Кризис возраста за 50

 Всё чаще и чаще стали посещать меня мысли, которые раньше мелькали в голове только в юном возрасте.
Года в четыре, когда хоронили моего малюсенького братца, впервые я услышала слово "умер"...
  Когда засыпали землёй крошечный гробик, похожий на синюю коробку из-под куклы, я спросила у мамы:
 - А как же он там один будет? Кто ему пелёночки поменяет и сисю даст?
 - Никто. Ему уже не нужны ни сухие пелёнки, ни молочко. Он умер.
 - Как это - умер?
 - Его теперь нет и никогда больше не будет с нами. 
 - А с кем?
 - С Боженькой. На небесах...- мама заплакала ещё горче.
 Я долго смотрела на  темно-синее небо в белоснежные облака. Они летели быстро-быстро, подгоняемые холодным осенним ветром.
  "Интересно, - думала маленькая девочка, Лена - а там, на облаках, кто ещё есть? И что они там делают? Спать на облаке, наверное, очень мягко, но ведь укрываться-то нечем. И мамы нет..."
 - А там только Боженька и Олежка?
 - Нет, милая, там и другие люди тоже есть. Там мои папа,  бабушка и дедушка, мои сёстры и братья. Они с ним там поиграют, и помолятся вместе. А Боженька, Отец Небесный, с ними вместе там живёт и помогает найти  путь к новой жизни...
 - А здесь у братика  старая была?
 - Леночка, ты ещё маленькая, многого не поймёшь сейчас. Знай только одно - главное Слово, и Слово это -  Бог. Он всё знает про всех. Плохих наказывает, а хорошим указывает правильный путь в этой жизни. А на небе все , кто с ним, живут в раю. В раю красиво и всегда весна. Там все счастливы, - и мама снова заплакала, но уже не так горько, как мне показалось...
 Дома она поставила свечи перед откуда-то взявшейся иконой и остаток дня, и всю ночь молилась-молилась уже без слёз, накрыв голову черной кисеёй...
 Я ворочалась в своей постели. Мне было очень больно где-то в груди,  что-то ныло и накатывала такая тоска, что было страшно. Мама сказала, что с Богом на небе живут только младенцы и люди, которые на земле приняли веру в него. А куда деваются те, кто не принял? И как Олежек из земли на небо попадёт?
Что ли Боженька его откопает?...
 Эти мысли долгое время не давали мне покоя, но ответы на все вопросы мне позднее, когда мама слегла
от страшной болезни, дала  бабушка. Она приехала из Андреевки и привезла с собой большой деревянный баул, наполненный теми иконами, что были в её деревенском доме повсюду. Теперь они перекочевали в бауле на наш новый шифоньер. Только три из них были размещены во втором слева от двери углу: днём их занавешивали  ночной гардиной, чтобы никто посторонний не  увидел. Это была наша тайна.
 А ещё, с появлением бабушки, в нашу комнату стали зачем-то закрывать на ключ дверь. Мне сказали, что это для того, чтобы никто не тревожил больную маму. Но Сережка и Оля - соседские дети все равно залезали в нашу комнату, отвернув кошму из нижней рамки стеклянной двери, мы  привыкли бывать друг у друга когда кому хотелось. И нашу тайну они тоже знали, бабуся научила и их молиться. И мы, все трое, мал мала меньше, стояли на коленках и читали шёпотом "Отче Наш", чтобы никто не увидел и не наказал нас за это...
 ... В детстве это казалось какой-то игрой, потому что было тайной. А только теперь, когда перевалило за 50, пришло осознание, что это есть реальность...
  Люди живут своей жизнью, встречая на пути радость  и горе, счастье и беду, хороших и плохих людей, находя своё место в жизни или, плывя по течению, не сделали ничего стоящего, так и не занявшись ничем толковым, обретая уверенность в своих силах или в смятении проживая до седых волос. Не каждому дано заполнить пустоту бытия...
 Я бежала и бежала по жизни, пытаясь побольше узнать, испытать и увидеть. Училась, любила, работала, родила детей, растила  и воспитывала их, как могла. Наверное, кому-то принесла радость, а кого-то и обидела. Кем-то интересовалась, а кого-то и не заметила.
 И обнаружила недавно, что остановилась. Что многого, что было обыкновенным и интересным, теперь уже больше никогда на будет. Что впереди очень немного чего-то нового и двигаться вперед уже поздно. Время выбирает молодых и креативных. На лирику нет времени  и места в душах нового поколения. Они другие. Это мы ещё плачем над книжками и сериалами. Это мы подаём монетку безногому калеке, сидящему  в колясочке в оживленном месте. Это мы воспитываем ещё внуков и правнуков своих, и не говорим детям, что у нас своя жизнь, что мы их сами вырастили и  что нам никто не помогал. Мы цепляемся за внуков, возвращая себе молодость, и заполняя их проблемами наши будни. Это называется Забота.
Это мы прощаем нашим взрослым детям их безразличие и эгоизм, не забываем об их днях рождения и останавливаем от неправильных шагов, пытаясь оградить от ошибок. Это мы отвечаем на их вопросы, потому что знаем на них ответы - у нас свой жизненный опыт и ошибки тоже были, и мы хотим, чтобы они  не совершали их вслед за нами. Это мы брали больничные или отпуска, чтобы посидеть с ними, когда они болеют, и увольнялись с работы, чтобы помочь подрастить внучат хотя бы до садика. А у них всегда не хватает времени. Куда бегут? И как они остановятся? Так же незаметно и потихоньку, как и мы? Или тоже, когда придет их время, услышат в трубку: " Извините, но Ваш возраст нам не подходит. Мы принимаем на работу специалистов до 35 лет". -  "Но у меня опыт колоссальный!" - "Мы даем дорогу молодым..."
 А мне куда? Чем заняться, кроме дома и кухни?Как самой денег заработать на мало-мальски приличное существование ? Я могу, я хочу быть полезной и необходимой. Я поделюсь своими знаниями и опытом с вами, креативные вы наши потомки!..
 
 ...Я лежала в больнице и не могла ходить домой после обеда - сильно кружилась голова. Дома муж был "на хозяйстве." Он каждый день приходил после ужина и мы бродили  в тенистом больничном парке, взявшись за руки,  до самого звонка к отбою.Дети приходили в палату когда могли - то днём, то вечером, когда выдавалось время. Приносили астры и яблоки, творог и рыбу, а ещё приносили и  съедали  сдобные булочки, которых я не ем,  они об этом знают. Таня улыбалась и  нашептывала мне в ухо свои девичьи секреты, а Котя  тревожно  заглядывал мне в лицо, бесконечно спрашивая, как я себя чувствую и когда меня выпишут домой. Он целовал мне руки и прижимал их к своей груди, а уходя опускал голову, чтобы не видно было слез,  которые наворачивались ему на глаза...
 Женщины смотрели на нас кто с радостью, а кто и со злостью.
 - Здоровенный детина, а матери мозоли на руках  нацеловывает. Любовь, куда там!
 - А твой сынок ни разу ни "здрасьте"  ни "до свидания" тебе не сказал, сунет пакет и - за дверь.
 - А мне и не надо! Принёс пожрать - и ладно!..
...С нами в палате лежала женщина. Ещё молодая, она всё свободное от процедур время стояла у окна и смотрела на остановку за забором. За три недели к ней так никто и не пришёл. Она в первые дни рассказывала нам о том, какой у неё хороший и красивый муж, что дочь вышла замуж за богатого человека и занимается бизнесом вместе с ним., что неженатый сын любит её больше всех в семье. А потом, дня через три эти разговоры прекратила - к ней за это время никто не пришёл. Мобильника у неё почему-то не было и мы давали ей свои телефоны, чтобы она позвонила своим домочадцам. Но телефоны их были либо заняты, либо вне зоны действия сети...
 Перед выпиской она позвонила соседке, чтобы та передала мужу или дочери, что её выписали и чтобы они принесли ей зонт и теплые вещи. Август кончился, и зарядили прохладные дожди.
 ...Во время тихого часа, сильно хлопнув дверью, в палату вошла молодая огненно-рыжая девушка и громко спросила:
 - Мам, где ты тут?
 Женщина,как и все мы,  проснувшись от стука двери, неуверенно повернула  голову на звук знакомого голоса:
 - Ой, Анжелочка, ты пришла, моя радость!
 - Ты давай тут не сюсюкай, надоело! - резко оборвала  девица мать, -давай, одевайся скорее, там стоянка запрещена, ещё не хватало, чтобы меня из-за твоих капризов оштрафовали! Сама что ли до дому не в состоянии добраться? У тебя же поясница болела, а не ноги, не растаяла бы по дороге.
 - Так ведь холодно уже, а на такси денег нет, да и ключи от дома Вадик забрал.
 - Вот тебе шмотки, зонтик и ключи. Добирайся сама! На  тебе "стольник", потом отдашь,  - хватит доехать. Я побежала, я на  педикюр записана, некогда мне! - и она выскочила из палаты, снова сильно хлопнув дверью...
 Женщина  тихо заплакала, зажав в кулаке сто рублей и ключи.
 Все стали её успокаивать и утешать.
 - Не обращайте внимания, может, и в самом деле у неё времени нет. Ведь приехала же, всё привезла. Дома  все узнаете, про всё расскажете, всё будет хорошо.
 - Нет, девочки,  не утешайте меня, ничего уже не будет хорошо.Они меня и дома замечали только тогда, когда что-то было от меня нужно. А не стало меня, сами обошлись, даже не заметили, что меня нет. Я с работы поздно прихожу, а муж и дети ещё позже. В  тот день меня на "скорой" прямо с работы увезли.
Что была и, что не стало меня в доме - всё одно...
 А мне почему-то вспомнилось, как меня отыскали дети, когда я, забыв дома телефон, задержалась на работе...
  Было уже часов девять, начало десятого вечера, когда я услышала, что кто-то стучит в  окно моего кабинета на втором этаже. От ужаса я чуть не упала в обморок: держась за подоконник в стекло барабанил мой пятнадцатилетний сын! Я распахнула окно:
 - Сына, мальчик мой! Как же ты влез на второй этаж! А вдруг упал бы - темно уже на улице.
 - Не причитай! Ничего же не случилось. Просто мы за тебя волновались. Телефон отключен, а тебя всё нет и нет. Во всей конторе свет погашен, только у тебя свет горит. Парадная закрыта, мы стучим-стучим, никто не открывает. Кричали под окном - ты не выглянула. Вот и пришлось в окно лезть, а то вдруг тебе плохо. Неужели позвонить не могла - отец дома за сердце хватается. Как вылезать-то из окна будешь?
 - Вот ненормальные! Что со мной случиться может? Котик, я же директор, у меня есть ключи от всех кабинетов и от входа. Пошли домой, окно закрывай, - говорила я, одеваясь на ходу.
 Внизу стояла заплаканная Татьяна, а из тесного двора выруливала на улицу автовышка.

 А год назад я сильно простудилась и лежала дома с высокой температурой. В воскресенье муж ушел на сутки, дома оставались дети и я. Наглотавшись таблеток я задремала на диване под бормотанье телевизора. Где-то в доме зазвонил телефон, я очнулась и прислушалась. Говорил мой сын:
 - Нормально всё. У меня мама заболела, сейчас заснула, кажется. Нет, я не пойду сегодня никуда. А вдруг маме хуже станет? Папа на работе... Нет, не зови, я не выйду. Пока, -кому-то отказал   он.
 - Сынок, ты иди погуляй, сегодня же выходной. Таня дома и мне ничего не надо. Я же сама встать могу,если надо будет что-то.
 - Нет уж! У меня нет запасной мамы, я с тобой побуду.Я себя уважать перестану, если с тобой что-нибудь случится, а я тебе не помог. Ты лучше давай, раз проснулась,  вставай и пошли потихонечку на кухню, я тебе ингалятор приготовил. Кашляешь, как старушка.
 - Да я ведь и в самом деле уже старая...
 - Да ты у меня еще девчонка хоть куда! Вот поправишься, и будешь как новая копеечка! - приговаривал  он, ведя меня под руку на процедуру.
 На шум из комнаты высунулась дочка:
 - Обалдел совсем?! - рассердилась  она на брата, -  Куда ты маму тащишь? Она еле ходит...
 - На ингаляцию. Врач сказала, что надо ингаляцию три раза в день делать, чтобы кашля не было.
 - Отнес бы ей в комнату. С такой температурищей ей только по лестнице и бегать вверх-вниз.
 - Ничего, я наверх её на руках отнесу.
 Мне от этих слов стало ещё хуже, чем до сих пор было.
 - Нет, сынок, я уж лучше в своей  в комнате побуду. Ингалятор тебе легче тащить, чем меня, - остановилась я перед ступеньками.
 - Ой, мамуля, и правда, не подумал. Прости. Не сердись, я сбегаю вниз, ща ингалятор притараню...
 После ингаляции я всё никак не могла успокоится, разные мысли теснились у меня в голове...

  "Господи, сделай так, чтобы дети мои были уже совсем взрослыми - с семьями и детьми, когда ты меня призовёшь! Чтобы было их кому утешить, с кем поговорить, у кого совета спросить. Чтобы я была спокойна за них, что всё у них сложилось  хорошо. Вразуми и помилуй их! Не остави их призрением своим!.."
 ...Моя мама не раз говорила  мне  одно и то же:
 - Слава Богу, ты учишься в техникуме! Диплом получишь - можно и умирать. Специальность у тебя в руках будет.
 -  Ну вот ты и замужем, теперь ребёночка родишь, и я спокойно умереть могу.
 - Вот Наталочка подрастет, в школу пойдет, и я успокоюсь.
 - Молодец, что решила высшее образование получить. А то как-то не по-нашему было. Я тебе с ребёнком помогу: буду её читать-писать учить, разговаривать будем, стишки разные, книжки ей буду читать, как тебе когда-то. Только ты учись, не брось. Сережа тоже будет рад, что ты добиваешься  большего. Вот доживу, чтобы на твой диплом поглядеть, и тогда уж уйду, чтобы вам не возиться со мной.
 Она мерила свою жизнь по моей, намечая для себя невидимые рубежи...
...А теперь и я так часто думаю. Переживаю за детей. Может, Господь специально мне их давал так не спеша, чтобы дольше быть мне мамой и заботиться об очередном ребенке? Молюсь о них и прошу для них здоровья и помощи на их жизненных дорогах. Сейчас-то всё понятно, а дальше? Храни, Господи, их от бед и несчастий!
 Что ждёт нас по ту сторону бытия? Чёрное безмолвие, или райские кущи? Вернемся ли на Землю, чтобы прожить новую жизнь, или будем оттуда видеть своих, молиться о них, чтобы не грешили,  и ждать, примет ли Бог и их под свою руку?..
 И, вообще, думаю и теперь, как в детстве: как это так - всё будет завтра, как вчера и сегодня, только без меня?...