Бомж по своей воле

 
Курортная быль

Поезд с вдруг вспомнившими обо мне родичами заметно опаздывал, и я бездумно слонялся по вокзалу и перрону. Но... не меня ли зовут? Приметив лишь весьма помятого одеждой и физиономией детину с красными глазами и небритой щетиной, ускорил было шаг. Однако очень уж знакомый голос, вновь назвавший мое имя, вынудил остановиться. «Это ты? - вырвалось невольно. - Что случилось??!» - узнал наконец своего давнего знакомого, отнюдь не бомжа и даже - редкий случай! - непьющего. Виктор, похоже, располагался здесь давно и прочно, не торопясь покидать место под крышей. Идти ему было явно некуда...
Предыстория оказалась по-крымски банальной: решил человек заработать деньги единственным честным путем, который нынешнее государство предоставляет безработному в нашем городе.
... Курортники курорту не нужны. Курорту нужны их деньги. И если в прежние времена эта истина была тактично завуалирована, то ныне призыв «деньги, больше денег!» стал бесстыдно провозглашаемой политикой. Что реально может лишь отпугнуть. Согласитесь: психологически гораздо приятнее получить услугу и затем естественно ее оплатить, чем встречать волчьи глаза вымогателей, которым твои житейские заботы вовсе безразличны.
К каждому приближающемуся поезду ныне бросаются не менее полусотни старушек, молодиц и мужичков, настойчиво и назойливо расхваливающих именно свой угол или комнату едва ли не в водах теплого моря. Для большинства «атакующих» сдача коек - единственный шанс безголодно перетерпеть очередную зиму. Для иных же - серьезный бизнес. Эти, профессиональные акулы-маклеры, за отловленных и доставленных чемоданных «карасиков» дерут с хозяев уже не за сутки, как бывало - сразу пятую часть оплаты.
При виде толпы предлагающих немногочисленные еще гости мгновенно уясняют, что могут диктовать условия. И диктуют, требуя жилье подешевле, но к морю поближе. И желательно без вечно мешающихся хозяев. Которые, дабы завлечь и привлечь, вынуждены уходить из собственного дома куда придется. Даже если уходить вовсе некуда, как моему несчастливому собеседнику.
Поначалу все казалось забавным приключением: у него же столько товарищей, друзей, когда-то любивших женщин... Безнадежность ситуации понял лишь когда обзвонил и обошел с десяток самых, казалось, преданных и надежных. Отказ был обтекаемо-вежливый, но твердый - даже от тех, кому не раз он всерьез помогал и кто, он знал, вскоре прибежит к нему за поддержкой.
Блуждать по ночному городу становилось, однако, глупо и даже опасно. Все-таки нашелся человек, согласившийся его приютить. Не из обладателей многокомнатных хором и шикарных постелей - нищий алкоголик с единственной безматрасной кроватью в пустой однокомнатке. От чистосердечно предложенного ложа на той кровати Виктор тактично отказался, расстелив на полу последнее хозяйское одеяло. Но заснуть не мог - мешали неприятные мысли, чужая неуютная обстановка, жесткий пол, бегающие по телу клопы и тараканы. Рассвет показался избавлением от бессонной ночи, хотя вместо свежести он чувствовал еще большую разбитость и усталость. Но - не сидеть же здесь и днем? - и, Виктор вышел на освещенную летним жарким солнцем улицу. Нужно было чем-то заниматься, куда-то двигаться. С деловым видом он из одного конца города в другой. Его останавливали знакомые и незнакомые, расспрашивали и сочувствовали, пьяницы покурить анашу, дабы полегчало. Зайти под крышу передохнуть? - нет, такого никто не предложил... Заглядывал в какие-то магазинчики, перелистывал у лотков книги, которые ему были абсолютно не нужны. Пришла идея устроиться ночным сторожем к знакомому коммерсанту, но тот, бросив оценивающий взгляд на измятые брюки, вежливо отговорился.
Вторую ночь Виктору пришлось провести в обществе все того же алкоголика и тех же клопов. Понял: еще несколько дней - и окончательно деградирует от усталости и бессмысленности. Хотелось домой, к родному дивану и телевизору, хотелось не ценимых прежде житейских радостей. Отправился туда, к своим курортникам.
Его усадили, хлебосольно угощали, и Виктор поглощал что-то, не ощущая вкуса. И думал, как все меньше греют карман и душу полученные от этих людей деньги. Но именно из-за денег он теряет себя и привычные ориентиры, становится злобным и циничным.
На третью ночь он пришел на вокзал. С единственной надеждой - наконец отоспаться. Не удалось. Зато вдоволь насмотрелся на полуголодных охотников за редкими отдыхающими. Среди них, «охотников», узнал свою школьную учительницу по истории... Несчастные глаза тех людей напоминали глаза загнанного больного зверя, но становились огненно - завистливыми в тот момент, когда он, Виктор, вынимал из кармана кошелек. Он видел: ради денег они способны на многое, если не на все.
... Но тут хриплый голос из динамика закричал о прибытии ожидаемого мной поезда и, махнув рукой, я поспешил к собственным гостям. Которые, едва дорвавшись до моря и пляжа, столь же быстро забыли про меня, как я - разговор с Виктором.
Снова встретил его недели три спустя - уже прилично одетого, с нормально-несонными глазами, на удивление чисто выбритым. На днях, оказалось, «его» курортники отбыли, и Виктор смог вернуться домой.
- Я хотел проверить себя. А еще - друзей и возлюбленных. Может, только со мной так, а у других есть настоящие друзья? Может, есть какая-то иная жизнь? - спрашивал он.
Теперь, говорит, все люди ему кажутся бомжами, что живут лишь ради ничего не значащих бумажек, забывая о главном, рассказал про бизнесмена, что искренне расхохотался на вопрос, когда он с женой в последний раз был в театре.
- Больше не будешь сдавать квартиру целиком? - спрашиваю.
- Буду, конечно. - И, поймав мой недоуменный взгляд, продолжил:
- Нет, это не глупость, даже не желание заработать. Таков порядок, заведенная традиция...
А среди приезжих, кстати, случаются крайне интересные люди. Но мы этого не знаем - нас волнуют их кошельки, а не души.