Алогичные Хрупкие Птицы

...Она не верила в мистику.

В ней – мистике – попросту не было острой практической необходимости, потому что в её мужском исполненном логики уме не обитали Алогичные Хрупкие Птицы – так сложилось. Она не тяготилась этим фактом, ей было безразлично. Хотя неясное чувство, томление нередко посещало её сознание, но она не отдавала себе отчёта, не искала источник такого томления, беспокойства ли. Бывало и так, что и эти редкие минуты она использовала дельно – писала стихи. И она даже не понимала их сути, просто писала, потому что не писать не могла. Как есть, или пить…
Но всё проходило, и жизнь продолжала требовать собранности, трезвости мышления и логики. Обыденное существование убивает Птиц, они не живут в догмах прагматизма.
Дни шли за днями, и ничего не менялось, это никогда не удивляло её. Всё нормально, нормально.
Всё хорошо.

Но однажды…

Муж и сын давно спали. Она устроилась за ноутбуком так уютно и тепло, два – три часа в Инете – читать стихи, в тишине; она имела право отвлечься.
Щёлкала мышь, менялись заставки, сайты. Инга (назовём её так) всматривалась в экран, читала, листала ссылки. Мысли текли ровно и спокойно.
Мерно тикали часы на стене, за шторой светила луна, почти неслышно шуршали кулеры ноутбука.
…Она не знала, сколько прошло времени, увлечённая сетью. Нет нужды говорить читателю, как это захватывает. Может час, или два. Или несколько минут?
Переключив ссылку, Инга увидела чистую страницу – так бывает. На экране ничего не было – ни транспарантика, ни строки объяснения, ни цветового фона. Она сделала возврат, но процессор не желал возвращать исходный сайт, он чуть тормознул.
Инга ждала.
Но что-то случилось. Не в Инете, нет – в комнате. Боковым зрением Инга заметила; произошли изменения. У неё нередко возникало похожее чувство тревоги, но она относила его на счёт бессонницы и усталости. Потряхивание головой и сосредоточение обычно всё возвращали в норму, как казалось.
Сайт всё ещё висел. Она повернула голову, и к чувству тревоги прибавился страх – лунный луч, пробивающийся через прореху между двух штор, был слишком ярок. Нет, его не должно было быть – в комнате для этого слишком светло, да. Его нельзя заметиь при таком освещении, его не может быть.

Он был густой, как крем от пирожного, жёлтый. Нет, не яркий, а… Она не могла подобрать определения его консистенции, структуры. Инга была биохимиком, и мозг автоматом работал аналитически, но…
Луч изогнулся на полу.
Инга тут же потрясла головой и сосредоточилась – луч повернулся в её сторону, почти на девяносто градусов. Ещё немного – и он коснётся её ноги в мягком розовом тапке. Она хотела отдёрнуть ногу, но почему-то прередумала и неожиданно для себя самой произнесла:
- Ты кто?
Луч тут же коснулся её ноги, и от этого прикосновения по всему телу пробежала тёплая волна – искорками, и в кончики пальцев, голову, живот… Это было очень приятно.
«Разве ты не видишь? Я – Лунный Луч», - сказал луч.
Инга онемела. Нужно было что-то делать, бежать, вставать, включить свет, позвать мужа…
- Ты живой? – спросила она, понимая рассудком, что ничего глупее и не придумаешь.
«Да».
- Но так не бывает! – логика возмущалась.
«Ты права. Не бывает»
Она резко отвернула голову в противоположную стену, затем снова посмотрела на пол – теперь он был сплошь залит лунным светом, как светящееся озеро, Солярис.
Она усмехнулась.
- Ну и что ты хочешь? Зачем это всё, к чему?
«А ты всегда ищешь всему объяснение?» - озеро запульсировало в такт словам.
- Ну… Так принято. Так все делают. Наука…
«Но ведь ты – не все?»
Она смутилась и в следующий миг снова рассудок вступил в разговор:
- Ты не ответил!
«Твоё одиночество летит сквозь Миры. Оно... такое громкое. Я немного побуду с тобой, ты не против?»
- Нет… Пожалуйста…
Она захотела опять что-то сделать, предпринять, но передумала. Часы на стене не тикали, стрелки замерли на полночь. В комнате было слышно, как бьётся пульс, и дрожит кожа на руках.
Она вспомнила всё, что знала о духах и призраках из фильмов и книг.
-Не знаю… Может, ты – привидение? Ну, дух умершего давным-давно, кто здесь жил?
«Нет»
- Тогда кто же ты?
Озеро колыхалось.
«Свет».
- Но ты…разговариваешь со мной, как человек? Скажи, я сошла с ума?
«Нет, ты не сошла с ума. И мы не разговариваем. Слова не нужны, если умеешь управлять собственными чувствами. Всё происходит помимо действия, само собой, прямо в твоём и моём сознании».
Она подумала секунду.
- А разве у света есть сознание? Ведь если обратиться к энциклопедии… Да, и я совсем не умею управлять чувствами. Как можно ими управлять?
«Каждый человек это умеет, но не каждый желает. Ты пожелала - нечаянно, интуитивно, и я пришёл.
Не нужно энциклопедий, просто почитай мне стихи».
Инге вдруг стало весело, невероятно.
- Стихи? Но они же... наивны! - она сказала правду, и удивилась.
"Я знаю это. Тем они и хороши".
- Ну хорошо, какое тебе?
«Любимое».
Она наморщила лоб, и сразу вспомнила стих, целиком, как некое отдельное существо.

Я читаю тебя, как молитву,
Синей птицею счастье парит.
Я с дождем размешала палитру
И рисую, что Мир говорит.

Посмотри – бирюзовые дали,
И два Солнца висят надо мной.
А там город, где нас предавали,
Навсегда накрывает волной.

Я скачу, словно ветер, упрямо,
Меня лошадь несет по Судьбе.
Я сижу горделиво и прямо,
Но мечтаю прижаться к Тебе.

На опушке дремучего леса
Вижу – Странник мне машет рукой…
Не рожденная мной поэтесса,
Оставайся! Мне странен покой.

И пускай я устала сражаться,
Ты мне песню споешь о Любви,
Будет море дышать, и казаться
Всё нам сном...
от мечты до мольбы.

…Она проснулась в постели утром, в ночнушке, от пищанья будильника. Ноутбук работал, но экран отображал только заставку.
Инга встала, выключила его и просунула руки в рукава халата – нужно было делать ежедневный ритуал туалет/завтрак/одевание/и т.д., и галопом на работу. По дороге в туалет она вдруг вспомнила вчерашнее видение, нелогичное и несуразное. Да, конечно это был сон… Да. Чушь. Чушь, чушь, чушь… Тьфу!
Но чушь не шла из головы, она гвоздём сидела в ней, по дороге на работу, и…Что же было дальше? Нет, что-то было…
- Почему ты молчишь? Тебе не понравилось?
«Понравилось. Мне пора»
Почему-то болью резануло ей сердце.
- Уже? Почему?
«Я живу недолго»
- А завтра? Завтра ты придёшь ко мне? – почти выкрикнула она – как ребёнок, капризно.
Озеро уже рассыпалось на микроскопические белоснежные иглы-изморозь, и через секунду погасло совсем.
Луч исчез.

В лаборатории всё было по-прежнему. Культура росла, запись производилась, начальник тупил. За окном унылые немцы брели по унылому тротуару в сторону унылой набережной. Инга смотрела периодически на культуру в окуляр микроскопа и сводила данные в таблицу. Уже прошло шесть лет, как они переехали в Мюнхен, и относительно недавно ей сделали прибавку к жалованью, когда возобновился грант. Было трудно сначала, пришлось привыкать к этим немцам, к иному городу, но постепенно всё обкатывалось, «привыкалось». Позже, когда быт наладился, она стала замечать нечто другое. Это была не ностальгия по России, а какое-то лёгкое озлобление, незаметное и без очевидных последствий. Как будто сам Мюнхен отторгал её душу и его улицы, река, его воздух были не её, Инги.
Она включила над столом свет и почувствовала, что сознание двоится. Непонятное чувство…. Одна Инга делала работу, привычную и где-то любимую, а другая Инга… Другая Инга рвалась домой.

Впервые за всё время она еле дождалась конца работы. Домой она почти бежала, усилием воли переводя себя на спокойный шаг, но снова начинала торопиться. Сейчас, зимой, темнеет быстро.
По затухающему небу разбросались обрывки белёсых облаков, луна ещё не была видна. Она вбежала в парадное, в квартиру и, не раздеваясь, кинулась к окну. Штора была задёрнута. Опустилась на кресло.
- Что это с тобой? – спросил муж, чего-то жуя.
Инга опустила глаза, медленно снимая пальто.
- Так, ничего. С ума схожу.
- А-а, - он кивнул в ответ и вернулся на кухню.
- Ужинать будем? – он что-то искал в буфете уже там, далеко.

…Луч возник в то же самое время, когда «повис» ноутбук. На этот раз Инга была готова к его появлению. Она внимательно наблюдала, как он проник сквозь штору, как он становился ярче, стараясь запомнить всё до мелочей.
- Здравствуй, я ждала тебя.
Ей снова стало легко и приятно. Луч стал не лучом, а мерцающим светом, заполнившим всю комнату. Инга протянула руку, и она тоже засветилась!
«Почитай мне ещё стихи».
- Я почитаю. Но сначала ты мне скажи…
«Что? Что ты хочешь знать?»
Ей стало неловко. Сейчас все её чувства было обострены, и это состояние её тревожило.
- Мне кажется… Нет, я уверена, я читала об этом. Ведь ты должен… Нет, не так. Ведь ты всё знаешь?
«Что – всё?» - ей показалось, что он смеётся.
- Не смейся! Скажи, ответь на вопросы.
«Задавай».
- Что такое Любовь? Зачем я живу? Какой в этом смысл? Как устроен мир? Почему человек обладает разумом? Что такое разум? Сколько звёзд во вселенной? Есть ли самая малая частица? Есть ли…
«Постой, постой… Инга, ты сама много знаешь. Ты должна знать, что путь знания никогда не будет завершён, таков закон».
Она закусила губу.
- Да, но и ты должен знать, что люди никогда не остановятся!
Теперь смеялась она. Он попался!
Комната мерцала голубоватым огнём, сполохи играли на стенах.
«Хорошо. Но ты должна помнить, что всё знать очень вредно»
Она согласно кивнула.
«Ты готова?»
- Да!

В глаза ударил свет. Нестерпимо яркий свет, но он длился недолго, как ей казалось. Он сменился разноцветными пятнами правильной формы, вся комната была залита им. Эта радужная феерия была живая – она знала это. Она двигалась, меняла интенсивность, очертания. Она с замиранием сердца внимала этому безумству, она вдруг почувствовала, что пола нет под ногами; она парила над полом на высоте полуметра… Тела она не чувствовала совершенно, но видела свои руки, ноги – это было странно, и… она рассмеялась, легко и непринуждённо. Она не догадывалась, что может быть так легко!
Но внезапно всё закончилось, и её окружила полная Темнота. Великая Темнота, в которой ничего не было. Ни мыслей, ни чувств, ни верха, ни низа…

Утром всё повторилось – она не помнила о вчерашнем. Но…
Что-то было не так, как всегда. Она была в превосходном расположении духа, и окружающее её бытие не изменилось. Вроде бы всё, как прежде, да… Нет, не так.
Она оглядывала спальню, примерно минут десять или пятнадцать. Потом оделась, вышла на кухню, включила чайник. Пошла в ванную.
Мыслей не было совсем. Голова была ясная, как хрусталь!
…На улице случилось и вовсе нежданное происшествие. Она шла по привычному маршруту, и встречные прохожие оборачивались с удивлением на неё, в глазах иных был страх, любопытство, некоторые вздрагивали, как от удара током. Инга внимательно осмотрела себя в витрине – с ног до головы, открыла косметичку – ничего!
В Лабе начальник удивлённо вскинул брови, и почему-то включил свет, дополнительно. Она посмотрела на него вопросительно, и тут поняла, что знает о нём всё. О его семье, о его чувствах, заботах, проблемах… О том, что ему сказал врач по поводу простатита три дня назад, и зачем он вообще занимается наукой… Всё. Она отвернулась, размышляя, но привычного хода мыслей не уловила, не ощутила. Она поняла вдруг, что тщета более не занимает её, что всё это бред. Что… Ах да, работа… Нужно… Работа предстала перед её мысленным взором чётко, до мельчайших подробностей – перспективы, объём, результат, срок реализации, достоверность, польза… Её карьера. Её…
Да, она вспомнила, вспомнила, что было вчера!

Сумерки надвигались на город. Инга шла очень медленно, потому что не могла быстрее. Ноги налились свинцом, и в голове шумело. Город изменился до неузнаваемости: безлюдные улицы, чужие вдвойне, давили на сознание. Цвет домов сместил свой спектр в сторону багрово-красных и коричневых тонов, он стал мрачен и глух. По небу неслись грязные ошмётки облаков, солнце не светило. Вокруг был только полумрак, подсветка – как в стрип-баре перед началом шоу.
Но шоу не начиналось. Инга вышла на маленькую площадь, там было больше прохожих. Прямо на неё, с площади, понеслись мысли. Они были похожи на порванные паруса: Зависть, Ложь, Похоть, Злоба. Себялюбие… И, как изморось, мельче: о покупках, потерях, склоках, заботах, работе, развлечениях, упадке сил, болезнях, порядке, беспорядке, прошлом, будущем, о деньгах, деньгах…
Сердце сжалось. Она хотела закричать, но из горла вырвался только слабый хрип. Она собрала остатки сил и побежала – сквозь бьющие по щекам чужие мысли. Вдруг чей-то голос, громкий – нет, оглушительный, и властный, прямо в её голове:
- Остановись! Куда ты!!!
Она бежала что есть сил, не обращая внимания на холодный ветер в лицо. Голос не унимался:
- Будь, как все!!!
…Она очнулась дома, на своей кровати. Пальто было на ней. Ноутбук работал, на экране крутился рекламный ролик узла Яндекс. Она посмотрела на часы – без четверти двенадцать ночи. Нужно было снять пальто, и кофе…
Сознание было чистым, диалог не щёлкал. Она, как призрак, прошла на кухню.
Муж сидел за столом, и читал что-то – какую-то техническую инструкцию. Не поднимая головы, он произнёс:
- Ты давно дома? Устала? Я не стал тебя трогать, и…
Он сказал что-то в этом роде. Или не говорил ничего?
Сын что-то читал у себя в комнате. С чашкой кофе Инга прошла в гостиную, там работал телевизор. Диктор беззвучно шевелил губами, и на экране мелькали кадры полицейской хроники. Следом пошла реклама «Фольксваген».
Она вернулась к себе. На мониторе тоже шла реклама – та же самая, «Фольксваген».

Чашка грохнулась на пол, окатив кофе её ногу.

Инга резко, рывком отдёрнула штору в сторону - прочь, и распахнула окно настежь. Морозный воздух ударил паром в комнату, в её волосы. Чёрное небо распахнулось перед ней своей бездонной пропастью. Она смотрела, смотрела туда - вверх, и не могла сказать ни слова.
По её щекам неслышно текли слёзы.

Луны больше не было.