Скорпион

1.

Шел мужичок летней порой из одного села в другое. Его приглашали на крестины. Он отнес положенные подарки, деньги, отметил со всеми знакомыми и родными этот праздник, а на другой день, засветло отправился домой.
Поначалу в нем гулял хмель. С утра успел плотно с шурином подкрепиться на дорожку. Поэтому неторопливо двигался, часто останавливаясь, чтобы отдышаться. Солнце не ждало конца перехода этого неторопливого путника и засветило - припекло на открытых местах и взгорках.
Дорога к дому шла через холмы. Долго ли, коротки ли, но мужичонка вышел к холмам. Перейдя их, рукой подать до егошнего села.

Мужичок оттер пот, переложил пакет с гостинцами, что вручили его бабе с дитей, из одной руки в другую и мельком взглянул в сторону. Вы спросите, почему мельком. Да вот так захотелось ему. Особливо любопытством не страдал путник, шел себе и шел своей дорогой, не длинной, но утомительной. Была бы подвода в путь, да так вышло, что никто в его село не ехал. В общем глянул в сторону. Что - то необычное было на этом первом холме. Покосился мужичок. Повнимательней взглянул. Кто - то лежал. Мало ли кто может лежать! Сейчас страда: сенокос, а потом эти холмы славились ягодами. Бывалоча, сам не раз с дитей ходил ради забавы по ягоду. Наберешь горсть другую земляники. Красная, сладкая, пахнет солнцем и травой свежескошенной.

Мужичок пошел было дальше, но остановился. Вот, ей Богу, что - то странное было в энтом лежащем на холме человеке. Наш путник решил подойти к нему, чтобы уяснить, что такого в нем непонятного. Потихоньку, чуть не на цыпочках крался к лежащему, не разбудить бы, не потревожить чужой сон.
Приближаясь, мужичок начал всем телом трястись. Страх пробил так, что в пот бросило холодный, в ногах слабость образовалась, душа в пятки провалилась... Не то было с этим незнакомцем. С холодеющим сердцем наклонился и замер в ужасе.

Лежащий на спину был полураздет, рубашка выбилась из штанов. Белое тело покраснело на солнце, кое - где виднелись налипшие комочки земли, расцарапано с запекшейся кровью. Но не это пугало.
У незнакомца неестественно была свернута голова, задом наперед! Лицо с одной стороны было багровое с синими прожилками, другая половина чистая, без царапин и ударов. Глаза закрыты. Рот приоткрыт, чуть оскален, словно человек морщился от сильной боли.

" Он мертвый! Мертвец! " - дошло наконец до мужичка. Тяжесть легла на сердце камнем. Незнамый человек, а вот подит - ко, жаль мертвеца, лежит всеми забытый. А может кто убивается, ищет его, а он тут.
Мужичок не знал, что и делать. Позвать на помощь? Поздно уж, остыл. Вызвать врача? Так зачем он ему нужон - то? Связываться с милицией? Вот не хотелось бы...Алиби - то есть, что греха таить, не он снасильничал - убил человека. Время терять на разборки, протоколы терять не хотелось. Тем более баба заждалась с дитем, все окна проглядела.

Мужичок вздохнул коротко, как поперхнулся. Огляделся боязливо. Знойкая тишина. Высоко жаворонок, и тот примолк. Вытер пот. Никого. Осторожно попятился. Шаг. Шаг. Еще полшага.
Потом нашел в себе силы отвернуться от трупа и пошагал, как побежал, в село.

Чем дальше отходил, тем легче становилось на душе и сердце. Еще раз вздохнул и припустился со злополучного холма вниз, готовясь к подъему на второй холм.

2.

Только он спустился и стал подниматься, как обмер.
-- Что такое, мать честная?
Был бы выпимши хорошенько, а то ведь подшофе чуток, и то после найденного мертвяка, хмель из головы выбило.
-- Мать честная! Мать честная! - бормотал он, пытаясь вспомнить молитвы.

Рука потянулась осенить себя крестом, да так перед собой и замерла. Мужичок каким - то образом поднялся снова на первый холм. Снова белела рубашка, чернели штаны, лежащего в невысокой траве убитого человека.
В голову приходили аналогии:
-- Как в лесу леший водит по кругу. Но я - то не в лесу!
Испуг граничил с паникой. Тупое изумление сменилось на острую потребность бежать сломя голову.
-- Сломя, - многозначительно прошептал он.
Подошел мужичок и поглядел еще раз на мертвого. Тот лежал также, как и в первый раз: грудью к небесам, подбородком уткнувшись в землю.
Мужичок не стал рассматривать досконально, как в тот раз. Перекрестился. И тут покойник поднял голову.

Это поразило мужичка так сильно, что с перепугу замочил штаны. Не чувствуя этого, продолжал стоять, не в силах отвести взгляда от ужасного зрелища или убежать, ватные ноги отнялись.
Мертвец склонил голову в его сторону. Слипшиеся глаза открылись и мутными зрачками уставились на него. Разбитые губы скривились Разрывая запекшийся кровавой коркой рот, произнес:
-- Ты пошто меня тут умирать оставил?

Этот вопрос потряс до глубины души. Мужичка смутило, ощущение, что впервую встречу мертвец вовсе был не мертв, стало очевидно.
" Я не потрогал пульс, побрезговал. Не удостоверился в окоченении ", - посетовал про себя мужичок, не зная как лучше ответить на этот трудный вопрос.
Немертвец ждал. Неестественная поза нервировала, доводила до безумия. Как всякий попавший впросак, не в силах признать вину, стал изворачиваться:
-- Я это. Того. Ты же, браток, умер. С такой блямбой, - он покосился на синюю часть лица, - не живут.

Шутка прозвучала некстати, глупо. Казалось, воздух стал жарче, сгустился, и мужичок мучительно проталкивал его в горло. Но облегчения не приносило. Наш горемыка задыхался от волнения, стресса, несуразности положения. А немертвец продолжал смотреть немигая на него, ожидая ответа.
-- Это. У тебя шея свернута. Ты не можешь жить! Ты умер! - закричал в сердцах мужичок и остро это осознал.
Тот, кто разговаривал, мертв! Мертв и не может говорить с ним.
Мертвецу надоели отговорки:
-- Ты почему оставил меня умирать?
Мужичок не нашелся, что ответить. С каждым словом обмирал. А тот закашлялся. Изо рта пошли черные сгустки. Разбитым ртом, выплевывая зубы, гной, сукровицу, слова, шипел:
-- Если я умер, почему тело не прибрал? Не позвал на помощь, не сказал людям, чтобы упокоили меня?

Мужичку кивать было не на кого. Когда человек не может объясниться, то всегда делает одно: ретируется, бежит. И тут рысцой, бросив гостинцы, припустился со всех ног бежать, без оглядки на покойника.
А тот ощерился. Дряблая, сломанная в позвонках шея вытянулась, и голова стала смотреть лицом вперед. Руки и ноги тоже изогнулись, как чудовищный скорпион, неторопясь потопал за убегающим.
Мужичок вбежал на пригорок. Сердце стучало так, что чувствовалось в горле. Пот разъедал глаза, солнце слепило. Кое - как вытер заболевшие глаза. Потом не выдержал, оглянулся. Взвизгнул, как раненый зверенок.
Мертвец - скорпион был совсем рядом. Туловище чуть покачивалось меж этих чудовищных рук - ног. Лицо обращено к нему:
-- Почему ты...
Вопрос донесся до него.
-- Ааааааааааааа! - истошно закричал и помчался, как если бы за ним гналась сама смерть.
Краем сознания, в этом безумном беге, чувство вины довлело над всем остальным: " Зачем я прошел мимо? Почему не помог? Не закрыл от солнца? Почему за помощью не побежал? Как бес попутал! "

Мужичок взмолился вслух:
-- Господи! Спаси и помоги!
И побежал, спотыкаясь дальше. Миновал все пять холмов. Вбежал в село, перепугав ребятню и баб у колонки. Белый от ужаса, с выпученными глазами, в мокрых штанах, добежал до церквушки. На крики сбегались люди, вышел священник, подбежала жена с дитем ( выглядела - таки его ).
Мужичок никого не видел. Вина, ужас пережитого заслонило все. Он хватал ртом воздух, как рыба, пытаясь слово сказать, но выходили хрипы и стоны.
-- Отдышись. Что случилось, сын мой? - спокойно спросил священник.
-- Там на холмах убили человека. Надо что - то делать! - произнес мужичок, упал на колени и горько расплакался, истово кладя поклоны и крестясь.


С той поры, говорят, изменился мужичок. Мимо беды не проходил, где мог был подмогой. А по убиенному заказал упокойные службы, чтобы не забывали его и каждый праздник поминали.
Говорят, вдова того покойника приходила, в ноги кланялась, благодарила мужичка. Но приходила или не приходила, точно не скажу, а врать не стану.


26 - 29 августа 2009