Хелена

  Хелена, какая прелестная девушка. Мы гуляли с ней вечерними аллеями нескучного сада. Соприкасаясь руками, я ощущал её мягкую тёплую кожу. В возбуждении моя ладонь крепко и нежно сжимала длинные тонко-изящные пальцы спутницы.
-Пришло ли уже время, пора?- мучил меня трусливый вопрос.
Взгляд мой скользнул по зелёной лужайке, где, пригнувшись перед прыжком, затаилась недвижимо, подобно египетской мумии, полосатая кошка.
-Смотри!- обратил я внимание Хелены,- Хищница выслеживает свою жертву.
-Хищник,- улыбнулась она.
-Хищник! Как всё это просто!- догадка весёлой бабочкой мелькнула в моём сознании, и, резко развернув девушку за плечи, припал к её, окрашенным перламутровой помадой, губам, словно измученный жаждой путник к спасительному ручью.
Та, вздрогнув от неожиданности, подобно ветке от напора сильного ветра, на мгновение напряглась, на несколько сантиметров отстранив от меня лицо.
-Какой ты быстрый и неуклюжий!- возмущённо воскликнула она, но, поймав мой растерянный взгляд, мягко улыбнулась,- Надо ведь аккуратно,- и, обвив мою шею крепкими руками-лианами, нежно коснулась моих уст.
Пальцы скользили по тонкой талии девушки, язык жадно слизывал французскую помаду,   нервы трусливо сковали сердце трепетом, от которого холодели жилы, ибо я боялся, что вот сейчас, вдруг, возлюбленная исчезнет жар-птицей в темноте вечернего неба. А потом тёплый весенний дождь, разбиваясь каплями о пыльный асфальт, погнал нас рысцой под густые кроны старого дерева. Но за это, столь короткое время, кофточка Хелены успела промокнуть насквозь, обнажив передо мной прекрасное тело девушки. Стремясь согреть, тихонько притянул её. Она, как маленький котёнок, чуть дрожа, прижалась, утонув в моих объятиях. Маленький носик, украшенный капельками воды, уткнулся мне в шею, тёплым дыханием щекотя кожу. Непослушные пальцы сползли по блузе, расстёгивая скользкие пуговицы.
-Что ты делаешь?- тихо прошептала девушка.
-Просто не хочу, чтобы кто-то простыл.
-Тогда и тебя тоже,- и не окончив фразу, она медленно стала высвобождать моё тело, лаская его случайными прикосновениями, от вымокшей ткани рубахи.
А потом мои ладони осторожно, будто страшась вспугнуть что-то неуловимое, скользили по белоснежным плечам Хелены, словно лёгкие лыжи по заснеженным зимой горкам. Тонкие тесёмки бюстгальтера скатились лавиной душевных эмоций, обнажая упругие, вопросительно упирающиеся в меня, холмики спутницы. В ответ, коралловые губы таящей льдинкой устремились вниз по моему животу, пленяя тело горяче-приятной судорогой. Дыхание замерло, готовое в любой момент вырваться наружу неугомонной птицей. О, как хотелось, чтобы это несравнимое удовольствие продлевалось всё дольше и дольше.
   А тихая алея, предательски пестрела невидимыми лужами, скрывшимися в темноте позднего вечера. Поэтому наши ступни безвыходно принимали тёплую ванну в глубине летних туфель.
-Скоро закончится наш биологический факультет,- грустно вздохнула Хелена.
-Скоро,- вторил я эхом.
-А ты меня любишь?- она старалась не смотреть мне в глаза.
Некоторая заминка затянула паузу. Не терплю, когда меня вынуждают на признание.
-Да, ты мне очень нравишься.
Её высокая, коренастая и, в тоже время, изящно-стройная, по-девичьи хрупкая, фигура грациозно плыла среди мокрых деревьев. У неё мать финка, отец русский, и вот такое прекрасное творение создал смешанный народный дуэт.
   Быстрой рекой пролетели наши экзамены. Я отправился в пригородное Осокино изучать всяких букашек, а Хелена двинулась в аспирантуру. Меня притягивала спокойная, размеренная на сто лет вперёд, жизнь. Она же, неугомонная, предпочитала, подобно бабочке, порхающей с цветка на цветок, мотаться по просторам нашей необъятной родины с разными экспедициями, изучая всякую ползучую гадость. Увы, в силу правящих нами обстоятельств, теперь мы встречались редко. Больше нас связывал телефон, а точнее, девушка сама мне звонила, её-то было трудно застать дома. Но когда всё-таки выпадал случай, я, сломя голову летел к своей возлюбленной, и тогда тёмная ночь казалась такой светлой и короткой. Так незаметно промелькнули дни улетевшего года. А по улицам бродила замёрзшей собакой поздняя осень, обливавшая прохожих холодным дождём из раздувшихся чёрных туч, залезавшая воющим ветром сквозь щели старых оконных рам в тёплые квартиры. Темнело уже рано. Маленькая стрелка часов нехотя сравнялась с цифрой восемь. Неожиданно резким, дребезжащим звонком подпрыгнул телефон, напугав меня.
-Алло!
-Здравствуй!- мягкий голос Хелены разливался тёплой рекой счастья по медным проводам.
И не дожидаясь моего ответа, вслед прежней летит коротенькая фраза, способная перевернуть мне вечер, хотя, может и всю жизнь:
-Хочу тебя видеть!- и чуть помедлив,- Сейчас, очень!
И я, пленённый чарами моей красавицы, обречённо лечу на позднюю электричку, рассекая на бегу дождевые струи, злые порывы ветра, режущего лицо невидимыми ножами. Ещё час-полтора, и вот уже знакомые окна смущённо улыбаются мне ласкающим жёлтым светом.
-Ой, какой ты мокрый!- воскликнула девушка, распахивая передо мной дверь.
-Так получилось,- усталый вздох паром сползает с моих уст.
Тогда мы виделись последний раз, но в ту ночь этого ещё никто не мог предполагать.
Завтра в три улетаю в Центральную Африку. Очень удачная экспедиция подвернулась,- прошептала Хелена.
-К чему же так далеко? – ком непонимания застыл в горле,- Своих ползучих ты и здесь найдёшь вдоволь!
-Путешествие туда поможет решить мне массу вопросов. Там и платят немного лучше, чем у нас на кафедре, и в карьере можно продвинуться чуть быстрее.
-Надо же,- растерянная тень усмешки скользнула по моему лицу,- Не думал, что ты такая деловая. Серьёзная, да, но не настолько!
-Жизнь заставляет такой быть.
-Ну, хорошо. А как же я?
-Между нами всё остаётся по-старому. Буду тебе часто писать от туда,- она нежно сжала мою руку, ласково устремляя взгляд в самую глубину сердца, беззвучно рассевая последние крохи запоздалых возражений.
-Скажи точное время! Провожу тебя.
-Не надо. И так будет много народа. Члены экспедиции, их родные, начальство института, мои родители. А ты, мой любимый секрет. Простимся сейчас. Я тебе часто-часто буду писать.
Наверное, моё положение шахматисты назвали бы пат. Сложившаяся ситуация заставляла меня смириться с происходящим. В общем-то, это всегда было свойственно женщинам, неожиданно ставить мужчин в безвыходные положения, особенно такой независимой, как Хелена, и особенно такого, как я.
   Рано утром, уже по выработанной в течение года привычке, меня уносил в тихую рабочую гавань поезд. Мелькавший за окном пейзаж рассматривать совсем не было сил, поэтому я утонул в господствующей в салоне власти сна. А чуть позже производственная суета, заморочив голову никому ненужными заботами, словно лёгкий ветерок, развеяла мрачные мысли вчерашнего вечера. Хелена мне больше не перезвонила, хотя слабый лучик надежды настойчиво теребил мои нервы. Ей хватило недавнего прощального разговора при тусклом огне догорающих свеч. Но это ей, а мне? Некое ощущение потери, утраты чего-то дорогого, может быть даже какой-то части своего тела, пульсирующими ударами мучило мою, блуждающую по тёмным переулкам неожиданно наплывшего одиночества, душу. Радио пропикало три часа дня. В прозрачно-голубом небе светло-серой птицей парил авиалайнер.
-Наверное, это и есть африканский рейс,- печальная мысль волной прилива колыхнула сознание.
   Но к моему большому удивлению, уже дней через семь, в почтовом ящике меня ожидало первое письмо от моей неугомонной возлюбленной.
-Симпатичный крокодильчик,- мой взгляд солнечным лучом пробежал по марке, украшавшей конверт.
В волнующихся руках скрипнула тонкая лента, упав на землю скомканным, ощетинившимся бахромой, клочком бело-серой бумаги. Зашуршал разворачиваемый лист, открыв глазам ряд красивых, весело прыгающих от долгожданной встречи, букв. Её восторженное состояние длинными изящными пальчиками аккуратных строк ласкало мой взор.         
“Здравствуй, дорогой мой! Ты не поверишь, но я живу в настоящих джунглях. Попугаи, обезьяны, скорпионы, всё тут рядом, только протяни руку. Почти, как в кино. Правда население будто живёт ещё в девятнадцатом веке. Аборигены, так на то они и африканцы.
   Скучаю без тебя, вспоминая наши прогулки под дождём, поздние вечера. И вот думаю, какой же была эгоисткой, когда в очень поздний час требовала, чтобы ты мчался ко мне через весь город. Здесь, на этой, забытой богом земле, ещё и ещё раз пересматриваю наши отношения, ощущая, насколько мне необходимо твоё присутствие. А здесь даже позвонить некому. Когда вернусь, хотела бы выйти замуж за тебя, конечно, если позовёшь. А ведь позовёшь, знаю!  Как ты?...”               
Письма я получал каждую неделю, только марки почему-то были одинаковые. Постепенно её послания стали менее восторженными. Значит, первая эйфория канула в небытие. Постепенно Хелена начала, как и множество женщин, попавших в трудные ситуации, жаловаться на злых комаров, на через-чур тяжёлые условия спартанской жизни. Но это нормально. Ответы мои уходили в аккурат через каждые восемь-десять дней. В них уговаривал вернуться домой. Но эта моя женщина, она ведь такая упёртая. Незаметно прошёл месяц. Улицы припорошил хрустящий под ногами снег. Столбик термометра упал ниже ноля.
“…А у нас солнце жарит во всю. Очень тепло, под сорок. В жизни не думала попасть в такую парилку. Загорела сильно, но ещё не почернела…",- писала она.
Неожиданно возлюбленная прервала столь красиво начатую переписку. Я чувствовал, что мои письма врядли доходят до адресата. Постепенно пропало желание писать в неизвестность. Просто не люблю играть в одни ворота.
-Наверное, подцепила себе кого-нибудь англичанина или француза?- врезалась в голову незваным гостем случайная мысль.
   Минуло полгода, ласковое солнце средней полосы нежно припекало пыльную землю. Весёлое щебетание птиц на ветвях позеленевших деревьев сменило зимний вой холодных, пронизывающих до костей, ветров. А в почтовом ящике меня вновь ожидало письмецо, только марка была без крокодила.
“Здравствуйте. У нас скопилось много ваших сообщений для Хелены. Вот решил вам ответить. Просто она не может написать сама. Так уж сложились обстоятельства, что её больше нет с нами, совсем нет. Мы много работали в джунглях. Вы же знаете? Короче, пресловутая кобра , только довольно крупная, укусила девушку. И спасти не удалось. Всё это так нелепо. Извините, просто подумал, что вам это следует знать.
   Добрый человек, сотрудник вашей подруги.”
Мои глаза заволокло туманом солёных слёз. Листок бумаги медленно опустился на стол. Казалось, лишился самого дорогого в жизни.
-Я не почувствовал беды! Неужели моё сердце камень? Нет! Говорят, любимые люди приходят во снах. А ко мне нет. Неужто так крепко сплю, что ничего не помню? Хелена!- закричал мой мозг, глотая град слёз,- Где ты?
-Я здесь!- тёплым ветерком летел незримый ответ,- Совсем рядом, Любимый мой!
Но, увы, вслушиваясь в пустоту позднего вечера, ничего, кроме, саранчиного шума в траве не ласкало мой слух, ибо нас разделяла вечность.