Замкадыши. Глава 4. Голодецкие хроники

Мы вышли на голодецкий Бродвей. Ляля продолжала упорно молчать. На голодецком Бродвее со дня моего последнего визита по большому счёту ничего не изменилось, только бревенчатые дома с палисадниками ещё больше покосились и вросли в землю. Но что меня особенно поразило, так это наличие почти  в каждой избе  стеклопакетов, вместо резных ставень. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я произвел  эффектный жест по направлению избы, особенно выделяющейся причудливой смесью патриархальной старины и евроаляповатости в молдавском исполнении, и  произнес  в манере провинциального гида:
- Обратите внимание, слева - гримаса глобализации - патриархальная евроизба в стиле ля рус.
- Скорее, не глобализации, а замкадизации, хотя замкатизация это наша глобализация, только наоборот, - уточнила Ляля. - Москва приезжает с большими деньгами, открывает банки, торговые сети.
Слово Москва она проговорила на провинциальный манер, растягивая первый слог .
Селяне берут кредиты, ставят пластиковые стеклопакеты, приобретают бытовую технику, а в результате попадают в рабство к банкам. При этом выбивалами долгов зачастую становятся несостоятельные должники. Вот такой круговорот долгов в природе. Говорят, в Латвии существует фирма, дающая деньги под залог души. Правда, проценты доходят до тысячи годовых! Что ж поделать, прейскурант теперь такой  вышел- дешеветь стали души . Зато очередь из желающих выстроилась, чуть ли не как когда -то в МММ!
-  Вообще, у меня  есть идея, - после небольшой паузы продолжила Ляля, - написать кредитную историю новейшей России.
Честно говоря, кредитная история России меня совсем не интересует. В конце концов, если люди постоянно наступают на одни и те же старые грабли, это уже национальная забава и сокрушаться по этому поводу бессмысленно.
-  Мы же все замкадыши.
Термин "замкадыши" она особо выделила интонационно.
- Простите мою серость, мадам, а кто такие замкадыши? - с притворным интересом спросил я.
Не замечая иронии, Ляля, тоном училки принялась объяснять. Было заметно , что она очень долго и тщательно разрабатывала свою теорию.
-  Если определять географически, - начала Ляля, - замкад -это всё, что лежит за московской кольцевой  автодорогой.
-  Но, как я  понял, вы вкладываете в этот термин не только территориальное значение? – уточнил я.
-  Разумеется нет, замкадыш  может быть  по случаю заброшен даже в охотный ряд, на должность, но при этом он не  перестанет быть замкадышем, - пояснила Ляля.
- В чём же тогда  отличительные особенности этой, по-твоему не социальной и не территориальной категории людей? – спросил  я.
И Ляла стала меня посвящать в суть своей  концепции.
В конце восьмидесятых- в начале девяностых  была такая  глобальная доктрина - единый мир, без границ. Идея единого мира, как и коммунистическая идея слияния города с деревней – изначальна утопична. Однако поначалу она имела  христианские корни: страны с более развитой экономикой помогают странам с менее развитой  экономикой, богатые помогают бедным, сильные слабым, а в  результате всё человечество должно обрести  определённое благосостояние.  Правда, как этого достичь, не сказали. А тут ещё, как назло, возникла угроза истощения природных ресурсов.  Жирные страны в конце концов решили, раз всё равно природных ресурсов на всех не хватит, а гуманитарная помощь беднякам оборачивается тем, что властьимущие  ещё больше грабят собственное население, ни о каком едином мире и речи быть не может.  Возникла новая  доктрина общественного развития. Жирные страны должны развиваться дальше, а слабые загнивать, предоставляя свои  природные  ресурсы и дешёвую рабсилу более сильным за "стеклянные бусы" в виде генных мутантов и фальшивых демократических ценностей.
Но для любого общественного развития необходима модель. В данном случае необходим был алгоритм поведения общества при истощении природных ресурсов. В качестве модели, в очередной раз взяли страну, которую не жалко. Конечно же, это была Россия. Страна срочно разделяется на сферы влияния.  В Чечне, к  примеру, отрабатывают сценарии военных переворотов, в нашей  местности обкатывают схемы передела собственности и приватизации, а в Москве  апробирован план скопления народов. 
Я попытался  вяло дискутировать с Лялей:
- Что касается природных ресурсов, Ляля, то думаю, на нас и наших детей их хватит, а там наука придумает альтернативные источники энергии. Что же касается правительства и бизнеса, тут ты права - их к нам не с космоса забросили, их выбрали вполне демократическим путём, но между нами и ими воистину -  дистанция космической величины. Как сказал философ: "Демократия, конечно, ужасна, но ничего лучшего человечество пока не придумало. Свобода, подобно луне, одинаково освещает дорогу хищнику и жертве".   
- Так что же это за ценности такие? –прервала мои дежурные цитатки Ляля.- И почему за них так ратует всё прогрессивное человечество?
А ценности эти, как их понимает, так называемое прогрессивное человечество, проявились, прежде всего, вот в чём: свобода содомитам в их свальном грехе, называемом гей-парадом. Свобода лесбиянкам с помощью адвокатов отвоёвывать власть у мужчин, обвиняя их сексизме. Свобода чёрнокожим хамам провоцировать европейцев на проявление рассизма, а после с помощью всё тех же адвокатов дьявола ставить их на бабки. Короче, эти дерьмократические ценности  оказались сплошь  фальшаком и контрофактом. Просто им для чистоты экскримента необходимо было, чтобы российская модель, хотя бы внешне  копировала западную.  Эти вашингтонские братки ещё те демократы!  Их предки собрались со всех концов земли, перемочили местное население, а оставшихся в живых загнали в резервации. Всё человечество у них делится на американцев и неамериканцев, этакие фашисты дем разлива. Америкосы с молоком матери всосали уверенность, что они, властелины мира, соль земли.  Национальная идея этих наций, с ожиревшими мозгами – грабёж, под видом насаждения демократических ценностей. Представь, что к тебе в дом приходит бандит и ,прихватив, всё, что есть ценного , ещё и начинает учить тебя жить. Ты, конечно, хочешь выставить наглеца за дверь, но он  вооружён, к тому же достать тебе его будет весьма проблематично, так как сам он живёт за океаном. И ты вынужден терпеть бандита, терроризирующего весь дом. Эти америкосы и в быту такие же уроды, как их узколобый президент Буш.
- Мне иногда звонит подруга из Америки, -продолжала Ляля,- часами грузя меня пустым, пьяным базаром.  При этом искренне недоумевает, почему я никогда не позвоню сама. Ну не объяснять же ей в самом деле, что моего дохода  не хватит и на один звонок в Америку.  Вот такие слепо-глухо-немые дебилы, не желающие видеть ничего дальше собственного носа! А на все вопросы, с идиотскими улыбками тупо долдонящие, как заклинание: «Больше работайте, укрепляйте демократию, и всё у вас получится».
Хотя,  честно говоря, я не понимаю, как можно управлять тем, чего не существует. Мне наша демократия напоминает демоверсию компьютерной игры под названием «Построй демократию в России», которая через некоторое время самоуничтожается.
Развивая свою теорию про замкадышей, Ляля вдохновенно продолжала:
- Далее по плану истощения природных ресурсов необходимо было выделить всеобщую метрополию, этакий конгломерат, где должны быть сосредоточены финансовые и властные ресурсы, а так же дешёвые производительные силы. Конечно, же такой метрополией должна быть Москва или Московия, а точнее территория, лежащая до Московской кольцевой автодороги. Потому, что район, скажем Южного Бутова или Бирулёво тоже формально являются Московией, однако лежат они за МКАДом, а граница в данном случае должна быть нарезана достаточно жёстко. Ты, кстати не задумывался почему вокруг Москвы кольца, а не квадраты или скажем треугольники. Просто кольца оптимальная линия обороны. Они же постоянно  держат оборону от всего населения страны, которое всеми правдами и неправдами старается прорваться во внутрь цитадели и выбившись в люди, завоевать её изнутри. Сейчас строится новое - четвёртое кольцо, так что Московия непрестанно расширяется. Однако, в отличии от вселенной она всё таки не бесконечна. Не зря москвичи говорят: "Москва не резиновая". Москва всегда была торговой, купеческой столицей. Петербург же ассоциировался с реформами и революцией. Поэтому большевики, опасаясь  новой революции перенесли столицу в Москву, и ,прорыв каналы объявили  Москву портом пяти морей.
Ещё Пётр Первый предсказывал, что как только последний корабль снимется с рейда в Кронштадте, мы вновь превратимся из Российской империи в Московию. Мы уже потеряли Черноморский флот в Севастополе, а когда утратим Балтийский флот Россия окончательно перестанет быть морской державой  и превратится в Московию- купеческую.
Слушая её, я честно говоря,  так растерялся, что даже сразу не нашёлся, что ответить, однако надувая щёки, с важным видом произнёс:
- А что же вы собственно  хотели? Это общемировая практика. Есть конгломерат Токио, Нью-Йорка, Лондона, Парижа, Бразилии, Мехико, Монте-Видео наконец.
-  Всё это насчёт Монте-Видео, конечно, хорошо, - перебивает меня Ляля, - но всё же есть довольно существенная разница между Московией и Монте-Видео. Монте -Видео внутренне ориентированный конгломерат, то есть проще говоря деньги   заработанные или украденные в мегаполисах работают в этих же странах. У нас же под прикрытием стабилизационного фонда капиталы вывозятся за границу, а точнее в страну вероятного военного противника - Америку, то есть за мировой, глобальный МКАД. По сути мы фактически вывозим своё национальное богатство, а деньги, полученные за это богатство работают в их же банках, на их же банкиров за два-три процента годовых. Их банкиры дают нашим, наши же деньги под семь-восемь процентов, а наши в свою очередь кредитуют собственное население на приобретение бытовой техники под двадцать, двадцать пять процентов. Вот такой кругооборот бабла в карманах. А всё потому, что власть имущие уже почти сто лет ведут затяжную, позиционную войну с народом одной шестой части суши.
- Боюсь, - говорю, - что в войне всех против всех, в которой нет не победителей не побеждённых  задействовано  всё взрослое население бывшего Советского Союза.
- А им и нужно то всего лишь пять-семь процентов населения, - с воодушевлением подхватывает Ляля, - для того чтобы обеспечить  собственные потребности в обслуге и каждый мечтает, подобно клещу, насосавшись вдоволь от нефтяной трубы, отвалить за бугор или по крайней мере детей эвакуировать.
Я постарался, как мог успокоить Лялю:
 - Да не переживай ты так, Ляля, дети получат европейское образование, вернутся и, «всё у нас получится».
Но Ляля не разделяла моего оптимизма:
- Вряд ли они вернуться, но даже если и вернуться, то не сумеют жить и работать, а главное думать, как замкадыши. Границы перестали быть условными. Замкадыши и говорят, и думают совершенно иначе, чем скажем европейцы.
- Но ведь здесь родина этих детей, их язык, корни, народ - выставляю я последний контраргумент.
-   О народе они вспоминают лишь как о лекторате, когда надо провести какие-либо выборы, да и то результат, как  в лахотроне известен заранее, а выборы это скорее показательные выступления для западников.
- Но согласись, Ляля, - сказал я, ты же сама себе противоречишь. Ты  утверждаешь, что кругом казнокрады и мздоимцы. Так, что наших правителей можно понять, и в самом деле глупо хранить деньги у воров, а точнее у грабителей, потому что хищение госбюджета приобрело в последнее время открытый характер, а открытое хищение, согласно уголовному кодексу трактуется как грабёж.
Но Ляля не унималась:
 - Так уж если разворуют, то По-крайней мере свои. На эти деньги они построят дома к которым проведут дороги, соответственно появятся новые рабочие места. А воров, между прочим и в Америке хватает.  У меня есть предложение, как только чиновник заступает на государственную службу он автоматически становится невыездным и тогда помяни моё слово воровать начнут не с убытка, а с прибыли.
-  Хорошо, Ляля, конечно ты права, но помнишь, что говорили цирики у Довлатова? Они говорили: "Политику не хаваем".
-  Если политику не будешь хавать ты, политика схавает тебя, - с горящим взором фанатки-большевички, чётко артикулируя каждый слог скандирует Ляля, - и если хочешь знать им, - она указывает пальцем куда-то вверх только этого и надо. Ты счастливый человек, мир может исчезнуть в любой момент, а ты этого даже не заметишь. Грядёт мировая, а может и вселенская катастрофа, Армагеддон. За последние десять лет случилось два крупнейших солнечных затмения. В этом году солнце явилось в фазе белого дьявола. Раньше эти события растягивались на столетия, а тут уложились в одно десятилетие. У нас в голодецком районе было знамение, в колхозе родился телёнок с шестью ногами и двумя языками.
Я чуть не вырубился от подобной смеси политологии, астрологии и мракобесия. 
- Хорошо, - говорю, Ляля, - постараюсь перевести цитату из Довлатова в более привычную форму. Помнишь девиз графа Сен-Жермена? Он говорил: "Дай Бог мне силы изменить то, что я могу изменить, разума не менять того, чего я не в силах изменить и мудрости отличить одно от другого".
-  А я, между прочим, только этим и занимаюсь, -  Ляля оседлала своего любимого конька.
- Вода, как известно камень точит. Так вот я и есть капля той самой воды. Я уже хотел было ласково приобняв Лялю, сказать:
- Ах ты моя капелька.
Но её глаза сверкнули, лицо озарилось внутренним огнём и  мне даже на мгновение показалось, что она только что прибыла с планеты, на которой сила притяжения гораздо меньше земной. Мне вдруг почудилось, что ещё мгновение и она, подобно Мери Попинс  улетит. Внезапно она заговорила, каким-то неестественно патетическим голосом:
- Ты не представляешь, какие здесь талантливые люди живут!
Неожиданно она взяла меня за плечи и резко развернула на девяносто градусов.
- Вот, смотри, - сказала она, указывая на одноэтажный дом из силикатного кирпича, с телевизионной антенной на крыше,  в виде казанка для плова.
- Здесь живёт семья: дед-изобретатель, самородок, дочь его - талантливая кутюрье, внук-предприниматель, имеет собственное производство. При этом вся семья едва-едва сводит концы с концами. Я им стараюсь помогать. Недавно связалась с Германией, там обещали помочь с продвижением последнего изобретения. Кстати, ты  тоже инженер-конструктор, может поможешь?
Дом был мне хорошо знаком. Это был отчий дом моей жены.
-  Чем же им можно помочь?  – спрашиваю, - разве что материально?
- Нет, - уверенно сказала Ляля, - деньгами здесь не поможешь, только навредишь. Деньги, похоже давно ушли из этого места, но зато осталось нечто большее - человеческие отношения. Я, например, набираю на компьютере письма и пояснительные записки изобретателю, работаю в Интернете.
- И что, есть результаты? - спрашиваю.
-   Представь себе, есть. Сейчас ждём ответа из патентного бюро. Идём дальше, - продолжает Ляля.
- Вот здесь живёт заслуженный учитель - автор новой методики обучения чтению и письму.  С утра до вечера преподаёт свою методику детишкам и тоже едва-едва сводит концы с концами. У неё самой жильё  только-только появилось, до этого по людям мыкалась. Слава Богу, хоть дочь её, тоже учитель, домик получила, как молодой специалист, да и то только потому, что подруга моя вовремя подсуетилась.  Кстати к этой самой дочке мы и идём на новоселье.  Сейчас мы зайдём ко мне домой, пообедаем и вызовем такси.
- Зачем же, - спрашиваю, - обедать, если всё равно в гости идём?
- Ходить в гости не подкрепившись - "муви тон", - сказала, как отрезала Ляля.
На подходе к Лялиному дому  замечаем, выходящую из переулка похоронную процессию. Процессия направляется к припаркованному на обочине грузовику ГАЗ-66, в котором по всей видимости гроб должны  доставить на кладбище. Идущая во главе процессии женщина в чёрном, возможно вдова, решительно направляется в нашу сторону, и приблизившись на достаточное расстояние с поклоном протягивает мне  цветной пакетик, в какие обычно упаковывают подарки в супермаркетах. Я растерялся, не зная что делать и как реагировать. А женщина, в ожидании, стояла передо мной. Ляля жестом показала, что надо взять мешочек.  Поблагодарив, я взял предмет.
-  Сосед умер, дядя Павлик, - шёпотом пояснила Ляля.
- А почему из переулка тело выносят, положено ведь из морга? - удивился я.
- Ну, это у вас там, - она снова ткнула пальцем в небо, - а у нас сами хоронят своих мертвецов. В морг родного человека страшно отдавать. Вчера утром соседка тётка Саша прибегает и кричит: "Павлик, Павлик". А я сначала даже не поняла, что Павел Егорыч умер. Тут соседи собрались, помогли тёте Саше, кто чем может. Даже я помогала гроб обивать.
- А что же гроб прямо в доме стоял?
- Ну почему же в доме? Он у Яблоньковых на чердаке стоял.
- Почему на чердаке? – удивился я.
- Просто  дед Яблоньков гробовщиком был, так у них этих гробов скопилось столько, что хоть святых из дома выноси.
- А это зачем? - я показал на пакетик.
- Не знаю, - пожала плечами Ляля, - может быть традиция такая, не взять нельзя, обидятся.
- Может эстафета? - мрачно сострил я.
- Не будь циничным, - осекла меня она.
 Я сразу  узнал небольшой кирпичный домик в переулке. Даже дверные проёмы были такие же низкие. Когда двадцать лет назад я впервые долбанулся лбом о косяк, Ляля пояснила, что папа любит, чтобы входя кланялись, и после этого я стал входить в дверь задом. Ляля жила с отцом, сестрой, братом и племянником, сыном младшей сестры. Самое поразительное, что встретили меня так,  будто мы расстались только вчера,  будто не прошло больше двадцати лет с момента моего последнего визита. Удивляться чему- либо здесь было не принято. Брат тут же стрельнул у меня червонец и  как- то резко напился. Пока Ляля готовила обед мы с сестрой вызвали такси и вышли покурить во двор.
- Что,  Лялька опять к экстрасенсу ходила? - спросила сестра.
- Да, - говорю, - а что у неё какие -то проблемы?
- Возомнила, дурёха, что у неё онкология и накручивает сама себя.
- Что действительно так серьёзно?
- Не знаю,  есть подозрение , а она кидается в крайности, то в церковь, то к бабке, теперь вот к экстрасенсу повадилась.
Тут в просвете дверного проёма нарисовался лялин брательник. Он был настолько пьян, что  не мог вписаться в дверной проём, постоянно попадая головой в косяк. Наконец, с большим трудом протиснувшись вовнутрь, он выдавил из себя что-то вроде:
- Сидите, а я тут уже с утра линьков натаскал.
- Иди, иди отсюда, в унитазе он ремнём линьков натаскал, алкаш несчастный, - замахала на него руками сестра.
Брательник изобразил на физиономии крайнюю степень сарказма и, повернувшись ко мне, всем своим видом как бы говорил: "Ну что с неё, с дуры взять ?" Вслух он ничего не сказал, а только  с сожалением махнув рукой, удалился, поближе к кухне.
Ляля пригласила всех к столу. Брательник быстро вытер грязные руки о штаны, разодранные в районе промежности, и пристроившись на диване у окошка продолжал развивать рыбную тему:
- А рыбку мою пожарила? – обратился он к Ляле.
- Трёх пескарей, которых ты якобы выловил, я не видела в упор. Их даже кот  отказывается замечать.
- А что же я, по-вашему  сегодня утром на речке делал? - обиделся брательник.
- Спал небось в кустах,- пояснила сестра.
- Да, действительно, что-то ты какой-то  незагорелый. Целый день на речке и такой бледный? - удивилась Ляля.
- Бледный, бледный, да просто мыться надо. Вот я моюсь, потому и незагорелый.
-  Оно и видно, дух от тебя такой, что за стол с людями стыдно сажать, - заметила сестра. 
Ляля заглянула в комнату, в которой жил отец и громко позвала:
- Папа, есть будешь?
Из комнаты послышался скрипучий голос старика.
- Что я  ваших "Сникерсов" не видел что ли?
Мы сели к столу. На первое был суп из макарон. На второе макароны по -флотски и  салат в котором преимущественно  были макароны-ракушки.  Пока в стране выпускают макаронные изделия, голод населению не угрожает. Макароны имеют свойство, разбухая в животе, создавать иллюзию сытости.
- У нас соседка на макаронной фабрике работает, а Серёга ей крышу перекрывал, вот она и рассчиталась натурой, - пояснила сестра.
Я с непривычки объелся и  отвалившись, как слон, встал из-за стола. Такси не было, и мы решили позвонить диспетчеру, напомнить о себе. Прокуренный женский голос спросил:
- Как, а он разве ещё не приехал? Наберут, кого попало. Ждите, чёрная десятка, без номеров.
Выйдя в переулок  решили ждать. Потом  двинулись на трассу , и  тут же на углу переулка и асфальтовой дороги заметили чёрную десятку, без номеров. Водитель сосредоточенно изучал обрывок карты. Мы подошли к машине и, тихо постучались в лобовое стекло. Водила открыл центральный замок и вопросительно уставился на нас, как человек, которого только что оторвали от очень важного дела, да ещё просят дать в долг.
- Здравствуйте,  мы вызывали такси, - сказала Ляля.
- А, это вы, - недовольно протянул водила,  - а вашего закоулка на карте вообще нет, - в голосе его послышались обличительные нотки. Одарив нас таким взглядом,  будто мы  мошенники, пытающиеся обмануть рабочего паренька, водила процедил сквозь зубы:
-  Только дверцей хлопать не надо.
Я  осторожно прикрыл дверь.
- Вы не закрыли, - он нетерпеливо постукивал пальцами по рулю.
- Так вы же сказали дверью не хлопать!  Может вы сами закроете.
- Ладно, только смотрите, не вывалитесь, я вас предупреждал.
И взвизгнув протекторами, водила с пробуксовкой рванул с места, небрежно бросив на торпеду карту Нижегородской губернии. Он бы ещё глобус прихватил!
- Товарищ, водитель, отвезите нас ,пожалуйста, в "Военный городок". Там недавно построили такие небольшие домики для молодых специалистов- врачей, учителей.
- А, знаю , понадавали там всяким, - угрюмо отмахнулся водила.