СЕКС И КЕКС

( история об истории )
Ещё горел неярким пламенем « Прожектор перестройки»,  а мальчики из программы « Взгляд» рассказывали как что-то делается у « них» и как это же – у нас.
Разница в технологиях, в устройстве жизни , в философии  жизни открывала какие-то  новые возможности  понимания нас же самих .
 Казалось, что новое , идущее  из – за  исчезающего на глазах  железного  занавеса, вдохновит. и  у нас  что-то будет происходить  даже там, где давно ничего не происходило.
Я думаю об этом в минуты ожидания встречи со столичным , важным для моей работы человеком. Нет, нет, тогда ещё слово «офис»  встречалось чаще всего в  переводах с какого-нибудь  языка. Я жду его на его рабочем месте, которое по названию такое же как и моё. Только его – в столице уже не СССР, в моё – в провинции, уже не общей с ним страны.
Сейчас мне хочется описать его рабочее место – дощатый, грязный, выщербленный пол, грязные же  стёкла двух огромных окон, они просто не пропускают достаточно света – слой грязи можно отковыривать пальцем, на полу – песок, обрывки бумаги, о мебели не хочу говорить – она так же грязна и убога. Среди этой  убогой грязи сидит секретарша – в джинсах со стразами, так туго обтягивающих её тело, что она не может сгибать ноги и сидит в неестественной позе, беседуя с человеком ( не хочу  даже называть его коллегой ) о ногтевом грибке, который он ей показывает, сняв ботинок.
Я опускаю все остальные детали. Не могла сидеть – попросила у них веник, чтобы хотя бы подмести . То,  что веник оказался голиком из трёх веток , -не продукт моей фантазии. Увы, не продукт  .  Что за учереждение ? Одно из тех, что занималось ( и занимается сегодня ) подготовкой высококвалифицированных специалистов. Так написано в его рекламе, так было написано в справочниках о нём раньше.
Подняв пыль, я всё –таки смела бумажки и песок в кучу, хотя урны так и не оказалось.
Пришёл наконец-то  опоздавший на  минуты, измеряемые сотнями, человек, которого я ждала. От него зависело, что будет с моим материалом.
- О чём Вы пишете  ? – в голосе и взгляде была брезгливость  приобщённого к непосвещённой – им нужен секс и кекс, они – публика, они – быдло.
Я написала о рабочей этике.
Наработалась за рубежом, насмотрелась как  ответственно и самостоятельно  работают люди, как принимают социальные решения, как социальная экономика...
Я ходила в редакции многих Московских газет  - со мной никто не хотел иметь дела.
Я храню визитку женщины, устало и обречённо сказавшей мне :» Вас не напечатают, Вы – сами по себе, за Вами никто не стоит.» Тогда ещё у меня не было Интернет, было только страстное желание поделиться знанием. Оно  оказалось ненужным , секс и кекс  атаковали информационное пространство.
На вокзале, когда я уже стояла  в ожидании поезда, бросился в глаза мальчик лет семи, он стоял около журнального киоска, прижавшись носом к стеклу. Я проследила за его взглядом – он смотрел на колоду карт, где все масти были порногероями.