Баба Лиза

Она приходила каждое утро к кассе железнодорожного вокзала и покупала билет в общий вагон. Садилась в один и тот же поезд. Её знали все проводники и называли просто - баба Лиза. Застиранная темная юбка до пят, вязаная кофта неопределённого цвета, на голове — всегда белый и чистый платок, из-под которого выбивалась прядь седых волос. На ногах в любую погоду — кроссовки. На вид ей — лет 70, но по необыкновенному задору и весёлому настроению ей не дашь и 50. Многие считали её чудачкой, а некоторые пассажиры вертели пальцем у виска, провожая её удивлёнными взглядами.
Баба Лиза подходила к проводнице, предъявляла билет, не забывая  пожелать «доброго здоровьица и больших удач в жизни». В вагоне занимала место у окна и долго улыбалась кому-то на перроне. Едва поезд трогался с места, она начинала «работать». Работа заключалась в попрошайничестве. Баба Лиза отправлялась в путешествие по составу. Она выбирала людей с толстыми кошельками.
—Я их вижу издалека. У них сытые морды и буржуйские манеры, - рассказывала нам бабушка.
Она заходила в купе, представлялась артисткой местного театра и читала наизусть отрывки из произведений русской классической литературы. В её репертуаре было много монологов и стихов, но чаще всего она читала «Евгения Онегина» и «Василия Тёркина». Заканчивала баба Лиза свои выступления частушками. Она никогда откровенно не просила милостыню. Последняя частушка всегда была одна и та же:
                "Я частушки вам пропела,
                Прошу меня благодарить,
                Я ничего с утра не ела,
                Ох, как трудно стало жить!"
В большую коробочку на груди удивительной старушки сыпались монеты, ложились купюры, а в холщовой сумке появлялись куски колбасы, сыр, хлеб и другие продукты. За два часа шустрая бабулька успевала пройти по всем вагонам и даже задержаться в вагоне-ресторане. Здесь добродушный повар награждал «артистку» полной тарелкой каши с маслом или бутылочкой хорошего пивка.
—Пиво придаёт бодрости и даёт силы на целый день, - улыбаясь, говорила наша героиня. Покидала поезд баба Лиза всегда на одной и той же станции.
На платформе её встречал дед Фёдор, местный бомж, одноногий старичок с жиденькой бородкой. Он приходил к поезду всегда чистенький, в дырявых, но отглаженных штанах и старой косоворотке. Где он умудрялся так готовиться к встрече с бабой Лизой, одному Богу известно. Старушка отдавала ему всю еду, собранную в вагонах, брала его под руку, и они удалялись в неизвестном направлении, награждая друг друга влюблёнными взглядами.
Однажды я разговорился с бабой Лизой. Она поведала мне историю своей жизни.
Елизавета Никаноровна родилась, выросла и всю жизнь прожила в деревне. Работала учительницей в местной школе. Вышла замуж в 17 лет и прожила с мужем полвека в мире и согласии. За это время вырастили они двух сыновей и дочку.
—Могла родить и больше, но женское здоровье не позволило, - вспоминала старушка. - Старший сын, уже сам дед, дочка познакомилась с болгарином и уехала в Болгарию. А младший сынок Андрюша с семьёй живет недалеко — в соседнем районе...

Несколько лет назад умер муж. Погоревав с годик, баба Лиза продала скотину и, как она выразилась, «пошла в люди». То есть стала путешествовать. Увидела по телевизору, как люди ездят по миру автостопом. Решила попробовать сама. За лето  объехала всю область и даже побывала в соседних краях. Сыновья узнали о столь странном увлечении матери и направили её к психиатру. Доктор признал бабу Лизу психически здоровой.
Пришла холодная зима. Познав в путешествиях особую радость общения с людьми, старушка не захотела зимовать в своём доме, переключилась на поезда. В них тепло и уютно. Но требовались немалые расходы. Пенсию в те годы надолго задерживали. Кто подсказал непоседливой бабульке побираться в пассажирских поездах, она уже не помнит, но бизнес оказался очень прибыльным. За три года «работы» среди пассажиров баба Лиза «сколотила приличное состояние» по деревенским меркам и даже помогла младшему сыну купить подержанную «шестёрку». Теперь наша героиня копит деньги правнуку, которому скоро исполнится 18 лет.
—Пусть купит себе какую-нибудь иномарку! - улыбнулась баба Лиза.
—А хватит ли у вас сил, ведь цены на машины постоянно растут? - спросил я.
—А я — девка бедовая, голова у меня толковая! Богатых людей много, а я одна такая! - пропела баба Лиза и лихо подмигнула.

С дедом Фёдором наша сердобольная бабуля познакомилась случайно. Вышла из поезда на крупной станции, увидела плачущего старика, одиноко сидевшего на ступеньках подземного перехода. Дело было глубокой ночью, а вокруг — ни одной живой души. Разговорилась с дедом. Тот почему-то сразу доверился бабке и начал рассказывать о своей судьбе.
—Может, всё переврал, но я ему поверила без всякого сомнения. С тех пор моя душа стала постоянно тянуться к этому бродяге. Я стала каждый день привозить ему что-нибудь вкусненькое, - баба Лиза вдруг замолчала и задумалась. Смахнула непрошеную слезинку уголком платка и продолжила свой откровенный рассказ.
Дед Фёдор всю свою сознательную жизнь считался бабником. Сменил шесть жен. С юности до пенсии мотался на Север по вахтам и с геологами в тайгу. Шестеро его детей от разных женщин разъехались по стране в поисках лучшей жизни и совершенно забыли о несчастном отце. Последняя жена уехала с младшим сыном на Дальний Восток, там и умерла. Оставшись один, Фёдор запил, продал дом и стал бомжевать. Ногу потерял, убегая от назойливых милиционеров по железнодорожным путям. Попал под колёса локомотива, очнулся в какой-то церковной больничке уже без ноги. Долго лечился, а по весне сбежал из больницы и оказался в южном городе. Здесь его и подобрала вездесущая баба Лиза.
Елизавета Никаноровна долго уговаривала старика поехать с ней в деревню, но тот так и не согласился поменять шумный вокзал на уютный деревенский домик. Он никогда не жил в сельской местности и всегда думал, что там можно с ума сойти от скуки или умереть от одиночества. Однако от деревенского молока или сметаны не отказывался. Баба Лиза так привыкла к ежедневным поездкам и свиданиям с дедом Фёдором, что едва пережила внезапную недельную разлуку. Сильная простуда заставила её на несколько дней застрять дома. Зато, вылечившись, пешком отправилась на рассвете в сторону станции. Для её возраста расстояние немалое — более десяти километров. Соскучившись по деду, бабуля провела с ним целые сутки, побираясь в тёмном переходе и ночуя в заброшенном парке...
Через два месяца после нашего разговора с Елизаветой Никаноровной дед Фёдор погиб. Подлез под вагон, и в это время состав тронулся, разрезав старика на две части. Узнав о трагедии, баба Лиза купила в вагоне-ресторане бутылку коньяку, выпила без закуски и тут же забыла о своем погибшем друге.

Вскоре она нашла другого бездомного. Одинокого, но такого же весёлого, как наша бабуля. Он пел куплеты в подземном переходе, озорно аккомпанируя себе на старенькой гармошке. Елизавета Никаноровна пристроилась рядом, пустилась в пляс и запела свои частушки. К вечеру в коробочке набралась приличная сумма. «Артисты» отправились в ближайшую закусочную отмечать знакомство. Новый приятель называл себя не иначе, как Егор Пантелеймонович. Чем его соблазнила баба Лиза, я не знаю, но он быстро перебрался к ней в деревню. Теперь они вдвоем стали развлекать пассажиров дальних поездов. Дед Егор хорошо играл на гармошке и не расставался с ней ни зимой, ни летом. Они ходили по вагонам как скоморохи и имели за это неплохие «гонорары». Они выступали в русской национальной одежде, приобретённой по дешевке в сельском клубе. Как выразилась Елизавета Никаноровна: «Это наш концертный наряд». В этих костюмах они выходили из дома, приезжали на вокзал. «Гастроли» начинались с зала ожидания. В первые дни работники транспортной милиции задерживали их за нарушение общественного порядка, хотя песни и пляски не считались хулиганством. Документы у «артистов» были в полном порядке, поэтому их сразу отпускали, потребовав соблюдать тишину и спокойствие...

Вскоре я перешёл на северное направление и больше не видел ни бабу Лизу, ни деда Егора. Говорят, они до сих пор удивляют пассажиров своими вагонными концертами. Дай Бог им всегда молодого задора, сибирского здоровья и кавказского долголетия!