Лекция
Синтаксическая позиция выбранного предмета напрямую зависит от реальной позиции выбранного субъекта. Эту формулу я вывела сразу и безоговорочно, лишь только взглянула ей в глаза. Выбранный системой современного образования субъект стоит передо мной и со своей позиции излагает собственную концепцию.
Она – камень преткновения для моей мысленной деятельности.
Она – продукт чужеродной системы, решившей уничтожить мой родной язык. А я ничего не могу сделать, потому что я всего лишь студент, а она – преподаватель. И некому меня защитить. Слишком далеко все зашло.
И даже милый мой исчез где-то на подступах к этой системе. Он только собирался противостоять ей. Только собирался. Только хотел вывести формулу, как к «ним» можно подобраться, минуя интернет и другие подобные вещи. И исчез.
В милиции сказали, что ты погиб. Но я не верю этому.
Милый мой, где ты теперь?
Я не могу изменить ситуацию. Но я могу констатировать факт: этот язык, который она препарирует у меня на глазах, является моей живой составляющей. Это не с языком, а со мной творит она чудовищные вещи, бьет прямо и целенаправленно в мое сердце, в самые тонкие и уязвимые места моей души. Мне становится дурно. Мне трудно дышать. Мне кажется, что я умираю.
Святой и чистый живой Русский Дух моего родного языка не преемлет ковыряния в себе мертвого чужеродного злобного духа, сращенного с гипнозом и заклинаниями современной филологии и лингвистики. Знаковая система Зороастра убивает мой язык. Латино-эллинистская мертвечина чужеродных терминов скрывает истинный смысл простых русских слов. «Великий и могучий» корчится от боли и задыхается. Плачет его живая душа. Он гибнет у меня на глазах. Он просит помощи у меня. Но что я могу? Молча гибнуть вместе с ним и молча слушать беспощадный приговор?
Язык просит пощады у этой женской руки, убивающей его созвучия, буквы и слова мертвыми латинскими терминами, загоняющими мои родные, знакомые с детства слова, в железные клетки таблиц, расчленяющей его вживую «мертвым языком» патологоанатома на морфемы, фонемы и прочую муть…
- Помогите! – сипит умирающее расчлененное существо.
Бегут существительные, прилагательные, глаголы, числительные, местоимения, причастия. Бегут в единственное доступное им убежище – к наречиям. И сами становятся наречиями.
Она торжествует с мелом в руке . Она пользуется кодировками, заговорами и древними заклинаниями магов, закрепляя сказанное мертвыми латинскими терминами, написанные мелом на доске! Она табуирует сознание всех, сидящих в этой аудитории. Знает ли она сама, что делает? Но врёшь, врёшь! У тебя ничего не получится! Русский дух в тысячи раз сильнее! Ты только винтик невидимой враждебной системы, внедренной в живой организм нашего государства. Рано или поздно произойдет отторжение чужеродного элемента. И тогда ты лишишься работы.
Раздробив на составляющие живые слова, лишив их буквы и звуки первозданной красоты и силы, она взялась за предложения.
Она пишет прилагательное «сытый». Она пытается разобрать своим чудовищным методом слово «сытый». Она диктует:
- Сытый голодного не разумеет. Семеро одного не ждут. Пятью пять двадцать пять…
Далеко ты или нет? А впрочем не важно.
Белее, более, болеть и возвращаться в мир любви, и снова эру начинать с основы двух словес в крови. Но словеса не узнают в той изначальной точке лет самих себя.
Но мы с тобой пришли вовремя. Мы не позволим ей убить язык нашей любви. Она мутит сознание. Напускает туман. Апофеоз всей жизни нашей болеет той же мутью. Но мы выберемся из него. Конечно. Я согласна терпеть и ждать.
И вдруг я слышу твой голос на фоне ее голоса:
- Это обрадовало и озадачило меня…
С ума сойти – человеческий голос может одновременно являться носителем и внутренней и внешней информации! Твой голос. Тихий, милый твой голос. Но он не ощутим для моих ушей. Я слышу его сердцем. Выходит – у сердца есть уши?
И что ты мне еще ответишь? Говори. Она слышит, и тут же громко, не понимая, что делает, передает вслух все твои слова. Она говорит твоими словами. Она – переносчик информации. Она всего лишь переносчик информации! Она сгибается под тяжестью нашей информации. Ты – по одну сторону бытия. Я – по другую. А она тут, у доски.
Бытие оказывается имеет лицевую и изнаночную сторону. Как тебе живется, милый, на изнанке бытия?
- Предложение: Это обрадовало и озадачило меня… «Это» - просто подлежащее, «обрадовало и озадачило» - сказуемое, но можно сделать разбор отдельно… Любить – значит прощать. Разберем это предложение…
Вот оно – наше сказуемое – «обрадовало и озадачило».
- Ух, ты – прошептала рядом Лера – Само название говорит за себя: Любить – значит прощать…
Любить – значит прощать. Прости меня.
- Прощать свои ошибки убедительно – разбивку слов моих она пронзает логикой своей, вершиной слов, скалой позиций.
– Это один тип сказуемых…
Возможно ли моё счастье? Как ты думаешь?
Она говорит:
- Вопрос возник: любить – значит прощать?
Все смеются.
- «Значит прощать» – независимый компонент предложения.
- Независимый компонент сознания.
Как правило, моего сознания. Ты – мое я. Что скажешь? Говори. Я слышу. Говори. Она передает мне все, что ты говоришь.
- Тема и рема.
Мы вместе с тобой – одно существо и несем мы любовь.
Ты не молчи, говори, говори.
«Ты погоди меня хоронить».
- Что стоит за темой? То, что известно. Тема – старая информация. Рема – новая информация.
Мне нужна новая информация. МНЕ НУЖНА НОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ. Говори, говори, мой субъект. Я заставлю ее говорить:
- На лугу стояла корова. Это рема. Ничего мы о ней не знаем. Она там жевала сено – это тема.
Она там. Банальное построение текста. Но ты строй слова и на этой основе. И говори, говори. Это ответ на вопрос: кто стоял на лугу? Я к тебе бегу. Корова ли это – скажи? Новый подход? Подскажи. Ничего не понимающий субъект – носитель информации о нашей любви – стоит у доски и пишет мелом непонятные слова. Прощать, прощать, прощать…
Не переставляй вредные слова. От вреда не будет пользы никому. Я понимаю вред как полный бред. Все это ложь и ложь. Ты врешь. И ты – не он. Тебе не верю. Это чужой голос. Он меня не помнит. Он просто не успел меня полюбить…
- При всем благополучии все будет в понедельник – говорит она твоими словами и тут же добавляет своими – Простое и составное сказуемое.
Я наяву деревья распущу по тоненьким тропинкам бытия, и медленно глазами пронесу в те сказки, где мы вместе – ты и я.
«Я буду разговаривать с тобой» – она мне говорит от имени тебя беззвучной информацией любви – «Я знаю, что люблю и сделали мы мир не составной, а целый. Где властвует как царь глагол над миром схем. Он соотносит век с началом всех начал. Он обновляет файл сознанья моего. Глаголы моих лет кусаются ночами. А я могу лишь петь и радовать тебя»
«Хочу смеяться» – ты мне говоришь. Ну, а она – поймет ли это вдруг? Ведь для нее – что ненависть, и что любовь – одно.
- Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя – она говорит словами какого-то поэта и добавляет от себя: - Простых именных сказуемых не бывает. Где связка, там глагол препятствует себе.
Когда ты сам препятствовал себе? Глагол - и язва, и чума. Но только не для нас. А связка нулевая всё губит на корню. Но слой незримых сил меняет время схем. Я отправляю зло на место – в ад. Оно мне мстит через людей и вирусы.
- Она считается блондинкой. Он является ректором…
Старуха обрела окраской внешний вид. Но волосы не лгут. И принимают вид того, кто на земле лежит в кругу корыт. Творительный падеж формальность ей несет.
- День был солнечным. Она умна и обаятельна…
И луч идет по курсу в те края, где нет войны, где кто-то диктует Заболоцкому:
- « …Птица клюет мышь. Трупик был обезображен, убираемый в камыш». Глаза у него навыкате…Мы на волне Заболоцкого докатились до Высоцкого. И что-нибудь почерпнем из этого. «Изба стоит качается. Забиты окна напрочь…» – вопросами подхода она всех убивает и смертью той живет. Она нас убивает. Вопят живые люди, несомые ее способнейшим умом за изнанку бытия. Сказуемые спят как стражи, упившиеся вином.
- Глагол теряет вид, но всё значенье в нём. Бытийный факт любви случайность ей несет.
- Двусоставные предложения …
- Порядок слов несёт пространственность уму.
Контрольные писать о солнечном деньке. День солнечный стоит. Акации цветут. Все смыслы бытия сливаются в одно. Что это был за день? Я встретила тебя. Бегущею строкой ты стал в моей руке. Номинативность лет в обнимку с суетой. Присутствие моё к тебе прикреплено. И только ты один…
- Ты один мой главный человек – пробивает она завесу моего сознания…
- Суть предложений там, в том мире бытия, где смотрится в окно дискуссия моя о сущности любви, минуя интернет - носитель мысли и хранитель виртуальных схем.
Он – вещь, оставленная мне.
- Но вещи этой нет.
Я считывать тебя учусь с других людей, как с файлов бытия.
-Идея слов моих стара как этот мир. Лингвисты признают, что это так и есть. Контакт души - живой контакт с живой душой.
Односоставный мой. Я так тебя люблю. Никто тебя не видел мертвым. Никто тебя не хоронил. Ты где-то есть и ты меня найдёшь…
- Односоставное предложение.
Она – канал для нас. Всё то, что говорит, я выношу сюда – в тетрадку и в слова… Действительно ли ты всё любишь, как и я?
- Подлежащее восстанавливается, если оно легко возникает в сознании…
Методика ее железна. И логикой своей она охватывает ум и властью той живёт…
Преподаватель филологии посмотрела на муху, ползущую по стеклу. Луч света от блика на ее крыле совпал с осью ее взгляда. И она стала считывать информацию с известной только ей и этому лучу точки записи, расположенной на крохотном пятнышке свежеокрашенной оконной рамы. Носитель информации зашептал:
- Синтаксическая позиция подлежащего зависит от угла зрения темноволосой девушки, сидящей в первом ряду…
Она резко обернулась и злобно глянула мне в глаза. Я мысленно расхохоталась. Оказывается, я была почти права: не я – твое подлежащее, а ты – мое! А я – твое сказуемое!!!
- Если ты не выдашь меня – сказала она, - то я не выдам тебя, что ты отвлекалась и не слушала лекцию. Такова наука филология.
Я кивнула. Она ушла.
Она сказала – филология, а я вспомнила о социологии. Как же. Конечно, я ее не выдам. Она же мне так помогла. Только безысходное горе открыло мне, наконец, глаза на то нечто, которое я так неожиданно обнаружила, которому я даже не могла придумать название. А оно, оказывается, давным-давно существует и имеет такое знакомое имя – социология. Социология на практике.
- Разведывательное пилотажное внедрение идей, мысленное зондирование мозгов, передача информации на таком высочайшем уровне, что просто дух захватывает! Их итория занимается прошлым, а социология – моделирует настоящее. И еще: «Кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее».
А я-то думала, что это все – просто словесные формулы. Вот тебе и формулы!
На следующий день она подкараулила меня на улице и отчитала как школьницу. Ей пришлось уйти из института. Информация все-таки просочилась где-то, ничуть не задев меня. Больше я ее не видела. Разговор с тобой прервался. Может быть и к лучшему.
Но потом все изменилось – я поняла, что информационную связь между двумя живыми людьми можно осуществлять где угодно и как угодно. Теперь я разговариваю с тобой сколько захочу и когда хочу, но не при помощи Зороастра и эзотерики, а напрямую, потому что сильнее и свободнее простой русской мысли нет никого и ничего в этом мире, разве Сам Господь Бог, Который чистотою и ясностью ее только и доволен в наше непростое время.
Да , и еще - теперь я точно знаю, что ты жив.
И еще, что ты вернешься. -Однажды утром, в понедельник. Веселый и здоровый.
9.04.09 г. – 8.05.09 г.
Свидетельство о публикации №210041000723