Письмо

Это письмо для тебя, хоть я и не буду ставить свои инициалы и подписывать для кого оно с обратной стороны.
Через огромное расстояние, что нас разъединяет, я хотела бы признаться в своих чувствах. Потому что тебя не будет рядом, чтобы посмотреть мне в глаза. Быть с тобой - тяжело. Но я так сильно от тебя завишу, что начинаю сравнивать наши встречи с чувством безопасности, защищённости, тепло твоих рук с пищей, объятия - с глотком воды, поцелуи - с необходимым для жизни воздухом. И как если бы я была глухонемой, я чувствую себя так же, если не могу слышать твой голос, произносить твоё имя...

Ты не играешь со мной, это просто твой образ жизни. А я - её необходимое дополнение. Я счастлива и от этого. Без всего этого не было бы меня.

Только рядом со мной ты настоящий. Ты не играешь кого-то, кем на самом деле не являешься, не демонстрируешь свой идеальный и такой предсказуемый образ, не пытаешься выглядеть стильным, крутым и весёлым. Ты не стал бы доказывать мне свою значимость. Бессмысленно показывать птице, как хорошо летать в синем небе, запирая её после этого в клетку, бессмысленно говорить музыканту, как красива его любимая музыка, и бессмысленно говорить человеку, у которого кто-то умер, как страшна смерть. ..

Но пришло время, когда даже с глазу на глаз мы не можем быть честными. Когда, находясь в паре сантиметров друг от друга, мы создаём общими усилиями нерушимую стену. Когда молчание ранит сильнее, чем даже самые жестокие слова.

Пока я была слабой и беззащитной, тебе нравилось, что только в твоих руках я забываю обо всём, потому что могу полностью тебе довериться. Но вот я выросла. Дети всегда доверчивы, но я стала доверчивей сейчас, потому что уже не боюсь, что люди могут сломать меня.

Ты не хочешь делить меня с кем-то ещё. Ты не ограничиваешь мою свободу, не диктуешь свои правила. Ты просто страдаешь и замыкаешься в себе.

Будь ты тираном, ты бы связал меня обещаниями, так, чтобы я не смогла вырваться. А если бы и смогла, то связал бы и верёвками, кормя только своей любовь, иногда только по чайной ложечке, дразнясь, а иногда и так, чтобы я захлёбывалась ею.

Но ты другой. Вернее, твоё сердце диктует разуму другую идеологию. Твой укоризненный, несчастный взгляд сверлит мне спину, прожигает кожу. Уши горят, из рук всё падает, и я ничего не могу с собой поделать: я думаю о тебе, я беспокоюсь о тебе. Как сложно изображать равнодушие по отношению к тебе...

Ты слишком сосредоточен на работе, чтобы можно было хоть иногда унять это самоистязание. В компании друзей ты рассеян, невнимателен, твои шутки даже кого-то обижают.

Кого ты винишь, когда мы становимся так далеки? Себя? Меня? Весь мир? Ты полон противоречий, ты в постоянном конфликте с самим собой. Ты придерживаешься в любви традиционных взглядов, но каждый раз бросаешься в новый поток эмоций с головой, совершенно не слыша доводы рассудка. Но твоя гордость наступает на горло глупой нежности и желанию простить и принять всё таким, какое оно есть.

Ты никогда не пойдёшь на примирение первым. Тебе всегда нужно маленькое одобрение, хоть какой-то знак, что ты не зря каешься, выворачиваешь душу наизнанку, что ты не зря в очередной раз показываешь мне настоящего себя. Просто теплота во взгляде, улыбка краешком губ или отсутствие дрожи и холода, исходящего от меня, - этого было достаточно.

Расстояние между нами велико не в физическом смысле. Вот сейчас я поставлю точку, опущу конверт в твой почтовый ящик и буду терпеливо ждать возле твоего дома, когда ты прочтёшь это письмо. Я надеюсь, что это будет достаточным одобрением.

И знай, что никакая свобода не заменит мне тебя. Я очень тебя люблю, и ты это знаешь. Просто, наверно, я буду вынуждена повторять это ежеминутно, даже в перерывах между поцелуями, пока ты, наконец, не запомнишь это раз и навсегда.

                Твоя ***