От лица Друга той неизвестной. сборник

1 часть.

…Она смеялась, с радостью всех обнимала и улыбалась, будто большего, ей и не требовалось. Наверное, один только человек заметил перемену в ее глазах. В глазах, которые безустанно светились, горели, даже когда было очень плохо. Ее глаза постоянно сверкали счастьем и жизнью. А вот сейчас, когда у нее праздник, эти глаза должны были светиться еще ярче. Но я заметил, что, не смотря на «прекрасное» настроение, они тускнеют с каждой секундой. Глаза становятся все безжизненнее и все грустнее. Это мог увидеть только тот, кто по-настоящему следил за этими двумя алмазами счастья. Таковым был я. И сейчас я отчетливо различим огромную разницу, огромную перемену в ее внутреннем мире. Не зря говорят что вся душа в наших глазах отражается. Не зря.
Теперь эта прекрасная девочка была «роботом». Она не жила – ее душа осталась где-то в далеких и еле горящих воспоминаниях. Теперь у этой девочки не было рядом той, кого она, постоянно повторяя, называла «Близняшкой». Именно той, кто создавал весь ее мир. Той, кто продолжал жизнь этой девочки.
Ее глаза были мертвыми. Но только на глубине, которую очень сложно достать и увидеть. Я видел, видел в этих неимоверно глубоких глазах столько боли, сколько не смог бы выдержать ни один человек. Она смогла. И будет жить дальше. И каждой ночью эта боль будет уменьшаться в размере пролитых и впитанных в подушку слез. А вечерами я буду приходить к ней и тихонько сидеть рядом приобняв за плечи. Буду безсловесно помогать ей терпеть эту непреодолимую сломанную стену. Стену из осколков прошлой жизни, таких ярких и острых.
Я просто буду рядом с ней. Ведь так ей будет чуточку легче.


2 часть.

Ее руки как всегда пахли сыростью, чуть-чуть грибами и  плесенью. Типичный запах высыхающей и впитавшейся глины. Наверное, подвал опять весь в масляных красках и в кусочках разбрызганной вязкой массы. Сегодня ночью она снова не спала. Все те же круги под глазами, все та же уставшая и измотанная улыбка при встрече. Зачем она мучает себя? Неужели нельзя было привыкнуть уже?
Прошло два года…
А она все терзает себя. Спит по два-три часа в день, или вообще не смыкает глаз. Помню, она как-то недавно сказала, сидя у меня на коленках «если бы не ты, я бы умерла». Просто как факт, эмоций не было, сказала, будто говорит «я вчера ела». После такого заявления я начал приходить раза в два чаще! Кажется, еще не надоел. Пока есть возможность, буду навещать ее, вытаскивать в кино, в магазины. А то она закиснет в своих любимых огромных футболках, которые настолько ей велики, что заканчиваются чуть ниже колен.
Как я рад, что могу видеть ее куда чаще, чем все ее бывшие лучшие подруги. Ха. Подруги называются. Они все кинули ее, разбежались и даже не попрощавшись, улетели в разные уголки мира. Твари. Куда там чтобы прийти, она еще и не звонят. Забыли. Я – нет.
Сегодня она выглядела лучше, намного. Не смотря, конечно, на то, что не спала. Я вновь ей улыбнулся, обнял ее. Спросил про прошлую ночь и… правда думал, что сейчас она отмахнется как всегда и скажет, что ничего особенного не было.
Наоборот, я увидел легкую искорку в глазах. АЛИЛУЯ! Он начала оживать. Первая искра за последние два года. Что же ей пришло в голову, нечто, настолько грандиозное?
Я взглянул на нее, поторапливая взглядом, и она смущенно начала говорить про начало ночи. Подумалось – может, ничего и нет интересного, но чуть позже она начала говорить быстрее и заинтересованное. Голос начал оживляться и вовсе перестал быть голосом робота. Она все говорила и говорила. Идея была великолепной. И я ей помогу в ее осуществлении. Одно «но» - я прекрасно знаю, что сердце ее будет разрываться на части при работе над этим шедевром. Она, конечно, будет улыбаться каждому получившемуся штриху, но ей будет очень больно видеть, одну, за одной оживающую, черту лица.


3 часть.

Только что я вернулся домой. В тихие, темные и совершенно неприветливые стены дома. Как жаль, что она не может навещать все находящиеся здесь предметы почаще, включая меня. Так хочется чувствовать ее тепло, греть ее постоянно холодные руки в своих, угощать нашим любимым кофе. А это чертово одиночество, которое продлится еще около недели, так надоедает, не знаю уже куда деваться. Вновь в моих руках появилась чашка, вот уже там потихоньку остывает кофе. Чистый крепкий кофе без молока и сахара. Только так и могу пить этот напиток. Расстраивать свою нервную систему мне, наверное, в кайф, раз постоянно курю и пью это кофе. На ум сразу приходит ее любимая фраза по факту моего употребления сигарет: «подышать воздухом на балконе». Однажды, помню, я написал так, и вот теперь вошло в привычку называть это затягивающее дело именно так.
Странно, почему раньше мы не общались, и бывали моменты, когда, позже, после близкого общения мы сильно отдалялись и, кроме «привет - пока», ничего не говорили друг другу. От такого холода мне ломило сердце. Теперь она уехала на несколько дней, а я не нахожу себе места. Прохожу возле ее дома, сижу на нашей любимой качели и курю. Стоит ей хотя бы чуть-чуть оставить меня, я уже не живу.
Сначала знакомый человек, позже друг, с которым столько общего, потом – очень дорогой человек в жизни. Теперь кажется последняя стадия начинает перетекать в самую страшную. Я не боюсь, но мне будет очень больно. Стадия «любимый человек»… как же трудно будет улыбаться ей, и обнимать при встрече, сдерживая свои страдания и чувства. Сейчас эта девушка занимает в моем внутреннем мире почти все место. Жаль что это не взаимно. Но я утешаю себя тем, что жизнь – сложная штука, да и тем более, какой смысл зачем-то гнаться, когда можно остановиться и оно само окажется перед тобой. «Просто жить» – мне легко повторять это себе, но сделать эти слова реальностью и ни о чем не задумываться довольно таки сложно. Девушка эта изменила мою жизнь. Как только мы начали узнавать друг друга, я понял, что она – это нечто такое… более настоящее и близкое, чем что-либо другое. Я тогда, сидя дома и, тупо сверля взглядом стену, сказал себе: «если мы не будем вместе, я себе этого не прощу!» Как бы я хотел, чтобы эти слова осуществились. А я буду сидеть, и жить и ждать. Когда-то она точно поймет, что я нужен ей и что нуждаюсь в ней. Когда-нибудь это время настанет. Я знаю. А пока что, я буду ждать окончания ее отъезда, буду общаться с ней, писать ей, звонить. Мы снова будем ходить в кафе, к ней в гости. Снова будем гулять. Она как обычно будет частенько смеяться. А я, постепенно привыкая к обуревающим меня чувствам, буду наслаждаться каждым мигом, проведенным с нею. Я благодарю судьбу за то что она сдружила меня с этой невероятной особой. Дерзкий характер, завораживающие глаза…
Я живу. И точка.
Я жив.
А может все же многоточие…


4 часть.

Ее постоянно тянуло на балкон. Там, точно как в девичьих мечтаниях, она стояла, обняв себя одной рукой, и курила. Ей не важен был вид сигарет, она просто любила этот странный процесс, смысл тяги к которому был мне непостижим.
Она любила такие моменты. Все в душе ее переворачивалось с ног на голову, смотря на серый пейзаж городских улиц, а на губах ее был маленький отголосок чего-то похожего на улыбку.
Она любила эти моменты… да.
В такое время ей требовалась поддержка, но характер и глупые принципы не позволяли расплакаться или сказать, что струны ее нервов натянуты на пределе, что вот-вот она сорвется и… Она не любила быть слабой. Никто ее не видел таковой. За исключением меня. И то, всего лишь единожды.
Ей нравилось, когда я подходил сзади и, обвив тонкую талию руками, клал голову на плече, вдыхая дым от сигареты. В это время не нужно было говорить. Мы просто стояли и смотрели куда-то вдаль… Зачем слова, в таком случае у нас были лишь чувства. И часто вся та горечь, разбитость дополнялась воспоминаниями, тяжелейшей ношей из всех, какую можно вообразить…
Но… она все же любила такие моменты.


5 часть.

И вот, проскакивая бесконечные станции, я проезжал мимо центрального парка. Манхеттен. Ну да. Стоило догадаться раньше, что ее зыбкие, бесконечные мечты остановятся на этом островке. Манхеттен… Нью-Йорк. Даже здесь она опять несчастна. Зато через… я посмотрел на часы… через 4 минуты 23 секунды я выйду из вагона и зашагаю навстречу западному ветру еще около километра. Прохожие оборачивались, а я спокойно шел, не обращая внимания ни на их взгляды, ни на пробегающих под ногами ящериц, ни на капающий откуда-то сверху бесцветный и безжизненный дождь.
Она стояла в темном плаще, обняв себя руками, и смотрела на серое небо. Перед ее глазами появился такой же серый букет георгин, в любой другой день который выглядел бы ярче всего остального, но не в этот.
Я посмотрел на нее, она опустила глаза. Мы молча стояли и пытались уловить тихие-тихие слова капель, но тщетно. По прошествии нескончаемо долгих 6 минут она вдруг что-то сказала. Я услышал судорожный выдох, и после, еще различимые два слова: «она умерла…»
И тут же, всё вокруг: серые стены домов, асфальт под нашими домами, фонари без лампочек – всё стало отражать тихий плач. Она плакала. «она умерла» - пронеслось еще раз в моей голове. Все стало на свои места. Я ВСЁ понял...

P.S. На месте встречи стояла ее подруга а не она сама…


6 часть.

Наступал рассвет. Он никогда не просыпался так рано. Видимо, сегодня было исключение. Выйдя на балкон и нашарив на подоконнике пачку сигарет, он достал привычные «кэмл» и поджег.
Вдох… выдох…
Маленький котенок терся о его ногу. На небе не было ни единого облака. И только один желтый диск весеннего солнца начинал проделывать свой обычный путь от востока к западу  за 12 часов… На севере, правда, эти 12 часов весной превратились в чуть меньшее время.
Наблюдая за поднимающейся из-за горизонта звездой, он докуривал утреннюю сигарету и думал «за что ему так повезло? Наверняка, с прошлой недели началось сплошное исключение из правил. Ведь до этого все было… подругому»...