Прощай советская Россия! -Здравствуй Израиль!

 Трудно даже поверить, что  двадцать лет назад пришлось сказать слова,  которые вырвались со слезами на глазах  из глубины  души:
- Прощай Россия, любимый Ленинград!
   Годы летят, но память  и след прожитой жизни остается с нами навсегда.  Вспоминается так ярко момент первого решения, созревшего в умах моих детей и у меня:
 -  Надо  ехать!  Здесь больше нельзя оставаться!
   Это был 1990 год. Год травли евреев и открытой ненависти со стороны распоясавшихся  черных сил под  разными названиями, которые уже с импровизированных трибун  даже на  Дворцовой  площади,   рядом с Эрмитажем,  «провозглашали»  свою программу жизни в России без евреев.
   Но вскоре уже не только митинги и плакаты  призывали евреев покинуть Советский Союз.  Вскоре  участились случаи  открытого нападения,  и  даже убийства   евреев.  Нам стало ясно, что защиты  больше ни от кого ждать не  приходиться.
   Однажды, вдруг, распространился слух по всему городу Ленинграду, что в один из назначенных дней пройдут погромы, и будут  взламывать квартиры и убивать  евреев.
Я помню, как в один из таких дней мой сын Миша с женой Ольгой не пошли на работу, и мы все остались дома.
   Я никогда раньше не видела сына  в таком  состоянии: полной боевой готовности к любым действиям против бандитов. Никогда ещё у меня не было такого чувства опасности, которое возникло сейчас в моем родном городе – Ленинграде.
   Это случилось  среди белого дня.  В один миг исчезла  нормальная жизнь советского гражданина, и мы евреи оказались, как в страшном сне  один на один  со злой силой, которую негласно поддерживает   законная Советская  власть.  Забыть  такое  - невозможно.
С раннего утра Миша с  Олей вскипятили несколько чайников воды  и ведро с кипятком, которые  держали наготове в прихожей. Двери были закрыты на все замки, а рядом сын поставил  ружье  для подводной охоты, которое с расстояния с нескольких метров способно металлической стрелой пробить доску. Это было наше единственное «орудие» для борьбы с бандой насильников - антисемитов.
   В таком состоянии мы находились весь  день, стараясь не выходить на улицу. Я уже не помню, как мы узнали, что  опасность миновала  и, наконец, страшный, кошмарный сон прошел стороной. Но пережитое в этот день, наложило тяжёлый отпечаток на всю оставшуюся жизнь. Кто-то, наверное, руководил  сценарием  нового  изгнания евреев из России.
Кому -то  это  было  нужно.
   Так началась наша «новая» жизнь, которая с  молниеносной быстротой превратилась в  подготовку  к отъезду из любимого города, где  прожили всю жизнь мои  дети и внуки, а  я отдала здравоохранению  более полвека  своей жизни.
   С каждым днем, я узнавала  от отъезжающих  людей разные подробности, что происходит в городе.    Но больше всего меня потрясла встреча  с одной моей  знакомой, Анной Иосифовной.  Она  рассказала мне,  со слезами на глазах о трагедии, которая случилась в их семье. Рассказ потряс меня и до сих пор я не могу, без содрогания  вспоминать об этом.
   Это случилось летом 1990 года в час ночи.   Анна  Иосифовна с мужем и внучкой уже уснули, а их сын  Слава  с женой, Любой, продолжали смотреть телевизор. Внезапно, они почувствовали запах гари, идущий со стороны входной двери. Слава подбежал к двери  и, слегка приоткрыв её,   был тут же весь охвачен огнём.  Он с криком бросился тушить воспламенившуюся одежду и, выбежав на балкон,  закричал  о помощи. Люба  подбежала к телефону, чтобы вызвать Скорую помощь, но телефон не  работал – бандиты перерезали провод.  Вся семья боролась с огнём, пытаясь спасти Славу.
   Когда, наконец,  прибыла пожарная команда и погасила огонь,  Слава уже был без чувств.  В больнице, куда его  доставили, так и не смогли его спасти.
   Эта  трагедия  потрясла  не только  всех  родных и знакомых, но  стала  известна за рубежом, откуда  сразу  же им пришла помощь для  всех оставшихся в живых членов семьи.  Анна  Иосифовна мне сказала, что они получили   материальную помощь из-за границы на ремонт квартиры, а также  визы на въезд  в Соединенные Штаты Америки  для всех членов семьи.
               
                ****

   Спустя   двадцать лет, после  нашего  отъезда из России, моя  приятельница, бывшая москвичка – Инна,  проживающая сейчас со мной в одном  городе  в Израиле,  рассказала мне о том, что   происходило  в то время в Москве. 
   Был  летний, солнечный  день1990 года.  Она вышла  с маленькой внучкой на улицу и не успела пройти несколько шагов, как подошла к ней одна женщина,  приятной наружности и спросила её:
 - Почему  Вы вышли  с ребёнком на улицу?  Сегодня Вам очень опасно  тут  находиться.  Идите домой.  Сегодня   будут  убивать  евреев. Будет  погром!
На что Инна ей ответила:
-  Мало ли, что говорят. Я не  боюсь  погромов и не верю в это. Внучка попросила меня с самого утра выйти с ней погулять.   До чего  же  мы  дожили в Москве?  Я  всю жизнь прожила  здесь,  и  убегать   не собираюсь. А от кого я должна прятаться, скажите мне?
   Она посмотрела на меня как-то  странно и, резко повернувшись ко мне спиной,  удалилась.  Я  была  потрясена  её словам, и как  она определила мою национальность?  В  то время мне люди  говорили, что я похожа на  русскую и удивлялись, когда узнавали, что я еврейка.
   Но  время,  действительно, тогда  было страшное. Сейчас, спустя  двадцать лет,  у меня перед глазами   стоит  еще  одна картина.  Проходя мимо памятника   Свердлову, что в нескольких шагах от кремля, я  увидела  митингующую толпу.
    Представляешь, Сарра,  такую  сцену?  На постамент  памятника Свердлову  взобрался  здоровый мужчина и, размахивая  в руке белой рубашкой, как флагом,   орёт на всю площадь: - Евреи,  убирайтесь  из России,  в свой Израиль! Евреям  здесь не место!   Вон из России….   
   Он орал  на всю площадь, а вокруг него стояли и слушали  этот призыв десятки людей.
Я с ужасом  посмотрела на этот беспредельный разгул антисемитизма  и решила, что оставаться в этой стране больше нельзя.  Это была последняя капля горечи, после которой уже вопрос, об отъезде  стал «ребром» в моей семье. И я не жалею, что  мы  живём здесь почти двадцать лет, закончила она свои неожиданные воспоминания.


                *****

   1990 год -  был  годом  начала большого  переселения сотен тысяч  евреев, а  вернее  - бегства, из С.С.С.Р.  в разные страны,  куда только принимали евреев.  Это, в первую очередь был Израиль, а также С.Ш.А, Германия, Австралия и Канада.
   В  городе Ленинграде была организована  специальная касса, где продавались билеты  за пределы Советского Союза.  Была установлена для отъезжающих   людей предварительная очередь, куда записывались люди,  у которых было уже дано разрешение на выезд из Советского Союза.
  Касса  находилась  рядом с Исаковской площадью.  Очередь  в кассу была  большая, т. к. в один день обслуживали небольшое число людей, желающих  купить билеты.  Но здесь находились уже счастливчики, у которых на руках  была виза  и разрешение на выезд из страны 
 Но   всё начиналось с  необходимости получить вначале  от родственника  приглашение на  постоянное место жительства в Израиль.  Только  после этого, специальная служба  М.В.Д. С.С.С.Р.  решала вопрос о разрешении   выезда  из страны.
   Чтобы  иметь такое разрешение и визу на выезд,  необходимо было  получить в разных организациях  и домкоме множество  документов и справок:
1 Справку,  что на  работе к тебе нет никаких претензий.
2. Справку из  ЖЕКА,  что вы сдали  им свою квартиру после  капитального ремонта.
3. Предъявить справку об оплате  400  рублей за  сдачу советского паспорта и лишение   гражданства в С.С.С.Р.
4. Сдать  «трудовую»  книжку  с последней своей работы и получить справку об этом, заверенную печатью и подписью начальства.
 5. Сдать в Собесе свою  пенсионную  книжку, подтверждая этим, что ты лишаешься    заработанной тобой пенсии навсегда  и много других справок из разных служб и  инстанций.
  Для  всего  этого  потребовалось  немало  времени и денег. Наша семья   не имела особого достатка,  кроме ежемесячной скромной зарплаты и моей пенсии, которую я  на «чёрный день» положила на книжку  в Сберкассе.  Но на  вырученные деньги  за продажу  части нашей библиотеки, мебели и электротоваров, мы смогли собрать необходимую сумму денег, чтобы  выехать из России,  оставшись,  как говорят « гол,  как сокол».
Случайные люди, узнав о нашем отъезде, оптом скупили всё, что у нас было.
   Всё  происходило, как  во сне. Особенно трудно было расставаться с пианино, которое нам с таким трудом  удалось купить более четверти века назад в  магазине «Пассаж», предварительно  выстояв в очереди несколько месяцев по записи. На этом инструменте играли:  муж, дети и внуки. Особенно  в последние годы мой внук Даня хорошо успевал, занимаясь с частной учительницей. 
   Пианино  моментально увезли из дома, расплатившись с нами за мизерную  цену.  Всё продавалось  «за бесценок», т. к. другой возможности «набрать» нам нужную сумму денег на отъезд  не было.
   Самым трудным  моментом в моей жизни   был   вопрос  об отправлении  мамы  – Софии Эфроимовны  Гринберг к сыну  в Ессентуки.  Учитывая её возраст - 90 лет и болезни, она на отрез отказалась ехать с нами в Израиль.   Она переехала  ко мне из Ессентуков после смерти моего отца и прожила у нас в Ленинграде почти семь лет.
  Теперь она решила вернуться к сыну – Фиме, который  вместе со своей семьей  проживал в своём   частном доме в Ессентуках.  Договорившись с Фимой  о переезде   к нему  мамы,  мы заказали билеты на самолёт.
     Я с  Мишей  и мамой вылетели  на самолёте   в Ессентуки.  Это было  не просто сделать.  Буквально, на руках Миша с приятелем  внесли маму в самолёт и посадили в кресло.  В   Минеральных  Водах нас встретил мой брат Фима, и  через 2 часа  мы, наконец-то  добрались до его дома.
   В Ессентуках  мы  были недолго. Нам   необходимо  было не только  устроить маму на новом месте, но  хотелось, как можно больше пообщаться  со всеми родственниками, с которыми мы расставались на всегда, как нам тогда казалось.
  В первую очередь мы поехали на кладбище, где покоился мой отец  - Савелий Иосифович Гринберг.  Мне не верилось, что больше я не смогу преклониться перед могилой отца. Я набрала  «горсть земли»  с его могилы и, завернув, как драгоценный  символ, забрала его с собой.  Помню, как  я везла,  эту дорогую для меня горсть земли, не думая, что могут его у меня отобрать или запретить вывозить из страны. 
  Сейчас, вспоминая об этом, я думаю, как далека я была от действительности, как сложится моя жизнь в  незнакомой мне стране – в Израиле.
  Погостив у брата почти две недели, и попрощавшись со всеми родными, мы вернулись домой  в Ленинград.
  Это время   вспоминается, как страшный сон, длившийся бесконечно долго,  от которого  еще долгие месяцы мы не могли прийти в себя и поверить в реальность происходящего.
Приехав,  домой  я  еще долго  не могла поверить, что когда-то  закончатся  эти  изнуряющие нашу жизнь  моменты, касающиеся выезда из страны.
   После  предъявления всех необходимых  справок и документов  мы, наконец, получили визы на право выезда из С.С.С.Р. После  лишения  гражданства, нам предстояло  срочно в определенный срок выехать из страны.   Но  для этого нужно было заказать билеты на самолёт в Израиль и отправить небольшой багаж, необходимый нам на первых порах жизни  в новой стране.  Везде   были  свои  законы  и правила.
   На Московском вокзале  тоже была,  своего рода, очередь для отправки багажа  в Израиль.   Разрешалось  отправить только одно место – ящик из дерева, строго  определённого веса. 
   Для  детей - главное в жизни были книги, которые они  с таким трудом приобретали  в течение  многих лет.
   Поэтому  они отобрали самые нужные и любимые книги,  и это заняло почти весь ящик.
   Я  же  часть своей библиотеки отправила своей дочери - Вере, которая уже почти два года жила в  Иерусалиме с сыном - Леонидом.
   Их  отъезд из Ленинграда был не совсем обычным, т. к. в конце восьмидесятых годов выезд евреям из СССР был запрещен.
   Но моя дочь,  Вера  была  в «первых рядах» сионистов, которые пропагандировали еврейскую культуру, язык  и выступали за право выезда  евреев на историческую родину.
   Она выступала на  импровизированных сценах города и пригорода Ленинграда, исполняя на иврите и  «идиш» песни, которые пели еще наши бабушки.
   Из её писем  мы знали, что  нас ждет  довольно сложная и не простая жизнь на древней родине.
  Это, не только окружение вражески настроенных арабских стран, но и  почти тропический  климат, а также  сложности с языком и работой.
   После приобретения всех необходимых  документов и справок,  мы стали заниматься разрешением на вывоз  собаки – пуделя,  который был «равноправным членом»  нашей семьи вот уже 12 лет. Звали его - Артомон.
   Не  забыть мне, как однажды Миша с Олей принесли маленькую, кудрявую, бежевую собачку.  Радости в доме не было предела, после чего наступили  волнения по разным  случаям, связанные с  «собачьими  делами», которые порой доходили до кульминации.   
   Собака  подросла и, несмотря на все прививки  и уход, заболела  «Собачьей чумкой».
   Эта болезнь  совпало  с моментом, когда Ольга, будучи уже на последнем  месяце беременности, должна была родить своего первенца.
  Мне не забыть этой  тревожной ночи, когда по предписанию ветврача,  сын принес ампулы с лекарством, и надо было сделать несколько уколов Артоше, чтобы спасти  его от гибели.
 Мне, как врачу, была предоставлена эта роль, хотя я никогда с собаками не имела дело.  Потом ребята часто смеялись,вспоминая, как я тщетно пыталась обработать спиртом густую Артощину шерсть и дрожащими  руками делала укол.
  А самое страшное последовало   ночью, когда у Ольги начались схватки, и надо было ехать срочно в Родильный Дом.  Но она категорически отказывалась ехать, пока Артоше не станет лучше. Только  под утро мы смогли отвести Ольгу в  родильное отделение  при Мединституте, которое было  рядом с нашим домом. 
  Я вспомнила этот случай, сейчас,  потому, что выезд из страны с собакой требовал не малых средств, «нервов» и усилий, чтобы вывести  её в другую страну.
 Вскоре Миша принес специально заказанную для  Артоши клетку, для  перевозки его самолётом. 
  Когда  все  документы были предьявлены в надлежащие органы и мы, наконец, получили долгожданные визы  -  начался новый виток  трудностей и хлопот.
 Нам срочно нужно было сдать багаж и стать на очередь в кассу для приобретения билетов в Израиль.
   «На дорожку» нам дали возможность обменять  советские  деньги  на   120 долларов на человека.
   Очередь  в кассу для заказа билетов была очень большая, и мы на правах  отъезжающих,  приходили отмечаться, чтобы купить билеты.  Большая часть вещей уже была нами  продана, и увезена.   В квартире  оставались только самые необходимые вещи.
   Однажды,  в  начале сентября,  в очередной раз, я приехала  к месту,  где проводилась проверка очереди для приобретения билетов на выезд за границу.  Мы  должны  были  ждать несколько месяцев, чтобы  только войти в кассу и заказать билеты.  И, вдруг,  «чудо»!  В  билетной кассе  появилось  объявление, что для  лиц, отъезжающих  в Израиль,  имеются  в продаже  билеты  вне очереди на 27 сентября  1990 года.
Я вошла в помещение кассы, и записала всю семью для приобретения билетов на это число.  Мне разрешили приехать для покупки билетов после обеденного перерыва.  Всё  происходило, как во сне.  Я с сыном  в назначенное  время  прибыли   в кассу и  купили билеты для  всей семьи и  «место»   для  собаки.
   Оставалось очень мало времени.   Буквально за неделю  до отъезда мы успели  отправить багаж и к 27  сентября были уже готовы к вылету.
   За  сутки  до отъезда к нам пришли несколько друзей, чтобы  на прощанье посидеть  и пожелать нам счастливой дороги.  В  тот период в Ленинграде, как и по всей стране, был дефицит в приобретении продуктов питания.  Люди занимали   заранее очереди в продовольственных магазинах, чтобы купить самое необходимое. Мои  ребята «достали»  где–то несколько банок  каких-то  овощных консервов.  Стол был «сооружен» из доски, поставленный на  «клетку» Артамона, накрытой белой скатёркой.
  Мой внук  Даня посмотрел на  еду и, глубоко вздохнув, сказал:
- Ничего,  через два дня сядем в самолёт,  а  там нас накормят, надеюсь.
  А на  следующий день мы оставили ключи от квартиры  нашим друзьям, которые должны были забрать  вещи и книги, которые мы им подарили.   Соседям я  говорила, что мы переезжаем на другую квартиру в Ленинграде.
   Сейчас, спустя  почти  двадцать лет,  как наяву,  я вижу промозглое,  пасмурное  утро и нас, одетых в теплые одежды, меховые шапки,  сапоги с новыми чемоданами, специально купленными  перед отъездом. Заполняя  чемоданы,  мы скрупулёзно   взвешивали  свои вещи, чтобы не дай Б-г  не превысить  положенный вес, который разрешался на одного человека  в самолёте.  Мы  имели право   также  на ручной багаж, куда  могли взять  с собой самые необходимые  вещи.  Его мы  тоже тщательно   взвешивали, чтобы не превысить положенного веса.
   Когда прибыло по нашему вызову такси, мы    разместили в багажнике всё наше «имущество»  и  рано утром 27  сентября  1990 года поехали в аэропорт.
  Помню,  как в последний раз  мимо нас мелькали знакомые улицы, площади,  дворцы,  памятники и люди с  напряженным  взглядом провожающие машину. Я всё время тормошила Даню,  показывая   ему в последний раз,  знакомые и любимые места.  Он  спокойно  смотрел на  дорогу, думая  о чём-то своём.
 – Погода  уж очень скверная – не хочется   смотреть, - услышала я от него  в ответ на моё предложение взглянуть на еще одну достопримечательность города.
  Он еще не понимал, что этого он никогда, может быть, уже  не увидит. Мы тогда прощались со страной и городом навсегда,  лишенные гражданства, жилья, пенсии  и  не знали, что нас ждёт завтра  в Израиле.
   Мне не забыть  холодного  взгляда проходящей женщины во время нашей короткой  остановки на красный свет. Становилось  мне  страшно  за судьбу  этих людей.  Что их ждёт?  И что нас ждёт – мы тоже смутно себе представляли.
   Так тяжело было прощаться  навсегда  с любимым городом, которому ты отдал большую часть своей жизни.  Дорога была знакома. Почти двадцать лет жизни я ездила по ней на работу в поликлинику аэропорта, где работала заведующей лабораторией,  проводя обследования  пилотов и  членов их семей.
    Это был большой «кусок» жизни, о котором многое что можно вспомнить.  Но  время  мчалось со скоростью  прожитой жизни и только мысли догоняли одна другую, как в калейдоскопе,  сменяя  прожитые  годы, а слезы  ручейком скатывались с глаз.
    Вот и  показался  уже аэропорт.  Машина притормозила, и мы вышли в последний раз на знакомую  дорожку  аэропорта. А потом  всё завертелось, закрутилось, как  на киноэкране: сдача багажа, проверка и контроль  его, что  заняло немало времени.
   После этого, оставшись только с ручным багажом, мы прошли внутрь здания,   где нас ждали  пришедшие нас проводить  друзья.  Это  была   трогательная  и  незабываемая минута.  Её  не  забыть нам никогда.
   Прошло уже  двадцать лет, а у меня перед глазами эти  любимые лица. К сожалению,  некоторых  уже  нет в живых.  Как  можно забыть  друзей, с кем бок о бок  прожил в этом прекрасном городе?
   Потом,  небольшая стойка  с протянутой цепочкой, которая отделит нас навсегда от всего, что мы здесь имели.  Мы больше не граждане Советского Союза,  мы  не имеем никакого паспорта.  Мы  -  репатрианты!
   Мы стали в небольшую очередь, и  по одному человеку  начали проходить  с одной стороны «границы» на  другую, равную одному шагу,  попадая в другой  «мир»,  откуда   уже нет   шага назад.  Мы еще поворачиваемся, чтобы взмахнуть рукой,  и сказать на прощанье что–то очень важное тем,  кто нам дорог и  с кем так трудно  расставаться.
  «На   линии пересечения двух  миров»  нас  сразу  начинают осматривать и проверять ручной багаж и сумочки.  Нам  были  еще видны  наши друзья сквозь  стеклянные  стены отсека для отъезжающих за границу людей.
   Но  время  бежит по своим законам, и наша «новая жизнь» постепенно принимала определенный смысл.  Мне  долго  еще  не  верилось  в реальность событий,  происходящих  со мной.
   А  потом  была посадка  в  знакомый мне  самолёт  ТУ - 154,  взлёт и прощальный взгляд  на  знакомые,  такие близкие и родные места.  Сердце сжалось, хотелось закрыть глаза, чтобы оставить память навсегда в душе.
   Самое сложное для детей в этом полёте -  это  устроить свою любимую собаку – Артомона,  который в своей клетке  сидел  в багажном  помещении самолёта.
   Время  перелёта из страны в «неизвестность», как один вздох, промчалось  быстро.    
   Одно  лишь  беспокоило моих детей:
- Как себя чувствует  Артоша, не повредит ли ему перелёт и  разлука с хозяином в тесном и темном багажном отсеке.
   Я  потихоньку глотала таблетки от боли в сердце, боясь беспокоить ребят.
   Прилетев  в  Будапешт, Миша  сразу же смог взять нашу собаку для прогулки.
   Помню, что нас внезапно окружили  пограничные  солдаты, молодые, красивые ребята в  военной форме, которые были приставлены к пассажирам нашего рейса в Израиль.  Они  следовали  за нами везде, не разрешая отходить самостоятельно  от них никуда.  Они  отвечали за нас,  и мы  почувствовали, что нас бережно охраняют от возможных нежелательных провокаций и эксцессов, а может быть от нашего  нежелательного бегства, чтобы выбрать другой маршрут, в другую страну.  Получив багаж и Артамона,  нас  несколько раз перевозили из одного места в другое, пока мы не были доставлены в нужное помещение, откуда  уже   мы должны были вылететь самолётом в Израиль.
   Пребывание в Будапеште запомнилось, как в калейдоскопе.  Жара стояла такая, как в Ленинграде  редко бывает в июле месяце.  Нам пришлось переодеться.
   Рано утром,  28  сентября нас всех на автобусе  доставили под  присмотром солдат к самолёту, который  летел без пересадки в Израиль.
   Это был  особый день - праздник  « Йём  Кипур», о котором мы ничего не  знали.   Только  теперь мы  поняли, почему мы смогли  приобрести билеты  вне очереди в кассе. 
 Умные  люди знали, что в этот праздник надо сидеть дома и просить Всевышнего простить  нас  и всех евреев за все  наши грехи.
   Но  Б-г нас  не оставил и мы по неведению, как все наши попутчики, благополучно прибыли  на родную землю – Израиль,  новую для нас, но древнюю   для всех евреев.
 Спустившись с  трапа на святую землю, мне захотелось наклониться и  дотронуться  руками до земли, что я и сделала  со слезами на глазах.
Да, наконец, мы прибыли  в Израиль, в Аэропорт  « Бэн  Гуриона».
Никакими  словами не возможно передать состояние,  которое испытала я тогда.  Я смотрела на яркое солнце и синее небо, задыхаясь от нахлынувших  чувств  и жары.   




               

                ЗДРАВСТВУЙ     ИЗРАИЛЬ!

  Вскоре  всех, прилетевших этим самолётом, в том числе и нашу любимую собаку Артомона, посадили  в  трамвайчик, который нас доставил  в     Аэропорт.
   Здесь  мы получили  наш  багаж и положили его  в  очень удобные коляски.  Я уже не  помню всех подробностей, но встретили нас очень радушно.   Мы смогли  привести себя в порядок: снять теплые вещи, умыться и даже закусить, т. к. были нам предоставлены на выбор разные  напитки  и  «лёгкая закуска».  Я с Мишей пошли на второй этаж, где находилась служба по оформлению,  вновь прибывших эмигрантов, в страну. 
   Ольга  с Даней  находились в  зале  на первом этаже и сторожили  Артамона   и наши  вещи.
  Нам сразу  же предложили бесплатно связаться с любым родственником  в Израиле по телефону, чтобы сообщить о благополучном приезде.  Мы  тут  же  позвонили  Вере.
  - Верочка, это -  мама! Здравствуй!  Мы  уже здесь, в Израиле!  -
  И я услышала радостный голос дочери:
  - Мамочка,   как  я рада, что вы уже долетели! Как себя чувствуете?
  - Всё хорошо.  Прилетели час назад,  будем  оформлять  документы. Только очень жарко.
-  Ты извини, что не встретила вас в аэропорту. Сегодня такой день, что я не смогла бы успеть до начала праздника  вернуться домой. Мы ждём вас с нетерпением в Иерусалиме.  Леня передаёт привет.
    Трудно сейчас  вспомнить все детали оформления нас, как вновь прибывших в Израиль граждан. 
   В аэропорту мы получили  временное удостоверение, гражданина Израиля  -  « Тэудат закаут», а также деньги на съем квартиры  и  для проживания.  В руках мы держали невиданные ранее деньги – израильские шекели.
   Также мы узнали, что скоро нам вернут  деньги  за  купленные в России билеты на самолёт  и   за пересылку багажа.
   Времени для  прибытия   в Иерусалим до начала праздника  оставалось совсем мало.   
   Мы, наконец-то, узнали в какой  важный день для евреев мы прибыли в страну  -  в  Еврейский праздник «Йём   Кипур»!
   Нам  надо было успеть прибыть в Иерусалим  до начала праздника.
Когда  со всеми формальностями было покончено, и мы вышли из  аэровокзала на привокзальную площадь, нас уже ждало  маршрутное  такси,  которое  должно было бесплатно отвести  нас  в Иерусалим.
   Миша  назвал  шофёру  адрес:  Иерусалим Новый Яков дом  №  ….  Шофер посмотрел на Мишу  и сказал, что нет такой улицы в Иерусалиме.  После долгих разговоров на английском  и русском  языках, шофёр, наконец, догадался, что речь идёт о районе  Нэвэ  Яаков в Иерусалиме, где все дома обозначены только  номерами.
   Водитель такси очень нервничал и спешил, чтобы успеть нас привести по назначению до наступления праздника.   Ему еще надо было успеть вернуться к себе домой до наступления праздника.
   Маршрутное такси мчалось, как нам показалось,  с максимальной  скоростью.
За окном  мелькала только однообразная,  голая земля, без какой бы то ни было растительности.  Совершенно не на чём было  остановить  взгляд.
В машине работал кондиционер, создавая приятную прохладу, чего мы у себя раньше  еще  не  встречали. Прошло около часа езды, и мы въехали в Иерусалим.  Город совсем не походил на столицу.
 Однообразные большие дома,  выстроились вдоль дороги.  У одного  из таких зданий  остановилась наша машина.  Шофёр выглянул  из приоткрытой  двери и что-то спросил у прохожего.  Оказалось, что мы уже приехали. Ни на одном доме мы не увидели таблички с указателем  улицы, и № дома.  Но  шофёр  нас доставил  точно по адресу.  Мы подъехали к девятиэтажному дому, где  нас уже встречали Лёня с Верой  с ключами от нашей  съемной квартиры.
   Эту встречу с  дочкой и внуком  трудно описать словами.
   Мы  стояли у входа нашего нового дома, где Вера сняла для нас квартиру. Рядом с этим домом,  выстроились  еще  четыре дома, похожие друг на друга.
   В одном из  этих домов жила моя дочь с сыном. У входа  в парадную дверь на скамейке  сидели  женщины с детьми, и с любопытством разглядывали нас.  Они что-то сказали Вере на иврите, и она с ними  заговорила,  показывая на нас.
– Шалом! Шалом!  - Услышали  мы.   И мы  повторили:
 - Шалом!  Шалом! – Улыбаясь незнакомым людям. 
   Так началась наша новая жизнь на  новом месте. Теперь,  уже  через   двадцать лет, этот миг вошел в нашу кровь, как прививка на долгие годы  жизни в Израиле.
   Но тогда мы на всё смотрели  так,  как будто свалились  на другую планету, где мы, не зная языка и  страны, нуждались в помощи Веры и Лёни  во всём.   
Наша съемная   квартира  была на первом этаже с низкими потолками,  каменным полом и небольшими узкими окнами.  Состояла она из двух небольших спален, большого, около 20 метров салона, и довольно просторной  кухни, за которой еще находилась небольшая  хозяйственная комнатка  со стиральной машиной, туалет и ванная.
    В салоне  стоял небольшой стол,  мягкий  диван, два кресла,  и еще несколько предметов.
    Вера объяснила, что  в связи  с наплывом  эмигрантов, сейчас было трудно  снять заранее в Иерусалиме квартиру.  Но нам  - повезло, что  ей  удалось за два дня до нашего приезда найти для нас квартиру, да ещё  рядом с её домом.  Она   заключила  договор  с хозяином  квартиры, заплатив предварительно  ему  залог.
   Несмотря на усталость, мы побросали вещи и отправились к Вере на квартиру, где она приготовила для нас обед.
   Жила она в соседнем доме,  в квартире  на последнем девятом этаже.
   Эту квартиру она купила   более года назад за 65 тысяч долларов, взяв деньги  в банке на 25 лет  в  рассрочку, в кредит.
   Наконец, мы увидели настоящую израильскую жилую квартиру, состоящую из небольшой прихожей, откуда можно было  пройти с одной стороны  в гостиную, а с другой  стороны - к двум спальням, ванной комнате и туалету. А   между  ними  находилась  небольшая кухня и место для приёма пищи. Квартира  была  светлая   и  со вкусом обставлена  самой необходимой мебелью. На  стенах  комнат  были развешаны  Верочкины работы, сделанные еще в Ленинграде и несколько новых художественных  изделий.
    У  Лёни  была  небольшая комната,   около  восьми  метров.  Мы впервые увидели израильскую мебель - детский комплект для школьника: «книжный шкаф»  с письменным    столом, встроенный  в один комплект. 
   Всё было  со вкусом расставлено.
  Пока Леня нас знакомил с квартирой, Вера накрыла на стол и мы, умывшись, сели обедать.
   Как я уже писала, вот-вот должен был наступить праздник  - Йём Кипур. Мы торопились до праздника успеть покушать, т. к. с определенного часа  суток   начинался пост,  и все шли в синагогу молиться.  Верочка устроила  праздничный обед с  вином и  закусками,  которые мы  поглощали с  аппетитом и восторгом.
  Попутно  Вера  нам рассказала  о традиции этого дня, и почему в этот праздник евреи голодают.
   Так начался наш первый день пребывания  в святом городе – Иерусалиме.
   В новой  квартире  мы разместились так: салон был отведен для Оли с Мишей, а в двух небольших комнатах  поселились я  и Даня. 
Первая  ночь  прошла с внезапным   пробуждением от  раздавшегося   громкого «пения», буквально под  самым окном в 4 часа ночи. Только потом мы  узнали, что это наши соседи - арабы, проживающие  в нескольких сотнях  метров от нас,  призываются  муэдзином   к  молитве.
   С этого  момента  началась наша не простая, но интересная жизнь в Израиле. С помощью  Веры и Лени,  мы в первый же рабочий день  смогли  вложить деньги в банк  и оформить  все документы, для получения пособия через банковский счёт.
   Свои  доллары  мы вложили  на валютный счёт под мизерный процент, который даже за двадцать лет не прибавил к начальной сумме  ничего существенного. Зато мы заказали специальную карточку «банк- кат»,  по которой, можно было снимать из специальных автоматов деньги в любое время суток.
   Всё это,  было для нас новым и непривычным.  Не зная  ни языка, ни правил, ни законов в этой стране, нам всё было в новинку и в диковинку.
   В первый же день мы стали на учёт в медицинском учреждении – «Купат холим  Клалит» и нам выделили  семейного врача.  В  течение   первой – же  недели, мы смогли получить помощь в приобретении  постельного белья и необходимых домашних вещей на специальных  складах.
 Мы  купили две односпальные кровати, 2 стола, 2 стула  в мою и Данину комнаты.  Расплатившись за  квартиру и многие  покупки, мы остались почти с пустым кошельком.
  С первых дней проживания нам предложили записаться  в специальную школу – «Ульпан» по изучению иврита, без которого мы не смогли бы дальше жить, работать  и общаться с окружающими нас людьми.
   Сейчас уже трудно вспомнить  все подробности, но я никогда не забуду того впечатления,  которое произвело на нас знакомство с  Иерусалимом.
   Мы, наконец, воочию  увидели нашу древнюю красавицу – столицу, познакомившись  со старым городом и древними достопримечательностями её.
   За  первые  полгода  мы   многое  узнали.
 Мы посещали  «Ульпан» - школу, где мы изучали иврит и знакомились с традицией и историей нашей новой родины.
   Нас часто  приглашали  на праздники  в еврейские семьи, где мы познакомились с традицией празднования.   За  первые  годы проживания в стране мы узнали и посетили все  исторические  и древние места  на нашей прекрасной  родной земле.   
   Прошло  почти  двадцать лет, как мы прибыли на родную землю – в Израиль.  Пережили  две  войны  и немало трудностей.  «Много  воды утекло», как говорится, за эти  годы.  Мы стали  тоже израильтяне  с правом  решать все жизненные вопросы нашей страны.
 Все мы полноправные жители  своей  страны.  Дети и внуки   владеют ивритом.   Даня отслужил в армии, учится в университете и работает программистом.
 Моя жизнь, сложилась  тоже хорошо.  Я  обеспечена  пособием и хорошей однокомнатной  квартирой  в  «Хостеле», пользуюсь всеми привилегиями, которые мне дают возможность в мои годы полноценно жить.  У каждого по-своему сложилась жизнь в моей семье,  и каждый за неё в ответе сам.     Было   немало трудностей,  которые пришлось  преодолеть  за эти годы каждому из нас.
   Но сегодня, каждый израильтянин с гордостью, может  сказать, что у него есть  РОДИНА - ИЗРАИЛЬ, которую не только   надо  любить  и защищать, но и жить так, чтобы каждый человек  был  материально обеспечен, имел хорошую работу, доволен жизнью, счастлив и любим, независимо от цвета кожи и времени проживания в стране.  Ведь это единственное место на земле, где мы можем себя чувствовать  дома.