Никто

Иногда мне очень хочется сильно-сильно заболеть, так чтобы обязательно смертельно. Ну или под машину попасть, чтобы все кости переломаны. Ну или, чтобы война, и меня там смертельно ранили, желательно в героическом бою.
И вот я буду лежать на больничной койке, и в палате больше никого не будет. Около меня будет сидеть медсестра, шторы будут приспущены, я буду бледной-бледной, с синяками под глазами и капельницей в вене. Будет стоять звенящая тишина, изредка нарушаемая тихими шагами за дверью.

Мои родители уже ушли, друзья принесли цветы, которые ярким пятном выделяются на столе. Я думаю о том, что в сущности, не хочу умирать. Даже героически. Вообще никак не хочу… Я ведь столько еще не успела сделать, не успела прожить. У меня ведь могли бы быть дети, обязательно двое, сначала мальчик, а потом девочка. Я могла бы стать тем, кем хочу, написать книгу, снять хорошую программу с важным сюжетом. У меня могла бы быть красивая квартира, и обязательно большая просторная спальня. И чтобы кровать без ножек, на подиуме, и подушек много. Я могла бы через десять лет пойти на встречу выпускников, и поразить всех своим внешним видом, успехом в карьере и, могла бы, гордится своими детьми. Ведь мой сын мог бы принести из школы дневник с двойкой по математике, и я бы не стала его ругать. Ведь он может просо не любить математику, зато по истории у него всегда пятерки. Моя дочка, обязательно малышка с золотыми кудрями и голубыми глазами, могла бы сидеть на кухне и раскрашивать книжку с картинками, пока я готовлю нам ужин. Мой телефон мог бы не умолкать ни на минуту, ведь я всегда была бы нужна.
Все это могло бы у меня быть, если бы… Если бы я сейчас не лежала на больничной койке. Сколько мне осталось? Да совсем немного… Еще пять минуток и я уйду, навсегда. И как страшно-то… И как не хочется… Мамочка… Как же так?

И вот пройдут мои пять минут. Я, наверное, увижу тот самый “свет в конце туннеля”. Мне совсем не хочется к нему идти, но что-то заставит двигаться вперед. Прибор, рядом с моей кроватью, отчаянно запищит, задремавшая медсестра кинется ко мне, будет звать врача, но полоска на экране все равно станет прямой. Я в последний раз открою глаза и уйду. Тихо, и даже не заплачу. В палату вбежит заспанный врач, мельком глянет на мониторы, и бросив взгляд на часы, напишет в моей последней карточки время смерти. Может быть, он даже с сожалением посмотрит на тело молодой девушки. Конечно, он привык к смертям, но когда уходят те, кому еще жить и жить, всегда грустно.
Медсестра закроет мне глаза, и может быть даже заплачет. Конечно, она подумает о моих родителях… Отключив приборы, она выйдет из палаты, тихо прикрыв за собой дверь, и тогда я останусь по-настоящему одна.

Меня обязательно кремируют и прах развеют над Невой, как я и хотела… Нет, не так. Меня не будут кремировать, меня просто похоронят на Южном кладбище. Хочу именно там, если уж кормить червей, то в большой компании. На мои похороны придет много народу… Главное, чтобы мамочка выдержала. Она у меня такая… Нет, не слабая, но уставшая. Это будет тяжело. Но так нужно было, мамочка. Прости…
А потом, через несколько дней, когда цветы на венках уже успеют завянуть, ко мне наконец-то придешь ты. Будет раннее утро, пускай это будет осень. Всегда любила это время года, да и умирать в пасмурный день все же приятнее, чем когда за окошком светит солнце. Будет моросить дождик, как я люблю. Я издалека увижу твою фигуру, увижу, как холодный ветер забирается под твое пальто, и как ты вжимаешь голову в плечи. Ты подойдешь к моей могиле, даже без цветов. Ты просто забыл их купить… Растерялся? Наверное… Я очень захочу тебя обнять, как я всегда этого хочу. Но у меня ничего не получится, разве только чуть коснутся твоей щеки… Ты будешь смотреть на гранитную плиту, с моей фотографией. Пускай там будет фото, где я улыбаюсь, я хочу чтобы ты помнил меня именно такой. Ты будешь думать, и я даже знаю о чем, ведь теперь твои мысли для меня не тайна. Ты будешь спрашивать, почему же я ничего не сказала? Почему не сообщила? Почему ты ничего не знал? Почему? Почему…

Я не смогу тебе ответить, но еле слышно, в шуме ветра ты услышишь мой голос:
- Потому что я тебе никто, милый…