Иллюзия. Главы 31-35

Глава 31

– Доброе утро, моя милая, – Богдан подошел ко мне и галантно поцеловал руку.
– Ну, здравствуй, – буркнула я. Я еще не была полностью уверена, что мой план осу-ществим. Хотя есть только одно препятствие – моя гордость. Надо будет поработать над собой на досуге. Если я смогу изобразить хоть какую– то симпатию к Богдану, то получу долгожданную и такую недосягаемую свободу.
– Ты превосходно выглядишь. Я никогда не видел такой красивой девушки, как ты.
Я молчала. Ну а что я могла сказать? Я не должна его презирать. Я должна выйти за него замуж. Должна завоевать доверие. Должна получить свободу. Он должен мне пове-рить. И я должна… поверить ему.
– У меня есть для тебя небольшой подарок, – продолжал Богдан. Он запустил руку во внутренний карман камзола и вытянул оттуда небольшую бархатную коробочку. Затем он подошел ко мне сзади, и на мою шею опустилось что-то тяжелое.
Это была золотая цепочка с кулоном в виде многоконечной симметричной звезды. В центре был большой розоватый камень, наверное, бриллиант, а на каждом лучике причуд-ливая россыпь маленьких, переливающихся белых камушков.
– Спасибо… Очень красивое колье… – тихо сказала я.
– Я очень рад, что тебе понравилось, – улыбнулся Богдан. – Его сделали специально для тебя. Такого ожерелья ты больше ни у кого не найдешь, а этот камень единственный во всем мире. Единственный и неповторимый, как и ты.
А я молчала. Пыталась преодолеть неприязнь. Ну не получается у меня верить ему! Он такой наигранный и неискренний, выверенный до последнего жеста и взгляда. Пра-вильный, и привыкший добиваться своего. Девушки падают к его ногам от одной улыбки. А все его проклятый дар! Может быть, если бы он действовал на меня, мне было бы легче. У меня было ощущение дежа вю, словно это уже когда-то происходило со мной. Ну поче-му же я ничего не помню!
– А у меня есть какой-нибудь дар? – спросила я. Ну что, я уже сама заговорила с ним. Приступаю к осуществлению плана немедленно.
– Скорее всего, да, – спокойно ответил он. – Но Густав его заблокировал по моей просьбе. Мало ли, вдруг ты обладаешь даром разрушения, – он усмехнулся.
А неплохо было бы. Ну вот как  могу доверять ему? Он управляет мной, как марио-неткой. Можно сказать, отнял мою силу.
– Ты хочешь есть?
– Я… вроде нет. А сколько вампир может обходиться без пищи?
– Я читал, что около двух недель без ощутимых изменений, и до двух месяцев с из-менениями. Глаза впадают, кожа теряет упругость. В общем, стареют.
– А потом?
– Высыхают. Становятся похожими на мумий, и уже не двигаются. И могут нахо-диться в таком состоянии годы и столетия. Не умирать, но и не жить. Только таких мумий обычно сжигают. Но правдивость этой теории сомнительно. Сейчас у меня в темнице есть парочка пленников, вот и проверим.
– А что за пленники? – меня почему-то очень тревожил этот вопрос.
– Парень и девушка.
– Понятно, – нет, наверно они не могут меня заинтересовать. Скорее всего типичная в чем-то провинившаяся парочка. – А я могу их увидеть?
– Нет, ну что ты! – Богдан покачал головой. – Они обречены на смерть, они преступ-ники. Разве ты хочешь общаться с существами второго сорта?
– А что они за преступление совершили? – ну вот и откуда у меня это странное лю-бопытство?
– О, это ужасно. Я думаю тебе не стоит этого знать.
– Богдан, пожалуйста, расскажи мне! – я уже почти умоляла.
– Ариадна, нет.
– Богдан, я прошу тебя, расскажи!
– Ариадна… ладно. Девушка оклеветала одного человека, и это стало причиной убийства. А парень какой-то странный, занимается то ли Вуду, то ли некромагией.
– Некромагией?.. – это слово, словно кисточка щекотала мою память. Что-то знако-мое, и… родное.
– Ну да. В общем, он нарушил закон, принес в жертву этим языческим богам челове-ка. И теперь их ждет смерть.
– Я хочу с ними поговорить!
– Нет, Ариадна. Это опасно.
– Богдан…
– Нет. Ты можешь пострадать.
– Я вампир, со мною ничего не будет!
– Думаешь, вампиры не умирают?
– Нет, нет! Это невозможно! Вампиры бессмертны!
– Ты уже умирала!
Я замолчала. Я уже умирала…
– Точно… – я была в ступоре.
– А ты забыла…
– И моя смерть как-то связана с этими двумя? Только не ври мне!
– Не напрямую, совсем немного, – ответил Богдан.
– Значит связана. Мне нужно поговорить с ними! Ты обязан меня пустить туда! Ина-че я не выйду за тебя!
– Во-первых, я ничего не обязан тебе. Во-вторых, тебя никто не спрашивает. Мы уже говорили об этом. Если бы хотела, ты бы влюбилась в меня по уши. А ты как-то защища-ешься от этого.
– Может, потому что я уже влюблена? – во мне все кипело, я злилась.
– И в кого же ты интересно, влюблена? А?
– Я… я не знаю.
Богдан ухмыльнулся.
– Тебе надоест эта неопределенность. Та любовь уже умирает, она обескуражена и одинока, как и ты. Ты еще сможешь меня полюбить, не сомневайся. И мне плевать, про-изойдет это по твоей воле, или нет. Ты и так уже моя. Ладно, милая, я пойду. И еду я тебе все же отправлю.
Он ушел. Еда не заставила себя долго ждать. Ребенка, маленького кучерявого маль-чика я выпила без особого удовольствия. Слишком было скверное настроение, да и жаж-ды не было.
Моя первая попытка осуществления плана провалилась. Богдан еще больше озадачил меня. Озадачил и разозлил меня.
Интересно, а почему пустые тела моих жертв сами исчезают? Просто растворяются в воздухе? Густав, наверно, колдует.
Да уж. Я уже умирала. Теперь, когда он мне это повторил, я старалась сильнее в это поверить. А интересно, тот, кого я люблю, знает, что я жива? Или только надеется? И ищет ли он меня? А может, его любовь ко мне уже умерла, как сказал Богдан? И мне мо-жет тоже стоит забыть этого неизвестного?.. Интересно, а если я его увижу, то вспомню? А он меня? И увижу ли я его вообще?
Моя рука сама по себе теребила бриллиантовый кулон. Кулон Богдана. Я хотела рас-стегнуть и снять его, но застежки нигде не было… Опять магические фокусы. Сильно рвануть цепочку!.. Нет, тоже ничего. Тонкая и непрочная на вид цепочка не поддалась да-же вампирской сверхсиле. Живу я в каком-то заколдованном мире! И сама я заколдован-ная… Без дара, без памяти…
Мне было тоскливо. За эти сутки, что я очнулась, роскошная комната успела мне на-доесть. Я изучила каждый сантиметр этого великолепия. И мне было просто нечем занять-ся. Богдан ушел, когда придет Фелиция, я не знала. И больше ни с кем из этого замка я была не знакома. Дверь всегда запиралась, а из окна выбраться нельзя – не пускает неви-димая преграда. Да и смысл убегать отсюда? Все рано я никого не помню.
 Часа два я просидела, бездумно разглядывая свое отражение в зеркале. Да, я дейст-вительно симпатична. Хотя все вампиры такие. Могут быть неприятными или не вну-шающими доверия – но красивые всегда. Всегда правильные черты лица, красивый взгляд черных глаз. У вампиров нет ни шрамов, ни родимых пятен, нет проблем с кожей. Но есть какой-то невероятный шарм. Все прекрасно и недосягаемо.
Наконец-то пришла Фелиция. Сегодня она снова принесла новое платье.
– Может не стоит? – с надеждой спросила я.
– Нет, миледи. Его светлость велела каждый день одевать вас в новое платье, – спо-койно пояснила Фелиция. – Он сам будет ходить и смотреть. И если вы окажетесь в ста-ром, вам он даже и вида не подаст. А для меня это может стать вопросом жизни и смерти. Он вас сегодня не обижал?
– Не совсем, – тихо произнесла я. – Но… я оказывается, уже умирала.
– Но вы же жива! – удивленно воскликнула служанка, затягивая корсет у меня на спине. – Вы стоите тут и разговариваете!
– Меня оживил Густав.
– О да, он темная лошадка. А его светлость не обманывает вас?
– Мне кажется, что это все же правда. Я сама уже верю в это! Да, как бы не трудно было поверить, но видимо так оно и есть. Как же еще можно объяснить мое пребывание в этом замке? Сама я не приходила сюда… хотя… я же ничего не помню. Фелиция, я запу-талась! – мне снова хотелось плакать.
– Девочка моя, не плачь. Все наладиться. Память вернется. И ты жива! А это главное. А Богдан одумается. Он не станет тебя мучить, и без твоего согласия вы не поженитесь.
– Фелиция, я согласна. Я готова ради свободы на все! Я выйду за него, буду хорошей женой!..
– Но зачем, Ариадна? – глаза служанки расширились. – Ради чего?
– Я должна поговорить с его пленниками, парнем и девушкой. Ты знаешь о них что-нибудь?
– Милая, я вообще не знала, что здесь есть пленники…
– Фелиция, пожалуйста, узнай! Мне это очень важно! Мне кажется, они как-то свя-заны со мною!
– Ариадна, я постараюсь, – Фелиция закончила поправлять мое новое, нежно-розовое платье. – Прическа у тебя в порядке, я даже трогать ее не буду. Миледи, оденьте туфли, – она поставила у моих ног такие же как и платье розовые лодочки.
Я обулась и снова посмотрела на Фелицию.
– Пожалуйста, только не забудьте! А как узнаете, сразу приходите! Я буду вас ждать в любое время!
– Хорошо, миледи, – Фелиция легонько поклонилась и пошла прочь.
Ну вот. Теперь служанка – моя единственная надежда. Хотя чего мне так сдались эти пленники? Может, вообще оставить все попытки вспомнить? Начать новую жизнь. Имя свое я уже знаю, жених есть, каждый день новые платья. Осталась только гордость. Гор-дость и любопытство. Но с ними я худо-бедно справлюсь. Ладно, пока оставлю все как есть. За свободу же придется бороться в любом случае, верно? А свобода – это доверие Богдана.

Глава 32

Свобода… Если бы все было так легко.
Новый день. Сегодня я должна измениться. Я буду милой и хорошей с Богданом. Я не буду давать Фелиции сомнительные поручения. Я начну жить новой жизнью, забыв про старую. Забыв! А про что там надо забыть? – а не помню уже…
Так-то лучше. Я улыбнулась своему отражению в зеркале. Ночью я читала «Ромео и Джульетта». Сразу надо было порыться в ящиках комода, нашла бы себе занятие. Книг там немного, но сегодня же попрошу у Фелиции еще. А может, лучше сразу попросить разрешения у Богдана ходить в замковую библиотеку? Уверена, она тут есть.
Свобода… Еще вчера я хотела ее для других целей. А теперь я должна ее хотеть п-росто так, для полноценной жизни. И если я все же выйду замуж, то Богдан не сможет держать меня взаперти.
Да, это будет лучшим выходом. Буду обыкновенной светской дамой. Заживу как нормальные люди. Ну или почти люди. Смогу наконец-то ходить в лес, смогу нормально охотиться. Эх!
Мечты. Вот что главное в нашей жизни. Но надо не только мечтать. Надо верить. Надо быть твердо уверенным, что все так и будет. И отбросить все страхи. Твердо идти к своей цели, не останавливаясь на неудачах. Одна неудача с Богданом у меня уже была. И все равно, буду упрямой, как осел, но своего добьюсь! Добьюсь свободы. Любой ценой.
Если бы у меня был дневник, я бы так и написала. Но у меня его нет, и приходиться довольствоваться памятью. На память я не жаловалась. До недавнего времени. У вампи-ров то память хорошая, если только маг не приложит свою руку. Ну ничего. Будем счи-тать, что оно к лучшему. Перемены редко не идут на пользу. А раз наступило время пере-мен, будем ждать чего-нибудь хорошего. В первую очередь – свободы.
Сегодня завтрак пришел раньше Богдана. Я уже начала привыкать к этим милым и аппетитным деткам. Жалко их… Но зато их земные мучения прекратятся.
Расправившись с ребенком, я подождала, пока маленькое тельце исчезнет, и подошла к окну. Раздвинув тяжелые бархатные портьеры, я посмотрела на улицу. Светило ласковое мартовское солнышко, пели довольные птицы. Настроение поползло вверх. Так, чтобы настроение не испортилось, лучше все же задвинуть шторы. Я и забыла, что от яркого света у меня начинает кружиться голова и слезиться глаза.
Но видимо ничего не могло испортить мне настроения сегодня. Все было таким ра-дужным, таким зефирно-шоколадным, что хотелось смеяться и танцевать. И с чего бы это?
Все-таки жизнь прекрасна! Я уже успела все обдумать, и мне было легко и хорошо. Скоро придет Богдан. Главное, не напугать его резкой переменой. Спокойненько надо, аккуратненько… Главное дождаться. Я начала бездумно теребить кулон на шее. Брилли-антами я ловила тонкий лучик солнца, и, заблудившись в искусной огранке камней, он распадался на сотни солнечных зайчиков, оживленно кружащихся по комнате. Хм, а заня-тие довольно увлекательное. Солнечные зайчики стреляли по зеркалу, отражаясь во все-возможных бутылочках и баночках на туалетном столике
– Я вижу, у тебя хорошее настроение, – сказал Богдан. А я и не заметила, как он во-шел.
– А… ну вроде того, – ответила я. Будем считать, что я рада его видеть. От былого презрения и в самом деле не осталось ни следа.
– Как ты?
– Знаешь, лучше, чем раньше. Я многое обдумала, и пересмотрела свое отношение к тебе, – сразу же перешла к делу я. – Я решила, что раз ты твердо намерен жениться на мне, пусть это будет и по моей воле. Только прошу тебя, не торопи события.
– Ариадна… Ты удивительна. Я и не ожидал, – Богдан улыбался.
– Но одного я не могу тебе обещать…
– Чего же?
– Я не могу полюбить тебя, – просто сказала я. – Я люблю другого.
– Это не страшно. Но и я не могу обещать тебе обратного.
– Э-э-э… в смысле? Обратного – это как?
– Я еще могу полюбить тебя. Так что… будь готова, – Богдан хитро прищурился и усмехнулся.
– А-а-а… ну ладно… а то я уже испугалась. – Это не страшно…
– Это ты так думаешь.
– Я ошибаюсь? – я немного нахмурилась.
– Да, ты ошибаешься, – тихо прошептал Богдан. – Но мне пора идти.
– А ты скоро придешь?
– Наверно нет. Как только – так сразу.
Он ушел, а я осталась в одиночестве. Наверно, я его слишком сильно обнадежила. Ну ничего. Он мой будущий муж.
А я снова засела за «Ромео и Джульетту». Что ни говори, а произведение гениальное. Немного наивное, немного утопическое. Но какая же красивая история любви. Отдать жизнь, потеряв любимого… Просто невероятно… Интересно, а со мной ничего такого не происходило? Я же тоже умирала? А может, мой любимый тоже умер? Стоп, я же решила оставить позади свою прошлую жизнь. Да, лучше бы все так и было. Я и не должна его вспоминать.
– Добрый день! – поприветствовала меня Фелиция. Она снова несла новое платье.
– А, здравствуйте, – рассеянно ответила я откладывая книгу. – Снова переодеваться?
– Да. И я выполнила ваше поручение.
– Поручение? А, точно…
– Я разговаривала с девушкой. Ее зовут Магдаленой…
– Что она сказала? Как она выглядит?
– На вид лет тринадцать. Черные волосы, черные глаза. Взгляд недоверчивый. Тон-кие губки…
– Что она сказала?
– Что не знает никакой Ариадны. И еще скривилась так…
– А парень?
– Я с ним не разговаривала, – Фелиция пожала плечами. – Магдалена сказала, что он ни с кем не разговаривает, даже с ней…
– А кем он ей приходится?
– Она сказала, что братом…
– А имя? Имя? Как его зовут?..
– Я… не спросила… Спросить?..
– А… нет… не надо. Я сделала свой выбор… Я не должна о них думать… У меня есть жених…
– Ты уверена в своем выборе?
– Уже да. Так будет лучше для нас всех.
– Хорошо… Давайте переоденемся.
И снова та же нудная процедура. Сначала избавиться от одного платья и всех аксес-суаров, затем натянуть другое. Но не успела Фелиция даже затянуть корсет, как зашел Бо-гдан. Я стояла только в чулках, нижней сорочке и незакрепленном корсете. Какой непод-ходящий момент!
– Фелиция, можешь идти, – велел он.
Я спешно прикрылась пышной ярко-бирюзовой юбкой.
– Глупенькая… Не прячься, я…
Он подошел ко мне и взял за руку. Юбка выпала из моих рук. А Богдан не выпуская моих рук аккуратно опустился на одно колено, точь-в-точь на выпавшее шелковое вели-колепие. А через секунду на моем безымянном пальце уже красовалось золотое, с идеаль-но прозрачным камнем колечко.
– Ты выйдешь за меня замуж, – утвердительно сказал Богдан. – Верно?
– Ну, спасибо, что хоть спросить догадался, – усмехнулась я.
– Ладно. Ты выйдешь за меня замуж? – излишне выразительно, как в театре спросил он. Но улыбку не сдержал.
– Ладно, – кивнула я.
Богдан поднялся с колен, а присела на кровать. По-идее, я должна смущаться. Все так делают. А я не испытывала никакого стыда и смущения, хоть и была почти неодета.
– Вот за чем ты ходил, женишок, – произнесла я, разглядывая кольцо. Восхититель-но! Камня такой чистоты я еще никогда не видела. Солнце уже пробивалось сквозь ды-рочку в портьере, и я не могла в полной мере натешиться причудливым сиянием граней. Но даже при неярком освещении бриллиант был великолепен.
– Да. Нравится?
– Очень. Лучшие друзья девушек – бриллианты.
– Хм, интересное утверждение.
– А ты не знал такого? – удивилась я. Почему-то мне казалось, что это довольно из-вестная фраза.
– Нет. Но теперь буду.
– А когда свадьба?
– Когда захочешь. Я планирую завтра после захода солнца.
– Завтра? А платье? А подготовка?
– Платье готово. Тебе только нужно будет его примерить. Сходишь на примерку с утра, а портнихи к вечеру все подправят, если что-то пойдет не так.
– А гости?
– Какие гости? У нас будет тихая свадьба. Ты никого не помнишь, у меня родствен-ников нет. Только несколько приятелей и коллеги. А они и так живут в этом замке.
– И много их?
– Тридцать человек.
– Как-то неправильно. Я всегда мечтала о шумной и веселой свадьбе, с длительной подготовкой, предпраздничными хлопотами… а тут…
– Так даже лучше, будь уверена.
– Правда? – я еще сомневалась.
– Правда, – Богдан наклонился и поцеловал меня в губы.
Я мягко отстранилась. Я сомневалась. Нет, я была уверена, что делаю неправильно. Ох, как неправильно. Как будто хожу по лезвию ножа.
– Ты чего? – шепотом спросил он, и потянулся ко мне. Я легко откинулась на кро-вать. Он осыпал мою шею страстными поцелуями, и я уже не вырывалась.
– Я… не знаю… Мне кажется, что поступаю неправильно… – ответила я.
А Богдан не отрывался. Он все целовал мою шею, опускался к плечам и снова воз-вращался к шее.
– Не бойся. Я уже почти твой муж, – шепнул он мне на ушко.
Муж…
Я уже почти замужем. Значит, все правильно. Так и должно быть. Он мой муж, я его жена. А интересно, сколько мне лет?
– Э-э-э… Богдан…
– Что, милая? – он посмотрел на меня горящим взглядом.
– А сколько… мне лет?
– Семнадцать… – и он продолжал целовать меня.
Семнадцать… Ну вот, выхожу замуж несовершеннолетней. Ранний брак. Хотя мне теперь вечно будет семнадцать лет.
Я сама нащупала его губы. Он мой муж. Сразу он немного удивился, а потом охотно ответил на поцелуй. Я должна забыть старую жизнь. И я больше не сдерживала себя. Все происходит так, как и должно. И все к лучшему.

Глава 33

Я не могу спать. Но я могу лежать и ни о чем не думать.
Именно этим я и занималась в три часа ночи. Я лежала в постели, положив голову на прохладную грудь Богдана, и молчала. И Богдан молчал. Хотелось бы знать, о чем он ду-мает. Лежит и смотрит в потолок…
Все неправильно. И поступаю я неправильно. Плевать. Будь что будет. И вообще у меня сегодня свадьба. Я так много раз обдумывала свою свадьбу. Мне это представлялось торжеством с морем цветов. Со счастливыми лицами родных и друзей. С морем шампан-ского. И чтобы женихом был любимый человек.
Мечты… И все же им не всегда дано сбыться. Хотя какая мне разница? Возможно, со временем я и обрету счастье. Не в браке, а в чем-нибудь другом. В любимом занятии или другом человеке. Но я его обрету. Или смирюсь.
А разве так плохо выйти замуж за Богдана? Он вроде неплохой. Мое мнение о нем слишком резко изменилось. И только от одного моего желания. А может, если я захочу, то смогу его полюбить? А оно мне надо?..
Я запуталась. С одной стороны мне было уже все равно, а с другой как-то тревожно. Я сомневалась. Я дико сомневалась. И не знала, у кого попросить помощи. В этом мире я была знакома только с двумя: Фелицией и Богданом. Но Фелиция всего лишь служанка, к тому же человек. А Богдан… У нас с ним еще не совсем доверительные отношения. Хо-тя… После того что произошло сегодня между нами… Да, я думаю глупо говорить про недоверительные отношения после секса.
– Богдан?..
– Что?.. – сразу же тихо отозвался он.
– А ты еще не передумал жениться на мне?
– А почему я должен был передумать? – он зашевелился, видимо хотел посмотреть на меня, но больше чем макушку, он увидеть не мог.
– Ну… по-моему мое поведение немного непристойно для молодой девушки, – не-решительно сказала я, боясь взглянуть на его лицо.
– Ты думаешь, мне это не понравилось?
– Ну… один раз, два… это может понравиться. Но всю жизнь…
– И всю жизнь тоже. Я считаю, что это абсолютно нормально. Ты, как-никак, моя будущая жена.
– Жена… Ну да, конечно. Так ты точно не передумал?
– Нет конечно, – он легко провел пальцами по моей шее, и я повернулась. Его лицо было чуть голубоватым в ночном сумраке. – Ты мне очень нравишься. И я ни о чем не жа-лею. Ты просто создана для меня. Ты идеальна. Ты прекрасна. Ты милая и немного наив-ная. Ты трогательно-нерешительная, но храбрая. Ранимая, но самоотверженная.
– Да?.. Мы же знакомы только третьи сутки, а ты уже можешь рассказать обо мне больше, чем я знаю сама!..
– Нет… мы знакомы немного больше. Я знал тебя еще до смерти. Только ты меня не знала. Ты была слишком увлечена другим мужчиной.
– Знаешь… я решила, что нужно забыть прошлую жизнь. Теперь я другая. И я буду хорошей женой. Жаль, что только не смогу быть матерью.
– Это поправимо. Мы возьмем человеческого ребенка, а когда он подрастет – пре-вратим. И ты будешь хорошей матерью, если не съешь его.
Я улыбнулась.
– Ты правда так думаешь?
– Конечно.
– А ребенок не будет против?
– Да, очень жаль, что ты не помнишь, как превратилась. Но ты хоть раз об этом жа-лела?
Я задумалась. Слишком многое я имею от вампирской жизни: красоту, бессмертие, силу, вечную молодость, выносливость, отсутствие многих потребностей. А из минусов… пожалуй только потребность в крови и невозможность иметь детей.
– Нет, я никогда не жалела об этом. А если и жалела, то не помню.
Мы проговорили до самого рассвета. И Богдану почти удалось убедить меня, что я все делаю правильно. Похоже, он сам в это искренне верил.
– Пора вставать, – произнес он, стоило солнцу просунуть лучик в дырочку портьеры. – Портниха уже ждет тебя.
– Я не смогу сама одеть платье… И не знаю куда идти, – сказала я. Я чувствовала се-бя ужасно глупой и беззащитной дурочкой.
– Можешь идти в сорочке. Все равно переодеваться. Я провожу тебя.
Сам Богдан оделся, а только обула на босу ногу бирюзовые туфельки да накинула наверх камзол Богдана. В таком виде мы и направились к портнихе.
Замок был очень большим, если не сказать огромным. Галереи были длинными и уз-кими, с высокими заостренными готическими окнами. С этой стороны солнца не было, и мы шли в зловещем полумраке. Где-то было открыто окно, и изредка до меня долетали противные сквозняки, так и норовя залезть под тонкую муслиновую сорочку. И пусть хо-лода я не чувствовала, потоки воздуха неприятно скользили по коже.
Возле дверей, за которыми должна была быть портняжная мастерская, Богдан оста-вил меня. Я отдала ему камзол и не спеша вошла внутрь.
Это помещение в отличие от галерей было ярко освещено. На светлых стенах висели канделябры, а на потолке красовалась величественная люстра с сотнями зажженных свеч. Работа кипела полным ходом: несколько портних сновали вокруг шикарно одетого мане-кена в центре зала. Мое платье. Именно оно и было на этом манекене. Я не сразу поняла это. Роскошное великолепие ослепило меня, и я стала, как вкопанная.
– О, миледи! – ко мне подошла молоденькая портниха в простеньком платьице. – Вы, видимо, леди Ариадна, да?
Не в силах ответить, я кивнула.
– Прошу вас, пойдемте на примерку! – пригласила она меня, и мягко потянула за ру-ку. Я опомнилась и поплелась за ней.
Платье… О таком я и мечтала… Белоснежное, как снег… Корсет без бретелей богато расшит разноцветными, но тем не менее прозрачными камушками, образуя причудливый узор… А юбка… Невероятно пышная, многослойная и такая воздушная!.. И длинный шлейф сзади, как я и мечтала…
А портнихи уже бережно стягивали платье с манекена.
– Специально для вас его светлость заказывали итальянскую ткань, – похвасталась мне старшая портниха.
– А все эти камушки – чистейшей воды бриллианты, – добавила другая, бережно рас-правляя юбку. – Ох, как же мы с ними намучились! Хозяин велел сложить из них непо-вторимый узор, и мы провели часы, перекладывая их!...
– А туфли? О, эти французские туфли! – вздохнула третья. – Их привез дальний друг нашего хозяина, а мы их отделывали теми же камнями!..
– Милые, вы забыли про украшения! – восторженно улыбаясь воскликнула та моло-денькая девушка.
– О, не надо! – вздохнула старшая. – Я во сне вижу это колье!..
– А эти серьги…
– А браслет…
– А диадему…
– Обручальные кольца…
Наконец девушки разобрались с платьем, и очень осторожно начали натягивать его на меня. Но сначала заставили поменять белье, на более тонкое и искусно отделанное. По-возившись с платьем, что бы все идеально село, они отошли на пару метров и изучающее оглядели его. Оставшись довольными, они поднесли ко мне восхитительные белые ту-фельки, а затем и украшения.
Да, тут было чего вздыхать. То, что дарил мне Богдан до этого, теперь казалось де-шевыми безделушками. Весь комплект был выполнен из платины с чудесными, прозрач-ными с удивительным голубовато-сиреневым оттенком бриллиантами. Все очень сдер-жанное, но невыносимо прекрасное. Колье, так плотно прилегающее к шее, что кулончик ложится в яремную впадинку. Длинные тонкие серьги с россыпью маленьких сияющих камней. Браслет, с десятком коротеньких подвесок с камнями разных форм, размеров и огранок. Диадема, с симметрично расположенными каменьями: в центре – самый боль-шой, а ближе к краям – поменьше. И на диадеме фата, длинная, до пола, и идеально-белоснежная.
– А обручальные кольца? – спросила я, вспоминая их восторженные реплики.
– О, это сюрприз! Вы увидите их только после обручения! – радостно сказала самая старшая портниха. – Ах, как же я рада! Как я люблю свадьбы! И люблю шить платья для невест. Вы очень красивы, и это платье… оно сидит на вас идеально!
– Ваш жених очень хорошо знает ваш размер, – сказала мне одна из портних.
– Да, вы прекрасная пара! – воскликнула другая.
Они понемногу начали утомлять меня своими бурными восторгами.
– Спасибо, но я, пожалуй, пойду, – проговорила я.– У вас не найдется какого-нибудь простого платья?
– Ой, конечно!
Они еще долго пыхтели возле меня, поправляя и подкалывая совсем простенькое платье. И как можно так долго возиться? Я понимаю свадебное платье, это да, оно заслу-живает внимания, но этот по сути дела сарафанчик...
– Все готово! – пропела старшая. – Можете идти.
Я быстрым шагом направилась к выходу.
– Спасибо! Еще увидимся! – крикнула вслед я и решительно вышла из портняжной.
А потом потянулись галереи. Я не знала куда шла и зачем. Интересно, а где Богдан? Надо бы найти его. Ведь я больше никого и не знаю здеся. Ну, еще портних и Фелицию.
Богдан оказался в гостиной – огромной и светлой. Сквозь цветные витражные стекла в помещение проникал яркий свет, распадающийся на сотни цветов. Рисунок витража полностью повторялся на полу, причудливо смешиваясь с узором ковра. На стенах висели портреты в изысканных позолоченных рамках. Около стены камин, окруженный мягкими резными диванами. А посередине – шикарный белый рояль. Искусно отделанный пюпитр, гнутые ножки, грозно возвышающаяся крышка.
– Ты играешь? – спросила я у будущего мужа. Он оторвался от окна и с интересом посмотрел на меня.
– Ну да.
– А можно... я попробую? – робко спросила я.
– Вообще-то женщины редко играют на фортепиано, – заметил он. – Но так уж и быть, пока никто не видит, можешь сыграть.
Я осторожно присела за инструмент. Я не была уверена, что умею играть, никаких воспоминаний у меня не осталось. Я бережно провела рукой по клавишам. Они были чуть шершавыми на ощупь, словно на них слишком много играли. До... ре... ми... Рояль был настроенным и ухоженным, звук восхитительный – звонкий и чистый. Глубоко вздохнув я медленно начала Бетховена. Сначала неуверенные и осторожные звуки начинали обретать силу, мои пальцы все тверже бегали по клавишам. Все подзабытые навыки возвращались, но я боялась задуматься, боялась сбиться. Я играла, словно мои руки напрямую подчиня-лись сердцу. Я не думала ни о технике, ни о чем – музыка пела во мне, лилась из под моих пальцев, и, проходя через рояль, обретала материю. Она нежно касалась, всего, что нахо-дилось в комнате, легким дуновением ветра дотрагивалась до моих волос. Я жила ею.
Но все хорошее кончается. И эта вечная мелодия «К Элизе» завершилась. Последние аккорды были тихими и грустными, словно прощальными. И мне не хотелось расставать-ся с этой музыкой, она жила во мне.
Но я нехотя подняла взгляд на Богдана. Он задумчиво смотрел на меня, оценивал. Потом усмехнулся.
– Неплохо. Вполне неплохо. Но позволь тебя спросить, где ты взяла это ужасное пла-тье? – он прищурился.
– У... портних... – ответила я. Эйфория от музыки уже улетучилась.
– Кошмар. Можно подумать, у тебя нет ничего другого.
– Есть, конечно... наверно.
– Знаешь.... Я предлагаю поохотиться... В лесу. Ты не против?
– Нет...
– Пойдем! – он потянул меня за руку к двери.

Глава 34

День обещал быть насыщенным. Мало того, что свадьба, так еще и первая на моей памяти охота. Я не была уверена, что когда-либо была на охоте, и наверно, слишком рас-считывала на инстинкты. Ну неважно. Охочусь я не одна.
Мы бежали, даже скорее летели по дороги. Недалеко виднелся лес. Насколько я по-няла, это и было нашей целью. Богдан молчал. Когда я смотрела на него, он кровожадно усмехался. Видимо, меня пугает.
Я тоже молчала. Говорить было не о чем.
А лес все приближался.
– А ты уверен, что там есть люди? – наконец спросила я.
– Конечно. Дамочки очень любят весенние цветы, – он улыбнулся, обнажая ровные белые зубы.
В лесу пахло весной. Все радовалось жизни. Дышать свежим воздухом было приятно даже вампиру, которому воздух нужен лишь для разговоров. Местами попадались бело-снежные шапки снега. И как же мило смотрелись возле них нежно-сиреневые цветочки!
Я уже хотела было нарвать для себя букетик, но меня остановил голос Богдана:
– Букетик невесты тебе сделают, можешь не беспокоиться. А сюда идут наши бед-ные жертвы.
Из-за деревьев еле-еле проглядывались широкополые, похожие на клумбы шляпы. Они медленно плыли прямо на нас. Потом понемногу начали показываться лица, плечи тела, и, наконец, платья двух женщин. На вид им было лет по тридцать-сорок, но они во-всю молодились. И смеялись так, как это умеют делать только такие молодящиеся дамоч-ки:
– Ха-ха-ха! – тонким, чуть ли не писклявым голоском прозвенела первая, одетая в ярко-алое платье женщина. – Нет, Мэри, вы представляете! Ха-ха-ха! Он заметил мою но-вую прическу только через неделю! Ха-ха-ха!
– О! Ха-ха-ха! – мощным сопрано, чрезмерно громко засмеялась вторая, в бархатном синем платье. – О, милая моя Шарлиз, так всегда! Ха-ха-ха! И это так забавно! Ха-ха-ха!
Богдан мелено вышел им навстречу.
– Милые дамы, а что вы делаете в этом темном и опасном лесу? – приятным голосом поинтересовался он. Надеюсь, что из-за деревьев меня не видно.
– Ха-ха-ха! – своим сопрано пропела Мэри. – Разве же этот лес темный?
– Разве он опасный? – пропищала Шарлиз.
– Конечно, – Богдан молниеносно оказался возле шеи Мэри.
А я быстро подлетела к Шарлиз. Она смотрела на меня удивленными, по-детски до-верчивыми светло-карими глазами.
– Девушка, вы шутите? Ха-ха...
Она даже не успела договорить. Мои клыки заострились, и вот уже свежая кровь у меня во рту. Я пью не торопясь, и честно говоря, не очень аккуратно. Кровь из артерии течет на ее красное платье, постепенно темнея и сгущаясь. А ее глаза все так же широко распахнуты. Она смотрит, и не понимает, что происходит, а я пью. Не, ее кровь на вкус не очень. Особенно после «детской» диеты.
– Ты готова? – спросил Богдан. В отличие от меня, он уже расправился с женщиной, и сейчас с любопытством смотрела на меня. В его глазах горели задорные огоньки.
– А... ну да... – рассеяно ответила я, поднимаясь с земли. – Да, конечно... Готова...
– Шикарно выглядишь.
– А... – я поправила платье, пытаясь смахнуть еще не засохшую кровь.
– Да ладно тебе. Ты все равно очень красивая.
– Богдан... не надо, – я мягко оттолкнула его. Он недовольно провел рукой по своим черным волосам и многозначительно усмехнулся.
– Ладно. Но сегодня ты станешь моей женой.
– Ага... – я вздохнула и побрела по лесной тропинке.
Всю дорогу мы молчали. В меня пробралась какая-то странная тревога. Наверно, тревога перед свадьбой. Хотя кто его знает?..
Мы неспешно подошли к замку.
– Милая, мне нужно отлучиться. Не забудь о свадьбе.
Он ушел, а я в гордом одиночестве вошла в замок. И сразу же направилась в спаль-ню, уже ставшую привычной и родной. Ну вот и чем занять себя эти несколько часов? Снова читать? Надоело. А больше делать и нечего.
Я прилегла на кровать. Жаль, что я не могу заснуть. От нечего делать я изучала по-толок. Идеально белый. Даже не за что зацепиться взглядом. Глаза скользят по этому про-стору, и не на чем остановиться.
Нет, я не заснула. Я просто провалилась в забытье. Я не спала, но мой мозг был в от-ключке.
Я медленно поднялась и подошла к окну. Солнце уже медленно и решительно спус-кается с небес.
Быстрым шагом я пошла по галереям к портняжной мастерской.
– О, мы уже дымили, что вы передумали! – встретила меня тревожным возгласом одна из девушек.
– Без лишних слов. За работу, – велела я.
К счастью, сейчас они молчали. Наверно, почувствовали мое настроение. Мне было тревожно и дискомфортно. Я сомневалась. Мне хотелось, что бы все побыстрее закончи-лось.
Пока меня наряжали, я просто стояла молча, погрузившись в свои мысли. Я думала о свадьбе. Ну вот выйду я замуж, и что мне дальше делать? У меня такое странное ощуще-ние, что я тут совсем чужая. Мне нечего делать, я никому особо не нужна. И что где-то есть другое... измерение, что ли? где я буду нужна. Где на меня будут обращать внимание. Где у меня есть друзья. Где я буду чувствовать себя «в своей тарелке».
– Все готово! – громко произнесла самая старшая портниха, поправляя платиновую диадему. – Сейчас придет Фелиция. Она объяснит, что к чему.
– А у меня будут подружки невесты? – спросила я.
– Наверно нет. Ведь у тебя вообще нет подружек, – с горечью прошептала молодень-кая и очень грустная девушка.
Вскоре пришла Фелиция. Она осторожно взяла меня за руку и повела по этим кори-дорам. Длинный шлейф тянулся за мной, вытирая все пыльные замковые полы. Мы шли долго, не прямыми, а какими-то обходными и темными путями, пока не дошли до боль-ших дверей.
– Там бальный зал. Скоро вы войдете туда, и начнется церемония, – пояснила слу-жанка.
Из зала раздалась громкая музыка. Неизвестный мне марш. Двери отворились изнут-ри, и я ступила за порог.
Большой зал был богато украшен. Везде были цветы. Вдоль правой стены протянул-ся оркестр, а концу зала вела белая ковровая дорожка. Я не знала, что мне делать, и наугад пошла по ней. Чинно и неспешно. Изредка я встречала любопытные взгляды наших гос-тей. Их действительно было немного, и держались они поодиночке.
В другом конце зала стоял разодетый Богдан и священник. Я хотела, что бы все это побыстрее закончилось, но тем не менее боялась, и хотела растянуть время. Я старалась не спотыкаться, но не отрывала взгляда от своего нелюбимого жениха. А он восхищенно и одновременно самодовольно смотрел на меня. Мол, я и не сомневался, что ты будешь мо-ей.
На лицах гостей было нетерпение. Я шла очень медленно. Музыканты в очередной раз повторяли свой марш.
Наконец я добралась до своей цели – небольшого возвышения, окруженного цвета-ми. Цветы были везде – лежали на полу, стояли в вазах и даже свисали с терявшегося где-то в высоте потолка.
Я стала напротив жениха. Священник начал свою речь. Я слышала, что он говорит что-то, но не вникала в смысл. Мне было совсем неинтересно.
-Быстрее... – шепнул Богдан.
– Согласны ли вы взять в жены невесту? – спросил, наконец, священник у жениха.
– Да! – быстро и нетерпеливо выплюнул он.
– А вы, невеста, согласны взять в мужья жениха? – он повернулся ко мне.
– А?.. – я прослушала вопрос.
– Согласны ли вы взять в мужья жениха?
– Жениха... – я замялась. Мое сердце хотело вырваться из груди, лишь бы не быть свидетелем моей ужасной ошибки. Я знала, на сто процентов была уверена, что совершаю ошибку, что я делаю неправильно. Но я знала, что должна согласиться.
– Так вы согласны?.. взять в мужья жениха? – повторил священник.
– А... наверно... да....
Ну все. Слово сказано.
– Обменяйтесь кольцами.
На маленькой бархатной подушечке Фелиция поднесла кольца. Да, они были вели-колепны. Но мне уже неважно. Богдан ловко надел на мой палец кольцо. А я не могла справиться. Мои руки дрожали, и я чуть не уронила тонкий платиновый ободок. Я нерв-ничала, и это было заметно.
Наконец, пальцы послушались меня.
– А теперь, поцелуйте неве... жену! – отчетливо сказал священник.
Словно громом поразил. Все, я теперь жена. Я замужняя женщина.
А Богдан наклонился, и нежно поцеловал меня.
Я заплакала. Мне было тоскливо. И пусть я уже замужем, одиноко. Почему я на это согласилось? И вообще, черт возьми, зачем они меня воскресили?!
Ноги сами понесли меня прочь из зала. Никто даже не пытался последовать за мной. Я шла, мое платье опасно раскачивалось. Тонкая белая фата так и норовила упасть на гла-за, но я каждый раз поправляла ее. Я шла, практически ничего не видя перед собой. Толь-ко пол: серые камни разных размеров.
Лестница. Опять лестница. Вниз, вниз. Налево... Прямо... Направо... Еще чуть пра-вее... Снова лестница. Я не считала ступеньки, ноги сами несли меня. Пока я не оказалась возле наглухо запертой двери, с нарисованной на ней цифрой шесть...

Глава 35

Я не стучала в двери. Я села возле нее и дала волю рыданиям. Слезы градом кати-лись по моим щекам. Я плакала навзрыд, в голос, не сдерживая своих чувств. Хотелось просто перестать существовать, оставить свое жалкое существование в этом мире и стать ветром – свободным и совершенным. И таким же одиноким, как и я.
– Что вы здесь делаете? – вкрадчивым голосом спросил пожилой усатый человек. Вот именно, что человек.
– Нет, ничего... Я случайно!.. – сбивчиво, сквозь слезы проговорила я.
– Да уж. В свадебном платье под дверью темницы. Романтика.
– Темницы? Где держат парня и девушку?
– Да.
– Пустите меня туда! Вы кто?
– Я Густав, помощник вашего мужа.
– Пустите! Я жена вашего господина! Мне нужно поговорить с пленниками! – мой голос срывался.
– Но я закрою дверь. И вы останетесь там с ними. И выпущу только по велению гос-подина. Вы согласны на это?
– Да.
Густав вытащил ключ. Я одним легким движением оборвала шлейф платья, он слишком мешал. Пока Густав открывал двери, я сняла диадему и немного укоротила пла-тье. Ну и что, что выглядит неопрятно. Но более-менее удобно.
Темница полностью оправдывала свое название. В ней было темно и прохладно. Возле самого входа стоял стол и два табурета, за столом сидела темноволосая девочка. У стены что-то вроде узких кроватей. На одной из них кто-то лежал.
– Что, новенькая? – задиристо поинтересовалась девчонка. – Оу... Ариадна?
– Э-э-э... да, – тихо ответила я.
Я почувствовала взгляд. С кровати на меня смотрел темноволосый парень. Таинст-венный и какой-то... знакомый.
– Ариадна? – недоверчиво спросил он и встал. – Ариадна... – он медленно направ-лялся ко мне. Ну черт, почему я ничего не помню.
– Как ты тут оказалась? – недовольно нахмурилась девочка.
– Ариадна, – удивленно шептал знакомый незнакомец. – Ты жива. Ты меня пом-нишь?
Я покачала головой.
– Я Герман.
Герман... Герман! Память возвращалась ко мне, как будто дождь смывал пыль, от-крывая реальность. Медленно, неуверенно, но возвращалась. Герман.
– Помню! – крикнула я. – Я вспомнила!
Я бросилась к нему на шею. Это он, тот кого я люблю. Он, ради которого я боролась за свою свободу. Он, мой любимый. Мой единственный.
В голове начали крутиться еще чьи-то вредные мысли. А, это та девчонка. Я же чи-таю мысли... А Густав блокировал мои дары.
– Герман, а я могу вызволить нас отсюда? – спросила я, с надеждой глядя на люби-мое лицо. А потом просто поцеловала его.
– Да. Ты же перемещаешься во времени. У тебя все получиться. Ты жива...
– Мы из двадцать первого века, верно? – память еще не полностью восстановилась, и я решила все же уточнить.
– Да.
Когда же они там закончат обниматься? – думала эта странная девчонка. Я постара-лась закрыть свое сознание. Вроде получилось.
– Давай вернемся, Герман! – прошептала я. Теперь уже слезы счастья лились по мои щекам. – Герман...
– Нет, ты должна полностью восстановиться, – сказал он. – Ты должна все вспом-нить. Только потом мы сможем безопасно вернуться в наше время.
– Ладно...
Не выпуская руки Германа, я присела на табурет. Надо все вспомнить. Я уже видела отдельные отрывки из моей прошлой жизни. Мой город. Мой переезд. Декабрьский день. Первая жажда. Макс. Превращение. Поляна с вампирами. Вечеринка. Герман. Перемеще-ние. Виталия и Людвиг. Александр. Уроки. Поцелуй. Снова перемещение. Элизабет. Ри-туал. Его смерть. Страх. Битва. Смерть. Богдан. Свадьба. Моя жизнь, словно перед кончи-ной пронеслась перед глазами. Я вспомнила эти образы, я запомнила свою биографию. Теперь я была настоящим, ну почти настоящим человеком со своим прошлым.
– Ну что? – нетерпеливо спросил он и с любовью посмотрел на меня. – Ты готова?
-Я… наверно готова. А что нужно делать?.. Все, уже помню.
Неожиданно в темницу пролезла полоска тусклого света. Она расширялась. Наконец  дверь отворилась полностью. В проеме, прямо против света стоял Богдан. Он не выглядел рассерженным, нет. Он был задумчивым и слегка обиженным.
– Не помешал? – учтиво поинтересовался он и ослепительно улыбнулся девчонке. Та сразу залилась бледным румянцем.
Мы с Германом молчали. Мне так не хотелось отпускать его сильную руку. Я ощу-щала ее прохладную твердость, и находила силы не удариться в панику. Мне было тяже-ло, мне было тревожно, но я сдерживала свои эмоции. Его рука приносила мне облегчение и ободрение.
– Не помешал? – повторил вопрос Богдан. – Чего же ты молчишь, жена?
Я сжала зубы. Герман не посмотрел на меня, а только чересчур сильно сдавил мою ладонь. Я вздохнула.
– Значит, не помешал, – спокойно проговорил он. – Ну, с днем свадьбы, дорогая, – усмехнувшись, произнес он, четко выговаривая каждое слово. – Я думаю, тебе нечего де-лать в этой темнице. Пойдем со мной.
Богдан протянул мне свою руку ладонью вверх. Он устало, но вместе с тем властно смотрел мне в глаза. Я не отводила взгляда. Я не должна сломаться. Я смотрела в упрямые черные глаза, и проваливалась в них. Невозможно было остаться на поверхности, я ныря-ла прямо в зрачок. А он все так же внимательно смотрел на меня и ждал, когда я протяну ему руку.
Герман нежно поглаживал мои пальцы. Он ожидал моего решения. Свобода с Богда-на или сомнительная свобода с Германом. Я еще не была уверена, что смогу вернуться в свое время. Но оставить Германа… Нет, я этого никогда не сделаю! Мы столько пережили вместе… А еще больше пережили вдалеке друг от друга. Друг для друга.
Я осторожно протянула свою руку к руке мужа. Его глаза победно блеснули. Но я отодвинула его ладонь. Аккуратно и совсем не сильно. Но он не стал упираться. Не стал хватать. А только спросил:
– Ты уверена? Ты сделала свой выбор?
Я задумалась. Я сомневалась. Но кто не рискует – тот не пьет шампанское.
– Да… – мягко, но уверенно сказала я.
– Да? – Богдан недоверчиво посмотрел на меня. – Ты ТОЧНО уверена?
Он давал мне последний шанс. Давал шанс передумать. Давал шанс и мне, и себе. Я знала, что ему не очень хочется меня отпускать. Но я решилась. И я не должна ни в чем усомниться.
– Да, Богдан, – твердым голосом произнесла я. – Я решилась. Я остаюсь с Германом.
– Хорошо. Ты остаешься здесь с ним. Магдалена, ты идешь со мной.
Он решительно скрылся за дверью. Девчонка поднялась за ним, и злорадно улыб-нувшись мне, скрылась. Я услышала, как в замке два раза повернулся ключ. Нас заперли. Мы теперь одни в темнице, и скорее всего обречены на смерть.
– Герман… – осторожно начала я. – А ты уже давно здесь?
– Около недели, – он пожал плечами.
– И ты… не голоден?
– Голоден. Но не смертельно, – он наклонился и нежно поцеловал меня.
– Я должна кое-что тебя рассказать, – я знала, что так и должно быть. – Я сегодня вышла замуж.
– Я понял. Ты думала, что твой наряд остался незамеченным? – он прищурился.
– Ну в общем… Я догадывалась, что пленники темницы, то есть ты и эта девочка, как-то связаны со мной. А Богдан меня держал взаперти. Ну и я согласилась выйти за не-го. Ради свободы.
– А как давно ты ожила?
– Три, почти четыре дня назад. Ты на меня не сердишься?
– Нет, что ты. Я же понимаю, что ты ничего не помнила.
– Да… я даже не помнила тебя. Но чувствовала, что кого-то люблю. Я очень люблю тебя! – я встала с табуретки и вплотную прижалась к Герману. Мне хотелось слиться с ним в одно целое, хотелось никогда его не отпускать. Хотелось всегда быть рядом.
– Я тоже очень люблю тебя. Я хотел умереть. Я чувствовал себя виноватым. Я не жил, я существовал. Я питался. Я даже спал один раз.
– А во сне ты видел меня?
– Да, – Герман как-то печально улыбнулся. – Тебя.
– А я не могла спать. Я страдала. Я сразу ненавидела Богдана, а потом привыкла. Мы даже… в общем неважно. Но ты все равно понял, – я виновато посмотрела на него. – Про-сти.
– Не надо. Не извиняйся. Давай забудем все, как… страшный сон, – он усмехнулся. – Ты собираешься возвращаться в наш век?
– А, да.
Я вплотную прижалась к Герману и обхватила руками его широкую спину. А он нежно и крепко обнял меня. Я сосредоточилась. Так, что там нужно делать? Я закрыла глаза. Моя голова теперь лежала на плече Германа, немного пригнувшегося, чтобы мне было удобнее. Так… двадцать первый век. Двадцать первый век…
Вокруг все закрутилось. Стены темницы, стол, табуреты – все смазалось в одно раз-ноцветное пятно. Я знала, что скоро это кончиться и снова закрыла глаза. Так уютно на его плече… И как я могла это забыть?!
Безумное вращение прекратилось. После темницы яркое солнце резало глаза. И это уже не март. А май, по крайней мере. Значит, все решат, что меня не было четыре месяца. Интересно о чем подумали родители? И что им наплели другие вампиры?
Я стояла на полянке перед своим домом. В окно выглядывало любопытное мамино лицо. Я поняла, что все еще обнимаю Германа. Значит, мне предстоит допрос с пристра-стием. Вздохнув, я вынырнула из теплых объятий, и взяв любимого за руку решительно направилась к в дом.