Вечная тьма. Главы 1-4

Поколение ярких фотографий, дерз-ких стервочек и сладких мальчиков. Поколение резких разговоров, шикар-ных машин и вечного пафоса. Поко-ление, верящее в любовь и живущее фальшью.


Глава 1

Я подошла к зеркалу. Весьма недурственно. Неудивительно, что все обращают на меня внимание. Густые темные волосы, карие глаза в обрамлении длинных черных рес-ниц, изящно изогнутые брови, прямой нос, пухлые губы. Идеальная фигура, длинные стройные ноги.
Но надо собираться в школу.
Сколько я не упрашивала родителей перевести меня в частную школу, или на ху-дой конец какую-нибудь гимназию, ничего не получилось. Они считают, что во всех этих элитных учебных заведениях учатся слишком избалованные и самовлюбленные дети. Можно подумать, что в обыкновенной школе таких нет.
Я не торопясь оделась. Первое сентября – конечно очень важный день, но для меня он не сильно отличается от нудных серых будней. Не понимаю, почему все так радуются наступлению осени? Ах, да, что бы встретиться с друзьями и одноклассниками.
Зависть – ужасное чувство. Наверно, по этой причине я и люблю день знаний. У меня мало настоящих друзей, точнее только одна подруга. Мы с ней подружились еще то-гда, когда деньги не имели значения. А потом мои друзья начали взрослеть и обзаводиться этой самой кусачей зверушкой – завистью. Многие некоторое время еще держались, а по-том попытались стать подпевалами. А при всех своих милых и безобидных недостатках я этого просто не переношу.
Расчесавшись и тщательно подкрасив глаза, я спустилась из своей комнаты. Надо бы перекусить. Нет ничего хуже, чем идти в школу голодной.
– Доброе утро, Виктория, – поприветствовал меня папа. Он всегда называет меня полным именем.
– Здравствуй, Викуля, – ласково пропела мама, суетясь у плиты.
– Доброе утро, – ответила я.
Мама всегда сама готовит. Она не может даже допустить мысли, что кто-то будет хозяйничать у нее на кухне. А горничная – мамочка родная! Она же будет лазить по всей квартире. Мама сама прекрасно справляется со всей домашней работой, а если просит ме-ня о помощи – то только по мелочам.
– Папа, – позвала я.
– Да, Виктория, – папа уже допил кофе, и видимо собирался на работу.
– Папуль, ты же отвезешь меня в школу?
– Ой, Виктория, разве тебе далеко идти?
– Нет, но все же? – я внимательно и очень выразительно посмотрела на него. Когда я так смотрю, тает даже самое ледяное сердце. А мой папа не такой.
– Ну ладно. Только быстро!
Я за пять минут съела свой завтрак – два эклера и чашка кофе. Потом сбегала на второй этаж, в свою спальню за сумкой  и понеслась вниз, чтобы папа не уехал без меня.
Светило пока еще теплое весеннее солнышко. Изредка дул легкий теплый ветер, игриво теребя мои волосы. Черная Мазда уже стояла у подъезда. Папа нетерпеливо курил рядом.
– Папа, а почему ты не хочешь себе новую машину? – в который раз спросила я.
– Во-первых, Виктория, эта еще не старая. А во-вторых, ты же ничего скромнее Мерседеса не признаешь, – в сотый раз ответил он.
И это было правдой. Я полная противоположность своих родителей. Мама считает, что богатство – это не главное. И вообще не в деньгах счастье. А в их количестве – обыч-но добавляю я. А папа не любит выделяться. Но он, так же как и я, не любит зависть и мелкий подхалимаж. И если мне дорогие вещи доставляют массу удовольствия, то моим родителям их стоимость, мягко говоря, параллельна. Они могут позволить себе все, чего пожелает душа, и покупают довольно недешевые вещи, но относятся к этому равнодушно. Они скромные. И я сама иногда сомневаюсь, что они мои родители.
Я села на переднее сиденье. Пристегнулась, и как обычно посмотрелась в зеркало. Папа быстро сел в машину и завел двигатель, работавший почти бесшумно.
– Пристегнулась? – папа взглянул на меня. – Поехали.
Машина плавно тронулась с места. Когда же и мне можно будет уже иметь права? Мне даже шестнадцати нету, а в Беларуси водить можно с восемнадцати. Ну почему мир так не справедлив?
До школы мы доехали минут за десять. Папа остановился, и я выскочила из маши-ны. Помахала ему рукой, посмотрела вслед, и направилась к школе.
Возле крыльца уже толпились ученики. Все небольшими кучками. Я поочередно разглядывала всех в поисках Василисы. Неужели она не пришла?
Конечно же она была здесь! Она стояла в одной из этих кучек, осторожно молчала, и с тревогой оглядывалась по сторонам.
– Привет! – поприветствовала я эту группку.
Мои одноклассницы. Василиса, Ева, Алеся и Ульяна. Алеся – невысокая полнова-тая блондинка с узкими внимательными глазами. Юркая, и очень любопытная. Она когда-то была моей хорошей подругой. Класса до пятого. А потом началась зависть. Она сплет-ничала за моей спиной, распускала гадкие слухи и при возможности насмехалась. Но мне то что? Я привыкла. И мой принцип – всегда сохранять спокойствие. С Евой, незаметной, как тень худенькой девушкой мы существуем параллельно – я просто не замечаю ее. А вот она меня… Меня не заметить невозможно. В этот раз Ева только грустно вздохнула. А вот Ульяна… Мы с ней в похожем положении – она тоже предмет всеобщей зависти. С длин-ными, до талии темно-каштановыми волосами и ярко-голубыми глазами она единственная создает мне в классе конкуренцию. Ее родители тоже весьма обеспечены. Но мы не под-ружились. Только в прошлом году она перешла в наш класс, и сразу же собрала себе ма-ленькую стайку подружек-подпевал. Ее свита. Она дарит им щедрые подарки, а их задача – восхищаться. Какая Ульяна добрая и милая, красивая и умная.
– Ну привет, – свысока кинула мне Ульяна.
– Привет! – обронила Алеся и поморщилась.
– Привет, – довольно тепло шепнула Ева, разглядывая мой наряд. Она всегда меч-тала быть похожей на меня. Хотела быть такой же смелой и решительной. И одеваться, так же как я. Но она боялась. И дружбы между нами быть не могло, она бы вела себя как прислуга. Ее самооценка не то что занижена, а вообще отсутствует.
– Как я рада тебя видеть! – воскликнула Вася. Она обняла меня. – Я уже испуга-лась, что ты не придешь!
– Вася, ну что ты! – сказала ей я, сохраняя спокойное выражение лица. Да, я рада. Но об этом совсем не обязательно знать всем. Вася знает, что я очень сдержанно выражаю свои эмоции. Она понимает меня, и я ей за это благодарна.
– Ну как ты? – ее загорелое лицо светилось счастьем.
– Я хорошо. Давай мы лучше потом поговорим. Можно сегодня сходить ко мне, – предложила я, покосившись на Ульяну. Она стояла с таким видом, будто бы сейчас начнет плеваться кислотой. У нее нет такой подруги как у меня. И она мне завидует.
– Десятый «А»! – раздался с крыльца голос нашей классной руководительницы. Яна Борисовна безуспешно старалась привлечь внимание. – Десятый «А»!
Наконец гул немного утих.
– Десятый «А», следуйте за мной в кабинет! – велела она и резко повернувшись, зашла в школу. Весь несчастный десятый «А» поплелся за ней.
В школе был свежий ремонт. Большинство классов уже разошлось по кабинетам, и в коридоре было пустынно. В воздухе витал легкий запах краски, а в открытое окно в кон-це коридора врывался шаловливый осенний ветер.
Наш кабинет остался прежним – крайний на третьем этаже – тридцать первый. Яна Борисовна открыла ключом дверь и запустила свой подопечный табун внутрь.
Мы с Василисой, как обычно устроились на последней парте возле окна. Нещадно светило солнце, и я начала засыпать. Но каждый раз, когда моя голова начинала склонять-ся, Вася толкала меня в бок.
– Поздравляю вас с началом учебного года, – обыденным голосом произнесла Яна Борисовна. – В этом году у вас нет экзаменов, живите спокойно. Но я желаю вам удачи.
– А новеньких нет? – подала с первой парты голос Ульяна.
– Савицкая, молчи уже, – классная грозно посмотрела на нее. – Новеньких ей пода-вай. Нет, никто новенький не пришел.
– Жаль… – протянула Ульяна.
– Да уж, – шепнула я Васе.
– Да, – ответила мне подруга. – Если кто и должен беспокоиться о новеньких, так это ты. Савицкая рядом с тобой и рядом не стояла. Только не надо говорить, что я подли-зываюсь, – Василиса перехватила мой недовольный взгляд. – Я говорю правду, и только правду. Я понимаю, что тебе неприятно быть предметом всеобщей зависти.
– Но ты сама хотела бы побывать на моем месте, – подытожила я.
Вася промолчала. Я знала, что попала в точку. Она этого хотела. Но мозгами она понимала, что это тяжело. А люди устроены так, что им всегда чего-то не хватает. Ей де-нег, а мне искренности. И вот чего добиться легче?
Кое-как досидев до конца урока, я дождалась звонка. И все же школа это очень скучно. Тоскливо. Но все когда-нибудь заканчивается. И хорошее, и плохое.
– Оу, привет, подруга! – на перемене ко мне подлетел Костик.
– Ну привет, – ответила я. – А ты изменился за лето.
– Красавец, правда? – он самодовольно взъерошил свои темные волосы.
– Правда, – кинула я.
 А что, и в самом деле симпатичный. Веселое открытое лицо, озорные глаза, цвета шоколада. И ростом, метра два, наверное. Даже мне, стоя на каблуках приходиться зади-рать голову.
– Ну как, хорошо отдохнула? – допытывался он, с улыбкой глядя на меня.
– Отлично, – не люблю банальных вопросов.
– А ты же вроде поступать в колледж собиралась? Или нет? – он наклонил вбок го-лову, и зажмурив левый глаз уставился на меня.
– Собиралась. Да не собралась.
– А чего ж так? Кому надо на карман…… Ай, все молчу! – я стукнула его локтем под ребра, и он недовольно посмотрел на меня. – Сразу дерешься. Детский сад.
– Вот кто бы говорил! – как всегда, со спокойным видом сказала я. И плевать, что внутри все бушует. Я злилась, и злилась серьезно. Куда Вася подевалась?
– Ладно, извини. Зато ты совсем не изменилась. Характер все тот же. И ты не це-нишь то, что у тебя есть, – он благоразумно отодвинулся от меня.
– Что я не ценю? Ты ценишь только возможность по блату поступить в колледж, да? Не умом, не знаниями, а родительскими деньгами? – я говорила резко, зная, какой эф-фект это производит на окружающих. Эффект пощечины. На всех, кроме Кости.
– Не, подруга. Это не только колледж. Это машины, клубы, рестораны, – он мечта-тельно вздохнул. – Эх, был бы я на твоем месте…
– Костик, – я сказала это ласково. Мне было его жаль, но на моем лице была дру-желюбно-нейтральная маска. – Я не хочу сейчас это обсуждать с тобой. Не хочу сейчас, и не хочу с тобой, – последнее слово я особенно выделила. – Тебе этого не понять. Да, ма-шины, шмотки и бриллианты это здорово. Но друзей не купишь. И я не хочу, чтобы ты, а я считаю тебя другом, отвернулся от меня из-за зависти.
– Другом? – он насмешливо посмотрел на меня.
– Другом.
– Ладно, подруга, – он невесело усмехнулся, – Пойду я.
– Ну иди. И не забывай: мечтать не вредно, мечтать опасно! – громко сказала я ему вслед. А он только недовольно подернул плечами.
Ко мне подошла Василиса.
– Ну и что он хотел? – немного пританцовывая, спросила он.
– Поздороваться подошел.
– А-а-а… ну ладно. А что у нас сейчас?
– Вроде биология.
Для достоверности мы спустились к расписанию. Да, я не ошиблась. Значит, сейчас придется провести целый час в душном, залитом солнцем классе. А низенькая учительни-ца будет с восхищение рассказывать нам всякую чушь, которая пригодиться совсем не-многим.

Глава 2

Давно я не был в Минске. Хотя, разве год – это много?
Я шел по проспекту Рокоссовского, глядя на людей из-за темных очков. Изнежен-ный летом народ сейчас заголялся еще больше, словно пытаясь ухватить за хвост послед-нее солнце. А солнце еще и не думало прощаться – оно было таким теплым и лучистым, что даже хотелось поверить во всю эту идиллию.
Хм, а все-таки белорусские девушки очень даже красивы. Отвык я от всего этого, сидя в… в общем не важно где. И это совсем не то, о чем может подумать простой чело-век. Не тюрьма и даже не… пятая точка. Я отвык от всей этой святой простоты, чистоты и непорочности. Хотя нет, с последним я загнул. Словно в подтверждение моим мыслям, на глаза попалась совсем нетрезвая компания. Молодежь, лет шестнадцать-семнадцать. На-верно, новый учебный год отмечают.
Так-так-так. А мне же тоже надо бы в школу. Не хочется, да и надобности нет.. Но среди людей надо жить по людским законам.
Чем бы себя занять? Может вернуться к родителям? М-м-м, а что же им там напле-ли? А, наверно про обучение за какой-нибудь границей. Надеюсь, за этот год я не сильно изменился.
Ноги помнили дорогу домой. Они сами несли мне к девятиэтажке моих родителей. Длинный, протянувшийся на пару-тройку сотен метров дом разделял детскую площадку и стоянку около гипермаркета. Может, следует зайти, купить чего-нибудь? У меня же нет денег… Ладно, как-нибудь разберусь.
Зайдя в гипермаркет, я задумался. И вот чего бы такого купить, то есть взять, что-бы меня не мучила совесть? Наверно, взять надо всего побольше, чтобы узнать, осталась ли у меня еще эта самая совесть. Что-то я очень в этом сомневаюсь.
Решительно взяв тележку, я пошел вдоль рядов. Так-так-так. Колбаса? Возьмем. Я шел, и собирал в тележку все съедобное, что привлекало хоть капельку моего внимания. В итоге, когда класть продукты было уже некуда, я направился к кассам.
Пока я выгружал продукты на движущуюся ленту, кассирша с недоверием смотре-ла на меня.
– С вас один миллион сто четырнадцать тысяч пятьсот восемьдесят рублей (около четырехсот долларов – прим. автора), – милым голоском сказала она и уставилась на меня.
Я кинул мимолетный взгляд, на очередь за мной. Люди постепенно начали расхо-диться по другим кассам.
Я посмотрел прямо в любопытные глаза кассирши.
– Я уже заплатил тебе, – сказал я низким властным голосом. – Я могу спокойно ид-ти.
– Спасибо за покупку, приходите еще, – она широко мне улыбнулась.
Кое-как распихав покупки по сумкам, я неторопливо пошел к выходу. Охранник недоверчиво посмотрел на меня, но останавливать не стал.
На улице намного жарче, чем в магазине. И я пошел быстрее, чтобы нырнуть в спа-сительную прохладу подъезда.
Лифт не работал. Да, что-то я совсем обленился. До третьего этажа можно и пеш-ком дойти.
Я так и не придумал, что сказать родителям. Буду надеяться на мамину болтли-вость, если удастся что-нибудь разведать, я быстро сочиню правдоподобную байку.
О, в мое отсутствие родители поставили металлическую дверь. Молодцы. Главное, чтобы они сами еще жили тут.
Через дверь шарканье тапочек не было слышно, и я терпеливо стоял на коврике. Глазок просветлел, похоже, кто-то меня очень внимательно разглядывает. Затем щелкнуло несколько замков, и дверь открылась.
– О, кто к нам пришел! – высоким радостным голосом воскликнула мама. Она еле-еле доставала мне груди. – Женя! Какая неожиданная радость!
Она обхватила меня руками. Смешно это было со стороны – низенькая женщина в цветастом халате пытается обнять вымахавшего за год сына.
– Тая, отойди, – подал голос отец. – Не видишь, вон с сумками стоит!
Мама выхватила у меня пакеты и поволокла их на кухню.
– Ух, Женька! – папа крепко пожал мою руку. – Как дубок молодой стал. Горжусь я тобой, сын. Ну как там твоя гимназия? Мы с матерью так удивились. Престижная гимна-зия, закрытая. Хотя что удивляться, ты парень умный. А теперь вон еще и образованный.
– Конечно, – согласился я.
– Ну, значит все хорошо, да?
– Да.
– И ты снова, как в старые добрые времена будешь здесь жить?
– Да.
– О, Тая! Наш сын снова с нами живет! Вернулся в родное гнездышко! Вот Ева об-радуется!
– Да, – подала с кухни голос мама. – Может, питаться нормально начнет, вон сколько еды Женька притащил! И зачем?
Действительно, зачем? А, чтобы проверить наличие совести. И все же у меня ее нет, как я и предполагал.
– А где Ева? – поинтересовался я, наконец скидывая с ног туфли.
– В школе. Сегодня же первое сентября, я думаю, она не скоро придет, – прогово-рил отец.
– Да. Небось еще с этой Ульяной в кафе пойдут, – недовольно добавила мама. – Ох, не нравится мне эта девочка! Черт знает что из себя строит! А Евочка наша совсем под ней прогибается, слишком послушная она у нас. Женечка, ты может, поговоришь с ней?
– Конечно, мама.
Она уже наливала чай в разноцветные фарфоровые чашки. Папа сходил за газетой, и, поправив на выпуклом животике тельняшку, принялся читать.
– Ну как всегда, – буркнул он. – Уже и почитать нечего.
Он взял карандаш и сел за кроссворд.
– Так. Гора Богов? – начал он.
– Олимп, – ответил я.
– Влад, опять ты с этими кроссвордами! – возмутилась мама, насыпая сахар в аро-матный травяной чай. – Тебе еще не надоело?
– Нет, – он написал еще несколько слов и зачитал новый вопрос. – Бог царства мертвых? Мифология сплошная!
– Аид, – я усмехнулся.
– Это типа сатаны, да? – уточнила мама.
– Типа да. Только это бог.
– А-а-а… Ну понятно.
Да, забавно. Или это просто совпадения? Какие-то вопросы мрачненькие. Ну да мне не привыкать.
– Я на улицу, – сказал я, уже выходя за дверь.
Мне хотелось прогуляться по местам, знакомым с детства. Тут каждый уголок про-низан воспоминаниями. Вот здесь, где сейчас мусорные контейнеры, была лавочка, и я, тогда еще ходивший в детский сад, здесь впервые поцеловался с девочкой. А где сейчас гипермаркет, было что-то вроде парка, в котором я гулял со своей первой и последней со-бакой. Смешная она была. Дворняжка, почти такса. С длинными ушами, которые смешно болтались, когда Тося бежала. И как она забавно переставляла коротенькими крепенькими лапками.
А вот здесь, прямо на троллейбусной остановке, я всегда назначал свидания. Ро-мантично. Я перешел через дорогу. Вот и речка с не очень благозвучным названием. Во-обще-то это ручей Слепянка, или как-то так, но все привычно зовут ее речкой-говнотечкой. Были времена, когда это действительно было так. А теперь там все обу-строено и достаточно красиво.
Я пошел вдоль берега реки. На скамеечках сидели парочки, и я уже начал подумы-вать, не позвонить ли мне какой-нибудь знакомой девушке. А потом вспомнил, что у меня нет телефона. Пришлось повернуть обратно.
Город я знал неплохо, и сразу сориентировался, куда надо идти. Сейчас пойду э-э-э купли себе телефон и сразу же подключусь.
– О, Женя? – удивленно воскликнула Ева. Она шла с двумя подругами. Моя сест-ренка стала еще прозрачнее, чем раньше. Худенькая, качается из стороны в сторону. Кожа бледная, а под глазами темные круги.
– Привет, Ева, – ответил я, улыбнувшись. – Родители сказали, ты будешь нескоро.
– А, ну да, – озадаченно протянула она. – Я еще не иду домой. Мы… гуляем. Кста-ти, познакомься. Это Алеся, – она кивнула с полноватую надменную блондинку, которая подозрительно разглядывала меня. – А это Ульяна, – чуть ли не благоговейно произнесла она. А что, симпатичная. Красивая брюнетка с ярко-голубыми глазами. И смотрит, улыба-ясь, с доброжелательным интересом.
– А ты не пойдешь в школу завтра? – спросила Ева.
– Пойду, не беспокойся, сестренка. Надо же мне оценить прекрасную половину че-ловечества, – я подмигнул Ульяне.
– Тогда увидимся завтра, – пропела она.
– Я еще сегодня поговорю с тобой! – гневно пригрозила Ева.
– И тебе приятной прогулки, сестренка!
Кстати да, надо же сходить в школу, поговорить с директором.
В салоне сотовой связи работал кондиционер, и было прохладно. Офисная девочка прямо с порога предложила свою помощь:
– Вам что-то подсказать?
– Да. Мне нужен телефон, – ответил я. Да, сегодня мне попадаются исключительно красивые девушки.
– На какую сумму вы рассчитываете?
– На любую.
Девушка озадаченно посмотрела на меня. Потом грациозно подошла к стеклянной витрине и открыла дверцу.
– Могу предложить вам эту модель, – она протянула мне широкий телефон с над-кусанным яблочком на задней панели.
– Годиться. Упакуйте, – сразу же сказал я.
– Гарантия два года. С вас три миллиона…
– Мне еще нужно подключиться…
– Какой оператор, тарифный план?..
– На ваше усмотрение.
Девушка что-то набрала на компьютере.
– Можно ваш паспорт?
Я взял со стола чистый листок, согнул пополам и протянул девушке. Она внима-тельно его изучила и начала вводить данные к себе в базу.
– Смольский Евгений Владиславович. Верно?
– Да, – кивнул я.
– С вас три миллиона…
– Я вам уже заплатил, вы что, забыли? – низким укоряющим голосом произнес я.
– Ох… Извините пожалуйста, – защебетала девушка. – Спасибо за покупку, прихо-дите еще.
Я довольный собой вышел из салона. Новенький телефон и симка уже у меня в кармане. Все-таки внушение – полезное умение. И полезно оно в первую очередь тем, что немногие умеют им пользоваться. А могли бы, если захотели.
Я пошел в сторону школы. Идти минут пятнадцать, не меньше. Нет смысла выби-рать другую школу, если я в этой проучился всю жизнь. Кроме десятого класса. Десятый класс у меня был совсем в другом месте, и я бы даже и не назвал это школой. Вот сейчас одиннадцатый отучусь, и снова придется вернуться в то малоприятное место.
В школе был свежий ремонт, еще не испорченный учениками. В фойе пахло крас-кой, и я как можно быстрее нырнул в канцелярию.
В приемной никого не было, и я сразу постучался в кабинет директора.
– Войдите.
Кабинет не изменился. Изменился только директор. Раньше у нас был средних лет мужчина, в очках, весь из себя деревенский интеллигент. Сейчас же в кресле сидела стро-гая рыжеватая женщина с густо накрашенными ресницами и взглядом, не терпящим воз-ражения.
– Добрый день, – поздоровался я.
– Добрый, – ответила она и внимательно посмотрела на меня.
А я скосил глаза на табличку на ее столе «Директор школы №22 Поплавская Ксе-ния Николаевна». Теперь хоть имя знаю.
– Ксения Николаевна, – я улыбнулся своей самой ослепительной улыбкой. – Я бы почел за честь учиться в вашей школе.
– Документы? – она устало поглядела на меня.
Я достал из кармана блокнот и вырвал листик. Директриса деловито его осмотрела.
– Значит, Евгений, в одиннадцатый класс хочешь, да?
– Да.
– Не в пятый, не в десятый, а именно в одиннадцатый?
– Абсолютно уверен.
– Ну хорошо, – она поводила мышкой по столу. – В одиннадцатом «А» у нас два-дцать два человека, в одиннадцатом «Б» двадцать шесть человек. Значит, пойдешь в оди-ннадцатый «А». Согласен?
– Согласен.
– Завтра к восьми ноль-ноль в школу. И чтобы без опозданий. Зайди в библиотеку, возьми учебники. Расписание на первом этаже в коридоре. До свиданья.
– До свиданья.
Я вышел в канцелярию, а затем в коридор. Расписание висело на старом месте. Я сфотографировал его на новый телефон и пошел в библиотеку. Усталая пожилая библио-текарша без проблем дала мне все необходимые учебники, и я пошел домой. Завтра пер-вый школьный день, и надо хоть немного, но подготовиться.

Глава 3

Ха, мне удалось их перехитрить!
Я лежала на земле в озаренном светом лесу. Хотя какой это лес? Парк, не более то-го. Хорошо, что здесь безлюдно. Не очень хочется светиться на людях нагой.
Я обернулась летучей мышью и полетела домой.
Влетев в предусмотрительно оставленную открытой форточку на пятом этаже, я снова превратилась в человека.
Дома никого не было. Оно и понятно, ведь живу я одна. На столе стояла тарелка с забытым мною бутербродом. Выглядел он крайне не аппетитно.
Приняв прохладный душ, я накинула на себя халат. Надо бы чего-нибудь переку-сить. И вот кто сказал, что вампиры не едят нормальную человеческую пищу? Хотя я вам-пир особенный. Потребность в крови во мне не особо сильна, а вот нормальный человече-ский голод – вполне. И что самое интересное, естественной нужды у меня нет. Куда дева-ются килограммы проглоченных мною продуктов неизвестно.
Хм. В холодильнике уже мышь повесилась. На верхней полке кетчуп и соевый со-ус, на средней засохший сыр и хвостик колбасы, а на нижней огурец. В хлебнице нашлась черствая горбушка черного хлеба.
Выложив на стол весь небогатый обед, я задумалась. Что толкового из этого может выйти? Наверно, бутерброд. Горбушку я щедро полила соевым соусом, чтобы она хоть чуть-чуть размякла. Сверху уложила кусочек сыра, потом кружок колбасы и огурец. Все это залила кетчупом.
Этот более чем скромный бутерброд я закусывала огурцом, макая его в кетчуп. Это может показаться странным, но на самом деле довольно вкусно. Но опять же, я вампир. И вампир необычный.
Во-первых, все остальные вампиры меня бояться. Потому что я могу обездвижи-вать взглядом. Именно за это меня хотели заточить в чей-то фамильный склеп.
Во-вторых, но это и так понятно, что я ем человеческую пищу.
В-третьих, я настолько избаловала себя людской едой, что теперь не могу пить кровь из мертвых людей. Я пью, только пока человек жив. И если я выпью хоть капельку из мертвого – расстройство желудка мне обеспечено.
Да-да. Но это уже в-четвертых. Я могу болеть. Но только болезнями желудка. Ос-тальные у меня проходят по одному только желанию. И по такому же желанию они могут неожиданно возникнуть. Это удобно было в школе. Но школу я уже закончила, и не знала, куда теперь применить это весьма полезное умение.
А вот в-пятых, я, как древние былинные вампиры могу превращаться в летучую мышь. Именно поэтому мне удалось скрыться от гневных соплеменников. Обездвижи-вающий дар эти сволочи на время заблокировали. И даже постреляли в меня своими ост-рыми осиновыми деревяшками. Но я девушка умная, успела улететь куда подальше и только потом догадалась рухнуть без чувств.
Чем мне заняться? Я имею ввиду, не прямо сейчас, а вообще. Может, снова пойти в школу? Вечная жизнь мне и так уже обеспечена, надо снова привыкать быть школьницей. Но в восемнадцать лет так не хочется снова туда возвращаться. Идти работать? Кем? Высшего образования у меня нет. Зато талантов выше крыши. Ну получать высшее обра-зование я уже опоздала. Решено. Возвращаюсь в школу.
Я пошла в комнату собираться. Причесала свое короткое темное каре, подкрасила глаза и губы, надела платье и задумалась. В какой класс мне идти и какие документы брать? Ладно, пойду в десятый. Сделаем вид, что мне еще шестнадцать.
Вытащив из ящика нужный паспорт я осталась крайне довольна собой. Ай да я, ай да молодец. Теперь надо выбрать школу.
У меня во дворе есть одна, именно в ней я и училась. Но слишком многие меня еще помнят, у будет слишком подозрительно если выпускница вернется в десятый класс. Лад-но, пойду в 22 школу. Вроде недалеко.
Все решения я принимала экспромтом. И сию же секунду бежала их выполнять. И прямо сейчас, взяв свою довольно объемную ярко-красную, в тон лаку и помаде сумочку я вышла на улицу.
Погодка что надо. И все светят своими загорелыми шеями. Хм, а я уже давненько не пила человеческой крови. Ну ладно, это потом. Образование – превыше всего.
Дорогу к школе я вспомнила без особого труда. Возле крыльца цвели клены. На крыльце никого не было. Я без малейшего усилия потянула тяжелую дверь и оказалась в странной прохладе фойе. Невыносимо пахло краской. Мой чуткий вампирский нос не мог вынести этой вони и я поморщилась.
Пройдя через фойе, я остановилась. Ха, я же даже не знаю, куда идти. Справа лест-ница вверх. Нет, вряд ли. Прямо – лестница вниз. Нет, это скорее гардероб. Чуть правее проход, из которого пахло едой. По идее это столовая. Пойду по коридору налево.
«Канцелярия». Наверно, это то что мне нужно.
– Я могу быть вам полезна? – сразу же спросила тоненькая девушка, сидящая за компьютером. Секретарша, с восхитительно белой шейкой.
– Можешь. Но тебе это не понравится, – ответила я и улыбнулась, наблюдая за ре-акцией. – Где директор школы?
Девушка указала на левую дверь, и с усилием сглотнула. Ее шейка соблазнительно вздрогнула.
А я вошла в директорский кабинет.
Женщина, уставшая и строгая. Поплавская Ксения Николаевна.
– Ну что? Опять с документами припозднились? – поинтересовалась она.
– Ну да, – негромко произнесла я. – А что, много таких? – я протянула ей конвер-тик с паспортом.
Ксения Николаевна мельком взглянула в документы и принялась что-то быстро пе-чатать на компьютере.
– Не много. Но один такой сегодня пришел. Твой класс десятый «А». Расписание висит на коридоре, зайдешь в библиотеку, возьмешь учебники.
– Спасибо. И кто, если не секрет, этот опоздавший? – не отставала я, и мягко по-смотрела в глаза директрисы.
– Некий Смольский из одиннадцатого «А», если тебе это что-то говорит. До свида-нья!
– Подождите, – я облокотилась на ее стол, что ей совсем не понравилось. – Смоль-ский из одиннадцатого «А», говорите, – я уже пожалела, что не пошла в одиннадцатый класс. – А этот некий Смольский, случайно не Евгений?
– Случайно Евгений. Девушка, до свиданья.
– Спасибо вам, Ксения Николаевна, – пропела я и взялась за дверную ручку. – Еще увидимся.
В задумчивости я обездвижила секретаршу и хлебнула у нее чуток крови. Она это-го даже не почувствует, а мне приятно. Значит, Смольский вернулся. И даже не зашел ко мне поздороваться. Хотя, раз он только сегодня пришел с документами в школу, то вер-нулся, самое раннее, вчера. А все равно, мог бы уже зайти! Ай, точно, я же в лесу отдыха-ла. Ну ладно, тогда на этот раз прощаю.
А на фига он мне вообще сдался?
Я, не теряя времени даром, зашла в библиотеку за учебниками. Ну вот, можно бу-дет поиграть в прилежную ученицу. Блин, надо было в театр идти вместо школы. Ну вот как всегда! Что-то сделаю, а потом пожалею. А кто сказал, что нельзя совмещать учебу и работу? Весь школьный курс я уже когда-то проходила. Мимо проходила. Но сейчас у ме-ня есть вампирская память, и учеба должна мне даваться легко. Вот за одно и проверю.
С тяжелой для обычной и невесомой для вампирской девушки пачкой книг я вы-шла из школы. Надо бы это дело отпраздновать. Только не с кем. Все бывшие подруги от меня отвернулись позавчера. Когда состоялся суд. Все единогласно проголосовали за мое заточение в склепе. А дружить с людьми – фи! То же самое, что людям дружить с говяди-ной и свининой. То есть коровой и свиньей. В общем, все меня поняли. Не понять меня нельзя, это карается с законом. С которым я не дружу. Замкнутый круг.
Вот всегда так. Начинаю я о чем-то усиленно думать, и  где-нибудь обязательно запнусь! Ужас! Даже и помечтать спокойно не получается, всегда какая-нибудь противная и мелкая мыслишка с функцией тупика меня останавливает. И ладно, если бы я была блондинкой. Но я брюнетка от природы и с рождения. Брюнетка до мозга костей. Самая брюнетистая из всех брюнеток. А может, я все-таки блондинка? Ну вот, опять! Опять на чем-нибудь запинаюсь.
Надо записаться куда-нибудь. На йогу. Или еще на что-нибудь. Какая вообще раз-ница!? Ой, я же в актрисы пойду, как я могла забыть?
Я добралась до дому, и даже не заметила как. Эти мысли меня очень сильно отвле-кают! Вот почему нельзя взять, и ни о чем не думать?
Нет, мне надо влюбиться. Черт, я же не могу влюбляться! Не умею и учиться не должна! Да и попросту не в кого. Да какая разница, есть в кого или нет, все равно я не мо-гу. Да я вообще никогда не влюблялась. Привязывалась – да. Игралась – да. Но чтобы влюбиться так, как это делают героини романов – да ни за что в жизни! Никогда! И ни за что! Да и все равно не в кого. Черт!
Я забыла ключи от квартиры. Надеюсь, что хотя бы форточку не закрыла.
Самое неудобное свойство превращения – необходимость раздеваться. Один раз ради эксперимента я осталась в одежде. А когда превращаешься в летучую мышь – чело-веческий разум замещается звериным. И представьте себя чувства маленькой мышки, ко-торую засунули в какой-то непонятный темный мешок, то бишь одежду, из которого про-сто так не выберешься. Но выбраться мне посчастливилось. И я была в ужасе от мысли, что бы стало, надумай я тогда превратиться обратно в человека. Просто застряла бы!
В этот раз я аккуратно сложила всю одежду в сумку, сумку оставила на коврике перед дверью. Затем, чутко прислушиваясь, спустилась вниз по лестнице, чуть-чуть при-открыла металлическую дверь, и пока она не закрылась, мгновенно превратилась в мышь и взлетела.
Форточка была открыта. Я вернула себе нормальный человеческий облик, забрала с площадки свои вещи и повернула засов. Теперь до самого утра следующего дня буду скучать, читать новые учебники и запивать полученные знания «Мартини». Какой ника-кой, а праздник. В одиночестве. В очень гордом одиночестве!

Глава 4

У меня наборы масок...
Одеваю их всегда
И меня никто не видит,
Виновата в этом я...
Мне бывает грустно очень,
Но я в маске и никто
не увидит грусть в глазах,
в сердце боль и крик душой...
Закрывает маска счастья
Это всё, но тем больней...
Тем сильнее жажда воли..
Так охота улететь..
Улететь и стать свободной,
Жить без тысячей преград,
что есть в мире этом подлом,
Где все в масках как и Я....
Margaritka Dem_on

У Васи возникли какие-то сомнительно-неотложные дела, и наши планы отмени-лись. Мне пришлось одной идти домой. И не было никакого намека, что я смогу провести вечер с удовольствием.
Родителей дома не было. Папа, естественно, на работе, а где мама, я не знала. Есть мне не хотелось, и я сразу же поднялась по винтовой лестнице на второй этаж. В свою комнату.
Милую, уютную и довольно просторную комнату. Светлое окошко с розовыми за-навесками, темно-голубые стены, темный паркет. Широкая дубовая кровать с двумя мяг-кими подушками и резной спинкой, невысокий узкий комод со стоящими на нем цветами, закрывающими почти половину маленького зеркала. У дальней стены огромный резной шкаф с зеркалом в полный рост. На полу синий ковер с узорами. Все привычно и как-то скучно.
Уроки я сделала как всегда быстро. Решила несколько задач по геометрии и напи-сала упражнение по белорусскому языку. И вот чем теперь заняться?
От нечего делать я взяла свой белый ноутбук и с комфортом улеглась на кровати. Интернетная зависимость у меня уже давно прошла, но тогда, когда совсем нечего делать, я не прочь посидеть в социальных сетях.
В «Моем мире» только пять новых сообщений, и все спам. И уведомление – «Ка-жется, мы нашли вашего одноклассника». А что, любопытно.
Я несколько раз стукнула по тачпаду и оказалась на его страничке. Евгений Смоль-ский. А что, очень даже симпатичный. Только я его что-то не замечала в нашей школе. А может, все-таки новенький? Завтра надо будет присмотреться.
Я предложила ему дружбу и залезла в «Агент». Интересно! Васька онлайн.
«Ну привет, верная подруга!» – написала ей я.
«Привет»
«А говорила, что важные дела! Тоже мне! Я теперь из-за тебя от скуки умираю!»
«С каких это пор в Интернете можно скучать?» – ответила она с некоторой задерж-кой.
«Да уж. Представляешь, можно»
«Все с тобой понятно»
«Так что это у тебя тут за важные дела?»
«Да так, договаривалась с одним человеком сейчас встретиться. Ну, в смысле в нэ-те»
«И как, встретилась?»
«Ага»
«Да уж»
Мне быстро надоел этот пустой разговор, и я выключила ноутбук. Может, поспать? Хотя нет, для меня идеальное время – это уже после полуночи. Но тогда для меня пробле-ма стать в восемь утра.
Вскоре вернулась мама.
– Викуся, ты сделала уроки? – конечно же она сразу пошла проверять меня.
– Да уж, мама, – ответила я, даже не поворачиваясь к двери. Так удобно было ле-жать лицом в подушку. – Можно подумать, ты меня не знаешь. Сделала, разумеется.
– Из всего, что ты сказала, я поняла только твое вечное «да уж».
Я оторвала голову.
– Я все сделала.
– А ты хоть поела чего-нибудь? – продолжала мама. И вот что у нее за приступ за-боты?
– Нет, я не голодна.
– Викуля, ну хоть чайку попей!
– Мама, не мешай. Я отдыхаю.
Лишних вопросов больше не последовала. Мама молча вышла, тихо прикрыв за собою дверь.
К одиночеству я привыкла уже давно. Только в полной тишине можно все пре-красно обдумать. Мне надоела вся эта однообразность: школа – дом – уроки – гулять – спать – школа – дом – уроки и так далее.  Надо бы чего-нибудь новенького. Или кого-нибудь новенького.
Да уж. Я уже становлюсь как Савицкая. Хотя нет, ей это все из спортивного инте-реса. Любовь для нее – спорт. А я полюбить неспособна. Это тяжело и накладно. Слиш-ком высока ставка, и слишком мала вероятность выигрыша.
М-м-м, а моя подушка приятно пахнет. Смесь легкого аромата шампуня и приятно обволакивающего духов. Да уж. Уже подушки нюхаю. Вот и новое хобби – избавляться от этого приставучего «да уж». Хотя это уже стало моим фирменным знаком.
Надоело лежать. Я спустилась вниз. Мама хлопотала на кухне, и я беспрепятствен-но направилась в гостиную.
Рояль. Мой любимый белый рояль. Давно же я на нем уже не играла. Как сдала в мае выпускной экзамен, так до самого сентября к нему и не прикасалась.
Большая и светлая гостиная сейчас была залита лучами низкого, уже готовящегося спрятаться за горизонтом солнца. Я открыла крышку рояля и отодвинула пуф. А когда се-ла, вдруг поняла, что наверно уже ничего не помню. Немного поковырявшись в памяти я нашла мотив моего самого любимого произведения – «River flows in you». Хорошо, что начинается оно медленно. Аккуратно, чтобы не зацепиться за клавиши длинными ногтями я заиграла.
Это волшебная музыка. Когда играешь, забываешь обо всем. Хочется играть и иг-рать, чтобы эта музыка никогда не кончалась. Она захватывает тебя целиком, и ты уже не можешь остановиться. И вкладываешь в музыку душу – такую незащищенную и хрупкую. Именно поэтому я никогда не выступаю на школьных концертах. Не в моем стиле пока-зывать свои чувства на публике. Я даже не помню, когда в последний раз плакала. Я ста-раюсь быть железной с виду. Внутри я может и не такая, но эта маска так приросла ко мне, что я уже не различаю, где проходит грань между мной придуманной и мной на-стоящей.
И эта маска гораздо выгоднее истинной сущности. Я могу быть такой, какой хочу и когда хочу. И через маску никто не пробьется – я всегда буду спокойной и уравновешен-ной. И никто не должен знать, о чем я думаю, и что меня беспокоит. Я всегда буду пом-нить об этой маске. Наверно. Если она окончательно не сольется со мной.
Я сама что-то импровизировала на рояле, сама что-то подбирала. Мне это нравить-ся. Я не претендую на звание великого композитора. Это просто для себя. И от нечего де-лать.
Часа три я провела за инструментом. Я действительно по нему соскучилась. Я и не думала, что могу так сильно привязаться к кому-то. А свой рояль, с насыщенным уверен-ным звуком я не могла принимать за неодушевленный предмет. Он живой. Белый и боль-шой. Как белый медведь.
Десять часов. Не могу больше. Все, ложусь спать.
Папа еще не вернулся с работы. Он бизнесмен, занимается офисной техникой, и часто задерживается допоздна. Если бы не он, я бы не имела всего, что у меня есть. Ни своей любимой комнаты, ни рояля, ни полного гардероба одежда. И не имела бы толпы завистников. Но, как говориться, в бочке меда всегда есть ложка дегтя. И если на одну чашу весов положить зависть, а на другую – свое благополучие, последнее уверенно пере-весит.
Умывшись и заплетя косу из длинных волос, я легла в постель. Последнее время я совсем не запоминаю свои сны. Но сегодня, надеюсь, мне присниться что-нибудь хоро-шее.
Так и случилось. Мне снилось лето, недавно кончившееся и уже желанное. Мне снился наш загородный дом, озеро рядом и море солнца. И как всегда я в одиночестве. Даже там, в элитном районе у меня нет друзей. Там все такие же, как и я – осторожные и недоверчивые. Со многими ребятами я неплохо общаюсь, но это приятели, не более того. О настоящей дружбе и речи быть не может.
Утро. Не такое, как вчера. Пасмурное и дождливое серое утро. И снова школа.
Я тихо выбралась из кровати. Нашарила тапочки и бесшумно выскользнула за дверь. Если родители спят, даже не буду их будить.
В квартире царила сонная тишина. И пока я варила себе кофе, несколько раз недо-верчиво взглянула на часы – меня не покидало ощущение, что я встала раньше положен-ного.
В шкафчике я нашла печенье, и не стала себя утруждать нудной готовкой. Крепкий и сладкий, как я люблю кофе и ароматное шоколадное печенье на завтрак – что может быть лучше?
Я никуда не торопилась. Я не спеша всполоснула чашку, убрала на место остав-шееся печенье. В общем, замела следы своего пребывания на кухне. Потом умылась и расчесалась. Зашла в гардеробную и задумалась. Вечная проблема всех девушек – что одеть и куда положить. Вторая проблема меня не беспокоит. А вот первая...
Я наугад вытянула светлые брюки-дудочки. Ага, для школы вполне подойдет. За-тем выбрала из множества своей обуви черные туфельки на шпильках. Годиться. Дело ос-талось за малым – подобрать верх. Перебрав десятки блузочек и джемперов, я останови-лась на белой блузке с рукавом ;. Ну, вроде сойдет. Только в следующий раз лучше под-бирать одежду с вечера.
Я оделась и подкрасила глаза, небрежно покидала в сумку тетрадки, и, напоследок посмотрев в зеркало, вышла из квартиры. Накинула кожаную куртку, взяла зонтик. За-крыла все замки, посмотрела на часы. Да уж, уже без пятнадцати восемь. Надеюсь, что успею добежать до школы.
Погода не ахти. Бежать по лужам на каблуках – довольно интересный вид спорта. Но до школы в принципе недалеко, и я прекрасно справилась.
Первый урок – математика. В класс я зашла ровно в восемь ноль-ноль. И сразу же прозвенел звонок. Я пошла к своей парте. Но к моему удивлению, там сидела не Вася, а какая-то незнакомая девушка.
Звонить подруге я уже не стала, и села рядом с этой новенькой.
– Привет, – сказала ей я, и, доставая тетрадь из сумки, вежливо улыбнулась.
Выглядела девушка довольно необычно. Вроде бы все как надо, но какая-то она странная. Черное каре, светлая сияющая кожа, ярко-алые губы и такие же глаза.
– Ну привет, – ответила она, и прищурившись рассмотрела меня с ног до головы. – Ха. Ты случайно адресом не ошиблась?
– Нет, – спокойно произнесла я. – А с чего вдруг такие странные вопросы?
Девушка была уверенна в себе, как и я. Сразу видно, не так уж она и проста.
– Да так, ничего, – мечтательно протянула она. – Меня твоя одежда удивила. Кур-точка Кристиан Диор, брючки Прада, сумочка и туфельки Дольче Габбана. А ну-ка, сними курточку, – она слегка наклонилась ко мне. – Не, девочка, ты тут явно не местная, – она деловито разглядывала мою блузку. – Роберто Кавалли. Да ты тут ходячий бренд.
Ее голос оставался спокойным, на лице никаких эмоций. Или это она меня пароди-рует, или я наконец-то встретила в этой захолустной школе родственную душу.
– Я Ольга, – в конце концов, представилась она.
– Я Виктория.
– Девушки, может вы, все же, замолчите? – нетерпеливо проговорила Екатерина Федоровна, учительница математики. – Я понимаю, что вы там знакомитесь, но давайте или потише, или на перемене. Ладно, мы сделаем по-другому. Громова, к доске.
Ольга плавно поднялась со своего места. Ольга Громова, наша новая ученица, не-много опоздавшая к началу учебного года. Она мне понравилась. Знает себе цену. И уж лебезить не начнет. Ей пальчик в рот не клади. И мы с ней как-то странно похожи. По крайней мере, на первый взгляд.
– Ну что, Громова, – медленно, смакуя каждое слово произнесла Екатерина Федо-ровна. – Ты меня порадовала. Садись, девять.
Ольга победно улыбнулась всему классу и последовала на свое место.
– Ольга, ты носишь линзы? – спросила я.
Она кивнула.
– Да. Люблю мистику. И эти линзы очень подходят под цвет губ. И крови, – она за-гадочно улыбнулась.
– Я заметила, что ты как вампир.
– Стараемся, – кратко шепнула она и уставилась в пока еще чистую тетрадь.
Урок прошел незаметно. На перемене я позвонила Василисе, она, оказывается, за-болела.
– Вик, привет! – ко мне сзади подошел Костик. – И что за новый фрукт у нас в классе?
– Ольга Громова, – тихо ответила я, плавно поворачиваясь к нему. Он стоял чуть ссутулившись, чтобы мне не надо было сильно задирать голову. Мои глаза встретились с его: лучистыми и очень теплыми.
– И кто она такая? – продолжал Костя.
– Да уж! Можно подумать, что я знаю. Костик, спроси у нее сам!
– Да, Костик, чего ты такой несмелый? – Ольга возникла из ниоткуда. Она двига-лась как кошка, вплотную подошла к Костику и заглянула ему в лицо.
Костя поморщился.
– Для кого Костик, а для кого Константин Александрович. Оленька, скромнее надо быть. На меня это не действует, – он ловко вынырнул из ее томного взгляда, и подмигнув мне пошел дальше по коридору.
На мгновение Ольга выразила досаду, но поспешно закрыла все нейтральной улыбкой.
– А он серьезный, – протянула она. – Мне нравится.
Я только пожала плечами. Ольга очень необычная. И мне еще только предстоит уз-нать ее. Если это вообще возможно.
– Виктория, я ненадолго тебя оставлю, – пропела она. – Смотри, туфельки не поца-рапай!
– Да уж, – только и ответила ей я.
Она стремительно, но очень плавно сдвинулась с места. А потом немного замедли-лась и пошла нормальным шагом. Странная особа. Ох, какая странная.