Ольгин пруд

Как-то еще на «абитуре» ВВМУРЭ им. А.С. Попова летом 1976 года  в районе строевого плаца наблюдал жуткую картину: курсанты четвертого курса при полном параде в суконках  нарезали круги по необъятной училищной территории буквально с пеной у рта. Один из курсантов неподалеку от меня споткнулся и со всего маху упал на асфальт, поднялся и – снова отчаянно рванул. На меня это произвело неизгладимое впечатление. «Если так гоняют четвертый курс, то как все это выглядит на первом?!»

Через месяц нашим «национальным» видом спорта, как я и опасался, стал бег. Его подавали на первое, второе и третье чаще, чем строевые занятия, так как физическая зарядка им начиналась и заканчивалась. А еще про бег вспоминали в вечернюю прогулку в качестве эффективного средства для сплачивания воинского коллектива.

 Помню стихийно организованный нами «паровозик» - эдакое ударное притоптывание в такт мотиву (американские рейнджеры отдыхают). Не знаю, кто какую из нас мелодию воспроизводил, а я что-то из  «Флойдов».  Думаю, что, собери нас сейчас на тридцатилетие выпуска, все, включая старшину роты, смогут это вспомнить и воспроизвести!

Осенью 1976 года самым популярным «местом отдыха»  первокурсников стал Ольгин пруд Петродворца. Пока пробежишь три километра – всю жизнь неоднократно вспомнишь! Уже тогда стали проявляться наши индивидуальные качества. Так как за двойки не отпускали в желанное увольнение, нам пришлось приспосабливаться и искать нестандартные выходы из ситуации.

У меня складывалась совсем безрадостная картина с плаванием: душевная рана, полученная при сдаче зачета  в ходе вступительных экзаменов, принесла разочарование и, как минимум, на три года лишила меня веры в свои «мореходные» качества. Поэтому я очень обрадовался, когда ты, Игорь, предложил вполне приемлемое, как мне тогда казалось, обоюдовыгодное решение: я бегу за тебя  кросс, а ты за меня плывешь сто метров – все равно мы коротко стрижены и для преподавателей пока на одно лицо. И тогда нам обоим за успешно выполненный  финт светит увольнение – более чем на неделю мы в тот период вперед не планировали: первый курс назывался «Приказано выжить!»


Результат сделки, если припоминаешь, превзошел все ожидания! Я честно пробежал на твердую четверку кросс, не особо упираясь и вспомнив твою жизнь только один раз. Ты же, как мне тогда казалось, проплыл  лениво, вяло, без натуги, словно нехотя – я даже запереживал, что  не выполнишь норматив на желанную мне тройку. Когда изумленный преподаватель майор Труфанов перед строем в бассейне объявил, что я, будучи  махровым двоечником по плаванию, вдруг, после  одной тренировки, выполнил норматив перворазрядника, все были удивлены, я – находился в предшоковом состоянии, а ты – ехидненько,  почти беззвучно посмеивался. Да! Я тогда не знал, что ты  КМС по плаванию и пострадал за свою косность.  Может быть, тебя с тех пор и прозвали «Тюленем»?!

 Примерно год назад на «Одноклассниках» ты меня нашел, написав при этом: «Толян! Ты ли это? Как всегда сама серьезность? Хоть на старости лет сними маску серьезности. Ведь ты же классный кореш!» Я тогда коротко не ответил. Порывшись в памяти,  решил просто написать рассказ, чтобы припомнить тебе все.

На первом курсе, когда есть хотелось с утра до вечера, твои родители неоднократно радовали наш класс огромными сумками с провизией. Не знаю, как у других ребят, но у меня желудочный сок начинал выделяться, когда я их случайно замечал у ограды ОУБ-а. Когда происходил дележ твоего «бакланства», чтобы разнести его в считанные секунды, ты, благородный, красивый и скромный,  стоял невозмутимо  в стороне от стола, словно тебя это не касалось и тебе ничего вовсе не хотелось. Через много лет, вспоминая добрый пример твоих родителей, буду отвозить похожие  сумки  сыну-курсанту в лесной учебный городок под Костромой.

А еще, Игорь, вспоминаю, как ты показывал нам  свои фотографии с собственноручно пойманными щуками невообразимого размера. Интересные рассказы о твоей доучилищной жизни, в том числе, как  досталось за репрессируемых тобою котов,  до сих пор помню в красках, словно накостыляли лично мне.

А на корабельной практике на крейсере «Комсомолец» в той самой Лиепае, пропахшей насквозь прогорклым растительным  маслом, ты нагло и  беззастенчиво выстирал свою робу подвернувшимся под руку моим куском мыла, сказав об этом прямо и непосредственно, как обычно беззвучно посмеиваясь.

 В связи с изложенным, вспоминая нашу курсантскую жизнь с добрым чувством, я говорю тебе через тридцать два года: «Игорь, зайди, наконец, на наш  форум: я все прощу!»