Молекул

Молекул

Жил-был водный Молекул, а по-деревенски, по-простому – „H2O“. Трудился он целыми сутками, без продыха – водяное колесо вращал . Да и как ему было не работать, когда у них сам Нуль градусов строгим начальником. Ну, который по Цельсию. Нуль нрава был крутого, чуть что не так- всех в лёд, в сосульку замораживал. А это хуже тюрьмы и рубашки смирительной,  лежать без движения всякого. А там и ломы за дело принимаются, как бандита колоть, на статью раскалывать. Так что лучше вращать и нос никуда не высовывать.
Но тут крик оголтелый доносится: „Ведьму жгут! Словно листья осенние!“ Любопытство все ж толкнуло Молекулу на площадь, хоть одним глазком глянуть, как там народ культурно отдыхает. А там, при всем честном народе, молодую, красивую ведьму в склянку посадили, сверху фитиль вставили и подожгли. И горит прекрасная бедолага синим пламенем. А народ вокруг стоит, в удовольствии купается. Кто-то даже руки греет. Ну это завсегда так, издревле принято. Как увидел наш Молекул ведьму, ноги сразу у него подкосились. Влюбился он с первого взгляда и по самую макушку! „Как зовут то красавицу и за что же её несчастную?“ - вопрошает он трепетно. „Ну по нашему – Этилочка, а по паспорту „Н2С5ОН, а сжигают  за то, что порчу на людей наводит, в диких животных их превращает!“ - ответил некто красноносый.
 „Я же могу помочь любви моей писаной, загасить пламя жестокое, освободить от мук адовых!“ - думает поэтично так, наш Молекул. Как  любовь возвышает безгрешная! Засверкала росою поэзия! Нуля градусов все же пугается. Но столкнувшись со взглядом отчаянным, на огонь смелым соколом кинулся. Тушит пламя сине-адово и к любви своей пробивается. Хорошо-то как им в обьятиях! Так тепло от друг-дружки становится. „Ох, сожгут! Запалят нас изверги! Рыцарь мой, небом посланный!“ - сквозь слезу прорыдала Этилочка. „Да не бойся, моя ненаглядная! Я с тобой в теле силу почувствовал - преогромную, богатырскую!“ И хотят спички серные, на всю голову - жечь их заново. Но  влюбленным то это по-фигу, не горят они, лишь целуются. Нуль бежит, не один подлец, а с ватагою отмороженных. Все Нуля они ниже градусом. Все покрыты густым, толстым инеем. Но влюбленным  лишь жарче становится. Не берут их морозы трескучие. Надоели они Молекулу! Наподдал им под зад коленкою, мало век никому не покажется. На пинках гнал до самого полюса. И случилось в стране потепление... Тут недолго и до глобального! Но и здесь богатырь наш вывернулся, ввел общественность в заблуждение. На „СО2“ свалил малахольного. Мол, за что не возьмется газованный, непременно в трубу паром вылетит. Испугались тут дружно Молекулу, в страхе-ужасе разбежалися. А влюбленные свадебку справили и нашли себе замок скромненький, пол-литровенький. И живут там себе припеваючи, у друг-дружки в горячих обьятиях!
Видит как-то Молекул по вечеру – мужики что-то мимо расшастались. Дай-ка думает – презабавную шутку, розыгрыш забабахаю! Посмешу-ка супругу законную! Угощу поселян я водицею! „Ну, кому мужички то холодненькой?!“ - Сам продукт их любви в жбан нацеживал! Знал, что горек он, как хреновина. Хохотали супруги до солнышка, мужиков как сперва скосорылило, после пляс скомороший затеяли, лютой дракой  в концовке потешили. Все искали к себе уважения! Пробудившись, лечиться приперлися. Мужички, как один покалеченные.  „Что ж я вам здесь больница бесплатная?!“ - пожурил так Молекул всех жаждущих. Полечил все же малость проказников.
С той поры ходоки только множились, со всего государствия ихнего. Словно мухи летели на свежее... Пить их горькую так приохотились, что все деньги сносили Молекулу. С горя ли, от  тоски ли, от радости - пьют теперь без разбора, без просыху. Но любовь там видать преогромная, сколь ни пьют её – все не кончается. Даже больше все время становится!
Как-то раз появилися молодцы и зовут их с супругой на царствие! Деньги мол всё равно у супружников. Правьте нами по силе возможностей! Поломались они, покобенились, как приличия ихние требуют. Да и стали в том царствие царствовать. Процветание масс обеспечивать. Каждый день там теперь воскресение, тяжело так с утра поднимаются. Недовольных однако не водится! Если где и всплывет диссидентушка, так до первых двух сотен граммуличек.
Вот какая любовь-то огромная! Только в небе, пожалуй, поместится, без вреда для живущих поблизости!