение: послезавтра у меня встреча с несколькими друзьями. Все авторы, кое-кто и фантаст. Пусть ваш Петро тоже приходит. Послушает, пообщается. Вы знаете кафе «Привал лесоруба»? У нас там встреча в половине седьмого вечера.
- Мой сын не участвует в деловых застольях. И спиртного не употребляет.
- Тогда я просто не знаю, на какой козе к вам подъезжать. Произведение стоящее, правда. Его нужно только немного подкорректировать. Если иначе нельзя, оставьте опять у секретаря. А я, когда прочитаю, позвоню. Какой у вас домашний номер телефона?
- У нас нет телефона. Могу оставить телефон знакомой.
- Ну давайте.
  Положив трубку, Мандажи снова откинулся на подушку и тяжело вздохнул:
- Ну и морока!


                II

  Ещё пару месяцев Мандажи не вспоминал о Петре и его рукописях. Поездки в Москву, издание новых книг, другие, более солидные клиенты – всё это требовало времени и усердия. Рейтинг «Русского слова» рос, его книги пользовались популярностью, завоёвывал уважение и ираптинский филиал. Редактор, наверное, совсем бы забыл юного автора с его произведениями, но однажды ему о них напомнили довольно необычным образом.
  Мандажи сидел за столиком в кафе «Привал лесоруба». Кафе располагалось на свежем воздухе, столы и стулья были отделаны под брёвна и неструганные доски, клеёнчатый навес над головой изображал хвойные ветки, а с одной стороны открывался вид на маленький парк, засаженный дайронскими ёлками, вдали от дома давно утратившими свой бурный рост и серебристый оттенок. Коллеги, с которыми была назначена встреча, что-то запаздывали, и Мандажи, потягивая коктейль из бокала, лениво рассматривал те самые ёлки, когда заметил среди них кое-что интересное. Из-за одного дерева вышла девушка и неторопливо пошла по тротуару мимо кафе. На ней было простое зелёное платье, но плавные, изящные и грациозные движения, лёгкая и воздушная походка, сказочной красоты лицо, обрамлённое пышными волосами, не позволяли отвести глаз. Проходя мимо Мандажи, незнакомка остановилась и повернулась к нему:
- Не вы ли главный редактор издательства «Русское слово»?
- Да, это я. Присаживайтесь, пожалуйста.
  Незнакомка немного подумала, а потом бесшумно скользнула навстречу.
- Я читала книги вашего издательства,- сказала она, сев напротив.
- Весьма польщён. Среди них есть несколько моих собственных.
- Да? Не встречала.
- Вы увлекаетесь фантастикой и детективами?
- Я увлекаюсь многим. Но в ваших книгах так много крови, ужасов и жестокости.
- Что поделаешь, жанр такой. К тому же Ираптинский край славится своими вздорными представителями и жуткими легендами.
- Неужели вы не нашли здесь ничего светлого и прекрасного?
- Кажется, нашёл,- улыбнулся Мандажи.- Вы не скажете мне своё имя, прекрасная незнакомка?
- А разве вы меня не знаете?
- Если бы я встретил вас раньше, то запомнил бы на всю жизнь.
- Неужели? Вы сами говорили, что мне не хватает имени пооригинальней.
- Что?
- Кажется, ваши знакомые идут,- девушка поднялась из-за столика.
- Постойте! – Мандажи оглянулся на улицу позади себя, мысленно осыпая проклятиями идущих по ней коллег.
- Зовите меня Надеждой. И ещё, Сергей, у тебя давно уже есть возможность дать миру красивую сказку.
- Погоди! – Мандажи неловко вскочил со стула.- Постой, Надя! Мы ещё увидимся?
- Может быть. Просмотри внимательней ожидающие тебя рукописи.
  Надежда вышла из-под навеса, и её зелёное платье словно растворилось в тени ёлок.
- Мандажи, постойте! Извините за задержку!
- Лучше б вы вообще не приходили! – проворчал тот про себя, возвращаясь к столику.
  А после встречи первым делом поспешил в контору. Почему-то таинственные слова таинственной девушки глубоко запали ему в память. Оба произведения давно уже пылились у секретаря. Взяв второе, Мандажи пошёл домой и до поздней ночи читал. Сперва он пытался отыскать новые ошибки в слегка откорректированном тексте, но потом приключения девушки-волшебницы (кстати, по имени Надежда) захлестнули его с головой. Едва пережившая нападение банды, героиня была возвращена к жизни таинственными дайронскими нимфами и, получив от них магическую силу, стала приходить на помощь другим людям. Образ прекрасного ангела-хранителя был передан очень живо и красочно. Мандажи всё больше узнавал в нём свою новую знакомую. Они что, как-то связаны? Наверно, этот Петро срисовал дайру со своей подружки. Везёт же некоторым!
- Что ж,- сказал редактор, откладывая рукопись на стол,- это произведение годится.
  А утром он первым делом пошёл обратно в редакцию и сел за компьютер.
- Так,- сказал он секретарше,- всё остальное перепечатайте как есть и отправьте по электронной почте в Москву.
- Под каким именем?
- Под моим,- прищурился Мандажи.

  Этим вечером в кафе «Привал лесоруба» играла музыка, зелёные фонари освещали тент и небольшую площадку между ёлок. Несколько парочек сидели за столиками, ещё несколько танцевали на этой площадке в таинственном полумраке парка, и только один человек уныло сидел в уголке с бокалом фирменного коктейля, иногда косо поглядывая на веселящихся.
- И чего я сюда притащился? – спрашивал Мандажи сам у себя.- Знать бы хоть её телефон,- он вздохнул: - Если б Надежда опять заглянула сюда.
- Надежда есть там, где в неё верят,- раздался за его спиной мелодичный голос.
  Сергей резко обернулся. Девушка, опершись на низенький заборчик, стояла позади. Как она успела туда прошмыгнуть? Впрочем, неважно.
- Это ты?
- Неужели ты ждал меня здесь?
- Пожалуй. Я очень рад тебя видеть. Я мечтаю о тебе с самой первой минуты нашего знакомства.
- В каком смысле? – Надежда опять обошла столик и села напротив.- Разве тебе недостаточно встречи со мной на страницах книги?
  «Похоже, она сильно вжилась в эту роль. Что ж, поиграем в дайру, если моей фее так угодно»
- Разве могут страницы сравниться с настоящей дайрой?
- А разве ты веришь в настоящих дайр?
- Теперь, кажется, поверил.
- И ты готов поведать о нас миру?
- Как ты пожелаешь, моя фея.
- Мне бы хотелось увидеть свет вместе с книгой моего автора.
- Значит, ты всё-таки знакома с Петром.
- Ещё бы,- улыбнулась девушка.- Ведь он меня создал.
  Глядя на её просветлевшее лицо, Мандажи наоборот, посерьёзнел.
- Неужели тебе так нравится этот неудачник?
  Теперь уже Надежда нахмурилась.
- Не говори так. Ты ведь ничего о нём не знаешь. Он вложил в нас всю душу, а твои придирки его сильно ранили.
- Извини, если что не так, но… что ты в нём нашла?
- Чистое сердце, светлую душу, искреннюю веру,- не раздумывая, ответила девушка.- Люди считают его чудаком, потому что он живёт в мире грёз. Но его вера так сильна, что позволила воплотить часть этого мира. Теперь все мои и его надежды на тебя. Не дай мечте увянуть, сделай её реальностью.
- Я как раз сейчас над этим работаю. Ну а сегодня давай забудем о литературе. Позволь, я угощу тебя чем-нибудь.
  Девушка посмотрела на бокал и слегка поморщилась:
- Алкоголь – отрава для души,- она оглянулась на парк в отсветах зелёных фонарей.- Давай лучше потанцуем.
- Об этом я только и мечтал,- расцвёл Мандажи.
  Больше всего это напоминало сон. Точнее, лёгкую сладкую дремоту. Где-то на периферии слышались звуки музыки и виднелись другие танцующие, но Надежда теперь действительно казалась воплотившимся сновидением. Прекрасным сновидением. Её зелёное платье и волосы невесомым облаком развевались в воздухе, сама она тоже казалась лёгкой, плавной и воздушной, как туман. Лицо девушки словно светилось изнутри в этом полумраке, а от её руки на плече исходило необычное мягкое тепло. Она неотрывно смотрела Сергею в глаза, и вскоре тот начал испытывать нечто вроде неловкости. Казалось, девушка видит все его мысли. Он попытался отвести взгляд. Это было нелегко – Мандажи не хотел «просыпаться». Но и пускать в свою голову, даже этого ангела, тоже не хотел. Ему стало не по себе, он начал сбиваться с ритма.
- Чего ты боишься? – спросила Надежда.- Неужели поцелуй дайры не для тебя?
- А вот об этом я и мечтать не мог,- он привлёк девушку к себе.
  Но та неожиданно отпрянула и, действительно как туман, выскользнула из рук. В её взгляде читалось возмущение.
- Что такое? – удивился Мандажи.- Ты…- он быстро перебрал все пришедшие на ум варианты.- Ты не любишь целоваться?
- Это отвратительно!
- Как же тогда понимать твои слова?
- Вижу, ты и правда не понял.
- Похоже, так. Дай мне второй шанс.
  Девушка секунду подумала, потом пошла обратно к столику. Мандажи засеменил следом. На сей раз они сели рядом, и Надежда посмотрела на Сергея. Теперь её глаза выражали сочувствие.
- Ты что, не дочитал книгу?
- Опять ты про книгу?
- Дайры не созданы для…человеческих отношений. Их чувства более возвышены. Дайры – не совсем люди, их жизнь основана на духовности, а не на материи. Поцелуй дайры – это взаимопроникновение с её сознанием. По научному это зовётся телепатией. Люди об этом пишут, хотя мало что знают. Для них это возможность перехода, пусть временного, на высший уровень. Осознание души земли, неба, всего живого. Это…не опишешь вашими словами. Люди неспособны так чувствовать, но дайры могут поделиться этим.
  «Совсем больная! Что она принимает? И где этот Петро её откопал? Однако у меня ещё не всё потеряно»
- Послушай, Надя. Кажется, я понял.
- Да?
- Понял, что ты достойна лучшего. Не знаю, какой фигнёй этот…автор тебя накачал, но с такими друзьями ты далеко не пойдёшь. Знаешь что, оставь его. Будь моей дайрой.
- Что значит, твоей?
- Я ведь тоже писатель, тоже автор. У тебя же такие увлекательные идеи. Я не прощу себя, если упущу их. Если ты столько знаешь о жизни этих самых дайр, мы вместе сможем написать ещё много интересных волшебных книг. А в человеческих отношениях нет ничего плохого, вот увидишь.
- Я не ищу славы. Я просто хочу показать людям мир мечты.
- Я тоже. И у меня для этого всё есть. Есть своё издательство, связи по всей России, много знакомых авторов и издателей. Только одного мне не хватало до сих пор.
- Чего же?
- Тебя. Такой красивой, такой неприступной, такой мечтательницы. Моей дайры. Моей музы.
- Я не могу бросить автора.
- А может быть, именно это ему и нужно? Не пойми меня неправильно, просто я видел, что у него за характер. А что у него есть? Ничего. Если он не возьмётся за ум, то совсем пропадёт, и тебя утащит. А если хочешь, со временем мы и его можем в наше издательство взять. Только прошу, не отказывай мне.
- Ты действительно этого хочешь? – девушка наклонилась ближе и посмотрела ему в глаза.
  «Да, она размякла, теперь нужно действовать!»
- Я хочу, чтобы ты спустилась с небес на землю. У нас, людей, тоже есть много хорошего.
- Может быть. Если ты так настроен, я могу научить тебя видеть мир мечты,- Надежда взяла Сергея за плечи.
- А я могу научить тебя, как ощутить его в полной мере,- он положил ей руку на колено.
  Девушка ещё пристальней глянула редактору в глаза и гневно нахмурилась. Не оттолкнула его, не влепила пощёчину, не отскочила, переворачивая стул, даже не взвизгнула, но в её взгляде словно сверкнула молния. И Мандажи, отдёрнув руку, сам шарахнулся назад, не удержал равновесие и грохнулся на землю кверху тормашками. Похоже, всё было потеряно. Эту недотрогу явно не вылечить.
  Сергей тяжело поднялся с асфальта, тряхнул головой и внезапно подумал, как выглядит со стороны. Ведь он солидный человек, его уважает вся Москва, знает вся Россия, и даже кое-кто за рубежом. А теперь какая-то возомнившая о себе ираптинская выскочка, к тому же явно со сдвигом по фазе, вот так швыряет его в грязь на глазах всего народа. Он встал, отряхнул пиджак и злобно прошипел:
- Ну и пошли вы оба! Фиг я теперь после этого издам вашу мазню, так своему «автору» и передай!
- Этого я ожидала и больше всего боялась,- грустно кивнула Надежда. Потом её взгляд снова стал гневным.- Но ты оказался ещё хуже, чем мы думали. Таких как ты мой автор называет вурдалаками – мерзкими тварями, чья жизнь сведена к одному: ублажать себя за счёт чужого горя. Нет, ты недостоин поцелуя дайры,- она отступила назад, выходя из-под тента, и буквально растаяла в тени деревьев, куда не достигал свет фонарей.


                III

  Опять лабиринт мрачных улиц под хмурым, затянутым тучами, ночным небом. Сергей уже однажды видел его. И чёрную тень, неторопливо шагающую по лужам в поисках кого-то. Кого же? И кто этот зловещий незнакомец?
  Мандажи открыл глаза. День ещё не начался, а настроение уже было скверным. Вспомнился вчерашний облом, и злость усилилась. Ну ничего. Должен быть способ вернуть хорошее расположение духа. Позавтракав, редактор сел в машину и поехал в офис.
- Ну как, отправили? – спросил он секретаршу.
- Да. Шеф спрашивает, пересылать в типографию?
- Пересылать, и немедленно!
- Кстати, заходила некая Измайлова. Спрашивала о рассказах её сына.
- Если она ещё придёт или позвонит – меня нет в городе.
- Почему?
- Ой…достали! И послать неудобно, и терпеть невозможно. Ещё посетители есть?
- Вот, товарищ Корнилов просил просмотреть и позвонить,- секретарша взяла с полки диск.
- Это можно.
  Почему-то эта маленькая месть только распалила злость редактора. Бегло просмотрев на компьютере произведение, он взял телефонную трубку:
- Алло, товарищ Корнилов? Да, детектив заслуживает внимания. Развязка неплохая, но сюжет слабоват. В общем, так, я покупаю у вас это произведение. Нет, я серьёзно. Выпустим в лучшем виде, а вы продолжайте писать. Может быть со временем другие рассказы выйдут и под вашим именем, когда опыт станет… Ах вашего сына? Мечтает стать писателем? – Мандажи невольно поморщился.- Так многие писатели с этого начинали. Ладно, не хотите – как хотите. Тогда сделаем так: я отредактирую его, выпущу под именем вашего сына, гонорар с тиража пополам. Тогда переделывайте сами. Или предложите кому-то другому. В таком виде я его издавать не буду. Ладно, подумайте. И учтите – я занятой человек.
  Мандажи повесил трубку и посмотрел на секретаршу. Та удивлённо косилась на него.
- А что вы хотели? Это шоу-бизнес.
  Та пожала плечами и взяла трубку своего телефона:
- Да, издательство «Русское слово». Нет, простите, но его сейчас нет в городе. Не знаю, - секретарша опять покосилась на шефа. Тот энергично кивнул и поднял большой палец.- Нет, он не сказал. Готовит к изданию какое-то собственное произведение. Конечно, важнее. А что вы хотели? Это шоу-бизнес. Да, до свидания,- она повесила трубку.
- Браво! – хлопнул в ладоши Мандажи.- Неподражаемо!
- Вы так останетесь без клиентов.
- Не останусь.
- Пойду-ка я пообедаю,- встала с места она.
- Пожалуйста.
  Выходя, секретарша ещё раз покосилась на шефа и покачала головой. А тот, оставшись в одиночестве, снова поднял трубку и набрал номер:
- Алло. Здравствуйте, товарищ Сапонов. У меня к вам предложение. Не хотите войти в список моих авторов? У вас ведь должно быть познание в…детективных сферах. Нет, писать буду я, а вы будете меня консультировать. Авторские права ваши, можно под псевдонимом. Да. Именно. Вы на редкость проницательны. Именно «крыша» мне и может понадобиться в ближайшее время.

  Август и сентябрь выдались на редкость успешными месяцами. Оказывается, именно тактика запугивания, плюс помощь крутого авторитета, были лучшим ключом к успеху и уважению в Ираптинском крае. Контора издательства, с первого этажа квартирного дома перекочевала в новенький особняк, не задаром, но любезно предоставленный товарищем Сапоновым. Недовольные поначалу звонили Мандажи домой, но потом он сменил номер телефона и поставил для верности бронированную дверь в квартире. А когда громилы Сапонова предотвратили несколько покушений на главного редактора, тот почувствовал себя по-настоящему солидной фигурой в литературной среде. Однако что-то не давало ему покоя. Что-то, находящееся на грани сознания, туманное и неясное, больше похожее на опасения, чем на угрызения совести. Может, Мандажи что-то упустил, не обезопасил себя с какой-то стороны? А может, ему просто нужен отпуск?
  Он как раз обдумывал варианты предстоящего отпуска, глядя на унылый моросящий дождик за окном кабинета, когда в дверь без стука вошла женщина лет сорока пяти и укоризненно глянула на Сергея. Тому внезапно вспомнилась Надя и её, такой же осуждающий, взгляд.
- Что вам угодно?
- Если уж вы по какой-то причине так невзлюбили нас с сыном, и просто не хотите издавать его работу, то может, так прямо и скажете, вместо того, чтоб прятаться?
- Это как понимать?! – грозно приподнялся из-за соседнего стола «штатный сотрудник».
- Простите, а вы кто? – вежливо спросил Мандажи, жестом успокоив громилу.
- Хватит притворяться. Ты меня прекрасно знаешь.
- Я не могу упомнить всех, кто ко мне обращается. А также не имею возможности перевернуть все те тонны бумаги, что лежат в наших архивах. Вот если б вы набрали своё произведение на компьютере и…
- Чтобы купить компьютер, нужны деньги, а чтобы заработать деньги, надо издать книгу. А про книгу вы тут якобы забыли. Только это всё брехня! – женщина вытащила из сумочки и бросила на стол книжку в красочном переплёте, на котором изображалась экзотическая красавица в обнимку с рогатым и крылатым демоном атлетических пропорций.- Петро вложил в эти рассказы всю душу, а вы… Он сказал, что мог бы ещё простить такое. Не деньги ему были нужны, и не слава. Он просто хотел оставить что-то после себя, но вы так всё переврали и испохабили, что он не выдержал.
- Да-да,- махнул рукой Мандажи.- старая история про бедного гения и богатого эксплуататора.
- Представь себе! У него нервная болезнь. Врачи сказали – нельзя волноваться. А после этого,- она кивнула на книгу,- у него приступ случился. Теперь сидит целый день у окна, никого не узнаёт и ни с кем не говорит.
- Зато и не волнуется,- усмехнулся охранник.- Если он у вас такой впечатлительный, то это лучший для него вариант.
- Тихо,- глянул на него редактор.- А вы, если хотите, я могу рассчитаться с вами за это произведение.
- Подавись своими деньгами, выродок!
- Вывести её, шеф? – снова встал охранник.
- Не надо,- глянула на него Измайлова.- Я и так уйду. Я надеялась поговорить с людьми, но вижу, что разговаривать не с кем. Тут одни вурдалаки, как говорил мой сын.
  Она повернулась и пошла к выходу, оставив книгу на столе. Но в дверях остановилась и обернулась:
- Пусть тебе воздастся по заслугам, Мандажи. И всей твоей вурдалачьей канцелярии.
- Крутая особа,- снова усмехнулся охранник, закрывая дверь. Потом подошёл к столу шефа и поднял книгу: - «Надежда племени дайров», Сергей Мандажи. Можно я почитаю, что тут такого страшного?
- Вряд ли тебе понравится,- снисходительно глянул на него редактор.- Сексу мало.
- Жаль. А обложка многообеща-ающая.

  На сей раз грязные ночные улицы казались реальными, как наяву, хотя и выглядели как-то мёртво, безлико. Плотно закрытые двери подъездов, тёмные зарешёченные окна, ни одного фонаря, бродячие кошки не возятся в мусорных баках. Только холодный ветер заунывно свистит, словно некая мрачная музыка, неуловимо витающая в воздухе. И шаги, снова эти шаги. Негромкие и глухие, размеренно и неторопливо отмеряющие расстояние между охотником и жертвой.
  Теперь Мандажи не просто созерцал этот малоинтересный пейзаж. Он сам был там. Стоял посреди улицы, чувствуя промозглый холод в воздухе, колючие прикосновения ветра и противный липкий страх на душе. И этот страх подсказывал, что стоять нельзя. Нужно куда-то идти, даже бежать, спешить. Куда и зачем, было непонятно, но у Сергея уже начали зарождаться нехорошие подозрения на этот счёт. Чьи же это шаги? Такие близкие, неизвестно кому принадлежащие, но вызывающие тот самый страх.
  Новенький телефон ещё раз настойчиво пропиликал свою мелодию. Мандажи резко вскочил с кровати и схватился за голову. Лоб был мокрый, майка прилипла к телу, сердце билось учащённо. Что ж ему такое приснилось? Кажется, какие-то трущобы… Часы показывали половину пятого. Что там могло стрястись в такой час?
- Это Сергей Мандажи. Если у вас что-то важное, оставьте сообщение после сигнала,- пропел автоответчик.
- Шеф, важнее некуда! В нашем издательстве пожар! – раздался голос одного из сотрудников.- Вы дома?
- Как пожар?! – схватил трубку Мандажи.
- Ещё неизвестно, как, но загорелось всё здание. Приезжайте скорее!
- Как будто я сумею его потушить! – ворчал Мандажи, поспешно одеваясь и мчась к своей машине.
  Полыхающая ярким пламенем резиденция на фоне предрассветного неба являла собой грандиозное зрелище и уже собрала толпу зевак. Сергей затормозил, выскочил из машины и, как все они, встал на тротуаре, молча наблюдая за безуспешными действиями пожарных. К нему подошёл менеджер.
- Что случилось?! От чего пожар?! – накинулся на него редактор.
- Замыкание проводки. Оба компьютера в архиве просто взорвались. А вокруг, как на грех, полки и ящики с бумагами. Дежурные всё видели, но ничего не успели сделать.
- А это мог быть…поджог?
- Нет. Я же говорю – дежурные видели.
- Компьютеры просто так не взрываются в нерабочее время.
- Мы уже вызвали криминалистов, но в здании не было посторонних, это точно.
- Да-а…
  Мандажи глянул на любопытных, подошедших к самым стенам, и отметил среди них парня в длинной куртке и тёмных очках. Тот, в отличие от остальных, стоял спокойно и смотрел на трагедию совершенно безучастно. Вот он достал из кармана блокнот и что-то в нём черкнул. Потом вынул изо рта незажжённую сигарету, щелчком бросил её в огонь и, повернувшись, неспешно зашагал прочь. Почему-то этот тип сразу вызывал подозрение. А ещё казался смутно знакомым.
- Не беспокойтесь,- попытался утешить шефа менеджер.- Всё застраховано.
- М-да. Кроме произведений, хранившихся в архиве, и нашей репутации.

  Слова главного редактора оказались пророческими. С этого дня рейтинг «Русского слова» сильно упал. Весть о несчастье быстро распространилась по Ираптинску, и в издательство, снова перебазировавшееся на старую «квартиру», почти перестали ходить клиенты. Мандажи знал, что о нём ходят слухи едва ли не как о мафиозном боссе. Но если раньше они вызывали уважение, то теперь только подстёгивали недоверие обывателей. Ну что ж, говорил сам себе Сергей, это неизбежный результат случившегося. Старые клиенты ведь не будут разрывать контракт из-за этого. А новые со временем появятся, как только этот инцидент забудется немного. И всё-таки неприятный осадок никак не хотел улетучиваться. И кажется, причина его была не только в сгоревшей резиденции.

- Сегодня ночью нарядом милиции был задержан на месте преступления гражданин Баклушин Фёдор Николаевич, напавший на возвращавшегося с работы Корнилова, смотрителя лесозаготовительной бригады. При задержанном был найден лом – орудие нападения. Пострадавший отделался переломом руки, и его показания весьма туманны. Он утверждает, что ему кто-то помог. Нападавший же был доставлен в больницу без сознания, хотя на нём видимых увечий обнаружено не было. Однако, как нам недавно стало известно, у арестованного…отсутствует печень. Прежде не раз судимый Баклушин был известен в своей среде, как человек грубый и безнравственный, к тому же сильно пьющий, однако анатомические аномалии у него до сих пор не наблюдались. Медики говорят, что орган был удалён недавно и, по законам хирургии, профессионально. Однако их ставит в тупик факт отсутствия на поверхности тела шрамов, швов или разрезов, что делает невозможной подобную операцию. Сейчас судьи и медперсонал обсуждают дальнейшую судьбу пациента…
- Во бред! – покрутил пальцем у виска Мандажи, выключая телевизор.- Однако на эту тему надо бы поболтать с Сапоновым. Если этот Корнилов начнёт рассуждать у них, кто на него напал и почему, у меня могут появиться проблемы посерьёзней пожара.
  Однако звонки в больницу и знакомым в судебных кругах немного успокоили главного редактора. Пострадавший не знал нападавшего и о причине инцидента мог только гадать. Нападавший же, как феноменальный случай медицины, отправлялся в Москву для дальнейших исследований.
  И всё-таки что-то продолжало настораживать. Что-то невидимое витало в воздухе, как неясная догадка. Наверное, Мандажи стоило и в самом деле немного развеяться. Поэтому, оставив контору на попечение заместителей, он позвонил в аэропорт и тоже заказал билет в Москву.

  Собрание авторов и издателей прошло на высшем уровне. Мандажи рассказал съехавшимся знаменитостям об успехах ираптинской литературы и о том, как он сам способствует её развитию. Правда, до некоторых уже дошли слухи, на чём основан бизнес Мандажи, но издатель убедительно опроверг их. Потом представил рейтинги своих произведений и не преминул похвастаться, что его новый рассказ – «Надежда племени дайров» - скоро выйдет вторым тиражом. Такой успех перед элитой российской литературы вернул хорошее настроение и заставил отступить все глупые мысли.


                IV

  Звонок телефона вытащил Сергея из мрачного лабиринта с чудовищами в реальный мир. Ещё не пришедший в себя после страшного видения издатель почувствовал некое дежавю – кажется, подобное уже когда-то было. Почти месяц назад, но было.
- Что стряслось в такую рань? – взял трубку Мандажи.
- У меня для вас печальное известие,- раздался голос начальника типографии.- Не знаю даже, как сказать. Ваше новое произведение… «Надежда племени дайров»…
- Что такое? Проблемы с изданием?
- Нет. Мы только что отпечатали тираж. Сто тысяч экземпляров.
- Что с ними?!
- Они пропали.
- Как пропали?!
- Служебная машина… Она… Лучше вам взглянуть.

  Кабина большого трейлера торчала из воды. Неспешное течение реки полоскало клочья брезентовой обшивки. Вся вода вокруг и ниже по руслу была усеяна плавающими книжками. Промозглый осенний рассвет добавлял драматизма этой картине. А сверху, на мосту, рядом с выбитой секцией перил, собралась небольшая толпа. Несколько милицейских машин и дорожно-транспортный патруль вращали мигалками, а прохожие оживлённо переговаривались по поводу причин аварии.
- Что случилось? – спросил Мандажи дорожного инспектора.
- Водителя только что вытащили. Он говорит, что съезжая с моста, потерял управление – отказали тормоза. Скоро мы проверим, что там с тормозами, как только подойдёт тягач. А вообще, парень молодец. Это просто чудо, что никто не погиб. Такая здоровенная байда запросто могла пару-тройку легковушек сплющить или с собой потянуть. Этот мост у нас вообще с причудами. Вечно на нём…
- Что-нибудь из груза уцелело?
- Сомневаюсь,- инспектор ещё раз глянул вниз.- Книжки? М-да. Было б что-то неразмокающее… Они хоть застрахованы?
- Нет,- Мандажи подошёл к покореженным перилам и тоже посмотрел вниз.
  На ближайшем берегу реки собралось ещё несколько человек. Кто-то, выловив размокший сувенир, с сомнением разглядывал его, кто-то просто пялился на невиданное зрелище. Среди этих Сергей узнал парня в чёрной кожаной куртке. Тот оценивающе окинул взглядом тёмных очков затонувшую машину, небрежно бросил в воду пакетик из-под сока и, вытащив из кармана блокнотик, что-то записал. Потом повернулся и вразвалочку пошёл от берега к дороге.
  «Что это за тип? – уже всерьёз задумался Мандажи.- И кого же он мне напоминает?»
  Потеря целого тиража была хотя и не фатальным, но огромным убытком. И поездка в Москву, несмотря на хорошее начало, была испорчена. А в довершение прочих бед на следующий день Сергею попала в руки газета с небольшой статьёй, приведшей его в бешенство. В ней рассказывалось о монополисте ираптинской литературы, делающем бизнес мафиозными методами. Также приводились показания нескольких клиентов «Русского слова» о том, на каких условиях издавались их произведение. А ещё высказывалось предположение, что рассказы, написанные якобы Сергеем Мандажи, на самом деле украдены у менее удачливых авторов.
  В сущности, эта статья являла собой не более чем обычную сплетню жёлтой прессы, однако издатель, сгорая от ярости, первым же рейсом вылетел обратно в Ираптинск.

  Сапонов сидел на скамейке у подъезда с газетой в руках, когда Мандажи, решительно подойдя, сунул ему под нос другую:
- Как это понимать?! И это твоя хвалёная «крыша»?!
- Не ори – не в издательстве,- спокойно отозвался тот.- Я тут умственным трудом занимаюсь, а ты мне своей туалетной бумагой в харю тычешь.
- Ты б лучше другим делом занялся!
- а ты б лучше вот это почитал,- Сапонов развернул газету и продемонстрировал статью побольше.- Найдена, пишут, ещё одна жертва «Хирурга». А я скажу – эта жертва далеко не одна. В целом их наберётся ровно пять. Спросишь, откуда я так хорошо знаю? Потому что всё это мои пацаны. Причём из лучших вышибал, а точнее, из тех, которых ты натравил на своих клиентов. Они должны были им остатки гордости отбить, а вместо этого сами вес сбросили.
- К чему ты клонишь?
- Сознаюсь, мне самому не одна забегаловка дань платит. Но ты, Мандажи, сдаётся, во что-то посерьёзнее впутался. Не по понятиям живёшь, культурный работник. Сильно грузишь и опускаешь людей духовной профессии.
- Будут ещё всякие уголовники меня учить! Сам-то тоже не на зарплату живёшь!
- А ты не пугай – не прокурор. Сапонов, может, и уголовник, но в Бога ещё верит. И нечего хлопать ресницами, как фотомодель с бодуна. На Руси испокон веков одно другому не мешает. И не для красного словца я об этом заговорил. У пятерых моих братков кто-то без ножа в анатомии поковырялся. Баклуша, Сервант и Гиппопотамыч сейчас по больницам валяются, как подопытные кролики, а остальным двум я лично пенсию по инвалидности пробивал. Серванту, слышал, лёгкое «ампутировали» - больно курить любил. Гипопотамычу – желудок. Баклану теперь будет сложновато матом крыть, без языка-то, а Кролик очень любил по бабам шастать.
- Чего же он не досчитался? – невольно усмехнулся Мандажи.
- А ты угадай,- Сапонов тоже усмехнулся. – Кажись, кто-то ведёт активную борьбу с вредными привычками среди моей братвы. А заодно ненавязчиво намекает, что я не за тех играю.
- Как тебя понимать? Ты что, решил меня бросить? Испугался, «авторитет»?!
- Я тебе не жена, чтоб бросать, а братву свою калечить без толку не привык. И место в литературном мире мне без надобности. Повторяю, я в Бога верю, и разборки в высших сферах меня мало привлекают. Если же ты в них ввязался, то извиняй, ищи себе другую крышу.
- Только религиозной фигни мне не хватало! – закатил глаза Мандажи.
- А я тебе фигню и не толкаю,- Сапонов поднялся и взял редактора за руку своей медвежьей лапой.- Я на полном серьёзе. Ты уже видел чёрного охотника? Уже драпал от него по тёмной улице? Мой тебе последний дружеский совет – если не хочешь, чтоб он тебя догнал, кончай беспредельничать и сходи в церковь.- Сапонов отпустил руку бывшего сотрудника, поднял со скамейки свою газету и пошёл в подъезд.
  Мандажи ошарашенным взглядом проводил его, потом посмотрел на свою ладонь. В ней был маленький, ажурный серебряный крестик на тонкой цепочке.
  Привёл в себя Сергея негромкий шелест – парень в длинной чёрной кожанке у соседнего подъезда смял газету в комок, бросил в урну и, достав знакомый блокнотик, снова что-то нацарапал. И поднялся со скамейки, собираясь уйти. Только теперь Мандажи не дал ему такой возможности. Он решительно догнал незнакомца и собрался было схватить его за плечо, когда прямо у него перед носом возникла вытянутая рука в чёрной кожаной перчатке.
- Не советую,- спокойно проговорил парень, не оборачиваясь.- И предупреждаю – когда на меня нападают, я защищаюсь.
  Горделивая осанка, надменный голос и манеры незнакомца внушали уважение, хотя и раздражали. С таким показным гонором парень явно напрашивался на неприятности. И на кого же он всё-таки похож?..
- Кто ты такой, и почему шпионишь за мной? – подбоченился Мандажи.
- Ах, это вы,- наконец глянул на него незнакомец.- Я репортёр газеты «Дайронская ведьма». Мне поручено сделать о вас репортаж.
- Вроде этого? – редактор поднял свою газету.
- Нет. Мой репортаж ещё не готов.
- И о чём же он будет?
- Прочитаете, когда будет,- незнакомец снова повернулся уходить. Нет, он точно напрашивался на неприятности.
- Слушай, ты!..- снова подался вперёд Мандажи.
- Предупреждаю ещё раз,- опять не глядя, поднял руку парень.- И позволю себе дать вам совет – послушайте дружеского совета,- он кивнул на подъезд Сапонова.
  Мандажи невольно оглянулся туда. Как же это понимать? Неужели и этот выскочка советует ему пойти замолить грехи? Бред какой-то! Сергей опять глянул на парня, но тот исчез. Он посмотрел в ближайший подъезд, за угол – никого.
- Да что за чертовщина здесь творится?! – воскликнул он и, покачав головой, пошёл к своей машине.
  В редакции его ждала «весёлая новость». Точнее, уже не совсем новость. Сапонов расторг все контракты и отозвал из конторы всех своих людей. Сотрудники не понимали этого поступка и, сообщая о нём начальнику, лишь пожимали плечами. Для самого Мандажи это означало лишь одно – нужно срочно искать новую «крышу». Он зашёл в свой кабинет и задумался. Похоже, октябрь стал чёрной полосой в истории издательства. Сперва пожар, потом автокатастрофа, теперь ещё вот это. Может быть, Сапонов прав, и нужно больше потакать клиентам, чтобы расположить их к себе? Но с другой стороны, все неудачи – это лишь несчастные случаи, с непосредственной деятельностью издательства не связанные. Даже этот бандит ушёл не из-за невыгодности сделки, а из-за каких-то дурацких предрассудков. Так в чём же тогда дело? Неужто здесь и правда замешаны некие мистические силы? Тут ещё вспомнилось напутствие Измайловой, матери Петра…
- Стоп! – Мандажи вскочил со стула.- Петро! Замаскировался, гад, думал, я его не узнаю! Это ведь он – «репортёр какой-то там ведьмы», «несчастный обиженный автор, впавший в депрессию». Как я про него забыл? А ведь он шнырял везде, где случались несчастья. Неужели это его рук дело?! Сначала подружку свою ко мне прислал, потом мамашу, а теперь… Осуществляют своё проклятие. Но даже если он как-то технику поломал, то как тогда на Сапонова повлиял? Или они знакомы? Бред! – Мандажи нервно хихикнул.- Но не узнать его в этих дурацких очках – это я вооще-е…
  Запросив у компьютера список телефонных номеров, он набрал номер Измайловой.
- Алло,- раздался женский голос.
- Измайлова? – вежливо спросил редактор.
- Не совсем. У Измайловых нет телефона, если ты забыл. А чего тебе от них надо? Петро больше книг не пишет по твоей милости!
- И всё-таки я хотел бы с ними поговорить. Может быть, мы сможем уладить этот вопрос.
- Её мнение ты знаешь. Она его тебе, помнится, высказала на последнем разговоре. А Петро уже месяц ни с кем не говорит. Душа у мальчика вылетела…
- Как же, как же! – начал раздражаться Мандажи.- Я его только сейчас на улице видел. И ходит, и разговаривает, и душа, вроде бы, на месте.
- Постыдился б, вурдалак! Ребёнок из-за тебя в больнице мается, а мать последнюю зарплату на «лечение» ихнее отдаёт. Только не поможет то лечение, если ты у него душу забрал! – и в трубке раздались гудки.
- Значит, в больнице,- задумчиво кивнул Мандажи.- Хорошо,- он снова набрал номер: - Алло. Центральная поликлиника? Меня интересует пациент Петр Измайлов.


                V

- Вообще-то часы посещений уже закончились,- сказал врач в приёмной неврологического отделения.- Но если вы хотели поговорить с Измайловым, то всё равно ничего бы не вышло. У него какие-то странные симптомы, похожие на аутизм. Полное отсутствие. Так ест-пьёт, но ни на что не реагирует. Честно признаться, побольше бы нам таких спокойных пациентов.
- И давно это у него?
- Около месяца.
- И всё это время он был у вас?
- Нет. Первые две недели он у нас лечился. Тогда это вообще напоминало кому. Потом состояние немного улучшилось, ходить стал сам, ну мы его и выписали. А недавно опять приняли на обследование: никаких изменений. Очень странный случай.
- И давно он к вам поступил?
  Дня три-четыре уже.
- Скажите, а мог ваш «спокойный больной» выйти из больницы?
- Не-ет,- улыбнулся доктор.- Палаты у нас на верхних этажах, окна зарешёчены, у входа на этаж дежурная медсестра сидит. Да и не ходит он сам почти. Сидит круглые сутки перед окном, да на небо смотрит.
- А сегодня вы его никуда не выпускали? Подумайте. Может, кто-то к нему приходил?
- Вообще-то мать к нему заходила минут на пятнадцать, не больше. Но он даже её не воспринимает. А что?
- Ничего. Но вы уверены, что он не притворяется?
- Уверен. Уж на симулянтов я в своей жизни насмотрелся. А что случилось-то?
- Да так, есть у меня подозрение, что такой диагноз может быть прикрытием хулиганской деятельности.
- Такого бреда я даже от своих психов не слышал. Постойте, а не вы ли тот издатель?..
- До свидания, товарищ доктор.
  Мандажи вышел из больницы в глубокой задумчивости. Короткий осенний день близился к концу, ветер срывал с деревьев багряную листву. На асфальте стояли лужи, на газонах грязь, а небо затянули сплошные серые тучи, что хорошо гармонировало с такими же тяжёлыми и мрачными мыслями. Итак, если это заговор, то в нём участвует, похоже, весь город, а если не Петра он сегодня видел, то кого? Узнавался парень действительно с трудом, так как, в отличие от юного автора-неудачника, выглядел по-настоящему круто. Даже слишком круто. Явно косил под какого-то героя из боевика. К тому же, был заметно выше. Знать бы, хоть как именует себя этот «репортёр», чтобы связаться с той «ведьмой». Хм, а это идея.
  Мандажи сел в машину и поехал домой. Только сейчас он почувствовал, как устал за сегодня. Нет, пожалуй, звонки и разбирательства можно отложить на завтра. А сейчас первым делом ужинать и спать.
  Когда он подходил к подъезду, уже совсем стемнело, и это добавляло к тяжёлым раздумьям ещё и некоторые опасения. Как же сейчас не хватало рядом надёжного вышибалы. В подъезде тоже было темно, и страх усилился. Внимательно оглядевшись, Мандажи поспешил к лифту. Тот, как всегда в подобных случаях, долго гудел, двигаясь, должно быть, с верхнего этажа. Сергей нервно переминался с ноги на ногу и прислушивался. Вот ему послышались тихие подкрадывающиеся шаги на лестничной клетке. Мандажи застыл не дыша. И тут двери лифта наконец открылись. За ними была такая же непроглядная темнота. Редактор собрался было юркнуть внутрь, когда отчётливо понял, что там уже кто-то есть.
- Кто здесь? – он отпрянул назад.
  Неизвестный молча вышел из лифта. И этот звук шагов – неторопливый, чёткий и уверенный, окончательно превратил страх в самый настоящий панический ужас. Мандажи сорвался с места и кинулся прочь из дома, не вопя во всю глотку только потому, что голос пропал. О направлении он не думал. Остатки сознания говорили, что надо бежать к стоянке. Если даже не удастся уехать на машине, то там, по крайней мере, есть охрана. Но, выскочив на такую знакомую, и в то же время жутко преобразившуюся улицу, беглец растерял последнее соображение и помчался, не разбирая дороги. Поздний вечер уже перешёл в глухую ночь, фонари ещё не зажглись, а все прохожие куда-то пропали. Окна домов, правда, светились, но как-то тускло, почти не освещая улицу. Может быть, в этом был повинен сгустившийся к ночи туман, но привычная глазу, вроде бы совсем не захолустная улица в один миг превратилась в тот самый лабиринт из кошмара.
  Остановился Мандажи на каком-то повороте, под единственным светившим фонарём. Стоп. А куда он бежит? И, собственно, почему? В его доме свет отключали редко, и любители бить лампочки не водились, однако никто ни от чего не застрахован. И надо же было ему – знатоку криминальных романов и фантастических ужастиков, так струсить, услышав шаги в темноте. Оставалось надеяться, что тот человек его не узнал. Вот было бы посмешище!
- Кошмар! До чего могут довести человека неприятности на работе. Нет, мне срочно нужен отпуск. На каком-нибудь курорте, или лучше в морском круизе, и гори оно всё синим пламенем! – он поднял голову и осмотрелся.- А куда это меня занесло?
  Похоже, это была окраина города. Дома вокруг стояли четырёх-пятиэтажные, старые, обшарпанные, с исписанными стенами. По узкой замусоренной улочке, видимо, редко ездили машины. Асфальт пестрел выбоинами. Фонари в этом квартале, видимо, зажгли раньше, но толку от этого было – ноль. У одних были выбиты лампочки, другим же просто «свернули голову». Этот единственный световой конус казался островком среди гигантской топи. Туман продолжал сгущаться, окна домов виднелись в нём призрачно и неясно, как болотные огни, размытые клочья проплывали в свете фонаря… Но больше Мандажи не позволял дурацким страхам взять верх. Вот только куда теперь идти?
  И тут из зыбкого колышущегося мрака раздались те самые шаги. Не тяжёлые, но уверенные и целеустремлённые, а в их неторопливости словно слышалась насмешка. Мандажи опять замер в оцепенении на своём световом островке, когда из тумана стала вырисовываться высокая тёмная фигура. И остановилась в нескольких шагах от светового порога.
- Кто вы?
  Незнакомец молчал.
- Кто вы такой?!
- Разве ты меня не узнал?- раздался в ответ негромкий, словно приглушённый голос, такой же спокойный, неторопливый и размеренный. Не было в нём ни рычания, ни шипения, никаких «устрашающих акцентов», и всё же он звучал как-то неестественно, а потому жутко.
- Вы…ты тоже из этих?!
- Ты сказал, что мне нужно имя пооригинальнее. Мой же автор назвал меня Ночным Мстителем.
  Мандажи прижался спиной к фонарному столбу, и только теперь почувствовал, что его бьёт крупная дрожь.
- Сначала вера и сила чувств автора, вложенные в его творения, воплотили светлую сторону – Надежду. Она пыталась втолковать тебе это, и была глубоко оскорблена, когда поняла, что скрывается за красивыми словами и показным пониманием. Но этого тебе показалось мало. Ты украл и извратил наше произведение, чем нанёс страшный удар автору. Его отчаянье, боль его души дали жизнь мне – тёмной половине.
  Этот надтреснутый голос гипнотизировал, обволакивал сознание туманом ночного кошмара, пробуждал где-то в глубине какие-то первобытные страхи. Мандажи не мог больше его слушать. Он отчаянно замотал головой, а потом крикнул:
- Не знаю, сколько вас там, и не знаю, что вы затеяли, но у вас ничего не выйдет! Передай своей подружке и автору, что я уже вырос из того возраста, когда боятся детских страшилок!
- Я не общался с Надеждой. Мы с ней из разных историй. А автор ничего не знает и не знал о нашем воплощении. Он создавал нас не в качестве «крыши», и до конца не ждал ни от кого помощи.
- Хм, - усмехнулся Мандажи.- Кажется, я понял. Вам бы не книги писать, а в театре играть, или в кино сниматься. Хотели доказать, что круче меня? Разыграли тут спектакль. И, надо сказать, талантливо. Я почти поверил. Но может ты, «ночной мститель», выйдешь на свет? Покажи-ка, что у тебя за имидж. Или ты по сценарию света боишься? А может, просто пристрелишь меня, раз уж шутка не удалась? Но тогда, по вашим же правилам игры, я останусь победителем. Ведь весь интерес был в том, чтоб меня напугать. А, что скажешь?
  Незнакомец выдержал паузу, а потом, так же неторопливо и задумчиво, ответил:
- Нет. Сегодня я не стану тебя убивать,- и, развернувшись, зашагал прочь.
  Мандажи удивлённо захлопал глазами. Такого исхода он ожидал меньше всего. А потом где-то в глубине души, рядом с укоренившимся в ней ужасом, возникло ликование. Вот, значит, как. Красивый уход решил показать. Нет уж, не выйдет! И Сергей, теперь уже без страха, нырнул со своего островка в пропитанную холодным туманом темноту вслед за расплывающейся в ней мрачной фигурой. Глаза быстро привыкли к сумраку, и он различил высокого человека в длинном чёрном плаще.
- Нет, уж, подожди! – Мандажи поднял руку, чтобы схватить его за плечо, как тот вдруг развернулся сам.
  Смертельно бледное, с зеленоватым оттенком, лицо, иссечённое незажившими шрамами, чёрная кровь, запёкшаяся в них, тонкие иссохшие губы с проглядывающим частоколом мелких акульих зубов, пульсирующие серо-фиолетовые вены на жилистой шее и бездонные провалы пустых глазниц. Это не была ожившая мумия или зомби. Это было человеческое лицо, когда-то зверски изувеченное, и теперь наполненное чужой потусторонней жизнью, существующей по другим законам. В этом мутанте, совместившем жизнь и смерть, ещё угадывался молодой и даже симпатичный парень, на чью долю выпало пройти все круги ада, но сохранить гордость и величие.
  Мандажи с криком отскочил назад, споткнулся и упал на грязный асфальт. Ночной Мститель снисходительно «посмотрел» на него и, всё так же неспешно, шагнул следом. Сергей попытался отползти дальше, но холодная, жилистая, опутанная какими-то чёрными корешками рука мёртвой хваткой взяла его за шею и, легко подняв, поставила на ноги.
- Ну что,- печально улыбнулся монстр,- как тебе мой имидж? Ничего не говори. Бывшие друзья детства выкололи мне глаза, зато шахгуры научили видеть мысли. Да, я превратился в чудовище, и в то же время сумел сохранить человеческий облик. Именно в этом заключалась идея рассказа «Удар шахгура». А ты? Такой элегантный, такой вежливый, когда надо, такой уважаемый культурный работник. А внутри ещё более гнусная тварь, чем перед твоими глазами. Сейчас я выведу её наверх, чтобы и человеческий взгляд мог видеть.
- Нет!!! – Мандажи задёргался изо всех сил.- Ты же сказал, что не будешь меня убивать!
- Удар шахгура не убивает. Когда-то у него было противоположное назначение.
- Не-е-ет!..- Мандажи с криком сел в кровати.
  Перед глазами ещё стоял кошмарный облик Ночного Мстителя, холод его пальцев чувствовался на коже, а сердце бешено колотилось, словно чья-то невидимая лапа пыталась вырвать его.
- Это что…был сон?..- издатель ошарашено осмотрелся.
  Бледное осеннее солнце заглядывало в окно, часы показывали половину восьмого, даже телефон молчал. Сергей встал и поплёлся в ванную. Лицо в зеркале выглядело весьма помято. Он включил холодную воду и хорошенько умылся. Потом снова поднял голову и шарахнулся назад, когда из зеркала на него глянула страшная безжизненная тварь.
- Глючит меня, что ли? – пожал плечами Мандажи, поставив на место перевёрнутый туалетный столик и ещё раз разглядывая себя.
  Всё-таки вид у него был усталый и заспанный, а футболка насквозь пропиталась потом. Сняв её, Сергей заметил кое-что ещё. Слева на груди, как раз напротив сердца, виднелось маленькое чёрное пятнышко, от которого во все стороны разбегались семь тонких извилистых лучей. Присмотревшись повнимательней, он увидел вокруг более мелкие тёмные полосочки, словно от этих лучей под кожу уходили корешки. По спине пробежал холодок. Вчера этого не было.
  Быстро одевшись, Мандажи помчался в больницу.

- Так не больно? – спросил доктор, осторожно нажимая на странное образование.
- Да вроде нет.
- Боль никуда не отдаёт?
  Мандажи подвигал плечами, втянул живот.
- Нет.
- Сердце не беспокоит, болезненных проявлений нет?
- Пока не слышно, но оно только сегодня появилось.
- Дайте-ка, я вас послушаю, - врач надел стетоскоп.
- Ну что? – спросил Мандажи после того, как тот долго прослушивал его и спереди, и сбоку, и даже со спины.
- Странно. Очень странно.
- Что, доктор? Что у меня?!
- У вас самой интересной формы родинка, что я когда-либо видел.
- Родинка?! Но я же говорю, вчера её не было.
- А раньше в этом месте ничего не просматривалось?
- Не замечал.
- Иногда родинки проявляются и в течение жизни.
- Но ведь это не родинка. Это похоже на какой-то знак. Взгляните, он совсем чёрный. И появился после…одного кошмара.
- Тогда это не ко мне,- улыбнулся врач.- Это к знахарю или экстрасенсу.
- Вы что, издеваетесь?! – воскликнул Мандажи.
  Смотревший на него доктор вдруг выпучил глаза и шарахнулся назад.
- Что такое? – удивился пациент.
- Ваше лицо…вдруг…- испуганно забормотал тот. Потом тряхнул головой и, сняв очки, протёр глаза.
- Что с моим лицом?
- Ничего, простите. Но я вас уверяю, опасности нет. Это не опухоль. Если хотите её удалить, обратитесь к хирургу-косметологу. Вот только сейчас он, кажется, в отпуске.


                VI

  Последующая неделя прошла спокойно. Никаких несчастных случаев, никаких неожиданных телефонных звонков, никаких кошмарных снов. Даже подозрительный тип, смахивающий на Петра, ни разу не попался Мандажи на глаза. Однако тот почему-то не чувствовал спокойствия. По нескольку раз на день заглядывал он за пазуху и осматривал странный знак на груди. Тот тоже ничем себя не проявлял – не болел, не увеличивался, не менял цвет или форму. И всё же какой-то смысл или значение имел, причём вряд ли хорошее. Одновременно издатель заметил, что окружающие начинают как-то странно на него поглядывать. Знакомые на улице, соседи в подъезде, даже сотрудники в конторе, кажется, перешёптывались за спиной шефа. Мандажи не раз заглядывал в зеркало, но ничего особенного в своей внешности не заметил, хотя и выглядел не лучшим образом – глаза запали, лицо осунулось и с него не сходило недовольное выражение. Нервное напряжение привело к рассеянности, забывчивости и чрезмерной раздражительности. Под конец рабочего дня секретарша боялась даже смотреть в сторону начальника и заговаривать с ним. Клиенты же исчезли вовсе.
  Когда же, наконец, наступили выходные, Мандажи не выдержал. Набрав номер московского турагентства, он долго обсуждал с ними, где можно провести отпуск. Те обещали оформить ему путёвку на какой-нибудь не слишком дорогой курорт.
- Вот так,- сказал себе Сергей, собирая вещи в дорогу.- Если я их начал нервировать, пусть сами заправляют конторой. Глядишь, за зиму эта порча сойдёт с издательства. Если уж она направлена против меня, то я далеко. Может, на юге она меня не достанет? А уж там косметический хирург должен найтись.
  Рейс на Москву был в полночь и, хотя Мандажи изо всех сил старался выбраться из дома пораньше, это удалось лишь после девяти вечера. За окнами уже стояла ночь, и редактор, быстро сбежав вниз по лестнице, поспешил на улицу, когда в дверях подъезда ему преградили путь человек шесть решительного вида.
- Никак собрался куда, издатель? – вышел вперёд один.- Бежишь, как крыса с тонущего корабля? А как же с клиентами попрощаться?
- Корнилов? Это…ты?
- А кто ж ещё? Вот и до нас дошли слухи, что даже твоя крыша от тебя уехала. А помнишь, что ты мне сказал в прошлый раз? Если, говоришь, узнаю, что твой ублюдок написал что-то на бумаге и получил за это деньги, я оторву ему руки, а тебе голову. И со мной тут далеко не все, кто получил от тебя подобное напутствие.
- М-может, я что-то такое и сказал сгоряча…- попятился Мандажи.
- Ага, сгоряча. Думаешь, я не знаю, от кого был тот вышибала с ломиком? Он сломал мне руку, а наверно, должен был шею. Ничего, сейчас мы тебе и то, и другое обеспечим.
- Не понимаю, о чём ты.
- Ага, давай, юли, выкручивайся. Можешь даже на помощь позвать. Только сомневаюсь, что кто-то тебе помогать захочет.
  Все дружно шагнули вперёд, и Мандажи вдруг снова охватила злоба. Вот он в двух шагах от долгожданного отдыха, и теперь эти придурки становятся ему поперёк дороги.
- Хотите меня напугать?! – оскалился он.- Я тут кой-кого пострашнее видел! И для новой встречи кой-чего припас.
  Он вытащил из кармана пистолет и направил на нападающих. Те испуганно попятились.
- Что, струсили, герои? – Мандажи сам шагнул вперёд.
  Все с криком высыпали из подъезда и бросились бежать. Мандажи, слегка удивлённо, смотрел им вслед, когда позади раздались несколько ленивых хлопков. Он обернулся. На площадке, с лёгкой усмешкой, стоял высокий парень в длинной чёрной кожанке. Тёмные очки на его глазах смотрелись крайне неуместно для этого часа.
- Браво, браво,- кивнул он.- Это было от души. Вот только не пойму, от чьей.
- Петро! – процедил издатель.- Опять ты здесь, «ведьмин репортёр»!
- Петро? – удивился тот.- разве я на него похож? Обидно такое слышать. Ты, помнится, говорил, что Петро неудачник и лох. А я надеялся, что выгляжу круто. Впрочем, с тобой не сравнить.
  Он вытащил из кармана небольшое зеркальце и направил на Мандажи. И опять из-за стекла на издателя уставился жуткий пришелец из неведомого мира. Это не был Ночной Мститель. Глаза, хотя и утопали в тёмных глазницах, но никуда не делись, шрамов тоже не было, однако потусторонняя энергия, пропитавшая это лицо, превратила человека в монстра. И Сергей, не без труда, узнал в нём самого себя. Некогда пышные бакенбарды и густая борода не оставляли сомнений, хотя сейчас смахивали на грязные лохмотья, производя ещё более неприятное впечатление, чем ершистая грива демона из сна. Мандажи шарахнулся назад. Страшная морда в зеркале исказилась таким же ужасом, но не исчезла. Он поднял руки, чтобы ощупать лицо, и тут же отдёрнул. Те тоже превратились в корявые усохшие лапы, опутанные чёрными корешками.
- Мы те, кем хотим быть,- невозмутимо продолжил парень, убирая зеркальце и выходя следом.- Клеймо шахгура выводит наверх истинный облик человека. Кое-кто нашёл силы изменить себя, кое-кто утратил человечность полностью, но немногим это удавалось так быстро. А ведь у тебя даже была подсказка. Если, конечно, ты внимательно прочитал «Удар шахгура».
  Говоря, он шёл вслед за Мандажи, который, пятясь, вышел из подъезда, пересёк улицу и упёрся в стену противоположного дома.
- Ты…ты…- забормотал редактор, вжимаясь в кирпичи. Но потом опять оскалил акульи зубы.- Ах ты!.. Я тебе сейчас самому устрою удар шахгура, писатель несчастный! – и снова поднял оружие.
- Повторяю для тех, кто ещё не понял,- парень неторопливо снял очки.- Я не писатель. Я персонаж.
  Под стильными очками оказались знакомые, наполненные мраком провалы. Они всё это время были там. И шрамы по всему лицу тоже. Они не проступили из-под грима, не прорезались изнутри. Они как будто никуда и не девались, просто на них никто не обращал внимания. И плащ Ночного Мстителя, являвшегося во сне, всё время был длинной кожаной курткой.
- Позволь объяснить,- всё так же вежливо продолжил тот.- Автор, возможно, сам того не подозревая, в моём случае описывал себя. Уж он-то знал, как это – быть изгоем и страдать от ненависти окружающих. Тем не менее, все его надежды были на дайру. В ней воплотились его светлые мечты. Потому и воплотилась она сама. Остальное ты знаешь.
  Мандажи нажал на спуск. Прогремел выстрел, пуля пробила куртку демона, но тот даже не шелохнулся. Сергей поднял ствол и выпустил вторую пулю прямо в лицо Ночного Мстителя. Стало одним шрамом больше.
- Нет! – схватился за голову редактор, роняя бесполезное оружие.- Сгинь! Я в тебя не верю! Тебя нет! Ты – просто ещё один дурацкий сон!
  Он сорвался с места и побежал, спотыкаясь, пугая редких прохожих, через сгущающийся туман, в знакомый лабиринт кошмара. Но, на сей раз, его путь оборвался не под одиноким фонарём. Свернув в какой-то проулок, Мандажи затормозил. Проулок заканчивался тупиком. Беглец затравлено озирался в узком, тёмном, замусоренном закутке. Исписанные кирпичные стены вокруг возвышались этажа на три-четыре, а позади уже слышались до ужаса знакомые насмешливо-неторопливые шаги.
  Мандажи обернулся. На фоне более светлого прохода бесформенной чёрной тенью высился Ночной Мститель. Вот он снял одну перчатку и повернул туда-сюда, словно осматривая, свою мёртвую руку.
- Когда-то этим приёмом владело племя вокеторов. С его помощью они могли исцелять даже смертельные раны. После секретом завладели дираонские жрецы. Они упростили приём, и стали использовать его в менее благородных целях.
  Мандажи схватился за сердце, предчувствуя, куда этот удар будет направлен на сей раз, и вдруг нащупал под рубашкой что-то твёрдое.
  Монстр подошёл ближе и, протянув руку в перчатке, прижал жертву к стене. И тут Сергей, выхватив из-за пазухи крестик Сапонова, направил на врага:
- Сгинь, я сказал! Изыди, дьявольское отродье!
  Демон отодвинулся. Мандажи, сняв крестик с шеи, вытянул ещё дальше. И тут корявая лапа легко выхватила его. Ночной Мститель «осмотрел» находку и опустил в карман плаща.
- Да. Я не вампир, точнее, не совсем вампир, но этот предмет мог бы остановить меня. Будь он в руках человека истинно верующего. Не в символе заключена сила, а в вере. Вера творит чудеса. Я и моя сестра тому пример. У тебя же это просто кусок холодного серебра, потому что в твоей душе нет ничего, кроме черноты. Таким не место в этом мире. И, волею автора, от таких я должен очищать этот мир.
  Страшная лапа снова поднялась, костлявые пальцы стали в знакомое положение.
- Удар шахгура.
- Не-е-ет!!!

  Рассвет только проглядывал за окнами, а Сапонов уже был на ногах. Неправ тот, кто считает, что криминальные авторитеты лишь бездельничают, пользуясь своим положением. Во всяком случае, у Сапонова дела были. Собравшись, он вышел из квартиры, когда увидел на площадке парня, по всем пунктам смахивающего на киллера.
- Ты кто?
- Я пришёл к тебе, чтобы вернуть это,- незнакомец протянул серебряный крестик на цепочке.
- И всё? – подозрительно прищурился Сапонов.
- Ещё я мог бы дать небольшой совет: не позорь этого символа, как его последний владелец. Ты можешь достичь большего и завоевать уважение не только богатством и силой,- и, развернувшись, парень неспешно зашагал вниз по лестнице.

  Пациенты в палате ещё спали. Только «отмороженный», как его прозвали соседи, всё так же неизменно сидел перед окном и бездумно смотрел на проглядывающие из-за домов первые солнечные лучи. Обычно он не реагировал ни на каких посетителей, но теперь, услышав тихий скрип открываемой двери, обернулся и посмотрел на вошедшего, как будто более осмыслено. Впрочем, посмотреть было на что. Такого посетителя больница ещё не знала. Он явно пожаловал прямиком из фильма ужасов. Однако, вместо кровожадных замыслов, на его страшном лице угадывалась улыбка.
- Вот мы, наконец, и встретились, мой автор и прообраз. Моя миссия в этом мире несколько отличалась от описанной тобой, однако думаю, её можно считать завершённой.
  Тут дверь открылась снова, и в палату тихо проскользнула девушка в зелёном платье. Диковинный посетитель обернулся к ней, попутно надев тёмные очки.
- Вот и мы с тобой встретились,- улыбнулась вошедшая.
- Здравствуй, Надежда. Спасибо, что помогла автору пережить всё это.
- На то я и Надежда. У меня тоже была своя миссия. Ты – Мститель, а я – Спасительница. Но теперь, когда работа окончена, пришла пора вернуть всё на свои места: грешника – в чистилище, похищенную душу – к законному владельцу, персонажей – в рассказ, а рассказ – на страницы. Надеюсь, он станет известным и оправдает вложенные в него чувства.
- Надеюсь. И в таком случае, наша работа ещё далеко не окончена.

- Видал сенсацию? – спросил санитар «скорой помощи» у напарника, когда они подъезжали к вытрезвителю, и достал из-под сиденья газету.
- «Дайронская ведьма»? – присмотрелся к названию тот.- Ну у тебя и литература!
- Только сегодня купил. Между прочим, интересные вещи печатают. И рассказы, про мистику в основном, и из жизни случаи.
- Так что ж там за сенсация?
- Про Мандажи, главного редактора «Русского слова», слышал?
- Про «Слово» это слыхал. Из-за него, говорят, уже в школах сочинения писать боятся.
- И не зря боятся. Этот Мандажи всю ираптинскую литературу под себя подгрёб. Но теперь уже его историю выдали. Какой-то очень смелый репортёр, говорят, постарался.
- Да уж, смелый дальше некуда. Говорят, у этого издательства собственный маньяк на подхвате – без скальпеля и инструментов у людей органы высасывает.
- Вот именно. И они пишут, что уже можно не бояться. Маньяк этот, кажется, и не маньяком был, а вроде как, судьёй. И не на Мандажи работал, а сам по себе. А теперь выполнил свою миссию и вернулся туда, откуда пришёл. И клиенты «Русского слова» теперь могут со спокойной совестью обращаться в эту самую «Дайронскую ведьму». Там их рассказы издадут по-честному.
- Это почему же? Неужто тот судья и Мандажи…чик-чик?
- Не знаю. Я, честно говоря, ещё не всё прочитал. Но один такой рассказ как раз тут и напечатали. Мандажи, пишут, автора чуть ли не до инфаркта довёл, когда под своим именем рассказ его в Москве выдал.
- Ладно. Дашь почитать?
- Дам. «Удар шахгура» называется. Жуткий, но интересный. Обещают продолжение.
- Ну всё, читатель, приехали.
  У входа их встретил работник вытрезвителя.
- И по какому же поводу нас вызвали? – спросил санитар.
- Да вот, привезли к нам вчера утром одного типа. Нашли в подворотне какой-то. Думали, алкаш, а у него что-то посерьёзней. Орёт то про какие-то очищающие приёмы, то про веру, что творит чудеса, а то как заведёт: «нет сердца – нечего удалять, нет сердца – нечего удалять…» Похоже, псих натуральный.
- Как зовут хоть, знаете?
- А пожалуйста,- работник вытрезвителя достал из кармана документы.
- Мандажи?! Сергей Мандажи?! – санитар с напарником переглянулись.- Только говорили…
- Ладно, давайте уже ваши носилки – будем грузить товарища.
- А у него травм подозрительных нет? – спросил второй санитар, идя за провожатым.
- Да весь он какой-то странный,- пожал плечами тот.- Морда помятая, как после пьянки, но перегаром не пахнет. Весь седой, а на пузе рана в форме звёздочки, как будто кто щипцами выдрал.
  «Погрузка» оказалась делом нелёгким. Пациент вырывался, царапался, как кот, скалил зубы и всё спрашивал, почему его никто не боится. Пришлось вколоть ему успокоительное и хорошенько связать. Вокруг машины, наблюдая за этой процедурой, уже собрались зеваки. Впереди всех стоял скромного вида паренёк с таким же номером «Дайронской ведьмы» в руке и, судя по всему, его мама. А позади толпы, глядя поверх голов, высился двухметровый верзила. Вот он поднял крестик, висящий у него на шее, усмехнулся и тихо сказал:
- Не позорить символа, говорите? Ну что ж, с такими авторитетами лучше не спорить.
- Не думал я, читая ту статью, что следом повезу в психушку её главного героя,- покачал головой санитар, залезая в кабину.
- Да уж,- кивнул напарник.- А говорят, что знаменитости на дороге не валяются.
  Оба засмеялись, и «скорая» покатила к центральной поликлинике.