Мать-одиночка

   Глава 1. Свобода

 «Вот она, долгожданная свобода», - думала Аллочка, светловолосая и светлоглазая девушка,   разглядывая свой диплом об окончании строительного института – теперь не нужно будет каждую копейку просить у родителей, теперь будут свои деньги и, главное, распределение у нее аж в заводоуправление, в технический отдел, а не на реальную стройку, где ей пришлось бы, как на практике, работать в грязи или на высоте. Она прижала долгожданную корочку к своим губам.
- Так ты не забыла – через час встречаемся и идем в Столичный, решили вместе до Москвы доехать, там ресторанов много, еще кто-нибудь заблудится.
- Да, да – быстро ответила Аллочка – она понимала, что за час ей до дома не доехать и решила прихорашиваться прямо в институте – ну не прогонят же. Подруг она не имела, но имела несчастную любовь – темноволосого и высокого парня Гришку из другой группы – они вместе сидели на лекциях, а потом подолгу гуляли и что скрывать, занимались и любовью, но потом у него появилась неизвестно откуда девушка с русыми волосами и темно-зелеными глазами и он Аллочке ясно сказал, что эта девушка его настоящая любовь. Аллочка долго плакала, слезы текли, не переставая, круглые сутки, и она купила себе темные очки и стала все время ходить в них, а еще она перекрасила свои волосы в такой же цвет, как у его девушки и еще в первый раз в своей жизни в полном одиночестве выпила бутылку пива – на вино не хватило денег, а потом ее пригласили на встречу одноклассников и там она пила уже хорошее вино и боль как-то прошла. Аллочка стала садиться на лекциях на другой ряд, а потом и вовсе стала некоторые из них прогуливать.  А ведь сейчас лето и трава такая же зеленая, как тогда, когда она сама не помнила как, оказалась в его объятиях, когда она предавалась, забыв обо всем, единому порыву, когда она целовала его и случайно трава и цветы попадали ей в губы, когда чувствовался очень резкий запах полевых цветов и уже частично скошенной травы. Нет, ну как же хорошо, что он получил распределение в свой родной подмосковный городок и что ничто в самой столице не напоминает ей о той любви – а, главное, что они гуляют не потоком, а группами и его не будет в Столичном!!!
  Ресторан Столичный, находящийся в гостинице Москва, и впрямь было трудно найти – среди огромных ярких надписей названий кафе и ресторанов, была очень неприметная надпись, словно напечатанная на машинке: Столичный. Было несколько залов и в таком большом ресторане можно было бы и не найти нужный столик. Они весело смеялись за столом каким то дежурным анекдотам, которые рассказывал один из парней – у некоторых была своя компания и они обменивались словами и замечаниями, понятными им лишь одним. После нескольких бокалов шампанского и вкусного салата захотелось танцевать – Аллочка прекрасно танцевала и она танцевала со всеми, кто ее приглашал, автоматически ко всем прижимаясь  и не очень то всматриваясь в лица тех, с кем она танцевала – сказывалось опьянение, причем опьянение не только шампанским, но и свободой, ведь с каким трудом она выпросила у родителей деньги на этот заключительный праздник – в последние месяцы она плохо училась и стипендии не получала, а тут будут свои деньги, которые она будет тратить так, как душе угодно – родители уже сказали, что за квартиру с нее брать не будут, да и есть она будет дома бесплатно, но, разумеется, все остальное на ее деньги, они люди не очень богатые, к тому же новая квартира потребовала и ремонта и новой мебели – так что лишних денег в семье реально не было.  Она приняла твердое решение в конце своей жизни или даже в середине, прийти в этот ресторан и погулять, пусть в одиночестве и еще ей хотелось получше изучить памятник сталинской эпохи и побывать вообще всюду – никто не знал, что памятнику оставалось жить всего несколько лет, как и другим историческим зданиям столицы – ходили слухи, что якобы хотят снести и построить что-то новое, но их никто не слушал и им не верили, ведь историю страны нельзя заменить на похожую и даже памятники страшного периода сталинизма должны быть сохранены.
 Праздник был окончен и она где-то через неделю поехала на завод, решив не брать полностью положенный отпуск  за свой счет и приступить к работе немедленно, если разрешат, конечно. И вот она в белом здании заводоуправления, начальница отдела кадров,  оформив ей трудовую книжку, ведет ее в отдел и первое, что или точнее кого она видит – это Гришка, который сидит на стуле, вытянув ноги и сося карандаш.  Аллочка  не хочет верить своим глазам, она думает, что это галлюцинации, а начальница отдела кадров так тихо говорит: «Знакомься, хотя вы уже наверно знакомы, в общем, это твой непосредственный начальник, во всяком случае сейчас, он старший…» - дальше уже Аллочка ничего не слышала, она понимала, что уже сделана запись в трудовой книжке и взять отпуск до конца невозможно и потому она постаралась скорее уйти с завода - ведь выходить на работу ей предстояло на следующий день. Выйдя, она весь день блуждала бесцельно по московским улочкам – она не понимала, как он оказался на этом заводе, ведь у него было распределение в Подмосковье (так ей сказали), она не знала женился он на той девушке или нет, она ничего о нем не знала и не хотела знать. Короче она поняла одно, что на работе ей придется заниматься не только работой, что от объяснений с бывшим любовником не уйти, но тут же она подумала, а завод то какой большой, да она еще там встретит свою любовь и еще можно будет перейти работать в цех – она строитель и для нее есть и грязная работа в цехе – реально ей захотелось проситься перевести ее из чистого белого кабинета в грязные громыхающие цеха – лишь бы не было рядом человека, из-за которого она прорыдала месяца два подряд, только б не повторился это кошмар – а может, он свободен и тогда – да что тогда, опять какая-нибудь красивая и смелая дорогу перейдет…

  Глава 2. Первый рабочий день.

Нет, ну сколько раз на практике на стройке, размешивая цемент и разводя масляную краску, Аллочка, выпускница строительного института, мечтала о чистом рабочем месте, мечтала о чистом-чистом столе и чистых стенах, об окне, выходящем на чистую улицу, о том, чтобы просто сидеть и считать что-нибудь, а в минуты отдыха смотреть на потолок или в окно - о том, чтобы ходить на работу в нарядных платьях и в косметике… И вот сейчас, когда уже завтра ее мечта сбудется, ей хочется выть и все только от того, что непосредственным ее начальником будет бросивший ее парень, парень которому она отдала не только свою душу, но и тело – он учился с ней в одном потоке и когда он бросил ее, показав соперницу, она перестала ходить на лекции, лишь бы не видеть его – она посещала лишь семинары, к счастью, они были в разных группах, она рыдала напролет дни и ночи, она стала ходить в темных очках, лишь бы никто не видел ее заплаканных глаз – ей предстояло снова каждый будний день видеть его и она боялась, что боль снова возьмет свое. Ну почему так бывает, что мечты сбываются очень часто при таких обстоятельствах, что ты не в состоянии полностью ими насладиться. В таком мрачном настроении она шла первый раз в жизни на свою работу – в отдел заводоуправления. Еще на его пороге она услышала громкие голоса: «Как это так, мальчишку только что после института назначили врио начальника – что не могли кого-то из отпуска вызвать или даже вот ее саму с больничного, а что молчала Людмила Петровна, сама бы попросилась во врио, что не справилась бы, а уж терпеть над собой мальчишку только после института у нее сил не хватит, она уволится и все тут или его заставит уволиться.» Аллочка вздрогнула, она поняла, что речь идет о ее бывшем любовнике, о Гришке, и хотя она столько из-за него страдала и хотя твердой уверенности не было, что речь именно о нем, она вдруг неожиданно для самой себя произнесла: «Он не только после института, но и после строительных войск и учился он на отлично, так что не надо так говорить». Очень полная женщина, одетая в летние юбку с кофтой непонятных серых цветов с грязными темными волосами и бесцветными глазами в маленьких очках, открыла рот и не в состоянии была что то добавить. Вскоре она появилась в отделе и ее представили, как Марь Ивану, которая всю свою жизнь после окончания техникума проработала на этом самом заводе и в этом самом отделе. Гришка или теперь уже Григорий Григорьевич дал Аллочке папки отдела для ознакомления, а сам пошел на производство. Женщины предложили Аллочке чаю, даже дали чашку, а потом, как буд то ее не было, начали говорить о том, что хорошо бы извести парня, написав на него бумажку, определенно можно к чему придраться и сделать это лучше до того, как выйдет с больничного начальник. Аллочка поняла, что она никто здесь и что также могут начать изводить и ее. И тут у нее возникло страстное желание примирить всех, она решила не дожидаясь зарплаты поставить всем стол, а может и нечто большее и сказать: «Ребята, давайте жить дружно.» В обеденный перерыв она столкнулась в столовой с Гришкой, тот словно сквозь зубы пробормотал «спасибо» - воздушная почта уже успела донести до него ее заступничество – от столкновения кровь ударила ей в лицо и былые чувства захватили ее, она захотела во чтобы то ни стало оказаться с ним за одним столом и все обдумывала как это сделать, но к нему подсели знакомые парни и на столе места не оставалось. Она подумала о том, что оставшиеся есть в отделе женщины перемывают ей косточки и что не плохо было бы и самой как-нибудь остаться обедать в отделе, но для этого нужно было раньше встать и приготовить себе еду, а это было реально лень, тем более, что родичи дали достаточно денег на первые рабочие дни, потом у нее вдруг возникло желание начать выяснять отношения и она после столовой стала караулить его, чтобы хотя бы выяснить свободен он или нет, но она не хотела, чтоб были свидетели и потому решила открыть рот на лестнице, но он тут же резко оборвал ее, сказав, что его личная жизнь ее не касается и что с ней он будет общаться лишь по работе. В отделе он дал ей первое рабочее задание, а сам снова пошел на производство – и тут Аллочка услышала от женщин, что его часто ждет у завода зеленоглазая девушка и что вроде она уже беременна… Аллочка решила задержаться на работе, но это оказалось не так то уж просто, если не невозможно – в отдел ввалилась уборщица: женщина неопределенных лет, и попросила всех немедленно покинуть помещение, так как она задерживаться не собирается. Почти не смотря по сторонам Аллочка добежала до остановки и снова не помня как доехала до дома и только около дома очнулась – ей вдруг отчаянно захотелось праздника и захотелось, чтоб он не кончался – зайдя в кондитерскую в соседнем доме, она купила торт и растворимый кофе – алкогольные напитки у них в семье пили лишь при гостях – и пришла домой, сияя искусственной улыбкой и чувствуя, что искусственная радость вдруг перерастает в настоящую, словно мышцы влияют на ее настроение. В конце концов, если так рассуждать, то она не такая уж несчастная – она живет с родителями в двухкомнатной квартире и живет в Москве, где дефицитов во много раз меньше, чем в провинции, если вообще они есть и где столько культурных развлечений, вот только ночных клубов нет, ну когда-нибудь может и будут, кстати ведь есть же они в Риге, значит не социализм виновен в их отсутствии, а что то другое, кстати надо бы поехать в Ригу и посмотреть, что за зверь эти ночные клубы. Пройдет всего лишь несколько лет и в Москве появятся ночные клубы, но Рига станет заграницей и туда просто купив билет на поезд или самолет не доедешь.

   Глава 3 Объяснение.

  Аллочке приходилось пять дней в неделю ходить на работу, где ее непосредственным начальником был ее бывший любовник Григорий. Она с самого первого курса строительного института мечтала именно о работе в заводоуправлении огромного завода и ее мечта сбылась, правда при таких обстоятельствах, что радости никакой не принесла. Да, ей нравилось атмосфера огромного завода, где работало народу порой не меньше, чем жило в небольшом поселке и все они в определенный момент становились единой семьей. Ей нравились пожилые женщины заводоуправления, которые наливали ей каждое утро чай и угощали конфетами и при этом все были заняты своими проблемами – она теоретически понимала, что не может быть несчастной – у нее нет тех проблем, что у этих пожилых женщин, у которых все позади, у которых дети и внуки, а у нее то все только начиналось, но… Григорий в обед упорно избегал остаться с ней наедине и его реально поджидала все время не то очень толстая, не то уже беременная невеста и это мучило ее – трудно передать те чувства, которые охватывали ее, вынужденную каждый миг смотреть на мужчину с которым упивалась на траве бурным сексом, с которым подолгу бродила, как по его Подмосковью, так и по ее родной Москве и понимать, что теперь он недоступен – реально она ощущала себя лисицей, смотрящий на виноград и страшная боль пронизывала все ее существо – уйти, убежать, но она работала на заводе по распределению и уйти не могла – попытки же перейти в цех окончились неудачно, начальники цехов откровенно смеялись ей в глаза, стоило ей заикнуться, что ей надоело ходить на работу в красивых нарядах и хотелось бы ходить в рабочей одежде и попробовать себя в качестве мастера хотя бы. Она упорно изучала вживую производство, бывая в цехах больше, чем положено, часто пачкая свои красивые наряды, а потом очищая их бензином – никакая спецодежда заводоуправлению не полагалась, хотя всем в общей сложности один рабочий день в неделю, а то и больше, по работе приходилось бывать в цехе и даже секретарь директора лазила на крышу – но никто почему то так не пачкался, как она и она в лишний раз убеждалась в своей неаккуратности. Мечтавшая дочитать, когда закончится учеба, всех своих любимых авторов и любимую Анжелику, она дома в руки не могла взять книгу и только тупо смотрела телевизор, а по ночам ей часто снились в украшенном виде ее гулянья с Григорием и очень часто она снова и снова отдавалась ему, а проснувшись под будильник видела лишь мокрый не то от слюней, не то от слез пододеяльник. На работу она уходила первая, а потому кипятила чайник и готовила яичницу и делала бутерброды для родителей, как когда-то они делали ей завтрак, уходя раньше ее из дома. Нередко Аллочка гуляла во дворе после работы, но квартира была новая и никого она там не знала, тогда как случайные собеседники вместе учились в школе – в большинстве они были из построенного раньше дома – потом не было реально никакого желания заводить новые знакомства и было лишь одно страшное желание забыться, но как – сначала хотелось объясниться с Григорием и узнать что и как.
А что Григорий – деревенский парень, но очень несамостоятельный и зависимый от родителей и старшей сестры, в отличие от такой самостоятельной Аллочки – Григорий послушался маму, которая сказала, что эта красотка, какою казалась ему и показалась всей семье Аллочка, слишком уж хороша для него, а потому ей не потянуть их тяжелый крестьянский быт, а отпускать рабочую силу в семье в город они не желали и попросту приглядели ему невесту – местную толстушку, они внушили ему, что Аллочка создана для совершенно другой, для богатой жизни и что ему ее просто не потянуть и он смирился, закусив губу, он мучился едва ли не меньше, чем Аллочка, но он был мужчина и разум побеждал в нем – изысканная с тонкой талией Аллочка была явно не для него, он не мог представить ее, косящую траву или работающую на огороде – его детство, в которое он включил и дневной институт, закончилось и, если Аллочка упивалась свободой и собственными деньгами, то Григорий аккуратно отдавал маме большую часть своей зарплаты и копил деньги на свадьбу с нелюбимой и подарки родственникам. Но жить хотелось и хотелось хорошо житью
А Аллочка ломала голову, как ей забыться, нет, ну не водку же глотать, хотя почему бы и нет – она не отказалась от стакана, предложенного рабочим и посидев в их компании, с удовольствием отдалась без всякой любви второму мужчине в своей жизни, который просто не был ей противен – она не опьянела и сознательно отдалась третьему и четвертому, которые в силу своей молодости не были ей противны и все это происходило на грязном полу в цехе, среди только что выключенных станков в пересменку – все было как во сне, но настроение улучшилось и она поняла, что клин можно вышибить клином. Так продолжалось с интервалом через день в течение недель двух – за это время Аллочка сменила ни одно платье, так как многие уже не поддавались стирке, но в то же время глаза ее стали блестеть и пожилые женщины стали поговаривать, уж не влюбилась ли в кого Аллочка, но всякий раз при упоминании слова любовь, ее глаза чуть не наполнялись слезами и она, умудрившись остаться с Григорием наедине, прямо попросила его, чтоб он попросил не вести своих подчиненных разговоров о личной жизни.
- А что такое – чуть не закричал он – или что и впрямь замуж собралась?
- Так же, как ты собрался жениться, ведь она беременна и ты просто должен выполнить свой долг.
- Да она просто не имеет столь изысканной фигуры, как ты, а раньше она живот утягивала, чтоб ее не очень уж засмеяли тебе подобные.
Мысль, что он все знает, вдруг озарила ее, но, прямо взглянув ему в лицо, она уверенно спросила, а какая я и что значит мне подобные, да ты знаешь, что в институте у меня никого кроме тебя не было и то знаешь, что ты был первым мужчиной в моей жизни, но ты бросил меня, а не я тебя, ты растоптал мои чувства, заставил страдать, заставил перестать читать книги, а теперь я снова дочитываю Черный обелиск, так что не тебе, так жестоко со мной поступившим, осуждать меня, да и другие студентки, если и пошли по рукам, то из-за таких, как ты.
По тому, каким растерянному виду, с каким смотрел на нее Григорий, Аллочка поняла, что он ничего не знает, слезы душили ее и ей оставалось лишь отпроситься домой, чтоб сослуживцы не задавали излишних вопросов. Григорий пообещал собрать ей ее вещи и вынести их, что и сделал, сказав всем, что отпустил ее, так как за ней приехали – что там дома случилось – она быстро бежала на транспорт и домой, но домой идти не хотелось, не хотелось и выпивать и она пошла в кино, купив мороженое и лимонад – как в счастливые детские годы…


     Глава 4. Конец кошмару или новая любовь

  И так, побывав в кино и наевшись сладостей, Аллочка села на лавочку возле дома и стала вспоминать всю историю своей любви к Гришке. Она не могла избавиться от мысли, что каждую секунду хочет, как в годы студенчества, когда они учились на одном курсе, чуть приподнявшись, крепко целовать его губы, она по-прежнему хочет вечно ощущать его рядом с собой, хочет снова на лесной поляне, недалеко от его деревни, заниматься любовью в зеленой-зеленой траве или бродить с ним под руку по любимой Москве. Она не могла понять почему он ее бросил – ей, столичной девчонке, парень из подмосковной деревни казался воплощением взрослости и самостоятельности – она знала, что он занимается огородом, что он знаком с тяжелым сельским трудом, она знала, что он отслужил в армии и еще она знала, что их безумно тянуло друг к другу, и не могла понять почему он ей предпочел другую, то объяснение, что он ей дал, когда они оказались на одной работе в одном отделе, ее не убедило, да собственно он ничего ей так и не объяснил, он все время убегал от разговоров и скорее говорило его поведение. Она снова вспомнила, как однажды оказавшись на практике на стройке, они на огромной высоте заперлись в недостроенной квартире и предавались страсти. И вдруг в конце он познакомил ее с какой то там невестой – как оказалось излишне толстой от природы девицы… Ей в голову не могло прийти, что столь трудолюбивый и казавшийся супервзрослым парень, в реальности был очень не самостоятельным в жизни, он очень любил свою семью и, главное маму, и потому никак не мог, да и не хотел пойти против ее воли и, хотя он безумно любил Аллочку, но мать была для него дороже и он, глотая слезы, принял решение вступить в брак без любви,  решил жениться на той, что будет отличной домашней хозяйкой в деревенской избе, на той, что прекрасно умеет все делать не только дома, но и в огороде, ей и в голову не могло прийти, что столь взрослый парень, успешно замещавший на работе начальника, мог оказаться маменькиным сынком, ведь она, Аллочка – вроде бы избалованная городская девчонка, уже давно не прислушивалась к мнению родичей, да и те не считали возможным вмешиваться в ее жизнь. Стремясь избавиться от невозможности целовать и обнимать того, кто был все время рядом, чувствуя себя лисицей, смотрящей на виноград, Аллочка на работе предалась реальному разврату, отдаваясь в пересменок всем кто ее хотел, лежа прямо в цеху меж станками и глотая горькую водку – это была не зеленая-зеленая трава, а черный-черный пол, на который была наскоро подстелена чья то рабочая куртка – но парни были молоды и привлекательны и она реально избавлялась от мучительной страсти, из-за которой ни раз смотрела из окна вниз и думала о самоубийстве – эти парни и этот разврат было для нее лекарством – она так искренне любила Гришку, он был первым и тогда единственным мужчиной в ее жизни, но ее чувства грубо растоптали, ей, такой изысканной, с такой красивой фигурой, предпочли какую-то корову, иначе она не могла думать об этой девице, столь грубо вмешавшейся в ее такую безмятежную жизнь. На заводе они были по распределению и нужно было отработать положенные пять лет и только потом можно было увольняться – но это была плата за бесплатное образование, но знала б она заранее,  когда ей все же дали возможность выбирать куда идти, что окажется вместе с уже бросившим ее Гришкой, она бы выбрала другую работу – но он был из другой группы, распределения проходили в разное время. Сегодня во время объяснения отношений, она в упор не поняла его объяснений, почему он ее бросил и почему он к ней не вернется и случайно подумала, что он знает о ее теперешнем падении и то, что он и раньше о ней плохо думал, но тут же поняла, что это не так и отпросилась домой, но домой идти решительно не хотелось. В голове мелькнула мысль, что хорошо бы забеременеть и тогда положенная отработка на заводе фактически сократится, но у нее мелькали мысли о бездетности, ведь она никогда не предохранялась, а не беременела, впрочем, может тут дело было не в ней и все же… Развалившись на лавочке, она начала думать, как и от кого родить, когда до ее слуха донеслась громкая речь на непонятном ей языке – она подняла глаза: напротив на лавочке сидела толстая черноволосая и черноглазая женщина с коляской – ее она видела ни раз во дворе и знала, что она живет в соседнем подъезде, что у нее есть муж – типичный русский парень, намного худее ее, но выше ростом – с ним она говорила на русском и без всякого акцента, а сейчас она говорила с таким же черноволосым и черноглазым парнем, у которого была ослепительно красивая фигура и в облике которого было что-то необыкновенно привлекательное – говорили они очень быстро и только натянуто можно было понять, что вроде они говорят на испанском. Словно загипнотизированная она уставилась на парня – кто он такой и откуда взялся – но тот в упор ее не видел, он был занят явно выяснением отношений с женщиной – кто он, бывший любовник, надо бы поздороваться с женщиной – она понятия не имела, как ее зовут, но они все время здоровались, так как все время почему то сталкивались… Аллочке показалось, что она впала в какое то забытье и вдруг парень оказался возле нее, его сильные руки обняли ее, а губы прильнули к ее губам – она была не в силах сопротивляться и поняла, что хотя совершенно не пила в этот день, она пьяна от его рук и губ – поцелуй длился очень долго и было в нем столько страсти, сколько не было никогда, когда она целовала даже бросившего ее Григория, который вроде так любил ее, его объятия и весь его облик выражали столько страсти, что ей пришло на ум, что перед ней мужчина, который способен ее излечить полностью от первой и такой несчастной любви – далее они оказались в квартире у той женщины, с которой говорил парень, та выделила им кровать за ширмой и сказала, чтоб они спешили, скоро придет с работы муж, а он не очень то жалует гостей, даже родственников – быстрое срывание одежды и жаркая любовь, в которой она сама могла полностью бездействовать, а не брать инициативу на себя – а ведь приходилось, что с Гришкой, что с сослуживцами, которые формально были инициаторами всего… Им не хотелось расставаться – после вежливого стука по ширме, они наскоро оделись, умылись, выпили по стакану виноградного сока, причем женщина извинилась за отсутствие вина по какой-то там причине, которую Аллочка и не услышала, и вышли на улицу – погода стояла чудесная и медленно гуляя недалеко от дома, они проговорили почти до самого утра. Парень оказался братом женщины, они оба были советскими гражданами из далекой молдавской деревни, парень только что вернулся из армии и приехал погостить к сестре, но собирается уезжать к себе в деревню, в Молдову, в которой куда теплее, чем в Москве, в которой вьется на полях ослепительной красоты виноград из которого в каждой избе получается необыкновенно вкусное вино, где много разных фруктов, где прекрасно себя чувствуют и коровы, и овцы и где в каждой избе пекут необыкновенно вкусные сырные лепешки – он описывал это все так заманчиво, что Аллочке и думать не хотелось, что за всем этим стоит тяжелейший крестьянский труд и что по сути дела он описывает очень чуждую для нее жизнь, но она ясно поняла, что ей очень хочется побывать в стране вечного солнца… Парень назвался Жорой и просто сказал, что вся семья была против брака сестры, но отдыхавший у них в краях москвич проявил удивительное упорство и сестра уехала к нему после того, как они сыграли шумную молдавскую свадьбу – он также рассказал, что молдаване народ очень веселый и обещал завтра принести ей записи народных молдавских песен, а также обещал обучить водить веселый молдавский хоровод. Они договорились встретиться завтра, когда она придет с работы – завтра наступило очень скоро и, несмотря на то, что Аллочка не выспалась, она была очень бодра, она шла на работу реально счастливой и уже Она, а не Гришка, избегали всякого неформального общения в обед, да и в цех она в тот день вообще не заглядывала – к ее счастью у нее было полно работы в заводоуправлении. Она поняла, что всеми ее чувствами овладел уже Жора и что наступил конец мучавшему ее кошмару.

  Глава 5.  Одна сплошная любовь


Длинные прямые русые волосы и словно прозрачные глаза неопределенного цвета с почти невидимыми ресницами и такими же бровями, почти не видимыми на белой, словно бумага, коже лица, очень прямой и казавшийся несколько длинным нос и при этом очень толстые и красные губы – вроде не очень уж красивое лицо девушки, но необыкновенная стройность фигуры, а главное очень узкая, по сравнению с всей фигурой, талия, обеспечили ей оглушительный успех у мужчин, но только не принесли счастья. Она танцевала в закрытом танцзале, крепко прижавшись к парню, чуть выше ее ростом – черноволосому и черноглазому. Ее звали Аллочка – она очень много страдала из-за любви, но сейчас вроде бы женское счастье улыбнулось ей в лице молдавского парня Жоры, который гостил у ее соседей по московскому двору и с которым у нее был очень жаркий и сделавший счастливой ее роман. В конце концов Жора предложил ей приехать в Молдавию и познакомиться с его родителями – жил он в молдавской деревне, но почему то привез ее в тургостиницу прямо в центре Кишинева, заявив, что к родителям они поедут позже. На сцене пел типичный для советского времени ВИА, состоявший из нескольких парней и одной единственной девушки-солистки… Исполнялись на русском известные советские песни, какие Аллочка не вслушивалась, она почему то думала о девушке – каково ей одной работать среди стольких парней и к ней в голову лезли воспоминания о том, как она, стремясь избавиться от любви к бросившему ее парню, пустилась во все тяжкие со своими сослуживцами. И хотя все это делалось вроде бы при полной конспирации, но она все время ощущала себя страшно измазанной – да, ей хотелось покончить с собой, когда ее первый и тогда единственный мужчина в ее жизни, бросил ее, но это не значит, что нужно было вышибать клин клином – нужно было ждать другого мужчину, ведь Жора появился очень скоро. Она еще раз взглянула в его красивые глаза и подумала, что с ним она готова жить где угодно – его крепкие руки обняли ее и опять мир превратился в сплошное блаженство.
- Ну что, пойдем прогуляемся по вечерней столице? – спросил Жора.
- Пойдем – тихо, словно боясь спугнуть счастье, сказала Аллочка…
Однако на улице вся романтика исчезла – будучи вся в воспоминаниях и размышлениях, Аллочка уже который раз во что-то вляпалась, вроде на этот раз это был не застывший асфальт – так что пришлось срочно идти в номер. Жора не мог скрыть своего раздражения, он ходил в зад и вперед по номеру с очень кислым лицом. Когда же Аллочка вышла, то его первым вопросом было: «И когда же все это закончится?» Гулять никому уже не хотелось – сев в одежде на кровать, Жора стал открыто рассуждать о том, что в Москву он переезжать не собирается и как интересно она мыслит их дальнейшую жизнь, сможет ли она копаться в грядках и доить корову, да разумеется нет – что же им остается, трудоустраиваться в Кишиневе, но ей придется сесть за учебник румынского.
- Почему румынского, ты же ведь молдаванин – только и смогла ляпнуть Аллочка.
- Да потому, что мы говорим на румынском – никакого молдавского языка нет, молдавский язык – это румынский переведенный на кириллицу. Думаю учила историю, ведь образование то у тебя высшее как никак. Ленин что делал – предоставлял всем независимость, а Российское государство вообще всегда выступало за единство одной нации – так вот, узнай Ленин, кто мы, не факт, что Румынии отдал бы, они ж давно на наши земли смотрят, так наши коммунисты и придумали, что мы такая отсталая нация, что у нас даже письменности нет, ну и тогда когда всем народам у которых письменности не было ее делали на кириллице, сделали и нам, т.е. перевели румынский на русские буквы и мы остались с Россией. Нам наш князь завещал быть независимыми и самостоятельными и ни при каких обстоятельствах не присоединяться к Румынии, не за то он воевал и не за то проливалась кровь наших предков… Ладно, хватит ла-ла, так как сядешь учить другой язык?
- Да у меня к языкам не очень то много данных, но окажись я здесь, я бы выучила – ведь все кругом не на русском говорят. Да, а Вы то как двумя языками овладели, да и еще так здорово.
- Да без проблем, нас с грудничкового возраста учили сразу двум языкам, всюду кругом говорили на двух языках, так что я даже не помню, чтобы специально русский учил, мне порой кажется, что я от рождения двуязычный. Да – и ты знаешь, каков результат, вот у других наций встретишь тех кто по-русски ни бум-бум, ну есть люди, которые не могут выучить иностранный язык, а среди молдаван таких не встретишь, просто потому, что русский для нас не иностранный, а родной. Только думается мне они переусердствовали, особенно в деревнях, ну все собрания проводят на русском, запрещают на официальных мероприятиях говорить на родном языке и все это делают сами же молдаване, вроде как решение местной власти получается, ну нигде больше такого абсурда нет, я ж в армии общался с парнями других наций, так они даже в автономиях на своем языке говорят, а тут союзная республика…
- Ну ты же сказал, что это решение местной власти. Аллочка улыбнулась, а Жора засмеялся и крепко обнял ее.
- Да ну ее эту политику и все эти серьезные разговоры, ай да любить друг друга – с этими словами он повалил ее на постель и опять вся жизнь превратилась в сплошное упоение друг другом, в жаркие поцелуи и жаркие прикосновения, опять рвалась одежда и все бросалось на пол – вон все проблемы, вся жизнь одна сплошная любовь.


    Глава 6  Нежданная гостья.

   Аллочка и Жора наслаждались совместной жизнью в шикарном гостиничном номере тургостиницы – оба были в отпуске и оба реально отдыхали, питаясь в ресторанах, купаясь в озере, расположенном прямо возле гостиницы, танцуя на дискотеках и гуляя ночью по  Кишиневу и отдаваясь в любое время своим чувствам. В выходные дни городской парк, где находилась гостиница, переполнялся голосами отдыхающих горожан, на пляже у озера с трудом можно было свободное место, но одновременно появлялось огромное количество лотков, торговавших мороженным, газированной водой и национальными сырными лепешками, в которых сыра было больше, чем теста и от которых была реальная угроза потерять фигуру. Но, какое огромное удовольствие было, растянувшись на пляже, есть эту самую лепешку, запивая ледяной газировкой или лимонадом!!! Жизнь казалась Аллочке сплошным раем еще и потому, что рядом был  Жора,  такой красивый внешне и такой пылкий любовник, такой прекрасный собеседник. Аллочка понимала, что готова полностью его обслуживать и радовать с утра до вечера – ведь это какое наслаждение быть рядом с таким вот мужчиной. Она уже принялась выполнять обязанности жены,  начав стирать его вещи, прямо в ванне под краном, стирала она туалетным цветочным мылом и очень старалась – так что Жора, которого сначала раздражала Аллочкина нескладность, совсем перестал на нее сердиться.
   Шумел кран,  Аллочка стирала Жорины носки, когда она опять услышала румынскую речь и по интонациям поняла, что к Жоре приехала какая то женщина. Быстро выключив кран и бросив недостиранные носки прямо в ванну, она быстро вышла. В комнате стояла очень полная загорелая или смуглая от природы женщина, точнее девушка – то, что она была очень молода и явно моложе ее, Аллочки, говорили жгучие черные глаза, беспомощно и несколько наивно смотревшие, точнее оглядывавшие все кругом. Страшные для Аллочки ассоциации пришли ей в голову – ей вспомнилась невеста ее первого мужчины в жизни и она вздрогнула, когда Жора представил ее, как его односельчанку, на которой он когда-то хотел жениться.
 - Почему же хотел – заговорила, точнее затараторила девушка, он и сейчас это сделает, я его невеста, я помогаю им по хозяйству, а ты, что способна коров доить и в поле работать?
- Не будем судить о том, что я умею, мы с Жорой будем жить здесь в Кишиневе или у меня на квартире в Москве, я думаю, что такой мужчина, как Жора достоин лучшей участи, чем задирать коровам хвосты – также быстро и с нарастающим раздражением заговорила Аллочка – у нее было огромное желание выставить незнакомку за дверь. Ситуацию спас на время Жора, предложив выпить за знакомство двух девушек настоящего молдавского вина и поесть того, что привезла его односельчанка – стол обе девушки организовали очень быстро, они зло посматривали друг на друга, но явно решили не ссориться. За столом Аллочка вздумала показать свои знания румынского, но ничего хорошего из этого не получилось, она там что то перепутала и Жора с девушкой от души смеялись. Оба они были воспитанными людьми и говорили за столом на русском – вино и еда сделали свое дело, они втроем оказались в постели и прямо средь бела дня – впрочем Жора вскоре уснул, а его односельчанка как бы ненароком ударила Аллочку, та дала сдачи, начался шум – Жора проснулся и выругавшись про себя, попросил односельчанку, у которой оказалось звонкое имя Аурика, выйти на время из комнаты, чтобы он все объяснил Алле. При последних словах Алла вздронула – опьянение, как рукой сняло.
- Я еду к родителям, не могу их в свой отпуск не навестить…
- Я с удовольствием  с ними познакомлюсь, ты же обещал мне.
- Никакого знакомства не будет, видишь ли, не хочу врать…
- Родители хотят, чтобы ты женился на Аурике и ты не можешь их расстроить, ты бросаешь меня? Ты меняешь меня на эту корову, ну почему ситуация повторяется?
- Не понял, что повторяется и почему она корова – да ты на себя давно смотрела, здесь на национальной нашей еде вон как отъелась, хоть и двигаешься вроде больше, чем в столице, где целые дни одно место отсиживаешь…
   Алла опять вздронула и подошла к зеркалу, которое не показывала всей ее фигуры, но потому, что она увидела, она поняла, что фигура потеряна и у нее нарисовался животик – страшное подозрение мелькнуло у нее в голове, у нее ж никогда никакого живота не было, даже когда она толстела, но если это и беременность, то срок такой, что ее не выявишь…
Жора быстро собирал свои вещи – путевка заканчивалась у них через два дня и уже были куплены обратные билеты, но ехать обратно Аллочке предстояло явно одной. Жора ничего не обещал ей, он только сказал, что может приедет в гости к сестре и тогда они увидятся.

      Глава 7  Слезам нет.
 
   Надев черные очки, Аллочка вышла на пляж – первой мыслью было опять забыться с другими мужчинами, но желающих явно не было, к тому же все ее видели с Жорой и, возможно, думали, что она замужем – к тому же начавшееся физическое недомогание явно не располагало к занятиям любовью и она подумала, что, если она и впрямь беременна, то ребенок заставит ее забыть на время о том, что ее второй раз бросили и предали – но может он еще вернется и предавал ли он ее, если уж так порассуждать. В Москве беременность подтвердилась, Аллочка готовилась к декрету и думала, что,  наконец то она не будет видеть Гену, к которому чувств у нее не было, но который был напоминанием того, что все ее почему то все время бросают… Алла все время говорила себе: «слезам нет» и очень надеялась на чудесное возвращение Жоры.
   Она с огромным животом, уже в декрете гуляет во дворе и видит наконец Жорину сестру, которая долго почему то во дворе не появлялась – она идет, держа за руку очаровательную девочку, свою дочку. Быстро направившись к ней, Алла довольно грубо бросила, так где твой брат, мне скоро от него рожать.
- Что? - возопила Жорина сестра. Или ты думаешь, что завод далеко и здесь никто о твоих  приключениях не знает? Да ты бесстыжая подстилка и не нужна моему брату такая жена, да и не факт, что ребенок его.
   Аллочке очень хотелось дать пощечину обидчице, ей хотелось рассказать обо всех своих страданиях, но она поняла, что будет не понята и потому молча побрела домой. Как обычно она начала обжираться, пытаясь забыть обиды и, когда ночью ей стало плохо, то она не предала этому значения и только очень вовремя увидела в ванне, что рожает. Вскоре квартира огласилась троекратным громким мужским голосом – что там случилось – выбежала, наконец таки из своей комнаты мать Аллы – а Алла, вся в крови, держала на руках крупного черноволосого и черноглазого мальчика, с излишне длинными черными ресницами – она понимала, что ей опять придется объяснять врачам то, что объяснить невозможно, то, что она просто не поняла, что у нее начались роды, так как накануне наелась неизвестно чем, даже выпила стакан вина, и думала, что просто отравилась, но все это еще предстояло, пока что срочно мать и уже проснувшийся отец вызывали гинекологическую скорую.
- Нет, а что он так громко кричал и столько,  уж не будущий ли великий певец родился или он ударился чем, все недоумевала мать Аллы.