Цветок

      В деревне, где я росла, цветы не сажали на видном месте, скажем под
  окном или вдоль дорожки к крыльцу, а за домом или хлевом, а то и вовсе
  среди огромного, в сорок соток, огорода. И не потому, что сельские момолодухи не любили цветов, а из практических соображений. У каждого
  доброго хозяина, (кому ж охота прослыть непутевым?), имелась корова или,
  по крайней мере, коза, а то и парочка овечек, добрый десяток куриц,
  наседка, квохчущая где-то в тенечке, скликая своих цыплят, гуси или утки с
  утра до вечера, хлюпающиеся в заросшем высокой осокой ручье и, конечно же,
  парочка просят.
     Вся эта живность толчётся во дворе, пока хозяева чистят в хлеву,
  кормят, доят то покрикивая, то ласково поглаживая по упитанным бокам.
  А когда вся хрюкающая, мычащая и кудахтающая компания разбредется по
  своим местам, по толстой, высоко подвешенной проволоке загромыхает
  цепь, таскаемая лохматым сердитым псом,
     То, что живность, какая б она ни была, не пощадит самые красивые
  цветы, это и так понятно, но к тому же, пока родители в поле, под присмотром старшей дочурки, которая и сама на год-другой старше остальных, да еще на ней огород, поросята, наседка, норовящая увести цыпляток
  в огород, и уж конечно, ястреб не упустит добычу. И за всем этим присматривает девчушка, которой и самой хочется поиграть. А тем временем
  посрывают младшие братишки бутоны на цветнике или, того хуже, затеют
  возню именно в этом месте: невелика потрава.
     И все же измотанная крестьянскими заботами женщина улыбнется
  обветренными губами, увидев распускающийся цветок, и сама собой распрямится спина, сбросив груз прожитых лет. Хоть на минутку вернется
  она в лучшие свои годы.
     Село растянулось далеко по косогорине, рассекаемое глубокими, размытыми весенними водами ярами. Хоть верхней, хоть нижней дорогой
  идешь, огороды, как на ладони. Среди тучной картофельной ботвы или лопушистых тыквенных плетей проглядывают чуть склонённые тяжелые темно-вишневые шапки пионов; желтые и синие вперемешку, на высоких
  стеблях красуются горделивые ирисы, которые из-за сплетённых косой
  длинных листьев, называют у нас "косыця". Оранжево-желтыми костерками по всему огороду горят ноготки. Высокие мальвы, перемигиваясь
  с подругами через плетень, чуть покачиваются на ветру. А где-то в
  укромном месте, в тени разросшихся слив, стелется по земле барвинок,
  голубыми глазками глядит промеж гладеньких, с восковым блеском
  листиков.
     Строго-настрого запрещалось детям рвать цветы. Только во время
  экзаменов или в первый сентябрьский день несли они огромные букеты.
  И конечно, на свадьбах, цветы улыбались, воткнутые черешками в
  петлицы, застегнутых на все пуговицы, пиджаков, вплетались в девичьи
  косы, и даже огромные ветки цветущей белой акации прикреплялись к
  потолку обтянутых брезентом шалашей, с длинными столами и вкопанными
  в землю ножками скамеек.
     А сколько цветов теребили девичьи тонкие пальчики, перенося на их
  яркие головки свое удушливое смущение. Сколько порванных рукавов у
  перемахивающих через плетни парней. И все из-за них, из-за цветов,
  вызывающих улыбку на девичьих устах и тот особый блеск очей, что
  помнится потом всю жизнь.
     Наверно, у каждого человека есть своя история, связанная с цветами.
  Мне же, когда разговор заходит о цветах, вспоминается грамофончиком
  сложенные лепестки цветка, ярко-розового по краям, переходящего в белый к серёдке, с темными прожилками, разбегающимися веером к краям лепестков
  и мохнатым солнышком на донышке. Цветок вытянулся на длинном стебельке, будто девчушка, привстав на цыпочки, чтоб казаться выше своих
  сверстников, раскинув тоненькие руки-листики, ловя дыхания легкого
  летнего ветерка, расчесывающего шелковые ковыльные волосы. Он еще
  издалека привлек мое внимание. Я забыла про кувшинчик, с которым послала меня к родничку мама. Забыла про скользящие по траве сандалии,
  забыла обо всем на свете. Он один притягивал, манил меня к себе.
     Помню как бежала, задыхаясь, босиком, держа в одной руке сандалии,
  а в другой цветок, на длинном стебельке. Как, запыхавшись, не могла вымолвить и слова, а только протягивала маме цветок. Моя добрая, умная
  мама обняла меня за плечи, и мы пошли с нею к родничку.  Скраешку, воткнули упругий стебелек в мягкий, пропитанный влагой ил.
     - Вот дополем кукурузные рядки и унесём его домой. То-то обрадуется отец!..
     Мы поднялись на пригорок. Там, за дорогой, начиналось кукурузное поле, а на нем женщины, повязанные белыми платками, махали тяпками,
  вырубая колючий осот. Следом за ними ровными рядами тянулись бодренькие кукурузки к ласковому солнышку. С дороги я оглянулась и разглядев среди сочной травы, окружавшей родник, цветок, решила, что обязательно вернусь за ним.
     Вспомнила о нем уже дома, когда промокшие до нитки, уставшие и продрогшие, оглушенные раскатами грома и немилосердно исхлестанные ливнем, вошли в хату.
     - Мама, цветок! - испуганно воскликнула я.
     Даже во сне я все еще всхлипывала. И на другой день ни о чем другом думать не могла. То мне казалось, что здоровенная жаба, захватив
  стебелек цветка широким ртом, утянула его на дно, то тяжёлые струи
  ливня топчут его розовое личико в раскисший ил, то грезилось мне, что
  он манит меня своей свежестью, дожидаясь, вытягивает свою тоненькую
  шейку из травы. В такую минуту мне хотелось бежать к нему, что есть
  силы, но, уходя в поле, мама наказала мне не отходить от отца, с самой
  весны лежащего в постели, у окна, и глухо постанывающего.
     Соседки-подружки убежали на речку без меня. А мне так хотелось рассказать им про цветок, и в то же время я боялась открыть им эту тайну.
  "Отнимут! Заберут! Сломают! Изомнут!" - предположения, одно
  страшнее другого, как грозовые молнии, вспыхивали в моей голове.
  Прижав тряпичную куклу к груди, шепотом делилась с ней своими раздумьями. Знала, что уж она-то никому не выдаст моих тайн, ни дразнить, ни насмехаться не станет…
     Как далеко я теперь от родной деревни! Высоким частоколом выросли
  года. Цветов, цветов видела-перевидела на своем веку. А тот Цветок,
  все манит меня, притягивая к себе своей волшебной, непорочной чистотой. Посадить бы мне такой в своем саду. Но не встречался мне,
  даже похожий на него, нигде и ни разу. Иной раз кажется, что
  неспроста он встретился мне. Что-то предвещал, что-то такое сказать
  хотел, да помешала гроза. Как бы там ни было, а он самый красивый,
  единственный Цветок моего детства.

                22 июня 2001г