Как попадают...

Как попадают…

Я и армия? Что - самому смешно становиться?
Ещё бы. После криков классной руководительницы – По тебе Олег и тебе Герон тюрьма плачет, мы решили, что надо бежать.
Нет не из класса – из школы и города. В армию.
Вернее Герон то точно знал что пойдет, папик подполковник, ракетчик, ну Герону бог и подсказал в ракетное училище поступать в Ригу ехать. А мне куда?
Ага - в его училище надо физику сдавать, математику, сочинение, и что то там ещё.
А мне ну никак не пройти физику. Да и химию тоже. Да и алгебру.
Спасибо учителям. Добрые души.
Это честно и от сердца. Они учили жить.
Предмет предметом, но у меня никогда не будет такого старого и мудрого друга как физик Николай Иванович. Ну кто еще мог на пальцах показать за две секунды то, что в учебнике лист занимает. Он прошел войну. До Будапешта. И я только одну его задачку до сих пор не могу решить – в каком стакане быстрей остынет чай – в который сахар положили и размешали сразу, или дали растаять и только потом помешали? Я просто мешаю и пью.
И мне это не мешает. А вот почему холодная вода тяжелей на себе знаю. Или как просверлить нефтепровод – в узком месте или в широком. Помните, одноклассники? Но сдавать физику я не рискнул.
Алгебру в 9 классе нельзя вести молодым учительницам.
Особенно если она бывшая подруга твоего двоюродного брата. А вот географию – можно.
Поэтому география на 5, а алгебру тянул как чемодан без ручки.
Отвертеться на экзаменах было всё равно нельзя и спасибо хоть за геометрию Галина, которую все остальные в классе называли Фадеевна.
А история интересна, когда её интересно рассказывают.
И я знаю, почему единственная угловая башня в Кремле, именная. И как «попал» Беклемешов, чтоб потомки помнили. И Фаина Григорьевна рассказывала её так, что хорошо было слушать, но плохо отвечать. Ну а химия была отдельной «песней». Вела её мама нашего же одноклассника.
А в 9-м стала нашей «классной». Только она была Голубицкой, а её сын – по честному носил фамилию Кантор. И дай бог, чтобы в той стране, в которую они уехали у них всё было здорово. И больше никого и никогда в их семье не убили…
Вот она и была последней точкой «отрыва» от этого города, в котором не интересно дома, а с друзьями интересно. Города в котором «кодекс чести улицы» это то, из за чего всегда надо было думать куда идешь и чья это территория.
Но были и правильные «понятия» - не бить морду при девченке, «не стучать», не отбирать последнее, не стрелять на танцах, «достал нож–бей, или не доставай».

И вот я и Герон сидим в военкомате. «Ленинская комната» называется.
Не знаю, что Ленину в таких комнатах надо было, или это просто в память о нем так в армии называли. Но знаю точно – не правильно назвали!
Наш вождь пролетарский любил жить.
И в «Асториях» и в «Ле Руа» и в «Хилтонах» он всегда жил в красивых больших и светлых номерах.
И нечего с его Кремлевской квартирой сравнивать. Тем паче - музейной. Она ж «халявная» была и прямо на работе. И под охраной. И за стеной.
Стоило пару раз за стену ему на не слабенькой, по буржуазным даже меркам, машинке выехать – как грабили его сердешного. Было такое.
А когда ему на номерок приличный денюшки не хватало – он к Савве обращался, Мамонтову, или к Смирнову, что водочку варил, или к мамочке, наконец. Ну, это правда, на редкий крайний случай. Когда партийцы германии денег не давали. И их Генштаб задерживал аванс. Так что «ленинская комната» это миф. Но до жути материальный. В любой части и роте есть. Там кроме Политбюро портретного ещё куча всякого интересного по стеночкам весит. И главное – телик там стоит и гитара лежит, если замполит не спрячет.
Сидим. Герон как заводной – анкету заполнил, фигачит свою автобиографию со скоростью мышки от кота бегущей. А я и не знаю – куда поступать?
Один из братьев пришел из армии осенью, узнав, что я в военное училище собрался, рассказал, что в армии солдаты об офицерах думают. Непечатно. Со своей колокольни.
Только говорит у десанта и у пограничников это по-другому. Там офицер знает что солдата и его жизнь от обоих зависит, и пулю в спину не кто не хочет. Тем более что с границей я уже знаком был. И даже награжден значком профессиональным. Смотрел я на стенд и выбирал куда ехать.
А училища для границу лишь 3.
Одно в Алма-Ате. Ага! Щас! В Казахстан я поеду?
Второе в Москве, третье в Подмосковье.
ФИЗИКА! Блин! В Москве надо физику сдавать, историю, сочинение и алгебру!
В Подмосковье вместо физики – географию.
Так и написал. Так и «попал» в армейскую жизнь. Только «Дядечка в пиджаке» дважды приходил и в школу и домой – проверял как я и что. Училище то от КГБ.
Школьный бал позади. Вызывают меня в дом на Кирова 37.
Бывал я там. По другим поводам, но бывал.
Пришел – менты кругом. Я им показываю повестку, они – глазки щурят и на 4-й этаж отсылают.
Поднимаюсь – а там дверь. Ну ОЧЕНЬ большая. Из двух половинок.
Это сейчас к ним мы привыкли – бронированным дверям с домофонами. А в 1981 – это монстром смотрелось. Уважение невольно закрадывалось «под ложечку», растекалось и по спине разбегалось мелкими мурашками. Но пришел, значит – вперед и с песней. Папа так учил. И ещё на всю жизнь научил что пусть лучше лопнет моя совесть, чем мочевой пузырь. И это правильно. И я так и сделал.
Позвонил, меня впустили, паспорт с мордой сравнили – в кабинет проводили.
Встал тот самый «пиджак». Красиво смотрится. Таких девки любят. Долго.
Пожали руки – он мне предлагает присесть, а я его спрашиваю - кабинетик, мол, мужской подскажите. Улыбка на 30 зубов. Проводили, вернулся, плащ повесил на вешалку, сел напротив, а у него улыбка не уходит. Сказал он мне слова, которые и не хотел, видимо, до этого говорить.
Узнал я что значит «контора», раз он даже о фарцовках моих в курсе, о подружке и гранате, о драках, о Новогоднем маскараде. Ну, думаю, чё шел сюда? Им такие «кадры» точно на хер не надо.
А он зубами блестя объяснил то что я хотел бы услышать но уже не надеялся. Спасибо, «пиджак», что поверил в меня. Что дал мне требования проездные на проезд до Москвы, за ВАШ счет. И пожелал в дорожку вернуться в купейном билете с золотыми погонами.
Многое мне потом разные люди желали.
Но когда я в золотых погонах по выпуску приехал – найти тебя пытался. И коньяк-водку с лимонами – конфетами тебе предназначенными распил и съел в том же кабинете с твоими последователями.
«Полковника» получая далеко и высоко в горах, я тебя вспоминал. И тост поднимал. И пили за тебя и бородатые бойцы, и генералы, и даже руководитель одной страны.
Спасибо тебе «пиджак»!