Трагик

На сцену вышел затрушенный юноша, немножко потряс лицом и боками и позвал: «Вера!» На зов вышла партнёрша, приласкала юношу скорбно-волосатым взором , всхлипнула и стала снимать халат. Под халатом оказалось телесное трико. Сквозь трико рельефно проступали резинки трусов.  Юноша что-то одобрительно прохрюкал. Вера на мгновение перестала снимать халат и принялась  молча укорять юношу в бессердечии.  Потом доразделась, налила из графина в стакан воды, выпила и зарыдала.  Юноша с грохотом  расстегнул брючный ремень.  Наверху задребезжало, свет полиловел. Заиграла музыка – какой-то цыганистый саксофон.
Как удачно  мы, однако, сели: последний ряд, места с краю, выход -  в двух шагах.     Тётька у дверей ощерилась было, но увидела Данькины умирающие очи и бледное лицо (он вообще-то здоровый пацан, просто кожа очень светлая), охнула и выпустила нас.  Всех, потому что Марина и Катюха вели страдальца под руки, а я бежал впереди, потрясая телефоном. Это нельзя назвать чистой импровизацией – когда шли смотреть спектакль, договорились, что если будет уж очень противно, прикинемся шлангами и смоемся.
На улице было чудесно! В скверике перед театром скакали и орали воробьи. И ребятки тоже заорали и заскакали.  Но Данила вдруг  схватился за грудь и упал на скамейку.
Блин!!!  Я тоже схватился за грудь.  Всё-таки артистам моим по десять лет, и утром они отыграли премьеру (Ещё и на фестивале! Ещё и все остальные театры – взрослые!) Уморил я ребёнка , старый дурак…  Надо было  сразу везти их домой а не мурыжить до вечера, в ожидании решения жюри. И уж точно не надо было заставлять их смотреть остальных участников!
Данила открыл один глаз, потом второй, потом открыл рот и заржал демонически – купил меня, негодяй!  Вопя и тщетно размахивая конечностями (всё равно не догнать!), я лелеял в душе тихое счастье: молодец, собака! Моя школа!